Ирина Лагунина: Долговой кризис в Греции стал следствием не только мирового финансового кризиса, но и неэффективности собственного финансового регулирования стран еврозоны. Пока дешевых денег в Европе было в избытке, их с лихвой хватало на новые займы даже тем странам, долги которых и без того превышали все установленные для еврозоны лимиты.
Теперь этот поток иссяк: кредиторы стремятся получить то, что они выдали ранее, а должникам неоткуда взять новые деньги, чтобы расплатиться по старым долгам. Причем в таком положении оказалась не только Греция – просто здесь проблема намного острее, чем в некоторых других странах еврозоны. Для предотвращения долговых кризисов в будущем Европе предстоит изменить сами основы финансового регулирования. Причем – уже в самое ближайшее время.
Подробнее об этом – в материале Сергея Сенинского...
Сергей Сенинский: ... В случае с Грецией страны Европейского союза использовали фактически единственно возможный механизм финансовой помощи, который допускает общеевропейское законодательство – через двусторонние соглашения отдельных стран с Грецией о предоставлении ей кредитов. Оказание такой помощи всеми странами ЕС или даже небольшой их группой прямо запрещено.
Но сколь жизнеспособен такой механизм на будущее – если иметь в виду теоретически возможный сценарий повторения долгового кризиса, скажем, в Португалии, Испании и какой-то другой стране еврозоны? Из Мюнхена – директор исследовательского института IFO Гернот Нерб:
Гернот Нерб: Конечно, мы надеемся, что долговой кризис в Греции останется исключением. В Испании, например, объем государственного долга по отношению к объему ВВП вдвое меньше, чем в Греции. Кроме того, и у Португалии, и у Испании просто иные возможности привлечения необходимого капитала на финансовых рынках, тогда как для Греции эти возможности на сегодня, по сути, закрыты. Однако мы надеемся, что через несколько лет Греция, поправив свои дела, сможет вернуться на рынки капитала и, таким образом, расплатиться по предоставляемым ей ныне кредитам.
Конечно, существует определенный риск, что Португалия и Испания также могут оказаться в сложной финансовой ситуации, но, с другой стороны, Португалия, например, приняла ряд жестких мер, и мы уже видим их результаты.
У нас достаточно примеров того, как европейские страны в последние годы преодолевали или преодолевают экономические трудности собственными усилиями. Вспомним Латвию, спад в экономике которой составил 20%!.. Или Ирландию, которая также была вынуждена прибегнуть к самым жестким мерам экономии. Спору нет, это дается очень нелегко, но если поправить дела в собственной экономике удается другим странам, то почему этого не может сделать и Греция?..
Сергей Сенинский: У большинства стран Европы, даже наиболее крупных, сегодня и дефициты бюджетов значительно больше, чем еще недавно, и объемы государственного долга – под 80% ВВП. Ведь антикризисные меры принимали все правительства.
В Греции объем накопленного государственного долга превышает 115% ВВП. Но при этом доля Греции в совокупном объеме экономик 16 стран еврозоны – всего 2,7%... Из Франкфурта-на-Майне – главный экономист немецкого Commerzbank Кристоф Вайль:
Кристоф Вайль: Да, если сравнивать со всей еврозоной, то доля Греции незначительна. Но следует помнить, что задолженность правительства Греции уже превышает 250 миллиардов евро, и если вдруг оно окажется неплатежеспособным, то стране грозит мощный дефолт.
И последствия такого дефолта, как нам представляется, могут стать и для Греции, и для всей еврозоны еще более разрушительными, чем, скажем, для американского или международных финансовых рынков банкротство в США инвестиционного банка Lehman Brothers осенью 2008 года. Этим-то и объясняются опасения Европейского союза...
Сергей Сенинский: Речь идет, прежде всего, о проблемах западноевропейских банков – главных кредиторов других европейских стран. Международное рейтинговое агентство Moody's в четверг, 6 мая, предупредило, что долговые проблемы, подобные греческим, могут в итоге затронуть банковские системы не только Португалии, Ирландии или Испании, но и Великобритании и Италии.
А, например, для банков Франции или Германии проблемы Греции представляют непосредственную опасность. Из Мюнхена – старший экономист итальянской банковской группы Unicredit Александр Кох:
Александр Кох: Так как доля Греции действительно мала, некоторые эксперты сомневаются, что ее финансовые проблемы могут оказать значительное влияние на экономику Евросоюза в целом.
Их опасения сводятся, скорее, к тому, что неплатежеспособность Греции может потянуть за собой и другие финансово слабые страны Европы – например, Испанию и Португалию. И тогда может пострадать уже вся европейская банковская система. В первую очередь - французские и немецкие банки.
Сергей Сенинский: По оценкам Банка международных расчетов в швейцарском Базеле, банкам Франции принадлежит сегодня греческих государственных облигаций на общую сумму 34 миллиарда евро - это треть от всех гособлигаций Греции, купленных странами мира. Банкам Германии – на 20 миллиардов евро, то есть четверть от всех греческих облигаций, размещенных в еврозоне.
Но, помимо долгов собственно государств, есть еще и частная внешняя задолженность – компаний и частных лиц, обслуживание которой теперь, на фоне кризиса в Греции, становится все более затруднительным.
Например, в Португалии задолженность компаний и частных лиц перед зарубежными кредиторами, главным образом – банками, еще в 2008 году, по оценкам Международного валютного фонда, составляла 96% объема ВВП, в Испании и Греции – примерно по 75% ВВП, в Ирландии – 55%.
По данным МВФ, уровень государственного долга всей еврозоны сегодня – 68% объема совокупного ВВП входящих в нее 16 стран Европы. А государственного долга США – 70% ВВП.
На что многие эксперты дружно возражают: еврозона – это не Соединенные Штаты. Здесь, помимо Европейского центрального банка, в отдельных странах есть еще и национальные банки, и министерства финансов, и налоговые и пенсионные системы и т.д...
Споры экономистов о том, насколько в принципе жизнеспособна (в этом контексте) сама конструкция еврозоны, ведутся со дня ее возникновения 11 лет назад. Однако за это время евро фактически утвердился в качестве второй мировой резервной валюты.
Изменилось ли что-то в мировой "экономической мысли" в последние месяцы, имея в виду позиции основных участников этих споров? Из США – научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета профессор Михаил Бернштам:
Михаил Бернштам: В экономической мысли ничего не изменилось, потому что проблемы единого валютного пространства всегда были известны. Скажем, Соединенные Штаты тоже можно рассматривать как единое валютное пространство 50 штатов, но нет национальных правительств, есть централизованное финансовое руководство Министерства финансов Соединенных Штатов. Не только единый центральный банк, единая валюта, но и единый бюджетный центр. Тогда как в еврозоне существуют национальные государства, и это создает проблемы. Есть отдельные национальные государства, у каждого своя бюджетная политика, свой долг, свой бюджетный дефицит, но есть единый центральный банк 16 государств. Так вот для того, чтобы существовало единое валютное пространство и чтобы оно продолжало жить, давно известно, что существуют четыре условия. Это, собственно, такая экономическая теория Роберта Манделла, на которой и создано единое пространство еврозоны.
Сергей Сенинский: Напомним, Роберт Манделл – профессор Колумбийского университета в США – получил Нобелевскую премию по экономике в 1999 году, когда европейская единая валюта и появилась на свет. Главные его работы были написаны еще в 60-ые годы. Михаил Бернштам – о следующих из работ Роберта Манделла четырех условиях существования зоны единой валюты...
Михаил Бернштам: Первое условие – это должен быть единый трудовой рынок, чтобы труд мог перемещаться или, во всяком случае, продукты, в которые заложен труд, могли перемещаться из страны в страну. Тогда единая валюта не будет ни слишком высокой, ни слишком низкой для той или иной страны. И таким образом конкурентоспособность каждой страны будет увеличиваться, а не уменьшаться, и экономическое развитие будет возможно, единая валюта будет полезна.
Второе условие – это должен быть единый рынок капиталов, чтобы кредит перетекал из той страны, где он менее нужен, в ту страну или в ту часть единой валютной зоны, где он более нужен и помогал экономическому росту, наиболее эффективному использованию единых денежных ресурсов и единой валюты.
Сергей Сенинский: Можно сказать, что оба первых условия в еврозоне так или иначе выполняются, хотя в большей степени - на рынке капитала, чем на рынке труда...
Михаил Бернштам: Третье условие – это именно то, что должна быть взаимовыручка. Должна быть взаимовыручка различных частей единого валютного пространства, чтобы кризис в одной части не подорвал всею целиком валюту. Скажем, в Соединенных Штатах это централизованный бюджет, который помогает тем или иным штатам. А вот в условиях еврозоны возникает проблема, потому что там отдельные национальные правительства, и тогда одно правительство должно помогать другому правительству с бюджетным дефицитом в условиях кризиса с государственным долгом.
Четвертое условие, чтобы синхронно развивался цикл деловой активности. Поэтому тогда, когда возникает кризис и нужно поддержать это более мягкой денежной политикой и центральный банк снижает процент, чтобы это вело к увеличению деловой активности, а не к инфляции в тех или иных частях. Поэтому нужно, чтобы это было синхронно.
Сергей Сенинский: Как раз несовпадение циклов деловой активности в разных странах еврозоны и стало в годы перед нынешним финансовым кризисом предметом острых дискуссий. Если в стране – экономический подъем, то, чтобы сдержать инфляцию, ей нужны повышенные процентные ставки по кредитам. А в соседней стране в то же время экономический рост может быть минимальным. И, чтобы его стимулировать, ставки, наоборот, нужно снижать. Но ведь в еврозоне – единый центральный банк, и ставки он устанавливает единые для всех...
Тем не менее, самым сложным и противоречивым, а сегодня еще – и самым актуальным, на фоне долговых проблем ряда стран еврозоны, является, видимо, третье из условий существования единого валютного пространства...
Михаил Бернштам: Третье условие – самое трудное условие. Для Соединенных Штатов оно нетрудное, для еврозоны оно очень трудное. Потому что если существует взаимовыручка и одна страна расплачивается за долги другой страны, то возникают стимулы для паразитического образа жизни. То есть малые страны, более бедные, менее развитые, такие как Греция или Португалия, будут влезать в долги, жить не по средствам, тратить деньги, а Германия и Франция должны их выручать, то, что мы сегодня видим. Поэтому, чтобы это условие можно было соблюдать и оно необходимое условие взаимовыручки для единой валютной зоны, но чтобы при этом не были созданы стимулы для паразитического образа жизни. При создании Европейского союза, при создании еврозоны была принята знаменитая 125 статья, которая сказала, что вопреки правилам существования единого валютного пространства мы запрещаем взаимовыручку. А для того, чтобы этой взаимовыручки не было, чтобы не было покрытие долга одной страны за счет ресурсов другой страны, мы устанавливаем планку – 3% валового внутреннего продукта бюджетный дефицит, не выше 3%. Если бюджетный дефицит каждой страны, каждого участника единого валютного пространства не будет выше, чем 3% валового внутреннего продукта, тогда не будет большого государственного долга, тогда не будет необходимости во взаимовыручке. Таким образом, путем этого правила обошли третье условие, которое необходимо для существования единого валютного пространства.
Сергей Сенинский: Сегодня – во всех странах еврозоны дефицит бюджета превышает 3% объема ВВП, предусмотренные 125-ой статьей Маастрихсткого договора. Этот же договор предусматривает, что объем государственного долга любой страны, входящей в еврозону, не может превышать 60% ВВП.
Но после всех недавних антикризисных мер европейских правительств не только дефициты бюджетов расширились, но и объемы госдолга: сегодня для 16 стран еврозоны он составляет в среднем почти 80% объема ВВП. Отцы-основатели еврозоны такого и представить себе не могли...
Михаил Бернштам: Есть такое русское выражение – держаться на честном слове. Так вот такая система может держаться только на честном слове в обоих смыслах этого выражения. То есть в том смысле, что действительно все должны быть честными, и в том смысле, что она еле-еле держится, держится на нитке, держится на честном слове. Так вот, она не выдержала. Пока не было финансового кризиса, эта система могла существовать, потому что германские банки и другие банки могли давать кредит различным менее развитым странам, таким как Греция, Португалия, Ирландия и прочие. И в той ситуации можно было скрывать бюджетный дефицит. В этой ситуации германские банки, которые держат половину греческого долга, сейчас ради собственного спасения должны выручать Грецию и складываться на то, чтобы перефинансировать греческий долг. То есть складывается ситуация, когда действительно для выживания единого валютного пространства, несмотря на все правила Европейского союза, необходимо, чтобы более богатые страны выручали более бедные, иначе единое валютное пространство существовать не может. То есть эта проблема всегда существовала, ее все знали, в экономической мысли это было известно, начиная с работ Роберта Манделла 1960 годов. Но в течение какого-то времени европейским странам удавалось эту проблему обойти, а сейчас она вышла на передний план.
Сергей Сенинский: Эта проблема теперь стала очевидной всем вследствие мирового финансового кризиса, когда источники дешевых и всегда доступных денег иссякли...
Все европейские страны – нынешние кредиторы Греции понимают, что ей будет очень трудно возвращать полученные кредиты. Евросоюз выделит Греции 80 миллиардов евро и еще 30 миллиардов – Международный валютный фонд.
Но если программа кредитования рассчитана на три года, в течение какого именно времени Греция должна вернуть эти деньги европейским странам-кредиторам? Из Мюнхена – Гернот Нерб, директор исследовательского института IFO:
Гернот Нерб: В принципе Греция не обязана возвращать странам-кредиторам предоставленные ей деньги в течение этого срока. С задолженностью и в рассрочку можно жить и дальше. В мире есть страны, объем государственного долга которых превышает 100% ВВП. Правда, во всех этих странах – солидная и стабильная экономика, а потому никто из кредиторов и не требует от них немедленной выплаты всех долгов. Это было бы просто немыслимо.
Поэтому, на мой взгляд, в случае с Грецией приоритетным является именно восстановление доверия к ее экономике, а погашение долгов – дело уже второстепенное. Кредиторы хотят быть уверенными, что их капиталы, вложенные в греческие активы, не пропадут, и их вполне удовлетворит, если эти деньги им вернут, причем – с процентами, через 5 или даже через 10 лет.
В долгосрочной перспективе возвращение денег, конечно, играет большую роль, но - не на данном этапе. Главное, что требуется от Греции сейчас – доказать, что ее экономика сможет стать дееспособной...
Сергей Сенинский: Можно ли, на ваш взгляд, говорить о том, что вся трехлетняя программа помощи и рассчитана на то, что к концу этого периода Греция вновь сможет самостоятельно привлекать новые займы на финансовых рынках, но уже - на приемлемых для себя условиях, а не на тех, которые рынки предъявляют ей сегодня?
Гернот Нерб: Если усилия правительства Греции по экономии государственных расходов будут серьезными и последовательными, и, несмотря на огромный государственный долг, ему удастся в течение трех лет сократить дефицит бюджета до 3% ВВП, то обычный механизм заимствований на рынках для Греции будет восстановлен. В противном случае Европейскому союзу придется продлевать программу финансовой помощи стране.
Но такое развитие может оказаться весьма пагубным как для всей еврозоны, так и единой европейской валюты.
Я не исключаю, что в целях предупреждения возникновения в Европе, если можно так выразиться, "второй Греции" Евросоюзу придется разработать некие новые механизмы воздействия в подобных случаях - вплоть до временного исключения той или иной страны из европейского монетарного союза. Хотя это - очень трудоемкая и сложная процедура. И пройдет еще немало лет, прежде чем в этом Европе удастся прийти к согласию...
Сергей Сенинский: Решение Европейского союза и Международного валютного фонда предоставить Греции 110 миллиардов евро, как можно предположить, в какой-то степени "успокоило" власти таких стран как, например, Португалия или Испания, о возможности долгового кризиса в которых эксперты сегодня говорят все чаще, хотя и признавая, что пока ситуация в них отнюдь не столь критична, как в Греции...
Но представим – теоретически, - что она и в этих странах вдруг ухудшится в ближайшие месяцы. Что может предпринять Европейский союз? Вновь организовать помощь в складчину – как для Греции? Но хватит ли денег?.. Михаил Бернштам, Гуверовский центр Стэнфордского университета, США:
Михаил Бернштам: В еврозоне ресурсов для выручки еще одной страны не осталось. Государственный долг слишком велик, он примерно 70% валового внутреннего продукта в еврозоне, и при нынешних дефицитах бюджета он будет расти. Поэтому еще одну страну выручить не удастся. Поэтому само существование еврозоны поставлено под вопрос. И не потому, что оттуда могут уйти Греция, Португалия, Испания, не поэтому. Потому что уходить им некуда. Если они уйдут, то все вкладчики, естественно, заберут деньги из банков и переведут их в евро в банки других стран, вся финансовая система этих стран рухнет. Должникам уходить из еврозоны невыгодно.
Существует другая вероятность, и если действительно еще одна или две страны из-за своего государственного долга окажутся на грани банкротства, то другая вероятность, к сожалению, может вступить в силу. А другая вероятность та, что более развитые страны, так называемый северный блок, то есть Германия, Франция, Бельгия, Нидерланды, более сильные страны, они уйдут из еврозоны и создадут то, что сейчас называется новую немецкую марку. То есть создадут свой собственный денежный союз, свое собственное валютное пространство, но более узкое, на основе стран, которые имеют финансовую дисциплину, которые более развиты и которые в таком кризисе не будут существовать. Они предоставят средиземноморский клуб своей собственной судьбе. Такая вероятность существует, если государственный долговой кризис будет продолжаться и Португалия и Испания окажутся на грани суверенного дефолта.
Сергей Сенинский: Даже если такой сценарий пока и представляется лишь гипотетическим, европейским лидерам не избежать, видимо, пересмотра нынешних условий финансовой политики и финансовой дисциплины в еврозоне в сторону ужесточения, вплоть до неких новых санкций.
На ваш взгляд, может ли в этих "новых" правилах появиться, в качестве крайней меры, вариант, например, временного исключения той или иной страны из еврозоны? Или приоритет будет отдан мерам превентивным? Гернот Нерб, директор исследовательского института IFO, Мюнхен:
Гернот Нерб: Сейчас Европе необходимо придумать новые меры, как эффективно наказывать страны, нарушающие маастрихтские критерии. Некие штрафы, предусмотренные и сегодня, - просто неэффективны. Какой смысл облагать штрафом того, кому и так платить нечем?
На мой взгляд, возможен такой вариант: если та или иная страна оставит без внимания предупреждения Евросоюза о необходимости изменить свою денежную политику, ее следовало бы временно лишить не только права участвовать в работе различных комитетов и структур Евросоюза, но и какой-либо финансовой помощи вообще! Такие меры окажутся весьма болезненными, но, с другой стороны, они заставили бы эти страны соблюдать установленные для всех правила финансовой дисциплины. Уже само существование такой угрозы стало бы эффективной мерой предупреждения...
Сергей Сенинский: Канцлер Германии Ангела Меркель – из выступления в немецком парлменте в среду на этой неделе:
Ангела Меркель: Европа должна решить, хочет ли она и дальше действовать старыми методами? Методами, которые довольно часто выражались в слабом реагировании на возникающие проблемы. Вот почему эти проблемы не решались должным образом...
Сергей Сенинский: В пятницу, 7 мая, лидеры 16 стран евро зоны встречаются в Брюсселе. Как следует из заявленной повестки саммита, речь пойдет об усилении финансового контроля в еврозоне, включая новые санкции...
Теперь этот поток иссяк: кредиторы стремятся получить то, что они выдали ранее, а должникам неоткуда взять новые деньги, чтобы расплатиться по старым долгам. Причем в таком положении оказалась не только Греция – просто здесь проблема намного острее, чем в некоторых других странах еврозоны. Для предотвращения долговых кризисов в будущем Европе предстоит изменить сами основы финансового регулирования. Причем – уже в самое ближайшее время.
Подробнее об этом – в материале Сергея Сенинского...
Сергей Сенинский: ... В случае с Грецией страны Европейского союза использовали фактически единственно возможный механизм финансовой помощи, который допускает общеевропейское законодательство – через двусторонние соглашения отдельных стран с Грецией о предоставлении ей кредитов. Оказание такой помощи всеми странами ЕС или даже небольшой их группой прямо запрещено.
Но сколь жизнеспособен такой механизм на будущее – если иметь в виду теоретически возможный сценарий повторения долгового кризиса, скажем, в Португалии, Испании и какой-то другой стране еврозоны? Из Мюнхена – директор исследовательского института IFO Гернот Нерб:
Гернот Нерб: Конечно, мы надеемся, что долговой кризис в Греции останется исключением. В Испании, например, объем государственного долга по отношению к объему ВВП вдвое меньше, чем в Греции. Кроме того, и у Португалии, и у Испании просто иные возможности привлечения необходимого капитала на финансовых рынках, тогда как для Греции эти возможности на сегодня, по сути, закрыты. Однако мы надеемся, что через несколько лет Греция, поправив свои дела, сможет вернуться на рынки капитала и, таким образом, расплатиться по предоставляемым ей ныне кредитам.
Конечно, существует определенный риск, что Португалия и Испания также могут оказаться в сложной финансовой ситуации, но, с другой стороны, Португалия, например, приняла ряд жестких мер, и мы уже видим их результаты.
У нас достаточно примеров того, как европейские страны в последние годы преодолевали или преодолевают экономические трудности собственными усилиями. Вспомним Латвию, спад в экономике которой составил 20%!.. Или Ирландию, которая также была вынуждена прибегнуть к самым жестким мерам экономии. Спору нет, это дается очень нелегко, но если поправить дела в собственной экономике удается другим странам, то почему этого не может сделать и Греция?..
Сергей Сенинский: У большинства стран Европы, даже наиболее крупных, сегодня и дефициты бюджетов значительно больше, чем еще недавно, и объемы государственного долга – под 80% ВВП. Ведь антикризисные меры принимали все правительства.
В Греции объем накопленного государственного долга превышает 115% ВВП. Но при этом доля Греции в совокупном объеме экономик 16 стран еврозоны – всего 2,7%... Из Франкфурта-на-Майне – главный экономист немецкого Commerzbank Кристоф Вайль:
Кристоф Вайль: Да, если сравнивать со всей еврозоной, то доля Греции незначительна. Но следует помнить, что задолженность правительства Греции уже превышает 250 миллиардов евро, и если вдруг оно окажется неплатежеспособным, то стране грозит мощный дефолт.
И последствия такого дефолта, как нам представляется, могут стать и для Греции, и для всей еврозоны еще более разрушительными, чем, скажем, для американского или международных финансовых рынков банкротство в США инвестиционного банка Lehman Brothers осенью 2008 года. Этим-то и объясняются опасения Европейского союза...
Сергей Сенинский: Речь идет, прежде всего, о проблемах западноевропейских банков – главных кредиторов других европейских стран. Международное рейтинговое агентство Moody's в четверг, 6 мая, предупредило, что долговые проблемы, подобные греческим, могут в итоге затронуть банковские системы не только Португалии, Ирландии или Испании, но и Великобритании и Италии.
А, например, для банков Франции или Германии проблемы Греции представляют непосредственную опасность. Из Мюнхена – старший экономист итальянской банковской группы Unicredit Александр Кох:
Александр Кох: Так как доля Греции действительно мала, некоторые эксперты сомневаются, что ее финансовые проблемы могут оказать значительное влияние на экономику Евросоюза в целом.
Их опасения сводятся, скорее, к тому, что неплатежеспособность Греции может потянуть за собой и другие финансово слабые страны Европы – например, Испанию и Португалию. И тогда может пострадать уже вся европейская банковская система. В первую очередь - французские и немецкие банки.
Сергей Сенинский: По оценкам Банка международных расчетов в швейцарском Базеле, банкам Франции принадлежит сегодня греческих государственных облигаций на общую сумму 34 миллиарда евро - это треть от всех гособлигаций Греции, купленных странами мира. Банкам Германии – на 20 миллиардов евро, то есть четверть от всех греческих облигаций, размещенных в еврозоне.
Но, помимо долгов собственно государств, есть еще и частная внешняя задолженность – компаний и частных лиц, обслуживание которой теперь, на фоне кризиса в Греции, становится все более затруднительным.
Например, в Португалии задолженность компаний и частных лиц перед зарубежными кредиторами, главным образом – банками, еще в 2008 году, по оценкам Международного валютного фонда, составляла 96% объема ВВП, в Испании и Греции – примерно по 75% ВВП, в Ирландии – 55%.
По данным МВФ, уровень государственного долга всей еврозоны сегодня – 68% объема совокупного ВВП входящих в нее 16 стран Европы. А государственного долга США – 70% ВВП.
На что многие эксперты дружно возражают: еврозона – это не Соединенные Штаты. Здесь, помимо Европейского центрального банка, в отдельных странах есть еще и национальные банки, и министерства финансов, и налоговые и пенсионные системы и т.д...
Споры экономистов о том, насколько в принципе жизнеспособна (в этом контексте) сама конструкция еврозоны, ведутся со дня ее возникновения 11 лет назад. Однако за это время евро фактически утвердился в качестве второй мировой резервной валюты.
Изменилось ли что-то в мировой "экономической мысли" в последние месяцы, имея в виду позиции основных участников этих споров? Из США – научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета профессор Михаил Бернштам:
Михаил Бернштам: В экономической мысли ничего не изменилось, потому что проблемы единого валютного пространства всегда были известны. Скажем, Соединенные Штаты тоже можно рассматривать как единое валютное пространство 50 штатов, но нет национальных правительств, есть централизованное финансовое руководство Министерства финансов Соединенных Штатов. Не только единый центральный банк, единая валюта, но и единый бюджетный центр. Тогда как в еврозоне существуют национальные государства, и это создает проблемы. Есть отдельные национальные государства, у каждого своя бюджетная политика, свой долг, свой бюджетный дефицит, но есть единый центральный банк 16 государств. Так вот для того, чтобы существовало единое валютное пространство и чтобы оно продолжало жить, давно известно, что существуют четыре условия. Это, собственно, такая экономическая теория Роберта Манделла, на которой и создано единое пространство еврозоны.
Сергей Сенинский: Напомним, Роберт Манделл – профессор Колумбийского университета в США – получил Нобелевскую премию по экономике в 1999 году, когда европейская единая валюта и появилась на свет. Главные его работы были написаны еще в 60-ые годы. Михаил Бернштам – о следующих из работ Роберта Манделла четырех условиях существования зоны единой валюты...
Михаил Бернштам: Первое условие – это должен быть единый трудовой рынок, чтобы труд мог перемещаться или, во всяком случае, продукты, в которые заложен труд, могли перемещаться из страны в страну. Тогда единая валюта не будет ни слишком высокой, ни слишком низкой для той или иной страны. И таким образом конкурентоспособность каждой страны будет увеличиваться, а не уменьшаться, и экономическое развитие будет возможно, единая валюта будет полезна.
Второе условие – это должен быть единый рынок капиталов, чтобы кредит перетекал из той страны, где он менее нужен, в ту страну или в ту часть единой валютной зоны, где он более нужен и помогал экономическому росту, наиболее эффективному использованию единых денежных ресурсов и единой валюты.
Сергей Сенинский: Можно сказать, что оба первых условия в еврозоне так или иначе выполняются, хотя в большей степени - на рынке капитала, чем на рынке труда...
Михаил Бернштам: Третье условие – это именно то, что должна быть взаимовыручка. Должна быть взаимовыручка различных частей единого валютного пространства, чтобы кризис в одной части не подорвал всею целиком валюту. Скажем, в Соединенных Штатах это централизованный бюджет, который помогает тем или иным штатам. А вот в условиях еврозоны возникает проблема, потому что там отдельные национальные правительства, и тогда одно правительство должно помогать другому правительству с бюджетным дефицитом в условиях кризиса с государственным долгом.
Четвертое условие, чтобы синхронно развивался цикл деловой активности. Поэтому тогда, когда возникает кризис и нужно поддержать это более мягкой денежной политикой и центральный банк снижает процент, чтобы это вело к увеличению деловой активности, а не к инфляции в тех или иных частях. Поэтому нужно, чтобы это было синхронно.
Сергей Сенинский: Как раз несовпадение циклов деловой активности в разных странах еврозоны и стало в годы перед нынешним финансовым кризисом предметом острых дискуссий. Если в стране – экономический подъем, то, чтобы сдержать инфляцию, ей нужны повышенные процентные ставки по кредитам. А в соседней стране в то же время экономический рост может быть минимальным. И, чтобы его стимулировать, ставки, наоборот, нужно снижать. Но ведь в еврозоне – единый центральный банк, и ставки он устанавливает единые для всех...
Тем не менее, самым сложным и противоречивым, а сегодня еще – и самым актуальным, на фоне долговых проблем ряда стран еврозоны, является, видимо, третье из условий существования единого валютного пространства...
Михаил Бернштам: Третье условие – самое трудное условие. Для Соединенных Штатов оно нетрудное, для еврозоны оно очень трудное. Потому что если существует взаимовыручка и одна страна расплачивается за долги другой страны, то возникают стимулы для паразитического образа жизни. То есть малые страны, более бедные, менее развитые, такие как Греция или Португалия, будут влезать в долги, жить не по средствам, тратить деньги, а Германия и Франция должны их выручать, то, что мы сегодня видим. Поэтому, чтобы это условие можно было соблюдать и оно необходимое условие взаимовыручки для единой валютной зоны, но чтобы при этом не были созданы стимулы для паразитического образа жизни. При создании Европейского союза, при создании еврозоны была принята знаменитая 125 статья, которая сказала, что вопреки правилам существования единого валютного пространства мы запрещаем взаимовыручку. А для того, чтобы этой взаимовыручки не было, чтобы не было покрытие долга одной страны за счет ресурсов другой страны, мы устанавливаем планку – 3% валового внутреннего продукта бюджетный дефицит, не выше 3%. Если бюджетный дефицит каждой страны, каждого участника единого валютного пространства не будет выше, чем 3% валового внутреннего продукта, тогда не будет большого государственного долга, тогда не будет необходимости во взаимовыручке. Таким образом, путем этого правила обошли третье условие, которое необходимо для существования единого валютного пространства.
Сергей Сенинский: Сегодня – во всех странах еврозоны дефицит бюджета превышает 3% объема ВВП, предусмотренные 125-ой статьей Маастрихсткого договора. Этот же договор предусматривает, что объем государственного долга любой страны, входящей в еврозону, не может превышать 60% ВВП.
Но после всех недавних антикризисных мер европейских правительств не только дефициты бюджетов расширились, но и объемы госдолга: сегодня для 16 стран еврозоны он составляет в среднем почти 80% объема ВВП. Отцы-основатели еврозоны такого и представить себе не могли...
Михаил Бернштам: Есть такое русское выражение – держаться на честном слове. Так вот такая система может держаться только на честном слове в обоих смыслах этого выражения. То есть в том смысле, что действительно все должны быть честными, и в том смысле, что она еле-еле держится, держится на нитке, держится на честном слове. Так вот, она не выдержала. Пока не было финансового кризиса, эта система могла существовать, потому что германские банки и другие банки могли давать кредит различным менее развитым странам, таким как Греция, Португалия, Ирландия и прочие. И в той ситуации можно было скрывать бюджетный дефицит. В этой ситуации германские банки, которые держат половину греческого долга, сейчас ради собственного спасения должны выручать Грецию и складываться на то, чтобы перефинансировать греческий долг. То есть складывается ситуация, когда действительно для выживания единого валютного пространства, несмотря на все правила Европейского союза, необходимо, чтобы более богатые страны выручали более бедные, иначе единое валютное пространство существовать не может. То есть эта проблема всегда существовала, ее все знали, в экономической мысли это было известно, начиная с работ Роберта Манделла 1960 годов. Но в течение какого-то времени европейским странам удавалось эту проблему обойти, а сейчас она вышла на передний план.
Сергей Сенинский: Эта проблема теперь стала очевидной всем вследствие мирового финансового кризиса, когда источники дешевых и всегда доступных денег иссякли...
Все европейские страны – нынешние кредиторы Греции понимают, что ей будет очень трудно возвращать полученные кредиты. Евросоюз выделит Греции 80 миллиардов евро и еще 30 миллиардов – Международный валютный фонд.
Но если программа кредитования рассчитана на три года, в течение какого именно времени Греция должна вернуть эти деньги европейским странам-кредиторам? Из Мюнхена – Гернот Нерб, директор исследовательского института IFO:
Гернот Нерб: В принципе Греция не обязана возвращать странам-кредиторам предоставленные ей деньги в течение этого срока. С задолженностью и в рассрочку можно жить и дальше. В мире есть страны, объем государственного долга которых превышает 100% ВВП. Правда, во всех этих странах – солидная и стабильная экономика, а потому никто из кредиторов и не требует от них немедленной выплаты всех долгов. Это было бы просто немыслимо.
Поэтому, на мой взгляд, в случае с Грецией приоритетным является именно восстановление доверия к ее экономике, а погашение долгов – дело уже второстепенное. Кредиторы хотят быть уверенными, что их капиталы, вложенные в греческие активы, не пропадут, и их вполне удовлетворит, если эти деньги им вернут, причем – с процентами, через 5 или даже через 10 лет.
В долгосрочной перспективе возвращение денег, конечно, играет большую роль, но - не на данном этапе. Главное, что требуется от Греции сейчас – доказать, что ее экономика сможет стать дееспособной...
Сергей Сенинский: Можно ли, на ваш взгляд, говорить о том, что вся трехлетняя программа помощи и рассчитана на то, что к концу этого периода Греция вновь сможет самостоятельно привлекать новые займы на финансовых рынках, но уже - на приемлемых для себя условиях, а не на тех, которые рынки предъявляют ей сегодня?
Гернот Нерб: Если усилия правительства Греции по экономии государственных расходов будут серьезными и последовательными, и, несмотря на огромный государственный долг, ему удастся в течение трех лет сократить дефицит бюджета до 3% ВВП, то обычный механизм заимствований на рынках для Греции будет восстановлен. В противном случае Европейскому союзу придется продлевать программу финансовой помощи стране.
Но такое развитие может оказаться весьма пагубным как для всей еврозоны, так и единой европейской валюты.
Я не исключаю, что в целях предупреждения возникновения в Европе, если можно так выразиться, "второй Греции" Евросоюзу придется разработать некие новые механизмы воздействия в подобных случаях - вплоть до временного исключения той или иной страны из европейского монетарного союза. Хотя это - очень трудоемкая и сложная процедура. И пройдет еще немало лет, прежде чем в этом Европе удастся прийти к согласию...
Сергей Сенинский: Решение Европейского союза и Международного валютного фонда предоставить Греции 110 миллиардов евро, как можно предположить, в какой-то степени "успокоило" власти таких стран как, например, Португалия или Испания, о возможности долгового кризиса в которых эксперты сегодня говорят все чаще, хотя и признавая, что пока ситуация в них отнюдь не столь критична, как в Греции...
Но представим – теоретически, - что она и в этих странах вдруг ухудшится в ближайшие месяцы. Что может предпринять Европейский союз? Вновь организовать помощь в складчину – как для Греции? Но хватит ли денег?.. Михаил Бернштам, Гуверовский центр Стэнфордского университета, США:
Михаил Бернштам: В еврозоне ресурсов для выручки еще одной страны не осталось. Государственный долг слишком велик, он примерно 70% валового внутреннего продукта в еврозоне, и при нынешних дефицитах бюджета он будет расти. Поэтому еще одну страну выручить не удастся. Поэтому само существование еврозоны поставлено под вопрос. И не потому, что оттуда могут уйти Греция, Португалия, Испания, не поэтому. Потому что уходить им некуда. Если они уйдут, то все вкладчики, естественно, заберут деньги из банков и переведут их в евро в банки других стран, вся финансовая система этих стран рухнет. Должникам уходить из еврозоны невыгодно.
Существует другая вероятность, и если действительно еще одна или две страны из-за своего государственного долга окажутся на грани банкротства, то другая вероятность, к сожалению, может вступить в силу. А другая вероятность та, что более развитые страны, так называемый северный блок, то есть Германия, Франция, Бельгия, Нидерланды, более сильные страны, они уйдут из еврозоны и создадут то, что сейчас называется новую немецкую марку. То есть создадут свой собственный денежный союз, свое собственное валютное пространство, но более узкое, на основе стран, которые имеют финансовую дисциплину, которые более развиты и которые в таком кризисе не будут существовать. Они предоставят средиземноморский клуб своей собственной судьбе. Такая вероятность существует, если государственный долговой кризис будет продолжаться и Португалия и Испания окажутся на грани суверенного дефолта.
Сергей Сенинский: Даже если такой сценарий пока и представляется лишь гипотетическим, европейским лидерам не избежать, видимо, пересмотра нынешних условий финансовой политики и финансовой дисциплины в еврозоне в сторону ужесточения, вплоть до неких новых санкций.
На ваш взгляд, может ли в этих "новых" правилах появиться, в качестве крайней меры, вариант, например, временного исключения той или иной страны из еврозоны? Или приоритет будет отдан мерам превентивным? Гернот Нерб, директор исследовательского института IFO, Мюнхен:
Гернот Нерб: Сейчас Европе необходимо придумать новые меры, как эффективно наказывать страны, нарушающие маастрихтские критерии. Некие штрафы, предусмотренные и сегодня, - просто неэффективны. Какой смысл облагать штрафом того, кому и так платить нечем?
На мой взгляд, возможен такой вариант: если та или иная страна оставит без внимания предупреждения Евросоюза о необходимости изменить свою денежную политику, ее следовало бы временно лишить не только права участвовать в работе различных комитетов и структур Евросоюза, но и какой-либо финансовой помощи вообще! Такие меры окажутся весьма болезненными, но, с другой стороны, они заставили бы эти страны соблюдать установленные для всех правила финансовой дисциплины. Уже само существование такой угрозы стало бы эффективной мерой предупреждения...
Сергей Сенинский: Канцлер Германии Ангела Меркель – из выступления в немецком парлменте в среду на этой неделе:
Ангела Меркель: Европа должна решить, хочет ли она и дальше действовать старыми методами? Методами, которые довольно часто выражались в слабом реагировании на возникающие проблемы. Вот почему эти проблемы не решались должным образом...
Сергей Сенинский: В пятницу, 7 мая, лидеры 16 стран евро зоны встречаются в Брюсселе. Как следует из заявленной повестки саммита, речь пойдет об усилении финансового контроля в еврозоне, включая новые санкции...
