Каждый крупный церковный праздник, в первую очередь Рождество и Пасха, – горячая пора для парижских соборов и "органных дел мастеров", как называют они сами себя. Ведь этот инструмент – неотъемлемая часть рождественской службы в католическом соборе.
В Париже орган есть почти в каждой церкви. Но посмотреть, как устроены эти инструменты, которые по размерам иногда сопоставимы с многоэтажным домом, можно очень редко – только если забраться внутрь во время реставрационных работ и настройки вместе с органных дел мастером. В органном чреве ряды труб, из дерева, из металла, и сложная система деревянных ящиков с отверстиями. По ним в трубы поступает воздух из мехов. Алан Леон настраивает и реставрирует орган в парижской часовне Нотр Дам де Анж, принадлежащей конгрегации братьев-маристов. Сам он никогда не играл ни Баха, ни Генделя, и не знает нотной грамоты, но слух у него – абсолютный:
– Тембр зависит от материала, из которого изготовлена труба. Деревянная труба издает очень глухой звук. Оловянные трубы издают гораздо более звонкий. Есть еще закрытые трубы, такие же оловянные, но тембр уже другой. Сначала нужно настроить входное отверстие трубы, чтобы она звучала чисто, без посторонних звуков. После этого можно приступать к самой настройке. Как и во всех духовых инструментах, именно длина трубы определяет ее звучание. Вот тут настроечное приспособление. Если его поднять, то звук будет более низким, если задвинуть – звук будет более высоким.
Этому органу больше ста лет. Отреставрировать его решили впервые за последние полвека. Несколько месяцев назад Алан Леон демонтировал все трубы и отвез их на реставрацию в свою мастерскую в городке Ле Ман, в двухстах километрах от Парижа. Сейчас почти все трубы уже снова на месте. Хотя работы еще не завершены, органисту Анри Девилю не терпится попробовать инструмент:
– Я не играл на нем с июня. Сейчас орган потихоньку просыпается. Вот уже 54 года, как я работаю органистом в этой часовне. В начале было сложно заслужить доверие, потому что здесь уже работал старый органист. Однажды он заболел. И священник попросил меня заменить его на некоторое время. Но органист так сильно заболел, что в результате умер. С тех пор я и работаю здесь органистом.
Если Анри Девиль полвека не расстается со своим органом в центре Парижа, то органных дел мастер Алан Леон объездил всю Францию. Он реставрировал инструменты в Нанте на западе страны, в Туре – в центре, Бордо – на юге:
– Так как моя мастерская находится в двухстах километрах от Парижа, я не могу туда возвращаться каждый вечер после работы. Поэтому монахи поставили мне здесь кровать, рядом с органом. Видите, я хорошо устроился, прямо рядом с инструментом. В коридоре есть душ и уборная. И маленькая кухня. Cестры-доминиканки кормят меня обедом и ужином. Их конгрегация находится здесь, по соседству. Так что можно пустить сэкономленные деньги на реставрацию. Гостиница и ресторан в этом районе стоят дороговато. К тому же, как только я просыпаюсь утром, могу тут же идти работать. Вот такая жизнь у органных дел мастера. Оригинальная.
В Париже орган есть почти в каждой церкви. Но посмотреть, как устроены эти инструменты, которые по размерам иногда сопоставимы с многоэтажным домом, можно очень редко – только если забраться внутрь во время реставрационных работ и настройки вместе с органных дел мастером. В органном чреве ряды труб, из дерева, из металла, и сложная система деревянных ящиков с отверстиями. По ним в трубы поступает воздух из мехов. Алан Леон настраивает и реставрирует орган в парижской часовне Нотр Дам де Анж, принадлежащей конгрегации братьев-маристов. Сам он никогда не играл ни Баха, ни Генделя, и не знает нотной грамоты, но слух у него – абсолютный:
– Тембр зависит от материала, из которого изготовлена труба. Деревянная труба издает очень глухой звук. Оловянные трубы издают гораздо более звонкий. Есть еще закрытые трубы, такие же оловянные, но тембр уже другой. Сначала нужно настроить входное отверстие трубы, чтобы она звучала чисто, без посторонних звуков. После этого можно приступать к самой настройке. Как и во всех духовых инструментах, именно длина трубы определяет ее звучание. Вот тут настроечное приспособление. Если его поднять, то звук будет более низким, если задвинуть – звук будет более высоким.
Этому органу больше ста лет. Отреставрировать его решили впервые за последние полвека. Несколько месяцев назад Алан Леон демонтировал все трубы и отвез их на реставрацию в свою мастерскую в городке Ле Ман, в двухстах километрах от Парижа. Сейчас почти все трубы уже снова на месте. Хотя работы еще не завершены, органисту Анри Девилю не терпится попробовать инструмент:
– Я не играл на нем с июня. Сейчас орган потихоньку просыпается. Вот уже 54 года, как я работаю органистом в этой часовне. В начале было сложно заслужить доверие, потому что здесь уже работал старый органист. Однажды он заболел. И священник попросил меня заменить его на некоторое время. Но органист так сильно заболел, что в результате умер. С тех пор я и работаю здесь органистом.
Если Анри Девиль полвека не расстается со своим органом в центре Парижа, то органных дел мастер Алан Леон объездил всю Францию. Он реставрировал инструменты в Нанте на западе страны, в Туре – в центре, Бордо – на юге:
– Так как моя мастерская находится в двухстах километрах от Парижа, я не могу туда возвращаться каждый вечер после работы. Поэтому монахи поставили мне здесь кровать, рядом с органом. Видите, я хорошо устроился, прямо рядом с инструментом. В коридоре есть душ и уборная. И маленькая кухня. Cестры-доминиканки кормят меня обедом и ужином. Их конгрегация находится здесь, по соседству. Так что можно пустить сэкономленные деньги на реставрацию. Гостиница и ресторан в этом районе стоят дороговато. К тому же, как только я просыпаюсь утром, могу тут же идти работать. Вот такая жизнь у органных дел мастера. Оригинальная.
