Извержение вулкана в Исландии практически полностью парализовало воздушное сообщение на севере европейского континента. Были закрыты аэропорты Британии, Ирландии, Франции, Финляндии и стран Балтии, а утром появилось сообщение, что облако пепла достигло даже московского региона.
О последствиях извержение вулкана, не проявлявшего сейсмической активности почти 200 лет, в интервью РС рассуждает директор Института вулканологии и геодезии Генрих Штейнберг.
– С научной точки зрения, ничего необычного не происходит. Это совершенно нормальное трещинное извержение, и даже не очень сильное – по пятибалльной шкале его можно оценить где-то в районе третьего класса, не выше. Просто специфика в том, что трещина, по которой поднимается магма, прошла через ледник и, соответственно, контакт расплава температурой 1200 градусов со льдом привел к взрывам. Вообще, для этих извержений взрывы не очень характерны, обычно фонтанирование лавы идет по трещине, но тут, поскольку лед, вода – много взрывов и, соответственно, много пепла.
– Можно как-то оценить, сколько именно вулканического пепла поднялось в воздух?
– Пока что оценок еще нет, но я полагаю, что, поскольку вулкан работает уже больше месяца (сейсмическую активность он начал проявлять еще в марте), то это десятые доли кубического километра, не больше.
– А из чего, собственно говоря, состоит этот вулканический пепел? Он примерно такой же, как пепел от костра или какая-то другая субстанция?
– По составу это примерно то же самое, что базальт. То есть почти 50 процентов – это SiО2 (окись кремния), а остальные 50 процентов – это окислы алюминия, магния, калия; такой набор. Это обычные породы, достаточно распространенные. Только они в очень мелкой субстанции – от десятых долей миллиметра.
– Газеты пишут, что это состояние, связанное со сложностями для работы аэропортов и для международных авиационных полетов, может продлиться чуть ли не несколько недель. Это реально или преувеличение?
– Нет, это вполне реально, потому что извержения такого типа бывают достаточно длительными. Я работал на таком извержении на Толбачике в 1975-1976 годах, там оно продолжалось полтора года. Так что несколько месяцев – это совершенно нормальный срок. Вопрос состоит в том, что по той части трещины, которая выходит под ледник, прекратится подача магматического материала и, соответственно, достаточно интенсивная в настоящий момент взрывная активность попритухнет и по трещине просто будет фонтанировать и вытекать лава. Но совершенно точно, что это может продолжаться достаточно долго.
– Исландские вулканы какие-то особенные, они чем-то интересны, отличаются, скажем, от камчатских?
– Безусловно. Для исландских вулканов извержения трещинного типа достаточно характерны. То есть, не классическое извержение, когда коническая гора – кратер наверху и из него идет извержение, – а когда образуется достаточно протяженная трещина, до нескольких километров. В этом случае, грубо говоря, на ровном месте, рядом с вулканом, по трещине начинается подъем магмы и фонтанирование с истечением лавовых потоков. Такого типа извержения бывают на Камчатке - как, скажем, толбачинское 35 лет назад, но для тех краев это все же редкость. А в Исландии это достаточно типичное извержение.
– Правильно ли я понимаю, что непосредственной угрозы для жителей Исландии это извержение не представляет - весь этот вулканический пепел выстреливает высоко вверх и потом его разносит ветром?
– Да, в общем, верно. Извержение этого типа для населения прилегающих поселков (условно говоря, в нескольких километрах и дальше) опасности не представляет. Но некоторые неудобства, конечно, будут – когда вместо снега выпадает пепел и песок, это, безусловно, усложняет жизнь, но все это убирается, частично смывается водой во время дождей. Так что это можно назвать небольшими бытовыми неприятностями.
– Человечество научилось влиять на деятельность вулканов или, может быть, слегка управлять ею? Я не говорю о том, чтобы "притушить", - но сделать что-то, чтобы его извержение не создавало помех в работе международной авиации.
– Нет, пока что этого сделать не могут. Единственное, что человечество научилось делать – прогнозировать извержения. Сейчас существует достаточно точная система мониторинга, и там, где задействованы эти системы, извержения неожиданно не происходят. В той же Исландии на острове Сюртсей было извержение в 1973 году, и там лавовый поток шел на город. Этот поток сумели повернуть довольно оригинальным способом: поставили очень мощные насосы, выбрасывающие десятки кубометров воды в секунду, и начали заливать лавовый поток морской водой. Естественно, он сразу же застывал и становился стенкой для той лавы, которая шла сзади. В итоге поток смогли отвернуть, и он пошел мимо города.
О последствиях извержение вулкана, не проявлявшего сейсмической активности почти 200 лет, в интервью РС рассуждает директор Института вулканологии и геодезии Генрих Штейнберг.
– С научной точки зрения, ничего необычного не происходит. Это совершенно нормальное трещинное извержение, и даже не очень сильное – по пятибалльной шкале его можно оценить где-то в районе третьего класса, не выше. Просто специфика в том, что трещина, по которой поднимается магма, прошла через ледник и, соответственно, контакт расплава температурой 1200 градусов со льдом привел к взрывам. Вообще, для этих извержений взрывы не очень характерны, обычно фонтанирование лавы идет по трещине, но тут, поскольку лед, вода – много взрывов и, соответственно, много пепла.
– Можно как-то оценить, сколько именно вулканического пепла поднялось в воздух?
– Пока что оценок еще нет, но я полагаю, что, поскольку вулкан работает уже больше месяца (сейсмическую активность он начал проявлять еще в марте), то это десятые доли кубического километра, не больше.
– А из чего, собственно говоря, состоит этот вулканический пепел? Он примерно такой же, как пепел от костра или какая-то другая субстанция?
– По составу это примерно то же самое, что базальт. То есть почти 50 процентов – это SiО2 (окись кремния), а остальные 50 процентов – это окислы алюминия, магния, калия; такой набор. Это обычные породы, достаточно распространенные. Только они в очень мелкой субстанции – от десятых долей миллиметра.
– Газеты пишут, что это состояние, связанное со сложностями для работы аэропортов и для международных авиационных полетов, может продлиться чуть ли не несколько недель. Это реально или преувеличение?
– Нет, это вполне реально, потому что извержения такого типа бывают достаточно длительными. Я работал на таком извержении на Толбачике в 1975-1976 годах, там оно продолжалось полтора года. Так что несколько месяцев – это совершенно нормальный срок. Вопрос состоит в том, что по той части трещины, которая выходит под ледник, прекратится подача магматического материала и, соответственно, достаточно интенсивная в настоящий момент взрывная активность попритухнет и по трещине просто будет фонтанировать и вытекать лава. Но совершенно точно, что это может продолжаться достаточно долго.
– Исландские вулканы какие-то особенные, они чем-то интересны, отличаются, скажем, от камчатских?
– Безусловно. Для исландских вулканов извержения трещинного типа достаточно характерны. То есть, не классическое извержение, когда коническая гора – кратер наверху и из него идет извержение, – а когда образуется достаточно протяженная трещина, до нескольких километров. В этом случае, грубо говоря, на ровном месте, рядом с вулканом, по трещине начинается подъем магмы и фонтанирование с истечением лавовых потоков. Такого типа извержения бывают на Камчатке - как, скажем, толбачинское 35 лет назад, но для тех краев это все же редкость. А в Исландии это достаточно типичное извержение.
– Правильно ли я понимаю, что непосредственной угрозы для жителей Исландии это извержение не представляет - весь этот вулканический пепел выстреливает высоко вверх и потом его разносит ветром?
– Да, в общем, верно. Извержение этого типа для населения прилегающих поселков (условно говоря, в нескольких километрах и дальше) опасности не представляет. Но некоторые неудобства, конечно, будут – когда вместо снега выпадает пепел и песок, это, безусловно, усложняет жизнь, но все это убирается, частично смывается водой во время дождей. Так что это можно назвать небольшими бытовыми неприятностями.
– Человечество научилось влиять на деятельность вулканов или, может быть, слегка управлять ею? Я не говорю о том, чтобы "притушить", - но сделать что-то, чтобы его извержение не создавало помех в работе международной авиации.
– Нет, пока что этого сделать не могут. Единственное, что человечество научилось делать – прогнозировать извержения. Сейчас существует достаточно точная система мониторинга, и там, где задействованы эти системы, извержения неожиданно не происходят. В той же Исландии на острове Сюртсей было извержение в 1973 году, и там лавовый поток шел на город. Этот поток сумели повернуть довольно оригинальным способом: поставили очень мощные насосы, выбрасывающие десятки кубометров воды в секунду, и начали заливать лавовый поток морской водой. Естественно, он сразу же застывал и становился стенкой для той лавы, которая шла сзади. В итоге поток смогли отвернуть, и он пошел мимо города.
