Прошел год со дня смерти главного редактора газеты "Спорт-Экспресс" Владимира Кучмия – его бывшие сотрудники вспоминают его добрым словом. А кроме того, внимание блогеров привлекли драка в матче Кубка Гагарина и голодовка рабочих в олимпийском Сочи.
Игорь Ларин в блоге на сайте "Спорт-Экспресса" вспоминает главного редактора газеты Владимира Кучмия, который скончался в марта 2009 года.
Год назад в пятницу ночью умер наш главный редактор. Один из немногих Созидателей и Создателей в современной России. Человек-глыба, который тонко чувствовал свою страну и свой народ, а потому легко управлял маленькой его частью - журналистским коллективом.
Вспоминаешь Кучмия каждый раз, когда заходишь к нашим дизайнерам - их теперь разместили в кабинете Главного. Привыкал к этой перемене долго и мучительно. Казалось, что там место скорее для музея Кучмия. А потом увидел ситуацию по-другому: восемь полос "Спорт-Экспресса", которые ежедневно вырисовывают и выбрасывают в свет дизайнерские компьютеры - самая лучшая память Главному, самый лучший музейный экспонат. Надо стремиться к тому, чтобы эти 8 памятников в день всегда были высшего, кучмиевского, качества.
Во всех деталях помню свою последнюю встречу с Кучмием. Это была среда - за два дня до его смерти. Редчайший случай: Главный с генеральным директором обедали в столовой. Мы с коллегой Зислисом сидели за соседним столом. Накануне в блоге я открыл тему, посвященную футбольному тренеру-новичку, которая вызвала в его клубе, а также у части редакции неоднозначную реакцию. Главный хитро на меня взглянул, отметил жесткость заметки и сказал, что с ней согласен. Правда затем уточнил: с ней, но не с двумя предыдущими.
Высшее мастерство Кучмия в том, что он всегда умел говорить людям то, что они хотели услышать. Он был над людьми, но это не мешало ему великолепно их чувствовать. Расставить кадры, разместить между ними сдержки и противовесы, натянуть балансиры - это все Кучмий.
Уверен, если бы политика была ему интересна, то он был сделал всех и в ней. Но Главный эту политику недолюбливал, более того, ее проявления в "СЭ" - даже на двадцать пятом плане - моментально замечал - и выжигал каленым железом. Зато социальные заметки о спорте холил и лелеял. Моя, уверен, лучшая "своя колонка" в "СЭ" - "Слезы Эйсебио" - вышла только благодаря Кучмию. Кстати, написал ее после того как увидел одну из самых тонких первых полос, выполненных Главным. Когда он просто поставил огромный снимок Эйсебио, плачущего в снегу у могилы Яшина (снимок в исполнении фотохудожника Александра Федорова). Слышал, не все этот шедевр Кучмия, один из последних в его жизни, оценили.
Кучмий всегда ценил энергетику и эмоции, людей беспокойных и даже ошибающихся. Каждого нового репортера воспринимал как своего ребенка. Не могу забыть, как он едва ли не ежедневно интересовался тем, как проходит набор наших заокеанских корреспондентов. "Дедушку в Питтсбурге нашел, девушку в Атланте - тоже. А еще, слышал, циркачку в Монреале присмотрел...", - порой подтрунивал Главный. И нередко подкалывал: "Ну что ты навязываешь стране культ НХЛ! Навязываешь на нашей слабости и на нашей глупости". Я с десяток лет возмущался, тут же бросался в бой. И лишь не так давно понял - Главный был прав.
Высшим пилотажем считал некоторое лицедейство Главного на планерках. Ему хватало мгновения, чтобы увидеть в шестнадцати висящих на доске макетиках газеты как живые, так и дохлые полосы. Расплата следовала незамедлительно. Однако выведение куратора провала на чистую воду шло в мягком театральном ключе, путем душещипательных диалогов, вбросов корректирующих идей, выдвижения на сцену кураторов непровала...
Самое удивительное, что вот этого театрального пряника Кучмия в редакции побаивались. В этом безкнутовом, пряничном управлении - тоже величие Главного.
Кучмий ценил влиятельность в журналистике. Высшим пилотажем считал те заметки, которые меняли жизнь, ее заново программировали. Помню, с какой мальчишеской радостью воспринял он публикацию Рабинера про слепого питерского болельщика, которая изменила его питерскую жизнь. Или как радовался, когда какой-нибудь эксперт "СЭ" становился тренером. Главный всегда восхищался чужими победами - поэтому, наверное, и имел больше всех своих.
Здоровый, мужской цинизм - это тоже про Кучмия. Он не любил резать мясо. Но умел. Причем отрезанное порой выбрасывалось жизнью на сковородку. Там оно шипело. Но тушилось. И жарилось.
Главный позднего этапа стал очень мягким человеком. Мне, свежим взглядом с пятого интернет-этажа это было видно. Причины стали ясны после отпевания Кучмия в Храме. Священник - по-моему, отец Сергий - вдруг отвел меня в сторону и рассказал, что незадолго до смерти Кучмий пришел к самым важным вещам в нашей жизни. На душе стало намного легче. Значит, наш Главный ко всему подготовился.
Спасибо вам, Владимир Михайлович. И спаси Бог вас.
* * *
Павел Лысенков в блоге на сайте "Советского спорта" вспоминает драку на скамейке запасных во время матча Кубка Гагарина.
То, что запасного вратаря "Салавата" Виталия Колесника ударил по голове именно менеджер по ипотеке, вносит в эту историю лишний колорит.
Вот представьте, вы оформляете ипотеку на квартиру или загородный домик. Задерживаетесь с оплатой взноса. Летите куда-нибудь в командировку.
Вас в аэропорту проверяют на таможенном контроле... Что-то подозрительно долго вертят паспорт в руках, пробивая по базе... Говорят: "Подождите, пожалуйста, у нас к вам вопросы"...
А потом из офиса выходит менеджер в белом воротничке, в галстуке. Достает из-за спины клюшку и с размаху вам по голове: бдыщь!
И голос за кадром: у него была просрочка по ипотеке.
Конечно, в командировку вы не летите.
Если серьезно, случай в Екатеринбурге - дикость. Даже не потому, что на стадионе не обеспечена безопасность. Хотя там было, ручаюсь, милиционеров 200-300. Куда они смотрели вообще?
Грустно, что в России зашкаливает уровень агрессии. Очень прав Захаркин в своем удивлении: "В каком же безумном мире мы живем?"
С другой стороны, и за бугром не все так гладко. Посмотрите этот хит-парад.
Мораль? Как страшно жить.
* * *
Олег Родин, журналист из Сочи в своем блога пишет о голодовке рабочих в Сочи.
"Накануне успешных для партии "Единая Россия" выборов депутатов Городского собрания Сочи вдруг обнаружилось, что на Олимпийской стройке голодают полторы сотни рабочих в Имеретиской бухте, где строятся дома для переселенцев из зон будущего возведения объектов Зимней Олимпиады – 2014.
Оказалось, что строителям не платят уже несколько месяцев. Люди приехали на Олимпийскую стройку заработать, а остались без денег, без документов, оставленных в залог в продуктовых ларьках ради пропитания, без надежды выслать домой хоть какие-то средства, а там расплатиться с долгами, набранными в расчёте на обещанные высокие заработки. В некоторых семьях уже приставы описывают имущество за невозвращаемые кредиты.
Более того, строителей собираются выгонять вон из бытовок, где они проживают, оставляя их без жилья, без денег даже на отъезд домой, без документов, без возможности даже хоть как-то минимально питаться в ожидании выплаты причитающихся им в сумме по сто тысяч и более каждому.
На выручку пришли местные жительницы, которые смогли по возможности подкормить голодных рабочих".
РС писала об этом случае.
Игорь Ларин в блоге на сайте "Спорт-Экспресса" вспоминает главного редактора газеты Владимира Кучмия, который скончался в марта 2009 года.
Год назад в пятницу ночью умер наш главный редактор. Один из немногих Созидателей и Создателей в современной России. Человек-глыба, который тонко чувствовал свою страну и свой народ, а потому легко управлял маленькой его частью - журналистским коллективом.
Вспоминаешь Кучмия каждый раз, когда заходишь к нашим дизайнерам - их теперь разместили в кабинете Главного. Привыкал к этой перемене долго и мучительно. Казалось, что там место скорее для музея Кучмия. А потом увидел ситуацию по-другому: восемь полос "Спорт-Экспресса", которые ежедневно вырисовывают и выбрасывают в свет дизайнерские компьютеры - самая лучшая память Главному, самый лучший музейный экспонат. Надо стремиться к тому, чтобы эти 8 памятников в день всегда были высшего, кучмиевского, качества.
Во всех деталях помню свою последнюю встречу с Кучмием. Это была среда - за два дня до его смерти. Редчайший случай: Главный с генеральным директором обедали в столовой. Мы с коллегой Зислисом сидели за соседним столом. Накануне в блоге я открыл тему, посвященную футбольному тренеру-новичку, которая вызвала в его клубе, а также у части редакции неоднозначную реакцию. Главный хитро на меня взглянул, отметил жесткость заметки и сказал, что с ней согласен. Правда затем уточнил: с ней, но не с двумя предыдущими.
Человек-глыба, который тонко чувствовал свою страну и свой народ, а потому легко управлял маленькой его частью - журналистским коллективом
Высшее мастерство Кучмия в том, что он всегда умел говорить людям то, что они хотели услышать. Он был над людьми, но это не мешало ему великолепно их чувствовать. Расставить кадры, разместить между ними сдержки и противовесы, натянуть балансиры - это все Кучмий.
Уверен, если бы политика была ему интересна, то он был сделал всех и в ней. Но Главный эту политику недолюбливал, более того, ее проявления в "СЭ" - даже на двадцать пятом плане - моментально замечал - и выжигал каленым железом. Зато социальные заметки о спорте холил и лелеял. Моя, уверен, лучшая "своя колонка" в "СЭ" - "Слезы Эйсебио" - вышла только благодаря Кучмию. Кстати, написал ее после того как увидел одну из самых тонких первых полос, выполненных Главным. Когда он просто поставил огромный снимок Эйсебио, плачущего в снегу у могилы Яшина (снимок в исполнении фотохудожника Александра Федорова). Слышал, не все этот шедевр Кучмия, один из последних в его жизни, оценили.
Кучмий всегда ценил энергетику и эмоции, людей беспокойных и даже ошибающихся. Каждого нового репортера воспринимал как своего ребенка. Не могу забыть, как он едва ли не ежедневно интересовался тем, как проходит набор наших заокеанских корреспондентов. "Дедушку в Питтсбурге нашел, девушку в Атланте - тоже. А еще, слышал, циркачку в Монреале присмотрел...", - порой подтрунивал Главный. И нередко подкалывал: "Ну что ты навязываешь стране культ НХЛ! Навязываешь на нашей слабости и на нашей глупости". Я с десяток лет возмущался, тут же бросался в бой. И лишь не так давно понял - Главный был прав.
Высшим пилотажем считал некоторое лицедейство Главного на планерках. Ему хватало мгновения, чтобы увидеть в шестнадцати висящих на доске макетиках газеты как живые, так и дохлые полосы. Расплата следовала незамедлительно. Однако выведение куратора провала на чистую воду шло в мягком театральном ключе, путем душещипательных диалогов, вбросов корректирующих идей, выдвижения на сцену кураторов непровала...
Самое удивительное, что вот этого театрального пряника Кучмия в редакции побаивались. В этом безкнутовом, пряничном управлении - тоже величие Главного.
Кучмий ценил влиятельность в журналистике. Высшим пилотажем считал те заметки, которые меняли жизнь, ее заново программировали. Помню, с какой мальчишеской радостью воспринял он публикацию Рабинера про слепого питерского болельщика, которая изменила его питерскую жизнь. Или как радовался, когда какой-нибудь эксперт "СЭ" становился тренером. Главный всегда восхищался чужими победами - поэтому, наверное, и имел больше всех своих.
Здоровый, мужской цинизм - это тоже про Кучмия. Он не любил резать мясо. Но умел. Причем отрезанное порой выбрасывалось жизнью на сковородку. Там оно шипело. Но тушилось. И жарилось.
Главный позднего этапа стал очень мягким человеком. Мне, свежим взглядом с пятого интернет-этажа это было видно. Причины стали ясны после отпевания Кучмия в Храме. Священник - по-моему, отец Сергий - вдруг отвел меня в сторону и рассказал, что незадолго до смерти Кучмий пришел к самым важным вещам в нашей жизни. На душе стало намного легче. Значит, наш Главный ко всему подготовился.
Спасибо вам, Владимир Михайлович. И спаси Бог вас.
* * *
Павел Лысенков в блоге на сайте "Советского спорта" вспоминает драку на скамейке запасных во время матча Кубка Гагарина.
То, что запасного вратаря "Салавата" Виталия Колесника ударил по голове именно менеджер по ипотеке, вносит в эту историю лишний колорит.
Вот представьте, вы оформляете ипотеку на квартиру или загородный домик. Задерживаетесь с оплатой взноса. Летите куда-нибудь в командировку.
Вас в аэропорту проверяют на таможенном контроле... Что-то подозрительно долго вертят паспорт в руках, пробивая по базе... Говорят: "Подождите, пожалуйста, у нас к вам вопросы"...
А потом из офиса выходит менеджер в белом воротничке, в галстуке. Достает из-за спины клюшку и с размаху вам по голове: бдыщь!
И голос за кадром: у него была просрочка по ипотеке.
Конечно, в командировку вы не летите.
Если серьезно, случай в Екатеринбурге - дикость. Даже не потому, что на стадионе не обеспечена безопасность. Хотя там было, ручаюсь, милиционеров 200-300. Куда они смотрели вообще?
Грустно, что в России зашкаливает уровень агрессии. Очень прав Захаркин в своем удивлении: "В каком же безумном мире мы живем?"
С другой стороны, и за бугром не все так гладко. Посмотрите этот хит-парад.
Мораль? Как страшно жить.
* * *
Олег Родин, журналист из Сочи в своем блога пишет о голодовке рабочих в Сочи.
"Накануне успешных для партии "Единая Россия" выборов депутатов Городского собрания Сочи вдруг обнаружилось, что на Олимпийской стройке голодают полторы сотни рабочих в Имеретиской бухте, где строятся дома для переселенцев из зон будущего возведения объектов Зимней Олимпиады – 2014.
Оказалось, что строителям не платят уже несколько месяцев. Люди приехали на Олимпийскую стройку заработать, а остались без денег, без документов, оставленных в залог в продуктовых ларьках ради пропитания, без надежды выслать домой хоть какие-то средства, а там расплатиться с долгами, набранными в расчёте на обещанные высокие заработки. В некоторых семьях уже приставы описывают имущество за невозвращаемые кредиты.
Более того, строителей собираются выгонять вон из бытовок, где они проживают, оставляя их без жилья, без денег даже на отъезд домой, без документов, без возможности даже хоть как-то минимально питаться в ожидании выплаты причитающихся им в сумме по сто тысяч и более каждому.
На выручку пришли местные жительницы, которые смогли по возможности подкормить голодных рабочих".
РС писала об этом случае.
