Яркой кинопремьерой в Петербурге стал фильм Александра Сокурова "Читаем Блокадную книгу". Фильм создан на канале "100 ТВ" творческой группой проекта FM TV, он уже был показан на Венецианском фестивале.
Вначале - пару минут хроники и голос режиссера за кадром: как и почему снят фильм. А затем перед микрофоном у раскрытой книги один за другим появляются люди, самые разные - от актера Олега Басилашвили до никому не известной молодой продавщицы, от профессора-филолога Бориса Аверина до мальчиков-суворовцев. И читают нон-стоп, без перерыва, отрывки из "Блокадной книги" Даниила Гранина и Алеся Адамовича. Первым – маленький мальчик, первоклассник Лев. И мы понимаем, что страшные слова о блокадном быте в устах ребенка - это камертон ко всему фильму.
Камера сосредоточена только на лицах тех, кто живет сегодня в Петербурге. Кто-то совсем молод и, очевидно, даже не слышал военных, блокадных рассказов в своей семье, кто-то, наоборот, сам ребенком пережил блокаду.
Наверное, одним и самых сильных моментов получился тот, где отрывок из "Блокадной книги" читает молодая продавщица. Ей досталось место из чьих-то воспоминаний о том, как в разрушенной комнате обнаружилась роженица и новорожденный младенец - в крови, грязи, среди досок и известки. Девушке приходилось останавливаться, она не могла читать из-за слез, застилавших глаза. На других лицах не отражалось таких сильных эмоций, но было видно, что сопереживание, как река, струится где-то на дне глаз. Вот что сказал сам Александр Сокуров:
– Было важно понять, как в России этот фильм воспринимают. Потому что до этого ленту видели во многих странах мира, где была прекрасная реакция. И на Кавказе, в Нальчике, показали. Больше нигде. Очень многое из того, что могли бы сказать, было здесь не сказано. Мы не дошли до этого, потому что есть обстоятельства, о которых даже сегодня очень трудно говорить вслух – слишком много страшного, запредельного. У искусства нет средств, которые могли бы, не унижая достоинства людей, адекватно выразить их страдания. Цена этой, что называется, "победы" (я в кавычках называю "победой") настолько велика, что это, конечно, не победа.
Александр Сокуров боится напомнить, что в обществе должна созреть совесть, чтобы видеть и слышать настоящее и прошлое. И он, в меру своих сил, отбросив все художественные ухищрения, просто старается приблизить этот момент. Очевидно поэтому перед премьерным показом Александр Сокуров несколько раз с ударением повторил, что снять эту картину для него было необходимо. Необходимо не только для него.
Вначале - пару минут хроники и голос режиссера за кадром: как и почему снят фильм. А затем перед микрофоном у раскрытой книги один за другим появляются люди, самые разные - от актера Олега Басилашвили до никому не известной молодой продавщицы, от профессора-филолога Бориса Аверина до мальчиков-суворовцев. И читают нон-стоп, без перерыва, отрывки из "Блокадной книги" Даниила Гранина и Алеся Адамовича. Первым – маленький мальчик, первоклассник Лев. И мы понимаем, что страшные слова о блокадном быте в устах ребенка - это камертон ко всему фильму.
Камера сосредоточена только на лицах тех, кто живет сегодня в Петербурге. Кто-то совсем молод и, очевидно, даже не слышал военных, блокадных рассказов в своей семье, кто-то, наоборот, сам ребенком пережил блокаду.
Наверное, одним и самых сильных моментов получился тот, где отрывок из "Блокадной книги" читает молодая продавщица. Ей досталось место из чьих-то воспоминаний о том, как в разрушенной комнате обнаружилась роженица и новорожденный младенец - в крови, грязи, среди досок и известки. Девушке приходилось останавливаться, она не могла читать из-за слез, застилавших глаза. На других лицах не отражалось таких сильных эмоций, но было видно, что сопереживание, как река, струится где-то на дне глаз. Вот что сказал сам Александр Сокуров:
– Было важно понять, как в России этот фильм воспринимают. Потому что до этого ленту видели во многих странах мира, где была прекрасная реакция. И на Кавказе, в Нальчике, показали. Больше нигде. Очень многое из того, что могли бы сказать, было здесь не сказано. Мы не дошли до этого, потому что есть обстоятельства, о которых даже сегодня очень трудно говорить вслух – слишком много страшного, запредельного. У искусства нет средств, которые могли бы, не унижая достоинства людей, адекватно выразить их страдания. Цена этой, что называется, "победы" (я в кавычках называю "победой") настолько велика, что это, конечно, не победа.
Александр Сокуров боится напомнить, что в обществе должна созреть совесть, чтобы видеть и слышать настоящее и прошлое. И он, в меру своих сил, отбросив все художественные ухищрения, просто старается приблизить этот момент. Очевидно поэтому перед премьерным показом Александр Сокуров несколько раз с ударением повторил, что снять эту картину для него было необходимо. Необходимо не только для него.
