Ирина Лагунина: В среду Европейская комиссия официально объявила, что Эстония выполнила требования для вступления в еврозону, и, если таково будет решение страны и министров финансов государств-членов ЕС, с 1 января следующего года в Эстонии будет ходить евро. Небольшая страна постоянно удивляет. Замечательно вписанная в международную жизнь, Эстония первой перешла на безбумажную бюрократию, что, впрочем, вылилось боком в момент хакерской атаки, организованной где-то в России. А теперь вот может первой из бывших республик СССР присоединиться к зоне единой европейской валюты. И претензий к ней у Евросоюза и Совета Европы очень мало, даже в том, что касается прав русскоязычного населения, оставшегося в стране. Об этом сегодняшняя беседа Людмилы Алексеевой.
Людмила Алексеева: Мой собеседник Евгений Криштофович, русский, родившийся и живущий в Эстонии, возглавляет организацию "Открытая республика". Эта организация объединяет молодежь, говорящую по-русски. Мне интересно, как себя чувствуют в Эстонии русские, принадлежащие в этой стране к национальному меньшинству? Русские в Эстонии составляют четверть населения.
Евгений Криштофович: Эстония - это национальное государство. В нашей конституции декларируется приоритет эстонского языка и необходимость сохранения эстонского языка. Эстонцы идентифицируют себя как нацию через язык, для них это очень важно. И эстонец это тот, кто говорит по-эстонски без акцента.
Людмила Алексеева: Вряд ли это по закону.
Евгений Криштофович: По закону национальность можно поставить любую. Достаточно зайти в интернет на государственный портал, зайти с электронной подписью, Эстония одна из немногих стран мира, которая использует электронную подпись, и выбрать любую национальность, какую хочешь.
Людмила Алексеева: Включая эстонца?
Евгений Криштофович: Да. За пределами Эстонии я для всех эстонец, потому что я приехал из Эстонии, я эстонский гражданин. Здесь нет никакого сомнения. А внутри Эстонии я стараюсь всячески подчеркивать, что я вообще-то этнический русский, мой домашний язык русский, родной язык русский, при том, что по-эстонски я говорю абсолютно чисто и без акцента, могу идентифицировать как эстонец. Но моя фамилия имеет очень много шипящих согласных, которые очень трудно произносятся и воспринимаются на эстонский слух, что, конечно, выдает во мне не эстонское происхождение. Я подчеркиваю свои русские корни именно для того, чтобы сохранить русскую идентичность в себе и позиция семьи такая. Но Эстония всегда была многонациональным государством, несмотря на все эти приоритеты, связанные с языком. В Эстонии всегда жили национальные меньшинства, представители разных национальных групп существовали мирно. Манифест всем народам Эстонии 24 января 18 года - это свидетельство о рождении эстонского государства, в нем черным по белому написано, что здесь вместе живут эстонцы, русские, немцы и евреи. Немцев уже нет, в 38 году Адольф Гитлер всех на родину призвал буквально в течение одной недели. Русских тех, которые жили тогда, когда писался манифест о независимости, многих, к сожалению, тоже Сталин после захвата Эстонии уничтожил в лагерях. Сегодняшнее русское население, которое проживает в Эстонии, 70% от их числа, они приехали в последние годы советской власти, они имеют отношение к Эстонии очень условное, они выросли в других союзных республиках. И поэтому у нас есть определенные проблемы с интеграцией этого населения, потому что это, конечно, поздние эмигранты.
Людмила Алексеева: Это создает напряженность в стране?
Евгений Криштофович: Поскольку у Эстонии уникальный и многовековой опыт сосуществования рядом различных национальностей и самых разных культур, удается избегать серьезных проблем. Они возникают периодически, какие-то непонимания между разными не только лингвистическими, социальными и прочими группами. Если сравнивать с другими странами Европейского союза, то надо сказать, что здесь ситуация очень спокойная. Надо сказать, что когда в 18 году на Эстонию напала советская Россия большевистская, то русские здесь защищали Эстонию с оружием в руках. Очень многие солдаты только формировавшейся на фронте эстонской армии были русскими. И команды даже отдавались по-русски, потому что не было эстонских команд, тогда просто не были разработаны. Все эти люди в царской армии служили, и главнокомандующие в том числе и так далее. Русские ребята сегодня в эстонской армии служат.
Людмила Алексеева: Но, тем не менее, это острый вопрос, поскольку в маленьком населении Эстонии русские составляют заметную часть.
Евгений Криштофович: Порядка четверти населения говорят на русском языке, и как я уже сказал, 70% из них не имеют тесных связей с Эстонией. Проблемой является то, что большинство русского населения, скажем, беднее, чем представители эстонского населения.
Людмила Алексеева: А почему?
Евгений Криштофович: Поздние эмигранты были в основном рабочие заводов и так далее, интеллигенции приехало сюда не так много. После освобождения Эстонии, после восстановления независимости, когда закрывались заводы союзного значения, многие люди оставались без работы, переобучение проходили, скажем, кто как, не совсем этот процесс был организован. Не имея хорошего образования, не зная эстонского языка на должном уровне, несмотря на все попытки государства и стремление государства это исправить, у этих людей накапливается недовольство своим социальным статусом и это проецируется на эстонское государство и эстонцев этнических. Здесь возникают многие противоречия. Я смотрю в будущее с оптимизмом, потому что я работаю с молодежью, а у молодежи этих проблем уже нет. Молодые русские наоборот в сравнении с эстонцами находятся в лучшем положении. У них есть образование на русском языке и их обучают качественно эстонскому языку, они знают оба этих языка, плюс другие европейские языки, английский в первую очередь, немецкий, французский и так далее. А русский родной никуда не денется. И в последнее время идет большой тренд на то, чтобы выходцы из русских семей обучались в эстонских школах, они получают образование на эстонском языке, русский родной, приобретают другие языки.
Людмила Алексеева: Они готовы к адаптации ко взрослой жизни?
Евгений Криштофович: Да, лучше подготовлены к адаптации. У них мультикультурный бэкграунд сразу есть. Мои сверстники эстонцы по-русски не говорят вообще или говорят очень плохо. Россия наш ближайший сосед и большой перспективный рынок.
Людмила Алексеева: Наверное, и внутри Эстонии полезно знать оба языка?
Евгений Криштофович: Да, полезно, потому что, как и сто лет назад говорили, что в Эстонии необходимо знать три местных языка, тогда это был эстонский, немецкий и русский, а сейчас немецкий сменился английским, у нас по-прежнему три местных языка.
Людмила Алексеева: А в политической жизни как складываются взаимоотношения между эстонцами и русскими?
Евгений Криштофович: Русскоязычные предпочитают реализовывать свои политические предпочтения через эстонские партии. У нас нет этнических партий. Эстонские в данном случае говорю очень условно, потому что у нас все партии многонациональные. В парламенте не представлено русских партий, русские не голосуют за этнические партии. Партии, которые выступают с радикальными русскими лозунгами, набирают на выборах не больше 1% голосов. Да, русское население голосует за одну конкретную партию, за партию центристов, партию, которая имеет, что вызывает подозрения определенные в эстонской политической дискуссии, она имеет договор о сотрудничестве с партией "Единая Россия". Но надо сказать, что, тем не менее, партия центристов объединяет эстонцев и русских вместе, она не ведет никакой радикальной политики.
Людмила Алексеева: А при приеме на государственную службу, нет ли некоторой дискриминации русскоязычных граждан Эстонии?
Евгений Криштофович: В начале 90 годов, в середине 90 годов я слышал, что это есть, но в то время я не был активен на рынке труда. Сейчас могу сказать, что во всех министерствах есть такая негласная политика: нам срочно нужны русские.
Людмила Алексеева: А почему срочно нужны русские?
Евгений Криштофович: Потому что не так уж много представителей русскоязычного меньшинства находятся на государственной службе. И государство заинтересовано в том, чтобы состав чиновников, высших государственных чиновников в том числе представлял более-менее срез общества. Сегодняшние выпускники вузов, независимо от их национальности, родного языка, эстонским владеют отлично. Я знаю, что министерство сегодня, если на ту же должность будут претендовать эстонец и русский одинаково, то постараются найти какую-то причину, чтобы взять русского.
Людмила Алексеева: А в каких областях активные русские себя реализуют?
Евгений Криштофович: Среди русского населения по-прежнему статистика показывает "синих воротничков" больше, чем "белых воротничков". Это видно и по статистике в сфере образования, очень много получают прикладное образование и прикладное среднее образование. Чем это обусловлено? Большой нашей проблемой является, на что нам указывает Совет Европы, это то, что качество образования ва русских школах в последние годы сильно упало и отток учеников из русских школ очевиден, он огромен. За последние три года количество учеников в русских школах уменьшилось на 49%. Куда они ушли? В эстонские школы. И это большая проблема, потому что, я считаю, что мы столкнулись с таким случаем дискриминации в этом смысле, и стараемся исправить.
Людмила Алексеева: Мой собеседник Евгений Криштофович, русский, родившийся и живущий в Эстонии, возглавляет организацию "Открытая республика". Эта организация объединяет молодежь, говорящую по-русски. Мне интересно, как себя чувствуют в Эстонии русские, принадлежащие в этой стране к национальному меньшинству? Русские в Эстонии составляют четверть населения.
Евгений Криштофович: Эстония - это национальное государство. В нашей конституции декларируется приоритет эстонского языка и необходимость сохранения эстонского языка. Эстонцы идентифицируют себя как нацию через язык, для них это очень важно. И эстонец это тот, кто говорит по-эстонски без акцента.
Людмила Алексеева: Вряд ли это по закону.
Евгений Криштофович: По закону национальность можно поставить любую. Достаточно зайти в интернет на государственный портал, зайти с электронной подписью, Эстония одна из немногих стран мира, которая использует электронную подпись, и выбрать любую национальность, какую хочешь.
Людмила Алексеева: Включая эстонца?
Евгений Криштофович: Да. За пределами Эстонии я для всех эстонец, потому что я приехал из Эстонии, я эстонский гражданин. Здесь нет никакого сомнения. А внутри Эстонии я стараюсь всячески подчеркивать, что я вообще-то этнический русский, мой домашний язык русский, родной язык русский, при том, что по-эстонски я говорю абсолютно чисто и без акцента, могу идентифицировать как эстонец. Но моя фамилия имеет очень много шипящих согласных, которые очень трудно произносятся и воспринимаются на эстонский слух, что, конечно, выдает во мне не эстонское происхождение. Я подчеркиваю свои русские корни именно для того, чтобы сохранить русскую идентичность в себе и позиция семьи такая. Но Эстония всегда была многонациональным государством, несмотря на все эти приоритеты, связанные с языком. В Эстонии всегда жили национальные меньшинства, представители разных национальных групп существовали мирно. Манифест всем народам Эстонии 24 января 18 года - это свидетельство о рождении эстонского государства, в нем черным по белому написано, что здесь вместе живут эстонцы, русские, немцы и евреи. Немцев уже нет, в 38 году Адольф Гитлер всех на родину призвал буквально в течение одной недели. Русских тех, которые жили тогда, когда писался манифест о независимости, многих, к сожалению, тоже Сталин после захвата Эстонии уничтожил в лагерях. Сегодняшнее русское население, которое проживает в Эстонии, 70% от их числа, они приехали в последние годы советской власти, они имеют отношение к Эстонии очень условное, они выросли в других союзных республиках. И поэтому у нас есть определенные проблемы с интеграцией этого населения, потому что это, конечно, поздние эмигранты.
Людмила Алексеева: Это создает напряженность в стране?
Евгений Криштофович: Поскольку у Эстонии уникальный и многовековой опыт сосуществования рядом различных национальностей и самых разных культур, удается избегать серьезных проблем. Они возникают периодически, какие-то непонимания между разными не только лингвистическими, социальными и прочими группами. Если сравнивать с другими странами Европейского союза, то надо сказать, что здесь ситуация очень спокойная. Надо сказать, что когда в 18 году на Эстонию напала советская Россия большевистская, то русские здесь защищали Эстонию с оружием в руках. Очень многие солдаты только формировавшейся на фронте эстонской армии были русскими. И команды даже отдавались по-русски, потому что не было эстонских команд, тогда просто не были разработаны. Все эти люди в царской армии служили, и главнокомандующие в том числе и так далее. Русские ребята сегодня в эстонской армии служат.
Людмила Алексеева: Но, тем не менее, это острый вопрос, поскольку в маленьком населении Эстонии русские составляют заметную часть.
Евгений Криштофович: Порядка четверти населения говорят на русском языке, и как я уже сказал, 70% из них не имеют тесных связей с Эстонией. Проблемой является то, что большинство русского населения, скажем, беднее, чем представители эстонского населения.
Людмила Алексеева: А почему?
Евгений Криштофович: Поздние эмигранты были в основном рабочие заводов и так далее, интеллигенции приехало сюда не так много. После освобождения Эстонии, после восстановления независимости, когда закрывались заводы союзного значения, многие люди оставались без работы, переобучение проходили, скажем, кто как, не совсем этот процесс был организован. Не имея хорошего образования, не зная эстонского языка на должном уровне, несмотря на все попытки государства и стремление государства это исправить, у этих людей накапливается недовольство своим социальным статусом и это проецируется на эстонское государство и эстонцев этнических. Здесь возникают многие противоречия. Я смотрю в будущее с оптимизмом, потому что я работаю с молодежью, а у молодежи этих проблем уже нет. Молодые русские наоборот в сравнении с эстонцами находятся в лучшем положении. У них есть образование на русском языке и их обучают качественно эстонскому языку, они знают оба этих языка, плюс другие европейские языки, английский в первую очередь, немецкий, французский и так далее. А русский родной никуда не денется. И в последнее время идет большой тренд на то, чтобы выходцы из русских семей обучались в эстонских школах, они получают образование на эстонском языке, русский родной, приобретают другие языки.
Людмила Алексеева: Они готовы к адаптации ко взрослой жизни?
Евгений Криштофович: Да, лучше подготовлены к адаптации. У них мультикультурный бэкграунд сразу есть. Мои сверстники эстонцы по-русски не говорят вообще или говорят очень плохо. Россия наш ближайший сосед и большой перспективный рынок.
Людмила Алексеева: Наверное, и внутри Эстонии полезно знать оба языка?
Евгений Криштофович: Да, полезно, потому что, как и сто лет назад говорили, что в Эстонии необходимо знать три местных языка, тогда это был эстонский, немецкий и русский, а сейчас немецкий сменился английским, у нас по-прежнему три местных языка.
Людмила Алексеева: А в политической жизни как складываются взаимоотношения между эстонцами и русскими?
Евгений Криштофович: Русскоязычные предпочитают реализовывать свои политические предпочтения через эстонские партии. У нас нет этнических партий. Эстонские в данном случае говорю очень условно, потому что у нас все партии многонациональные. В парламенте не представлено русских партий, русские не голосуют за этнические партии. Партии, которые выступают с радикальными русскими лозунгами, набирают на выборах не больше 1% голосов. Да, русское население голосует за одну конкретную партию, за партию центристов, партию, которая имеет, что вызывает подозрения определенные в эстонской политической дискуссии, она имеет договор о сотрудничестве с партией "Единая Россия". Но надо сказать, что, тем не менее, партия центристов объединяет эстонцев и русских вместе, она не ведет никакой радикальной политики.
Людмила Алексеева: А при приеме на государственную службу, нет ли некоторой дискриминации русскоязычных граждан Эстонии?
Евгений Криштофович: В начале 90 годов, в середине 90 годов я слышал, что это есть, но в то время я не был активен на рынке труда. Сейчас могу сказать, что во всех министерствах есть такая негласная политика: нам срочно нужны русские.
Людмила Алексеева: А почему срочно нужны русские?
Евгений Криштофович: Потому что не так уж много представителей русскоязычного меньшинства находятся на государственной службе. И государство заинтересовано в том, чтобы состав чиновников, высших государственных чиновников в том числе представлял более-менее срез общества. Сегодняшние выпускники вузов, независимо от их национальности, родного языка, эстонским владеют отлично. Я знаю, что министерство сегодня, если на ту же должность будут претендовать эстонец и русский одинаково, то постараются найти какую-то причину, чтобы взять русского.
Людмила Алексеева: А в каких областях активные русские себя реализуют?
Евгений Криштофович: Среди русского населения по-прежнему статистика показывает "синих воротничков" больше, чем "белых воротничков". Это видно и по статистике в сфере образования, очень много получают прикладное образование и прикладное среднее образование. Чем это обусловлено? Большой нашей проблемой является, на что нам указывает Совет Европы, это то, что качество образования ва русских школах в последние годы сильно упало и отток учеников из русских школ очевиден, он огромен. За последние три года количество учеников в русских школах уменьшилось на 49%. Куда они ушли? В эстонские школы. И это большая проблема, потому что, я считаю, что мы столкнулись с таким случаем дискриминации в этом смысле, и стараемся исправить.
