Сегодня исполняется 75 лет прославленному российскому артисту Сергею Юрскому.
О "феномене Юрского" в интервью Радио Свобода рассказывает его коллега Александр Филиппенко:
- Юрский – это прежде всего это знак качества. Если участвует Юрский, значит, будет талантливо, необычно, профессионально, точно и главное - мне близко. Я думаю, очень многие актеры скажут, что концерт Юрского, на котором они побывали в том или ином городе, повлиял на их судьбу. Я также могу это сказать. И мне посчастливилось работать с Сергеем Юрьевичем уже недавно – это вообще как его величество случай, - как с актером и как с режиссером. Это мучительно-поразительно, благодарственно-восхитительно, изумительно и неповторительно - все это вместе.
Он может быть каким угодно - талантливым, милым, противным, остроумным, умным, злым, добрым. Но вот что его отличает от всех, это - порядочность. Порядочность в наше непорядочное время - это то, что уже забыто, это рудимент какой-то, как аппендицит. И из этой порядочности следует абсолютно четкая его гражданская позиция. К счастью, у меня были с ним споры только творческого плана. Сколько в нем разных людей! Но если ты вместе с Юрским, ты в приличной компании. Ведь он был персоной запрещенной на телевидении в свое время, как Высоцкий. Если ты встречаешься с такими людьми, то ты должен чувствовать, что это везение - или привилегия для тебя.
Если бы кто мне сказал в 1964 году, когда я первый раз его видел, что мы будем работать вместе, так много и плотно, рядом будут наши гримерки, - я бы не поверил этому. Но, видите, мечты сбываются. Он ни на кого не похож, его ни с кем не спутаешь. Его можно пародировать, и я иногда пользуюсь этим, особенно читая Зощенко. "Слабая тара, слабая..." - как он читал это все! Были мы на концерте у него с дочкой, и я Сашеньке шепчу: "Саша, вот никто, никто так не умеет пребывать на сцене". Это отдельный большой разговор, как все наши программы в Москве запрещали. Потому что мы работали не по формуле Станиславского "я здесь и сейчас", а по Закушняку - для мастеров художественного слова это гуру: когда-то ты что-либо переживал, и теперь силой слова вызываешь эти переживания в зрителях. А вот учиться у Юрского одновременно быть и по Закушняку и по Станиславскому, от начала до конца, от его выхода на сцену и ухода за кулисы - это все наука.
О "феномене Юрского" в интервью Радио Свобода рассказывает его коллега Александр Филиппенко:
- Юрский – это прежде всего это знак качества. Если участвует Юрский, значит, будет талантливо, необычно, профессионально, точно и главное - мне близко. Я думаю, очень многие актеры скажут, что концерт Юрского, на котором они побывали в том или ином городе, повлиял на их судьбу. Я также могу это сказать. И мне посчастливилось работать с Сергеем Юрьевичем уже недавно – это вообще как его величество случай, - как с актером и как с режиссером. Это мучительно-поразительно, благодарственно-восхитительно, изумительно и неповторительно - все это вместе.
Он может быть каким угодно - талантливым, милым, противным, остроумным, умным, злым, добрым. Но вот что его отличает от всех, это - порядочность. Порядочность в наше непорядочное время - это то, что уже забыто, это рудимент какой-то, как аппендицит. И из этой порядочности следует абсолютно четкая его гражданская позиция. К счастью, у меня были с ним споры только творческого плана. Сколько в нем разных людей! Но если ты вместе с Юрским, ты в приличной компании. Ведь он был персоной запрещенной на телевидении в свое время, как Высоцкий. Если ты встречаешься с такими людьми, то ты должен чувствовать, что это везение - или привилегия для тебя.
Если бы кто мне сказал в 1964 году, когда я первый раз его видел, что мы будем работать вместе, так много и плотно, рядом будут наши гримерки, - я бы не поверил этому. Но, видите, мечты сбываются. Он ни на кого не похож, его ни с кем не спутаешь. Его можно пародировать, и я иногда пользуюсь этим, особенно читая Зощенко. "Слабая тара, слабая..." - как он читал это все! Были мы на концерте у него с дочкой, и я Сашеньке шепчу: "Саша, вот никто, никто так не умеет пребывать на сцене". Это отдельный большой разговор, как все наши программы в Москве запрещали. Потому что мы работали не по формуле Станиславского "я здесь и сейчас", а по Закушняку - для мастеров художественного слова это гуру: когда-то ты что-либо переживал, и теперь силой слова вызываешь эти переживания в зрителях. А вот учиться у Юрского одновременно быть и по Закушняку и по Станиславскому, от начала до конца, от его выхода на сцену и ухода за кулисы - это все наука.
