Свобода в Клубе "Квартира 44". Поэты-мужчины о любви. За нашим столом – поэты Андрей Родионов, Вадим Месяц, Всеволод Емелин и Федор Сваровский.

Андрей Родионов

Андрей Родионов:

Между ними прилавок: котлеты, лапша.
Быстро движется очередь, касса звенит.
Он тарелку борща не донес до стола,
Потому что рука от волненья дрожит.

А она все стоит, приоткрыв алый рот,
Сжав холодной рукой черпака рукоять,
Все куда-то спешат, только очередь ждет,
Потому что любовь поважнее, чем жрать.

Вадим Месяц

Вадим Месяц:

Я привез сюда твои лучшие платья
и теперь натыкаюсь на них, бормочу "извините",
случайно раскрыв дверь платяного шкафа,
заглянув мимоходом в пустой футляр от гитары.
У вашего брата, о жестокие братья,
если была интуиция – то исчезла,
он больше не в силах узнать, где стоит ее поезд,
в какой непонятной стране, на какой таможне...
Похоже на то, что он стал безнадежно старый,
стыдится играть с собой в чародейского графа,
он ходит по кругу в самом ужасном виде,
и дымится в его руке кофейная джезва.
Когда это кончится? Кто-нибудь, помогите!
Только семь оборотов телефонного диска –
и жизнь его будет намного длинней и возможней,
тем более если ты окажешься близко.
Я действительно очень люблю тебя и беспокоюсь.

Федор Сваровский

Федор Сваровский:

Скалли любит Малдера
Однозначно
смотрит, не может скрыть восхищения
еще: она больна раком
у нее будет ребенок - искусственный мальчик
и она пока не пришла в себя от недавнего похищения

он изучает слизь на краю воронки
от падения неизвестного тела
изо рта обгоревшей жертвы вынимает подозрительные коронки
кладет в пакет
он спрашивает ее: ты устала?
ты считаешь, что доказательств мало?
что объект земного происхождения?
мне важно знать твое мнение
она садится, закрывает глаза, отвечает:
нет

(на заднем плане ползет
незаметно для обоих агентов окровавленный урод)
надо же, уже 23-е
сегодня у нее день рождения.

Всеволод Емелин

Всеволод Емелин: Конкретно к 8 Марта. Поэт я "датский", как это в советское время называлось, к дате и должен быть стих:

У каждого собственный творческий метод,
И я свой долго искал
Пока не понял, задача поэта –
Возведение женщины на пьедестал.

От грозной Родины матери
До той, с кем в кустах переспал,
Я всех возвожу старательно
На бронзовый пьедестал.

Эту свою программу
Я выполнять не устал.
Дама, кончайте мыть раму,
Пожалте на пьедестал.

Ведь женщина - это не способ
Доведения до оргазма,
Это синтез, как скажет философ,
Любви, красоты и разума.

Она - то глубокая бездна,
А то - заоблачный взлет,
Она то хохочет резво,
То дает, а то не дает.

То играет, то не играет,
То ластится, чисто котенок,
То вдруг уедет в Израиль,
То вдруг скажет, что будет ребенок,

Она то тонко чувствующая,
То вдруг делит имущество,
Бывает женщина пьющая,
А бывает непьющая.

Она имеет харизму
И над мужиками власть,
Как увидит горящую избу,
Так в нее сразу шасть.

И, благодаря всему этому,
Дамы по ряду причин
Являются главным предметом
Поэзии у мужчин.

И вы уж меня извините,
Я тупой натурал,
Хочу женщину отлить в граните
И воздвигнуть на пьедестал.

Бродский, антинародный
По своему существу,
Писал по стиху ежегодно
К католическому Рождеству.

А я сын трудового народа
Заветы отцов храню
И пишу сладкозвучные оды
К международному женскому дню.

Русскоязычный автор
Парень с родного завода
Всегда выпьет восьмого марта
И бабам напишет оду.

Помню, молод и жарок
По Москве сквозь морозы
Нес я Зине в подарок
Желтенькую мимозу.

Помню, тащил я Римке
Осыпающиеся тюльпаны,
Их на Центральном рынке
Продавали азербайджаны.

Помню, смертельно влюблен
В праздник красавице Вике
Дарил духи "Белый лен",
Сам их потом и выпил.

Где вы теперь, неизвестно
В какие сгинули дали?
Но всем вам нашлося место
У поэта на пьедестале.

Короче, 8-е марта
Имеет в народе традиции,
Но всякие фальсификаторы
Опять нам мешают напиться.

Мол, придумали праздник евреи
Нигилистки - бесстыжие девки
Какие-то Нью-Йоркские швеи
И известная Клара Цеткин.

Что же вы, безобразники,
Отбираете праздники наши?
У вас, что ни день то праздник
А мы как скотина пашем.

И что прикажете делать
Раз придумали праздник евреи?
А против бесстыжих девок
Я вообще ничего не имею.

Хватит умничать, наливай,
Выпьем за баб интересных.
За огнедышащую Коллонтай
И за Ларису Рейснер.

Выпьем по сто и еще повторим,
Жаль нам уже за сорок,
И пусть говорят, что это Пурим
День еврейских разборок.

Что ж нам теперь содрогаться в слезах,
Что резали из-за бабы
Евреи три тысячи лет назад
Персов или арабов?

Что был там какой-то великий визирь...
Кому это интересно?
А вот как представлю на ложе Эсфирь,
Завидую Артаксерксу!

Цеткин, не Цеткин, Пурим не Пурим,
Не надо нам тень на плетень.
Мы этот праздник не отдадим.
Да здравствует женский день!

И я поднимаю свой бокал
За наших прекрасных дам.
И возвожу их на пьедестал,
Чего желаю и вам.

Фрагмент программы "Свобода в клубах".