Владимир Тольц: В нашей московской студии – Александр Меленберг. Мы продолжаем обсуждение документов, связанных с войной и 65-летием Победы. Сейчас речь пойдет о финансовом ее обеспечении. Но не о затратах на закупку техники и продовольствия по ленд-лизу – об этом много уже и не раз говорили и писали, - а о стимулировании, так сказать, ратного труда солдат и офицеров. О человеческом факторе. Советско-нацистская война сломала привычный ритм жизни огромных масс людей. У большинства из них была так или иначе оплачиваемая работа, семьи, родители, находившиеся на их иждивении… Ну, и понятный интерес к зарабатыванию денег. И с началом войны перед властью возникла новая проблема: как стимулировать массы граждан, облеченных в военную форму, к выполнению новых заданий в новых условиях? Ясно же, что один агитпроп и естественное патриотическое чувство обеспечить решение этих задач были не в состоянии...
Александр Меленберг: Между тем, проходил месяц за месяцем большой войны, а Красная армия оставалась на окладах мирного времени. До войны денежное довольствие бойцам выплачивалось в зависимости от занимаемой должности и продолжительности срока службы. Рядовой на первом году службы получал 8 рублей 50 копеек в месяц, на втором и третьем – 10 рублей. Это негусто. Особенно по отношению двух продуктов, на которые с интересом смотрели воины рабоче-крестьянской Красной армии, - мороженое тогда стоило 5 рублей, бутылка водки – 11.50. Сержант, командир отделения на первом и втором году службы имел 17 рублей 50 копеек, а на третьем уже существенно больше – 100 рублей в месяц. У офицерского состава оклады были твердыми и тоже целиком зависели от занимаемых должностей: командир взвода получал 625 рублей, ротный – 750, комбат – 850, а командир полка уже более солидно – 1200 рублей в месяц, комдив – 1600 рублей.
Владимир Тольц: Тут следует напомнить, а точнее, сообщить, поскольку кто уже это теперь может припомнить, что средняя зарплата гражданских лиц в целом по стране на июнь 1941 года составляла 330 рублей.
Александр Меленберг: Красная армия рассматривалась Сталиным и компанией как часть репрессивного аппарата, и ее начсостав был тривиально прикормлен.
Владимир Тольц: Ну, прикормлен – не прикормлен, а действительно хорошо оплачивался. Деньги у офицерского состава были. Накапливались даже, поскольку при советской экономической системе "дефицита" товаров и услуг командирское жалование целиком и сразу потратить на повседневные нужды было почти невозможно В совокупности с другими факторами это превращало командиров Красной армии не только в состоятельную, но и в привилегированную прослойку Ну, а это в свою очередь входило в конфликт с партийными представлениями рядовых политработников о социальной справедливости.
"Из доклада военного комиссара Орловского военного округа Толмачева в Политуправление РККА, август 1940 года:
"Проверкой подтверждается, что в каждом гарнизоне от 60 до 80 семей имеют домработниц, положение которых граничит с положением батрачки, работа которых зависит от прихоти жены командира. Никто из семей их не регистрирует в профорганизациях, договора не заключены, платят нищенскую зарплату по 25-30 рублей. Что наиболее позорно, домработницами работают дети 13-15 лет по 12-15 часов без выходных и отпусков".
Александр Меленберг: Итак, с началом войны армии оставили оклады мирного времени. Правда, уже с 23 июня вводились так называемые "полевые деньги": для тех, кто получал менее 40 рублей в месяц, полагалась прибавка на 100 процентов; для получавших от 40 до 75 рублей – 50 процентов; свыше 75 рублей, то есть у офицеров, прибавка была 25 процентов.
Полевые деньги выплачивались исключительно тем, кто находился на передовой. Как только часть отводилась пусть даже в ближайший и обстреливаемый тыл выплата "полевых" тут же прекращалась. Однако в хаосе первых месяцев войны не только эту прибавк3, но и основное жалование зачастую не платили.
Владимир Тольц: Однако, довольно скоро власть (какова тут роль верховного главнокомандующего – судить не берусь) пришла к выводу, что при колоссальном взвинчивании цен в тылу былые командирские привилегии уже не являются для комсостава достаточным стимулом в борьбе "за советскую Родину". Особенно наглядно это проявилось в среде "сталинских соколов" - офицеров ВВС, перед войной, может быть, самой холимой и лелеемой части военной элиты советского общества. Недовольство "летунами" и поиски новой системы стимулирования отразились в специальном приказе Народного комиссара обороны СССР за № 0299 от 19 августа 1941 года, озаглавленном "О порядке награждения летного состава ВВС РККА за хорошую боевую работу и о мерах борьбы со скрытым дезертирством среди военных летчиков".
"Для поощрения боевой работы летного состава ВВС РККА, отличившихся при выполнении боевых заданий командования на фронте борьбы с германским фашизмом, ПРИКАЗЫВАЮ:
В истребительной авиации. Установить денежную награду летчикам - истребителям за каждый сбитый самолет противника в воздушном бою в размере 1000 рублей…
За выполнение 40 боевых вылетов летчик-истребитель представляется к высшей правительственной награде - званию Героя Советского Союза и получает денежную награду 5000 рублей".
Владимир Тольц: Прошло полгода войны, ситуация уже не казалось такой обреченной как вначале и власть предержащие нашли разумным поощрить начсостав среднего звена армии. Государственный Комитет обороны издал совершенно секретное Постановление от 11 января 1942 года:
"В связи с возросшим значением командиров полков и дивизий в условиях современной войны Государственный Комитет Обороны в целях улучшения их материально-бытового положения постановляет:
Повысить оклады содержания: командирам и военным комиссарам дивизий с 1600 до 2200 рублей в месяц; командирам и военным комиссарам полков с 1200 до 1800 рублей в месяц".
Александр Меленберг: А "рядовой пехотный Ваня" так и остался при своих 8-ми с полтиной целковых. Ежели на "передке" в течение месяца не убьют, что уже за счастье, то с 17 рублями. Опять же, если их удастся получить.
Военный финансист, ветеран войны Степан Морозов вспоминал:
"К сожалению, не все финансовые работники были честными людьми. Некоторые из них занимались подделкой подписей военнослужащих в раздаточных ведомостях и получали за них содержание за месяц, в который они погибли. Иногда присваивались материальные ценности, изъятые у тяжелораненых…"
Владимир Тольц: Командир взвода или старшина роты должны были сдавать деньги и ценности погибших солдат начфину полка, (начальнику финансовой службы). Тот выписывал квитанцию о приеме и высылал сданное семье. Так должно быть в идеале. Но далеко не всегда было именно так. Финансовая система армии была устроена таким образом, что соблазна и возможностей для людей нечестных и нечистых на руку присвоить чужие деньги в ней было предостаточно. И этот соблазн даже оправдывался неким общим рассуждением: зачем мертвому деньги?..
Александр Меленберг: На девятом месяце войны, в условиях фронтового затишья государство впервые провело глобальную ревизию действующей армии.
"Из приказа наркома обороны № 0215 от 25 марта 1942 года:
"Народным Комиссариатом Государственного Контроля Союза ССР в январе 1942 года произведена проверка планирования, расхода и учета денежных средств в соединениях, частях и учреждениях…
Установлены многочисленные случаи незаконного расходования и прямого хищения денежных средств.
В штабе Южного фронта за декабрь месяц 1941 года израсходовано на содержание сверхштатного состава 265 тысяч рублей. В штабе 38-й армии Юго-Западного фронта с целью скрытия от государства, списаны в расход без оправдательных документов остатки средств 1941 года по наградному фонду и фонду пособий – 39,9 тысячи рублей…
Начальник финансовой части штаба 38-й армии (Юго-Западный фронт) Ермоленко присвоил 7,5 тысяч рублей, а начальник финансовой части штаба 40-й армии (Юго-Западный фронт) Прокопчук – 5,9 тысячи рублей".
Александр Меленберг: После издания этого приказа усилился контрольно-ревизионный надзор за финансовой деятельностью частей и подразделений. А в качестве наиболее эффективной меры, было решено в действующей армии вообще отказаться от работы с наличкой.
Владимир Тольц: На всех фронтах, где только возможно, были развернуты полевые отделения Госбанка СССР. Военнослужащим в добровольно-принудительном порядке предлагалось оформить все имевшиеся на руках деньги как банковские вклады. Или же доверить финансовым органам отсылать получку почтовыми переводами родственникам. Предлагался и еще один вариант: досрочно погашать подписку на Госзаймы. Надо сказать, что вот эта акция – подписка на государственные займы – в действующей армии также носила добровольно-принудительный и стопроцентный охват.
Александр Меленберг: После приказа № 0215 во многих частях пошли еще дальше. По воспоминаниям фронтовиков, выдача зарплаты (тех самых несчастных 8-ми с полтиной) происходила одним и неизменным способом: финансист выкладывал на стол две ведомости, к ним тянулась вереница бойцов, они расписывались сначала в получении денежного довольствия, а потом в добровольной его сдаче в Фонд обороны.
Владимир Тольц: Пять лет назад, к 60-летнему юбилею Победы, министр финансов Алексей Кудрин опубликовал любопытную статью под названием "Финансовая системы страны в годы Великой Отечественной войны". В ней Кудрин подсчитал, что за годы войны бойцы действующей армии, так сказать, "добровольно" перечислили в Фонд обороны 8,4 миллиона рублей и еще на 11 миллионов приобрели облигаций государственного займа. А вообще, за войну обязательные и добровольные взносы населения достигли 270 миллиардов рублей, что составило более 26 процентов всех доходов государственного бюджета.
Александр Меленберг: Лихо! Граждане, припухая от недоедания, на четверть наполнили бюджет Советского Союза своими кровно заработанными на фронте и в тылу деньгами. Детство моих родителей пришлось на войну. И главное их воспоминание: постоянно хотелось есть.
Владимир Тольц: Ну, документы 1941-43 годов подтверждают: есть советским людям хотелось и на фронте, и в тылу.
"Из приказа наркома обороны № 053 от 24 января 1943 года:
Проверкой, произведенной Главным Политическим управлением Красной Армии, установлено:
...Питание бойцов в ряде частей, несмотря на полное наличие продуктов на складах и базах, организовано плохо; имеется немало случаев, когда воры и мошенники безнаказанно обкрадывают красноармейцев, выдавая им хлеба меньше положенной нормы, закладывая в котел неполное количество положенных по раскладке продуктов.
Та, бойцы 238-й, 262-й стрелковых дивизии Калининского фронта во время марша в течение 3-5 дней получали по 300-350 граммов сухарей в сутки. Бойцы 32-й и 306-й стрелковых дивизии и 48-й мехбригады в течение пяти дней не получали даже хлеба. В результате острого голодания у многих бойцов появились различные заболевания, а в 279-й стрелковой дивизии в ноябре месяце на почве недоедания умерло 25 человек…"
Александр Меленберг: Сегодня наша тема связана с приближающейся датой 65-летия Победы. Мы сформулировали ее беспафосно, приземленно и, может быть, неожиданно для юбилея – "Цена Победы в рублях".
Мы читаем сухие строки приказов и постановлений верховной власти и размышляем о финансовых и материальных стимулах Великой войны 1941-45 годов.
Владимир Тольц: Только что прозвучал приказ наркома обороны от января 1943 года. Его содержание показывает, что, несмотря на достаточно высокие нормы отпуска продуктов, бойцы на фронте испытывали, скажем так, неприятное чувство голода. По крайней мере, до начала 1943-го года.
Вернемся к системе финансового стимулирования Великой войны. Из документов ясно, что Сталин довольно скоро осознал: оставить Красную армию на денежном довольствии мирного времени невозможно и следует усилить денежную компоненту стимуляции хотя бы важнейших в тактическом отношении структур Красной Армии.
Александр Меленберг: В мае 1942 года появилось Постановление Государственного Комитета обороны "О повышении оплаты и присвоении званий рядовому, младшему и среднему начсоставу пулеметных частей и подразделений". Эта мера проводилась, как было сказано в постановлении, "в целях более эффективного использования пулеметного оружия".
Владимир Тольц: С 1 мая 1942 года рядовой боец подразделений станковых пулеметов получал в месяц 17 рублей, то есть в два раза больше, чем его собрат, точно такой же пехотинец. А сержант, командир отделения или, как тогда его называли, начальник пулемета, теперь расписывался в ведомости за 35 рублей в месяц. Также в два раза больше, чем сержант-пехотинец. Командир пулеметной роты получал 800 рублей – на 50 больше, чем ротный "царицы полей".
Александр Меленберг: Даже боец с закрепленным за ним ручным пулеметом теперь получал 12 рублей 50 копеек. С 1 мая 1942 года стимулировали труд снайперов. Всем снайперам присваивали звание ефрейтора с окладом 25 рублей в месяц. А снайпер-сержант получал 35 рублей, в то время как такой же сержант в пехоте имел 17.50.
Владимир Тольц: После двух лет войны власти наконец-то решились стимулировать эффективные действия против рода войск, в котором немцы до тех пор имели преимущество. Появился приказ наркома обороны №0387 от 24 июня 1943 года – о выплате премий за каждый подбитый или подожженный танк противника. Наводчику противотанкового ружья, командиру и механику-водителю танка, командиру и наводчику артиллерийского орудия выплачивалось в этом случае по 500 рублей. А бойцу, подбившему либо поджегшему немецкий танк гранатой или "коктейлем Молотова", – 1000 рублей.
Александр Меленберг: По моему скромному мнению, именно премии за подбитый танк противника являются наиболее значимым выражением цены Победы в рублях. И появился этот стимул вовремя – аккурат накануне Курской дуги. Где исход сражения решили исключительно танки. А вот что, если бы Сталин ввел этот приз – тысяча рублей за подбитый танк – с самого начала войны? Может быть, и масштабы битвы под Москвой были бы иными…
Владимир Тольц: Ну, история, Александр, как известно, не терпит сослагательного наклонения.
Александр Меленберг: Не терпит. Зато история приветствует сравнительный метод. Как, к примеру, обстояло дело с жалованием у противника? В Германии каждый военнослужащий во время войны получал дополнительный оклад – так называемый Wehrsold. Для рядового солдата он равнялся 30 рейхсмаркам в месяц. Этот заработок с немецкой педантичностью выплачивался ежемесячно авансом, казначей части вручал его каждому непосредственно в руки. Гауптман (капитан) имел 95 рейхсмарок, оберст (полковник) – 150.
В дополнение к этой, так сказать, несгораемой сумме каждый военнослужащий Вермахта получал эквивалент своего мирного жалованья, которое состояло из основной зарплаты, пособия на детей и еще одной надбавки за военное время. Кроме того, за участие в боевых действиях все, от солдата до генерала, получали ежедневно 1 рейхсмарку. Эта часть жалования выплачивалась тылом, а именно – ближайшей к месту жительства получателя военной комендатурой. И сразу за два месяца вперед. Эта сумма переводилась на личный счет военнослужащего или его семьи.
Владимир Тольц: Ну, тенденция понятна. И заметьте, эта система оплаты солдат и офицеров Третий рейх не спасла…
Давайте теперь поговорим еще об одном стимуле "ратной доблести", применение которого разительно отличало Красную армию не только от противников, но и от союзников. Знаменитые «фронтовые сто грамм»…
"Совершенно секретно. Постановление Государственного Комитета Обороны от 22 августа 1941 года "О введении водки на снабжение в действующей Красной Армии".
Установить, начиная с 1 сентября 1941 года выдачу 40-градусной водки в количестве 100 граммов в день на человека красноармейца и начальствующему составу войск первой линии действующей армии.
Председатель Государственного Комитета Обороны И.Сталин".
Александр Меленберг: Надо сказать, что "фронтовые сто грамм" не всегда были ста граммами, а в ходе войны варьировались – как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения.
"Совершенно секретно. Постановление Государственного Комитета Обороны от 11 мая 1942 года "О порядке выдачи водки войскам действующей армии".
Прекратить с 15 мая 1942 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии.
Сохранить ежедневную выдачу водки только военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях против немецких захватчиков, увеличив норму выдачи водки военнослужащим этих частей до 200 граммов на человека в день".
Владимир Тольц: Не прошло и месяца, как последовало новое распоряжение насчет "фронтовых ста грамм". Гораздо более драконовское по отношению ко многим привыкшим "остограммливаться" воинам.
"Совершенно секретно. Постановление Государственного Комитета Обороны от 6 июня 1942 года "О порядке выдачи водки войскам действующей армии".
Во изменение постановления ГКО от 11 мая сего года Государственный Комитет Обороны постановляет:
Прекратить с 15 мая 1942 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии.
Сохранить ежедневную выдачу водки в размере 100 грамм военнослужащим только тех частей передовой линии, которые ведут наступательные операции".
Александр Меленберг: Неудачи летней кампании 1942 года и уже начавшиеся тяжелые бои под Сталинградом заставили советское начальство вновь пересмотреть вопрос об одном из основных стимулов войны.
"Совершенно секретно. Постановление Государственного Комитета Обороны от 12 ноября 1942 года "О выдаче водки войсковым частям действующей армии с 25 ноября 1942 года".
Начать с 25 ноября 1942 года выдачу водки войскам действующей армии в следующем порядке:
- по 100 грамм на человека в сутки: подразделениям, ведущим непосредственные боевые действия и находящимся в окопах на передовых позициях; подразделениям, ведущим разведку; артиллерийским и минометным частям, приданным и поддерживающим пехоту и находящимся на огневых позициях; экипажам боевых самолетов по выполнении ими боевой задачи;
- по 50 грамм на человека в сутки: полковым и дивизионным резервам; подразделениям и частям боевого обеспечения, производящим работы на передовых позициях; частям, выполняющим ответственные задания в особых случаях (постройка и восстановление мостов, дорог и проч. в особо трудных условиях и под огнем противника) и раненым, находящимся в учреждениях полевой санитарной службы, по указанию врачей".
Владимир Тольц: Как только миновала гроза, и Сталинград был спасен, верховный главнокомандующий опять начал экономить на насущных потребностях своих солдат. К тому же закончился очередной зимний период войны.
"Совершенно секретно. Постановление Государственного Комитета Обороны от 30 апреля 1943 года "О порядке выдачи водки войскам действующей армии".
Прекратить с 3 мая 1943 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии.
Выдачу водки по 100 грамм в сутки на человека производить военнослужащим только тех частей передовой линии, которые ведут наступательные операции, причем определение того, каким именно армиям и соединениям выдавать водку, возлагается на Военные советы фронтов и отдельных армий".
Александр Меленберг: Когда наступающие части подкатились к Днепру, и опять замаячила перспектива неприятного купания в осенней воде "Восточного вала", Сталин вновь смилостивился к своим солдатам.
"Совершенно секретно. Постановление Государственного Комитета Обороны от 23 октября 1943 года "О выдаче водки войсковым частям действующей армии".
Установить выдачу водки войсковым частям действующей армии с 25 ноября 1943 года по 15 марта 1944 года в следующем порядке:
а) по 100 грамм на человека в сутки: подразделениям, ведущим непосредственно боевые действия и находящимся в окопах на передовых позициях...
б) по 50 грамм на человека в сутки: полковым и дивизионным резервам; подразделениям и частям боевого обеспечения…"
Владимир Тольц: Здесь идет дублирование, повторение в общих чертах Постановления ГКО годичной давности от 12 ноября 1942 года. На носу очередной зимний период войны – и нормы выдачи водки вновь увеличены.
Александр Меленберг: Эти нормы "фронтовых ста грамм" сохранились до конца войны. То есть действовали и в летнюю кампанию 1944 года. Думается, Сталин не стал "зажимать" водку для фронтовиков, как раз исходя из принципа поощрения. Дал этакий "пряник" потенциальным победителям, дабы легче переносили трудности похода в Европу, шли туда с храбрым сердцем, но с рассеянным вниманием.
Владимир Тольц: Ну, пряник – не пряник, а фронтовые 100 грамм свою роль положительного стимула сыграли. Но и алкоголизировали послевоенное общество тоже. А еще изумили союзников – в мемуарах генерала Брэдли, да и Эйзенхауера тоже есть строки о том, что после встречи на Эльбе американские офицеры, ехавших брататься с советскими, обязаны были – это приказом было предписано – наедаться сливочным маслом заранее, иначе русский масштаб выпивки им было не выдержать…
Александр Меленберг: Между тем, проходил месяц за месяцем большой войны, а Красная армия оставалась на окладах мирного времени. До войны денежное довольствие бойцам выплачивалось в зависимости от занимаемой должности и продолжительности срока службы. Рядовой на первом году службы получал 8 рублей 50 копеек в месяц, на втором и третьем – 10 рублей. Это негусто. Особенно по отношению двух продуктов, на которые с интересом смотрели воины рабоче-крестьянской Красной армии, - мороженое тогда стоило 5 рублей, бутылка водки – 11.50. Сержант, командир отделения на первом и втором году службы имел 17 рублей 50 копеек, а на третьем уже существенно больше – 100 рублей в месяц. У офицерского состава оклады были твердыми и тоже целиком зависели от занимаемых должностей: командир взвода получал 625 рублей, ротный – 750, комбат – 850, а командир полка уже более солидно – 1200 рублей в месяц, комдив – 1600 рублей.
Владимир Тольц: Тут следует напомнить, а точнее, сообщить, поскольку кто уже это теперь может припомнить, что средняя зарплата гражданских лиц в целом по стране на июнь 1941 года составляла 330 рублей.
Александр Меленберг: Красная армия рассматривалась Сталиным и компанией как часть репрессивного аппарата, и ее начсостав был тривиально прикормлен.
Владимир Тольц: Ну, прикормлен – не прикормлен, а действительно хорошо оплачивался. Деньги у офицерского состава были. Накапливались даже, поскольку при советской экономической системе "дефицита" товаров и услуг командирское жалование целиком и сразу потратить на повседневные нужды было почти невозможно В совокупности с другими факторами это превращало командиров Красной армии не только в состоятельную, но и в привилегированную прослойку Ну, а это в свою очередь входило в конфликт с партийными представлениями рядовых политработников о социальной справедливости.
"Из доклада военного комиссара Орловского военного округа Толмачева в Политуправление РККА, август 1940 года:
"Проверкой подтверждается, что в каждом гарнизоне от 60 до 80 семей имеют домработниц, положение которых граничит с положением батрачки, работа которых зависит от прихоти жены командира. Никто из семей их не регистрирует в профорганизациях, договора не заключены, платят нищенскую зарплату по 25-30 рублей. Что наиболее позорно, домработницами работают дети 13-15 лет по 12-15 часов без выходных и отпусков".
Александр Меленберг: Итак, с началом войны армии оставили оклады мирного времени. Правда, уже с 23 июня вводились так называемые "полевые деньги": для тех, кто получал менее 40 рублей в месяц, полагалась прибавка на 100 процентов; для получавших от 40 до 75 рублей – 50 процентов; свыше 75 рублей, то есть у офицеров, прибавка была 25 процентов.
Полевые деньги выплачивались исключительно тем, кто находился на передовой. Как только часть отводилась пусть даже в ближайший и обстреливаемый тыл выплата "полевых" тут же прекращалась. Однако в хаосе первых месяцев войны не только эту прибавк3, но и основное жалование зачастую не платили.
Владимир Тольц: Однако, довольно скоро власть (какова тут роль верховного главнокомандующего – судить не берусь) пришла к выводу, что при колоссальном взвинчивании цен в тылу былые командирские привилегии уже не являются для комсостава достаточным стимулом в борьбе "за советскую Родину". Особенно наглядно это проявилось в среде "сталинских соколов" - офицеров ВВС, перед войной, может быть, самой холимой и лелеемой части военной элиты советского общества. Недовольство "летунами" и поиски новой системы стимулирования отразились в специальном приказе Народного комиссара обороны СССР за № 0299 от 19 августа 1941 года, озаглавленном "О порядке награждения летного состава ВВС РККА за хорошую боевую работу и о мерах борьбы со скрытым дезертирством среди военных летчиков".
"Для поощрения боевой работы летного состава ВВС РККА, отличившихся при выполнении боевых заданий командования на фронте борьбы с германским фашизмом, ПРИКАЗЫВАЮ:
В истребительной авиации. Установить денежную награду летчикам - истребителям за каждый сбитый самолет противника в воздушном бою в размере 1000 рублей…
За выполнение 40 боевых вылетов летчик-истребитель представляется к высшей правительственной награде - званию Героя Советского Союза и получает денежную награду 5000 рублей".
Владимир Тольц: Прошло полгода войны, ситуация уже не казалось такой обреченной как вначале и власть предержащие нашли разумным поощрить начсостав среднего звена армии. Государственный Комитет обороны издал совершенно секретное Постановление от 11 января 1942 года:
"В связи с возросшим значением командиров полков и дивизий в условиях современной войны Государственный Комитет Обороны в целях улучшения их материально-бытового положения постановляет:
Повысить оклады содержания: командирам и военным комиссарам дивизий с 1600 до 2200 рублей в месяц; командирам и военным комиссарам полков с 1200 до 1800 рублей в месяц".
Александр Меленберг: А "рядовой пехотный Ваня" так и остался при своих 8-ми с полтиной целковых. Ежели на "передке" в течение месяца не убьют, что уже за счастье, то с 17 рублями. Опять же, если их удастся получить.
Военный финансист, ветеран войны Степан Морозов вспоминал:
"К сожалению, не все финансовые работники были честными людьми. Некоторые из них занимались подделкой подписей военнослужащих в раздаточных ведомостях и получали за них содержание за месяц, в который они погибли. Иногда присваивались материальные ценности, изъятые у тяжелораненых…"
Владимир Тольц: Командир взвода или старшина роты должны были сдавать деньги и ценности погибших солдат начфину полка, (начальнику финансовой службы). Тот выписывал квитанцию о приеме и высылал сданное семье. Так должно быть в идеале. Но далеко не всегда было именно так. Финансовая система армии была устроена таким образом, что соблазна и возможностей для людей нечестных и нечистых на руку присвоить чужие деньги в ней было предостаточно. И этот соблазн даже оправдывался неким общим рассуждением: зачем мертвому деньги?..
Александр Меленберг: На девятом месяце войны, в условиях фронтового затишья государство впервые провело глобальную ревизию действующей армии.
"Из приказа наркома обороны № 0215 от 25 марта 1942 года:
"Народным Комиссариатом Государственного Контроля Союза ССР в январе 1942 года произведена проверка планирования, расхода и учета денежных средств в соединениях, частях и учреждениях…
Установлены многочисленные случаи незаконного расходования и прямого хищения денежных средств.
В штабе Южного фронта за декабрь месяц 1941 года израсходовано на содержание сверхштатного состава 265 тысяч рублей. В штабе 38-й армии Юго-Западного фронта с целью скрытия от государства, списаны в расход без оправдательных документов остатки средств 1941 года по наградному фонду и фонду пособий – 39,9 тысячи рублей…
Начальник финансовой части штаба 38-й армии (Юго-Западный фронт) Ермоленко присвоил 7,5 тысяч рублей, а начальник финансовой части штаба 40-й армии (Юго-Западный фронт) Прокопчук – 5,9 тысячи рублей".
Александр Меленберг: После издания этого приказа усилился контрольно-ревизионный надзор за финансовой деятельностью частей и подразделений. А в качестве наиболее эффективной меры, было решено в действующей армии вообще отказаться от работы с наличкой.
Владимир Тольц: На всех фронтах, где только возможно, были развернуты полевые отделения Госбанка СССР. Военнослужащим в добровольно-принудительном порядке предлагалось оформить все имевшиеся на руках деньги как банковские вклады. Или же доверить финансовым органам отсылать получку почтовыми переводами родственникам. Предлагался и еще один вариант: досрочно погашать подписку на Госзаймы. Надо сказать, что вот эта акция – подписка на государственные займы – в действующей армии также носила добровольно-принудительный и стопроцентный охват.
Александр Меленберг: После приказа № 0215 во многих частях пошли еще дальше. По воспоминаниям фронтовиков, выдача зарплаты (тех самых несчастных 8-ми с полтиной) происходила одним и неизменным способом: финансист выкладывал на стол две ведомости, к ним тянулась вереница бойцов, они расписывались сначала в получении денежного довольствия, а потом в добровольной его сдаче в Фонд обороны.
Владимир Тольц: Пять лет назад, к 60-летнему юбилею Победы, министр финансов Алексей Кудрин опубликовал любопытную статью под названием "Финансовая системы страны в годы Великой Отечественной войны". В ней Кудрин подсчитал, что за годы войны бойцы действующей армии, так сказать, "добровольно" перечислили в Фонд обороны 8,4 миллиона рублей и еще на 11 миллионов приобрели облигаций государственного займа. А вообще, за войну обязательные и добровольные взносы населения достигли 270 миллиардов рублей, что составило более 26 процентов всех доходов государственного бюджета.
Александр Меленберг: Лихо! Граждане, припухая от недоедания, на четверть наполнили бюджет Советского Союза своими кровно заработанными на фронте и в тылу деньгами. Детство моих родителей пришлось на войну. И главное их воспоминание: постоянно хотелось есть.
Владимир Тольц: Ну, документы 1941-43 годов подтверждают: есть советским людям хотелось и на фронте, и в тылу.
"Из приказа наркома обороны № 053 от 24 января 1943 года:
Проверкой, произведенной Главным Политическим управлением Красной Армии, установлено:
...Питание бойцов в ряде частей, несмотря на полное наличие продуктов на складах и базах, организовано плохо; имеется немало случаев, когда воры и мошенники безнаказанно обкрадывают красноармейцев, выдавая им хлеба меньше положенной нормы, закладывая в котел неполное количество положенных по раскладке продуктов.
Та, бойцы 238-й, 262-й стрелковых дивизии Калининского фронта во время марша в течение 3-5 дней получали по 300-350 граммов сухарей в сутки. Бойцы 32-й и 306-й стрелковых дивизии и 48-й мехбригады в течение пяти дней не получали даже хлеба. В результате острого голодания у многих бойцов появились различные заболевания, а в 279-й стрелковой дивизии в ноябре месяце на почве недоедания умерло 25 человек…"
Александр Меленберг: Сегодня наша тема связана с приближающейся датой 65-летия Победы. Мы сформулировали ее беспафосно, приземленно и, может быть, неожиданно для юбилея – "Цена Победы в рублях".
Мы читаем сухие строки приказов и постановлений верховной власти и размышляем о финансовых и материальных стимулах Великой войны 1941-45 годов.
Владимир Тольц: Только что прозвучал приказ наркома обороны от января 1943 года. Его содержание показывает, что, несмотря на достаточно высокие нормы отпуска продуктов, бойцы на фронте испытывали, скажем так, неприятное чувство голода. По крайней мере, до начала 1943-го года.
Вернемся к системе финансового стимулирования Великой войны. Из документов ясно, что Сталин довольно скоро осознал: оставить Красную армию на денежном довольствии мирного времени невозможно и следует усилить денежную компоненту стимуляции хотя бы важнейших в тактическом отношении структур Красной Армии.
Александр Меленберг: В мае 1942 года появилось Постановление Государственного Комитета обороны "О повышении оплаты и присвоении званий рядовому, младшему и среднему начсоставу пулеметных частей и подразделений". Эта мера проводилась, как было сказано в постановлении, "в целях более эффективного использования пулеметного оружия".
Владимир Тольц: С 1 мая 1942 года рядовой боец подразделений станковых пулеметов получал в месяц 17 рублей, то есть в два раза больше, чем его собрат, точно такой же пехотинец. А сержант, командир отделения или, как тогда его называли, начальник пулемета, теперь расписывался в ведомости за 35 рублей в месяц. Также в два раза больше, чем сержант-пехотинец. Командир пулеметной роты получал 800 рублей – на 50 больше, чем ротный "царицы полей".
Александр Меленберг: Даже боец с закрепленным за ним ручным пулеметом теперь получал 12 рублей 50 копеек. С 1 мая 1942 года стимулировали труд снайперов. Всем снайперам присваивали звание ефрейтора с окладом 25 рублей в месяц. А снайпер-сержант получал 35 рублей, в то время как такой же сержант в пехоте имел 17.50.
Владимир Тольц: После двух лет войны власти наконец-то решились стимулировать эффективные действия против рода войск, в котором немцы до тех пор имели преимущество. Появился приказ наркома обороны №0387 от 24 июня 1943 года – о выплате премий за каждый подбитый или подожженный танк противника. Наводчику противотанкового ружья, командиру и механику-водителю танка, командиру и наводчику артиллерийского орудия выплачивалось в этом случае по 500 рублей. А бойцу, подбившему либо поджегшему немецкий танк гранатой или "коктейлем Молотова", – 1000 рублей.
Александр Меленберг: По моему скромному мнению, именно премии за подбитый танк противника являются наиболее значимым выражением цены Победы в рублях. И появился этот стимул вовремя – аккурат накануне Курской дуги. Где исход сражения решили исключительно танки. А вот что, если бы Сталин ввел этот приз – тысяча рублей за подбитый танк – с самого начала войны? Может быть, и масштабы битвы под Москвой были бы иными…
Владимир Тольц: Ну, история, Александр, как известно, не терпит сослагательного наклонения.
Александр Меленберг: Не терпит. Зато история приветствует сравнительный метод. Как, к примеру, обстояло дело с жалованием у противника? В Германии каждый военнослужащий во время войны получал дополнительный оклад – так называемый Wehrsold. Для рядового солдата он равнялся 30 рейхсмаркам в месяц. Этот заработок с немецкой педантичностью выплачивался ежемесячно авансом, казначей части вручал его каждому непосредственно в руки. Гауптман (капитан) имел 95 рейхсмарок, оберст (полковник) – 150.
В дополнение к этой, так сказать, несгораемой сумме каждый военнослужащий Вермахта получал эквивалент своего мирного жалованья, которое состояло из основной зарплаты, пособия на детей и еще одной надбавки за военное время. Кроме того, за участие в боевых действиях все, от солдата до генерала, получали ежедневно 1 рейхсмарку. Эта часть жалования выплачивалась тылом, а именно – ближайшей к месту жительства получателя военной комендатурой. И сразу за два месяца вперед. Эта сумма переводилась на личный счет военнослужащего или его семьи.
Владимир Тольц: Ну, тенденция понятна. И заметьте, эта система оплаты солдат и офицеров Третий рейх не спасла…
Давайте теперь поговорим еще об одном стимуле "ратной доблести", применение которого разительно отличало Красную армию не только от противников, но и от союзников. Знаменитые «фронтовые сто грамм»…
"Совершенно секретно. Постановление Государственного Комитета Обороны от 22 августа 1941 года "О введении водки на снабжение в действующей Красной Армии".
Установить, начиная с 1 сентября 1941 года выдачу 40-градусной водки в количестве 100 граммов в день на человека красноармейца и начальствующему составу войск первой линии действующей армии.
Председатель Государственного Комитета Обороны И.Сталин".
Александр Меленберг: Надо сказать, что "фронтовые сто грамм" не всегда были ста граммами, а в ходе войны варьировались – как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения.
"Совершенно секретно. Постановление Государственного Комитета Обороны от 11 мая 1942 года "О порядке выдачи водки войскам действующей армии".
Прекратить с 15 мая 1942 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии.
Сохранить ежедневную выдачу водки только военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях против немецких захватчиков, увеличив норму выдачи водки военнослужащим этих частей до 200 граммов на человека в день".
Владимир Тольц: Не прошло и месяца, как последовало новое распоряжение насчет "фронтовых ста грамм". Гораздо более драконовское по отношению ко многим привыкшим "остограммливаться" воинам.
"Совершенно секретно. Постановление Государственного Комитета Обороны от 6 июня 1942 года "О порядке выдачи водки войскам действующей армии".
Во изменение постановления ГКО от 11 мая сего года Государственный Комитет Обороны постановляет:
Прекратить с 15 мая 1942 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии.
Сохранить ежедневную выдачу водки в размере 100 грамм военнослужащим только тех частей передовой линии, которые ведут наступательные операции".
Александр Меленберг: Неудачи летней кампании 1942 года и уже начавшиеся тяжелые бои под Сталинградом заставили советское начальство вновь пересмотреть вопрос об одном из основных стимулов войны.
"Совершенно секретно. Постановление Государственного Комитета Обороны от 12 ноября 1942 года "О выдаче водки войсковым частям действующей армии с 25 ноября 1942 года".
Начать с 25 ноября 1942 года выдачу водки войскам действующей армии в следующем порядке:
- по 100 грамм на человека в сутки: подразделениям, ведущим непосредственные боевые действия и находящимся в окопах на передовых позициях; подразделениям, ведущим разведку; артиллерийским и минометным частям, приданным и поддерживающим пехоту и находящимся на огневых позициях; экипажам боевых самолетов по выполнении ими боевой задачи;
- по 50 грамм на человека в сутки: полковым и дивизионным резервам; подразделениям и частям боевого обеспечения, производящим работы на передовых позициях; частям, выполняющим ответственные задания в особых случаях (постройка и восстановление мостов, дорог и проч. в особо трудных условиях и под огнем противника) и раненым, находящимся в учреждениях полевой санитарной службы, по указанию врачей".
Владимир Тольц: Как только миновала гроза, и Сталинград был спасен, верховный главнокомандующий опять начал экономить на насущных потребностях своих солдат. К тому же закончился очередной зимний период войны.
"Совершенно секретно. Постановление Государственного Комитета Обороны от 30 апреля 1943 года "О порядке выдачи водки войскам действующей армии".
Прекратить с 3 мая 1943 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии.
Выдачу водки по 100 грамм в сутки на человека производить военнослужащим только тех частей передовой линии, которые ведут наступательные операции, причем определение того, каким именно армиям и соединениям выдавать водку, возлагается на Военные советы фронтов и отдельных армий".
Александр Меленберг: Когда наступающие части подкатились к Днепру, и опять замаячила перспектива неприятного купания в осенней воде "Восточного вала", Сталин вновь смилостивился к своим солдатам.
"Совершенно секретно. Постановление Государственного Комитета Обороны от 23 октября 1943 года "О выдаче водки войсковым частям действующей армии".
Установить выдачу водки войсковым частям действующей армии с 25 ноября 1943 года по 15 марта 1944 года в следующем порядке:
а) по 100 грамм на человека в сутки: подразделениям, ведущим непосредственно боевые действия и находящимся в окопах на передовых позициях...
б) по 50 грамм на человека в сутки: полковым и дивизионным резервам; подразделениям и частям боевого обеспечения…"
Владимир Тольц: Здесь идет дублирование, повторение в общих чертах Постановления ГКО годичной давности от 12 ноября 1942 года. На носу очередной зимний период войны – и нормы выдачи водки вновь увеличены.
Александр Меленберг: Эти нормы "фронтовых ста грамм" сохранились до конца войны. То есть действовали и в летнюю кампанию 1944 года. Думается, Сталин не стал "зажимать" водку для фронтовиков, как раз исходя из принципа поощрения. Дал этакий "пряник" потенциальным победителям, дабы легче переносили трудности похода в Европу, шли туда с храбрым сердцем, но с рассеянным вниманием.
Владимир Тольц: Ну, пряник – не пряник, а фронтовые 100 грамм свою роль положительного стимула сыграли. Но и алкоголизировали послевоенное общество тоже. А еще изумили союзников – в мемуарах генерала Брэдли, да и Эйзенхауера тоже есть строки о том, что после встречи на Эльбе американские офицеры, ехавших брататься с советскими, обязаны были – это приказом было предписано – наедаться сливочным маслом заранее, иначе русский масштаб выпивки им было не выдержать…
