Тамара Ляленкова: Сегодня мы обсуждаем новые образовательные кредиты, которые российские студенты смогут получать на льготных условиях – по 5 с лишним процентов годовых, и выплачивать в течение 10 лет после окончания института. Более того, на часть процентов, в первый и второй год получения кредита, дается отсрочка, а поручителем выступает государство, которое гарантирует банку специальную субсидию при невозврате долга. Пакет необходимых для оформления кредита документов также сведен к минимуму: паспорт, справка об успеваемости, договор с вузом, где указана стоимость обучения. Правда, столь льготные условия будут доступны не для всех. Ограничен круг вузов, перечень специальностей, и оговорена успеваемость студентов – не больше одной тройки за семестр в течение учебного года. Привлекательность образовательного кредита мы обсудим с ректорами – Высшей Школы Экономики Ярославом Кузьминовым, Российского нового университета – Владимиром Зерновым, президентом Российского фонда образования Сергеем Комковым, вице-президентом банка ВТБ-24 Иваном Лебедевым, директором Института развития образования ВШЭ Ириной Абанкиной, студентами российских и немецких вузов. Об условиях второй версии эксперимента расскажут также заместитель председателя правления Сбербанка России Дмитрий Давыдов, председатель правления акционерного коммерческого банка «Союз» Андрей Хандруев и заместитель министра образования и науки Российской Федерации Владимир Миклушевский. Незадолго до старта проекта он выступил с официальным заявлением.
Владимир Миклушевский: Это решение было принято с учетом положительных результатов реализации программы образовательного кредитования «Кредо», которая реализовывалась компанией «Крейн» совместно с банком «Союз» с 2004 года. Учитывая вот этот опыт, мы формулировали новую модель выдачи образовательного кредита в рамках эксперимента уже совершенно по-другому. Прежде всего, мы исходили из двух основополагающих принципов. Первый принцип – образовательный кредит должен быть максимально доступным для студентов из малообеспеченных семей, с одной стороны. Под доступностью я понимаю минимальное количество формальностей, которые должен пройти студент при получении такого кредита. И он должен быть, конечно, максимально льготным, чтобы студент по окончании обучения мог отдать его, устроившись на работу. С другой стороны, это должно было стать мощным стимулом, мотивирующим на достижение высоких показателей в учебе. Вот два принципа, которыми мы руководствовались при составлении новых правил выдачи кредита, которые впоследствии были зафиксированы постановлением, о котором уже было сказано.
Среди ключевых нововведений я бы хотел отметить следующее. Прежде всего, это беспрецедентно низкая ставка. Таких ставок на рынке нет. Ставка по кредитам на сегодняшний день максимальная, которая может банк заключать, составляет одну четверть ставки рефинансирования ЦБ плюс 3%, на сегодняшний день чуть больше 5% годовых. Напомню или подчеркну, что остальные три четверти ставки рефинансирования за студента банку компенсирует государство в виде субсидий. Дополнительно заемщику предоставляется отсрочка по погашению кредита на срок обучения в вузе три месяца. Три месяца дается, чтобы выпускник мог устроиться на работу и начать возвращать кредит. На часть процентов – первый и второй год получения кредитов – дается отсрочка. Но остальные проценты в течение срока пользования кредитом студент должен платить. Это приучает его к платежной дисциплине, проценты, как вы понимаете, небольшие. И поэтому сроки пользования кредитом, начиная с третьего года, студент должен эти проценты платить. Кроме того, увеличен срок погашения кредита до 10 лет после окончания вуза.
Тамара Ляленкова: О новом проекте целевого кредитования заместитель министра образования и науки Российской Федерации Владимир Миклушевский.
Владимир Миклушевский: Ну, и одно из самых главных нововведений, наверное, является отсутствие залога или поручительства. Потому что очень часто это является камнем преткновения для многих молодых людей, потому что за них поручителями должны стать либо родители, либо ближайшие родственники. В залог им еще, как правило, нечего предоставить в силу того, что они еще не успели обзавестись хозяйством. Это является сложной проблемой. По сути, поручителем по кредиту является государство. Для этого государство предусмотрело субсидию, которая позволяет покрыть возможные потери банков при невозврате кредитов. Эта субсидия составляет размер до 20% от суммы выданных кредитов. Получить, конечно же, такой кредит может не каждый студент. Но, судя по тому, что, предоставляя такие беспрецедентные льготы, государство рассчитывает, что человек будет хорошо учиться, с одной стороны, с другой стороны, будет учиться на специальностях, востребованных экономикой, и одновременно учиться в хороших вузах, которые дают качественное образование. Почему? Потому что государство вправе рассчитывать на то, что хорошо обучающийся студент, окончив вуз, устроится по специальности, будет работать, сможет возвращать кредит. То есть логика очень простая. Поэтому мы предусмотрели в правилах, которые уже утвердили своим приказом, и отбор вузов специальный, и соответственные требования к студентам, которые должны иметь соответствующую успеваемость. Прежде всего, хочу сказать об отборе вузов. Мы на сегодняшний день, в период с декабря 2009 по февраль, был проведен отбор вузов, которые имеют право участвовать в этом эксперименте. Этот отбор носил заявочный характер. Единственное требование – вуз должен удовлетворять одному из трех критериев, которые написаны в приказе. Критерии очень простые: либо вуз должен входить в список тех вузов, которым даны права на проведение дополнительных вступительных испытаний, наряду с результатами ЕГЭ. И вы знаете, что такие постановления выпускаются каждый год. Это право подтверждает высокое качество обучения на том или ином направлении подготовки вузов, потому что там довольно жесткая планка отбора. То есть конкурс с высокими баллами абитуриентов показывает, что этот вуз по данному направлению подготовки имеет высокое качество обучения, образования.
Второй критерий – это соответствующая высокая планка зачисления на те специальности, которые имеют только внебюджетные места. И третий критерий – он достаточно простой – это соответствие специальностей тому перечню, списку, который Минобрнауки установила, это перечень специальностей, востребованных в экономике. Этот перечень специальностей мы определяли, исходя из того прогноза, который мы ежегодно делаем, прогноза потребностей экономики Российской Федерации в специалистах, который для нас делает по заказу Петрозаводский государственный университет. Этот прогноз согласован со всеми субъектами Российской Федерации, с ключевыми федеральными ведомствами, которые отвечают за этот вопрос. В результате отбора был сформирован из 56 вузов. Хочу сказать, что в него входят три национальных исследовательских университета и, что отдельно хочу отметить, три негосударственных вуза.
Тамара Ляленкова: Итак, существует три условия, соответствие одному из которых дает возможность вузу принять участие в эксперименте. Первая группа – 11 учебных заведений, у которых есть право проводить собственные вступительные экзамены. Государственный университет Высшая школа экономики входит в их число. И мы с ректором Ярославом Кузьминовым обсудили две другие категории возможных участников.
Ярослав Кузьминов: Довольно длинный список специальностей. Я скептически, честно говоря, смотрю на необходимость образовательных кредитов в этой сфере, потому что у нас очень большое количество бюджетных мест по инженерным специальностям, которые инженерные вузы заполняют довольно плохо. Это практически не будет реализовано. И третье, это коммерческие вузы для очень сильных студентов, которые ЕГЭ сдали более чем на 80 из 100, государство тоже предоставляет возможность взять кредит. Могу сказать, что таких человек, мы посчитали, в России около 50. Поэтому, мне кажется, что образовательный кредит как работал на узкую группу вузов в рамках эксперимента, так он и будет, к сожалению, в этот период работать. Это не совсем правильно. Мне кажется, что образовательные кредиты должны предоставляться не студентам 20 вузов, как сейчас получится, а должны они предоставляться все-таки гораздо более широкому кругу студентов, в первую очередь тем, кто имеет достаточно высокие баллы по ЕГЭ. Тем не менее, он не попал по своим баллам на бюджетного вуза, но тем не менее, хотел бы там учиться, а у него в семье такого рода возможностей нет. В этом плане образовательный кредит – это очень хороший инструмент для снижения социального неравенства, доступ к хорошему качественному образованию.
Тамара Ляленкова: На ваш взгляд, существует какая-то модель оптимальная субсидий, как в Германии, когда часть просто прощается денег, потраченных на образование? Потому что эта зависимость от оценок, как хорошо учится…
Ярослав Кузьминов: Вы знаете, Высшая школа экономики – единственный вуз, который дает такие внутренние гранты хорошо успевающим платникам. У нас сильные платники. Есть в России только два вуза – это Высшая школа экономики, где средний балл платного студента, - 70 из 100. Например, это выше, чем у бюджетника Бауманки. Это очень хорошие студенты. Конечно, мы заинтересованы в том, чтобы поощрять их хорошую учебу. Человек, который попал в верхнюю часть рейтинга, он получает 30-процентную скидку. Человек, который попал в верхние 25% рейтинга, он учится за 30% стоимости. Это достаточно большие деньги. Мы на это тратим порядка миллиона долларов в год. В конечном счете мы тоже в этом заинтересованы. Да, мы привлекаем более сильных студентов. Нам не все равно, кто у нас учится. Мы людей, которые сдали какой-то экзамен ниже, чем на 50 из 100, просто не берем. Потому что даже 20; слабых студентов в группе – это совершенно другая атмосфера.
Тамара Ляленкова: Проект поддерживает итак достаточно сильные вузы, то есть это помощь сильным вузам государственным, у которых есть достаточно востребованная часть платного образования.
Ярослав Кузьминов: Это верно. Но, честно говоря, никакой другой сектор образования не нуждается в поддержке.
Тамара Ляленкова: Но есть еще негосударственные вузы, и они тоже нуждаются в такой поддержке. И таким образом, этим проектом их вообще выносит за скобки совсем практически.
Ярослав Кузьминов: Негосударственные вузы в России постигла не очень хорошая судьба не очень хорошая судьба. Когда они были созданы в начале 90-х годов, они заведомо были поставлены в неравноправное положение по отношению к вузам государственным. У них не было своей материальной базы, они не имели бюджетного финансирования, пусть даже небольшого, которое в то время имели государственные вузы. И поэтому безотносительно к желаниям их основателей подавляющая часть негосударственных вузов оказалась оттесненной в сектор предельно облегченного и совсем дешевого образования. Пусть это очень жестко будет звучать, но я не считаю, что государство должно тратить бюджетные деньги на поддержку такого рода образования. В то же самое время я считаю, что было бы полезно поощрять лучшие из государственных вузов. Такого рода поддержка могла бы существовать в двух формах. Первое – негосударственный вуз должен быть, как это обещано в законе об образовании, допущен к конкурсу на распределение бюджетных средств, то есть на обучение бюджетных студентов. И второе, система образовательных кредитов должна быть модифицирована в ближайшие годы, я в этом уверен. И должна она поддерживать, например, всех студентов, у кого средний балл ЕГЭ от 50 и выше. Ты можешь взять, я считаю такой средний балл, образовательный кредит, он будет справедливым. Ты не двоечник, не троечник, но на хорошую тройку и низкую четверку – вот такого рода уровень, ты можешь претендовать на образовательный кредит, безотносительно к вузу, в котором ты решишь учиться, это было бы справедливо. А нынешняя же система образовательных кредитов, как она сформирована Министерством образования, мне представляется крайне неудачной. Вся масса наших технических университетов проедет мимо кассы, потому что у них просто на большинство этих специальностей никогда не было ни одного платного студента. Они на бюджетные места набирают людей с 35 из 100. Потом эти люди учиться то не могут как следует. Поэтому это несколько противоречивое решение. Я думаю, что по мере его реализации правительство увидит, что оно нуждается в модификации.
Тамара Ляленкова: Это было мнение ректора Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова. Надо заметить, что в числе якобы востребованных экономикой специальностей, перечень которых утвердило Министерство образования и науки, востребованных студентами, совсем немного. На некоторые недобор даже на бюджетные места. С другой стороны, третье условие – высокая планка зачислений. То есть проходной балл ЕГЭ не позволяет большинству негосударственных вузов претендовать на участие в эксперименте. Мой следующий собеседник – президент Ассоциации негосударственных вузов, ректор Российского нового университета Владимир Зернов.
Вы как-то пытались участвовать в проекте?
Владимир Зернов: Много раз. Ну, и каждый раз объясняли, что вы будете обязательно участвовать, но вот, к сожалению, по целому ряду причин не получается. В последний раз действительно сказали: можете, но вот по таким то специальностям, и чтобы ЕГЭ был не ниже определенного уровня. Но этот уровень, к сожалению, мы бы его, безусловно, выдержали, но так вышло, что до середины сентября с относительно большими ЕГЭ студенты от нас уходили. И ушло много, несколько десятков. Был недобор на бюджетные места, и, конечно, человеку лучше учиться на бесплатном месте, чем платить деньги. Кризис есть кризис, он реально отражается. Но тем не менее, парадокс есть. Несмотря на то, что не заполнено несколько тысяч бюджетных мест, в вузах и колледжах негосударственных сектор все-таки сделал набор.
Тамара Ляленкова: В прошлом году вы справились?
Владимир Зернов: Мы набрали меньше, чем хотели, конечно же. Но набор все-таки был, и был достаточно неплохой. Сильные ребята пришли. Тут ведь в чем парадокс, на который мы обратили недавно внимание? Несмотря на то, что студенты к нам приходят в целом, нужно отдать должное, слабее, чем в государственные вузы, но к третьему-четвертому курсу они существенно выравниваются. И в негосударственных вузах они уже успешно конкурируют со студентами государственных вузов во многих вопросах.
Тамара Ляленкова: То есть получается, что вы не прошли по тем параметрам, которые установили для вузов?
Владимир Зернов: Те специальности, которые нам предлагаются, они не совсем могут развиться в негосударственном секторе. Хотя у нас есть очевидные достижения, которые почему-то не поддерживаются. Например, недавно Роснано объявило, что самые чистые нанотрубки, хотя это было известно на двух последних нанофорумах, именно в нашем вузе, в Российском новом университете. Но, к сожалению, это никак нигде, ничем не поддерживается. Это для меня парадокс.
Тамара Ляленкова: Владимир Алексеевич, а как вы считаете, вот этот проект, который поможет студентам учиться в государственных вузах, в которых итак бюджетных мест кое-где с излишком, это может ведь ухудшить ситуацию в негосударственных вузах, в платных. Если раньше сумма была соизмеримая, то теперь выгода явно на стороне государственных вузов, которые будут предлагать те же самые специальности. Есть такая опасность?
Владимир Зернов: Она налицо. Несколько лет назад у нас была большая конференция, это была первая конференция, которая проводилась по видеоконференцсвязи на всю страну, с участием руководства Министерства образования и, к сожалению, уже ушедшей из жизни Вениаминова Виктора Николаевича из Питера. Он тогда сказал знаменитую фразу, что у нас нет Министерства образования в стране, а есть Министерство государственного образования. И нас заверили, напечатано было во всех газетах, что ситуация меняется, мы, безусловно, пойдем навстречу. Что сейчас? Сейчас, несмотря на все хорошие слова, которые были сказаны, ни одного нет ни вуза, ни среднего учебного заведения, ни школы, который был бы поддержан в ходе национального проекта. Конкурентная среда как таковая в образовании просто отсутствует. За что борется государственный вуз при получении контрольных цифр приема? Вообще, как может быть в стране с рыночной экономикой контрольные цифры приема? Это что, рыночные категории? От этого даже коммунисты отходили во второй половине 80-х годов, когда устанавливали плату за студентов, фактически вводили элементы контрактных отношений. Если бы у нас, как в любой рыночной стране, были контрактные отношения государства с вузом, а вуза с обучающимся, то это была бы и конкурентная среда в образовании. А так получается, что мы очень активно сталкиваем образование в колею нашего автопрома. Мы все время доказывали, что машины, произведенные в государстве, это лучшие автомобили. Образование проиграло уже даже внутри страны соревнование. Количество уезжающих за рубеж на учебу существенно больше въезжающих. А если смотреть по финансам, то разница в полтора-два порядка. Мы проигрываем прежде всего потому, что напрочь отрицаем конкурентные какие-либо отношения в сфере образования. Вот пример стран Восточной Европы, коммунистического Китая того же самого. Создав негосударственный сектор, ему были даны определенные преференции, но на короткое время. Например, в той же Польше, мы недавно оттуда вернулись с конференции, негосударственный вуз, если он устраивает государство, он может подать заявку наряду с государственным. У нас примеров такое огромное количество неравноправных отношений. Я могу об этом очень долго говорить. Самое печальное, что отсутствие конкурентной среды дает очевидную стагнацию всей отечественной системе образования. Вот за это обидно. 70% получают платное образование. Это очень легко подсчитывается. 7,5 миллионов у нас студентов всего. Из них на бюджетной основе меньше 3 миллионов.
Тамара Ляленкова: И львиная доля этих студентов, которые платят за свое обучение, приходятся опять-таки на государственные вузы.
Владимир Зернов: На государственные вузы. Потому что такова политика государства.
Тамара Ляленкова: Может быть, таким образом государство помогает вузам своим существовать, дает им такую возможность?
Владимир Зернов: Если мы хотим, чтобы у нас развивалась экономика, то государство должно устанавливать правила игры на рынке, но не быть участником. А у нас государство – и инвестор, и участник. И вот получается по Черномырдину: хотели как лучше, а получилось как всегда.
Тамара Ляленкова: Владимир Алексеевич, каковы сейчас дела у негосударственных вузов?
Владимир Зернов: Конечно, ситуация такая, которая не настраивает сильно на оптимизм. Причин несколько. Первая совершенно очевидна, то, о чем мы говорили ранее – отсутствие каких-либо конкурентных отношений и отсутствие равноправия. Вторая – тоже нельзя отрицать, это демографическая яма, куда мы упорно скатываемся. И в этих условиях, когда количество бюджетных мест у нас уже примерно равно выпуску из школы, конечно же, негосударственному сектору очень тяжело. Я вообще не понимаю, зачем это нужно. Ну, наверное, кому-то нужно. Вот кому? Я такого человека, увы, не знаю. Стране это не только не нужно, но и вредно. Нет ни в одной стране мира подобного явления.
Тамара Ляленкова: Вы имеете в виду количество высших учебных заведений?
Владимир Зернов: Нет, количество бюджетных мест. Вообще, понятие бюджетного места должно быть каким-то таким анахронизмом в стране с рыночной экономикой. Еще раз напоминаю, что коммунисты к этому пришли еще 25 лет назад, когда принималось знаменитое постановление ЦК КПСС и Совета министров о реформе высшей школы. Если оно было выполнено, мы бы уже 25 лет жили в конкурентной среде. А мы все еще живем в социализме. Раз так, то, конечно же, не госсектору очень тяжело не то что конкурировать, даже выживать. Несмотря на то, что качество работы многих вузов, по данным Рособрнадзора, не только не уступает, но даже и лучше, это говорят данные интернет-тестирования, которое проводится, это говорят данные прохождения аккредитации, но государственной поддержки, увы, нет. Хотя решение Госсовета о том, что негосударственные вузы должны иметь равный доступ к госресурсам, уже этому событию почти пять лет. Но воз и ныне там.
Тамара Ляленкова: Итак, как следует из рассказа ректора РосНоУ Владимира Зернова, политика государства по отношению к негосударственным учебным учреждениям, несмотря на документально подтвержденные обещания, осталась прежней. И новые образовательные кредиты значительно ухудшат положение последних, которым и без того непросто выживать в условиях экономического кризиса и демографического спада. О том, какие выгоды новые образовательные кредиты сулят банкам и студентам, мы поговорим во второй части «Классного часа».
Сегодня мы обсуждаем новые образовательные кредиты, действительно весьма привлекательные и актуальные, на первый взгляд. В России 70% студентов получают платное высшее, профессиональное образование. Большая их часть учится в государственных вузах. Однако президент Российского фонда образования Сергей Комков считает, что даже новые льготные условия образовательного кредита для российского студента слишком обременительны.
Сергей Комков: Я могу сразу сказать, что я являюсь противником этой системы любого кредитования в области образования. Высшее профессиональное образование, так же как и среднее образование, должно быть бесплатным. Мы достаточно много, сообща, делаем взносов в общую казну государства, чтобы государство потом вернуло это в виде профессионального образования наших граждан. Сейчас весь мир идет в сторону сокращения процента платного образования и увеличения процента бюджетного, бесплатного или привлечения каких-то других средств. Например, уже в 2010 году вступает в силу закон в Японии, в соответствии с которым все граждане Японии не только могут, но обязаны получить высшее профессиональное образование на бюджетной основе. К этому идет и Южная Корея сегодня, к этому идут целый ряд стран Европы. К 2020 году 90% студентов Германии будут обучаться на бюджетной основе, и только 10 будут платников. А у нас в 2020 году будет все наоборот. Попытка как бы уговорить население страны в том, что мы вводим такую очень выгодную для вас схему кредитования образования, это достаточно лукавый шаг. Нам пытаются сказать: ну, мы вам дадим такой льготный кредит, сейчас он будет для вас необременителен, за вас будет платить банк. Причем опять-таки не по всем специальностям, а только по определенному набору. И причем не все банки, а только те, которые участвуют в этом эксперименте. Дальше возникает масса вопросов, как вы будете отдавать потом этот кредит? Даже этот процент все равно очень высок. Мировая практика показывает, что такие потребительские кредиты, которые превышают примерно 2-3% годовых, они очень тяжелым бременем ложатся на людей. Представьте себе, молодой специалист, закончивший вуз, сталкивается с огромной массой проблем. Во-первых, это, как правило, молодые люди или неженатые, или незамужние, или только что поженившиеся, создающие семью, появляются дети, нужно решить проблему жилищную, нужно решить массу финансовых проблем других. А ему надо отдавать деньги. То есть в самый неподходящий момент он оказывается перед тяжелой ситуацией.
Тамара Ляленкова: Да, кстати, это никоим образом не улучшит демографическую ситуацию.
Сергей Комков: Элементарно, прикиньте, заканчивают в среднем в 23-25 лет этот вуз, и это самый репродуктивный возраст, до 30 лет, когда люди обычно заводят семью и рожают детей. И вот появившийся маленький ребенок, который требует и расходов, и внимания, и всего прочего…
Тамара Ляленкова: Да он просто не появится.
Сергей Комков: Ну, вот скорее всего да…
Тамара Ляленкова: Впрочем, жизненный сценарий каждый строит по-своему. В первой версии эксперимента в программе «Кредо» участвовало более 4 тысяч человек. И в их числе мой следующий собеседник Арсений. Я спросила его, трудно ли было решиться взять кредит?
Арсений: Должно хватить мозгов, чтобы решить. Дает возможность учиться тем, у кого в данный момент нет ее. Но это инвестиции прямо в свое образование. Не то что он прямо выгоден, но как бы, учитывая то, что он есть, это хорошо. Если бы его не было, было бы хуже. Но он не то чтобы прямо выгодный.
Тамара Ляленкова: Действительно, несмотря на ряд льготных условий программы «Кредо», процентная ставка составляла 10 годовых, что значительно ниже обычной ставки потребительского кредита. Но все же много для студента и молодого специалиста. На платное обучение решаются, как правило, те, кто не прошел на бюджетное. Откладывать на год обидно, приходится искать ресурс. История моего следующего собеседника Антона – классический пример того, какой финансовый путь, как правило, в таких обстоятельствах выбирают российские студенты.
Антон: Поступал я изначально на бюджет. То есть я просто к концу, четвертому туру по баллам не добрал до десятки бюджетников. И попал в восьмерку платников, тоже конкурс. Это не так, как ты не поступил, можешь платить. Там еще нужно и за платное бороться.
Тамара Ляленкова: Вы брали кредит образовательный или справились как-то сами?
Антон: Нет, мне помогают сейчас родители. Часть денег была моих, которые были у меня накоплены за время работы, пока я не учился. Часть денег мне помогли родители. Ну, я тешу себя надеждами, что, может быть, курсе на третьем у меня будет возможность перевестись на бюджетное.
Тамара Ляленкова: А это возможно?
Антон: Ну, вообще, фактически это возможно. Если у тебя нет высшего образования первого, то это возможно.
Тамара Ляленкова: В зависимости от оценок?
Антон: В зависимости от того, что освободится, может быть, место бюджетное, когда кого-то отчисляют. Я просто надеюсь, что какая-то возможность будет так или иначе, потому что за время обучения пять лет платить такие деньги – это очень много. Я не знаю, как будет дальше.
Тамара Ляленкова: Антон, а вы не думали брать, может быть, образовательный кредит? Или это слишком сложно, и все-таки проценты большие?
Антон: У нас семья среднего достатка. Просто они в свое время скопили какую-то небольшую часть денег. Мы привыкли вообще не брать в долг никогда.
Тамара Ляленкова: Две причины – высокие процентные ставки и отсутствие кредитного опыта – делают обычные образовательные кредиты непопулярными среди россиян. Впрочем, зарубежный опыт так же показывает, что гораздо охотнее студенты пользуются помощью государства. Наиболее удобная для учебы страна – это Германия. Я попросила корреспондента Радио Свобода Александра Хавронина рассказать, какая финансовая поддержка существует там.
Александр Хавронин: По-разному покрывают свои расходы немецкие студенты. Одним помогают родители, другие берут образовательный кредит в банке, а малоимущие чаще всего обращаются к государству. Закон о поддержке образования, вступивший в силу на территории ФРГ 1 сентября 1971 года, предоставляет им для этого достаточно прав. Претендовать на бофек вправе студенты, не достигшие 30-летнего возраста, причем не только граждане Германии, но и некоторые категории иностранцев. Государственное ведомство, выплачивающее деньги, следит за тем, чтобы получатель помощи действительно учился в вузе. Начиная с пятого семестра, бофек студенту выплачивается только в случае успешной сдачи им определенного количества экзаменов. Размер ежемесячно выплачиваемой помощи зависит от многих факторов: доходов самого студента и членов его семьи, а также от жилищной ситуации. Снимающие отдельное жилье получают от государства больше, чем те, кто живет с родителями. Обычно размер помощи не превышает 584 евро в месяц. Кроме того, государство оплачивает студенту медицинскую страховку. Для многих молодых немцев бофек стал важным подспорьем.
Город Майнц, столица федеральной земли Рейн-он-Пфальц. 25-летняя Штеффи изучает медицину в местном университете.
Штеффи: Мой папа умер в 1999 году. Кроме меня, у мамы еще четверо дочерей. На одну мамину зарплату прожить было бы трудно. Мы относимся в Германии к числу малоимущих. Если бы не финансовая поддержка со стороны государства, я бы вообще не смогла учиться в университете.
Александр Хавронин: Штеффи сетует, что согласно немецкому законодательству, студенты, которым помогает государство, не могут получать на подработках более 400 евро в месяц.
Штеффи: Здесь в Майнце очень дорогое жилье. Двухкомнатную квартиру я снимаю с подругой на двоих. За свою комнату плачу 320 евро в месяц. От 480 евро, которые мне дает государство, остается 160, едва на продукты хватает. А на остальное денег уже нет – ни на телефон, ни на одежду, ни на медикаменты, ни на книги, которые необходимы для учебы.
Александр Хавронин: 26-летняя Королла также учится в университете Майнца. На протяжении первых нескольких семестров она получала финансовую помощь от государства, однако вскоре выплаты были прекращены. У Короллы тяжело заболел отец, она стала уделять больше времени ему и меньше учебе. Провалив промежуточные экзамены, Королла потеряла, согласно немецкому законодательству, право на бофек.
Королла: Я сильно переживала, не спала ночами, не знала, на что жить дальше. Доходы от подработок не были постоянными. Мое эмоциональное состояние, конечно, отразилось на учебе. Я не понимала тот учебный материал, который преподаватель давал нам на лекциях, ничего не запоминала из прочитанного в учебниках.
Александр Хавронин: Чтобы сосредоточиться на учебе в университете и отказаться от временных малоквалифицированных подработок, Королла попыталась взять студенческий кредит в банке, но получила отказ.
Королла: Я поняла, что если банк не уверен в возврате денег, то получить студенческий кредит очень сложно. Я не смогла предоставить доказательство того, что в моей семье надежные доходы. У мамы – маленькая пенсия, а у меня – непостоянные, также небольшие заработки.
Александр Хавронин: Михаэль Хартман, профессор социологии технического университета города Дармштадт, федеральная земля Гессен. В свое время, будучи студентом, он также получал помощь от государства. По мнению Хартмана, в 70-80-е годы прошлого века законодательство ФРГ более благосклонно относилось к тем, кто хотел получить высшее образование.
Михаэль Хартман: Еще несколько десятилетий назад в Федеративной республике Германия были более мягкие социальные законы. Государство помогало финансово почти каждому второму студенту. Делалось все, чтобы дети из многодетных малоимущих семей получили высшее образование. А в последние годы появилась трудная тенденция. Среди студентов становилось все больше тех, чьи родители имеют высшее образование и хорошо зарабатывают, и меньше детей из малообеспеченных семей. 2-3 десятилетия назад государство тратило куда больше денег на социальную поддержку студентов. За минувшие годы в результате поэтапного ужесточения социального законодательства в Германии почти в два раза уменьшилось число получателей беспроцентных студенческих ссуд от государства.
Александр Хавронин: По данным статистики, более 2 миллионов человек учится сейчас в немецких вузах. При этом почти каждый четвертый из них получает бофек – государственную ссуду, стипендию.
Тамара Ляленкова: Репортаж из Германии подготовил корреспондент Радио Свобода Александр Хавронин. И теперь мы вернемся к российскому опыту. В 2004 году компания «Крейн» инициировала целевую программу «Кредо». Кредитным оператором тогда выступил банк «Союз», который принял участие и в нынешнем эксперименте. Рассказывает председатель правления акционерного коммерческого банка «Союз» Андрей Хандруев.
Андрей Хандруев: С точки зрения выдачи кредитов по новой образовательной программе мы также полностью готовы, поскольку мы в принципе обслуживаем, мы работаем по программе «Кредо» с достаточно большим числом лиц. Есть особенность участия банка «Союз», безусловно, в эксперименте, который осуществляется в соответствии с постановлением правительства, есть особая категория потребителей услуги образовательный кредит. Это студенты, которые сейчас работают по программе «Кредо». Безусловно, всем заемщикам, которые сейчас пользуются кредитами по программе «Кредо», мы предоставляем возможность в любой момент заявить о переходе на кредитование по программе уже по постановлению правительства и соответственно в российских рублях. Тут любые практически комбинации возможны. Единственно невозможный вариант – это в случае, если у нас заемщик, наш студент, переходит соответственно полностью на программу по правилам постановления правительства. В таком случае, конечно, он вернуться в программу «Кредо» не сможет. Потому что в принципе как таковая программа «Кредо» - мы не заключаем новых договоров, мы только обслуживаем тех заемщиков и наших клиентов, которые уже заключили с банком договор до августа 2009 года.
Тамара Ляленкова: К сказанному Андреем Хандруевым надо добавить, что если участники программы «Кредо» захотят поменять форму кредита на новую, то они могут не волноваться за свою успеваемость. Для них Министерство образования сделало исключение. Второй банк, куда можно обращаться за образовательным кредитом на льготных условиях, это Сбербанк. Рассказывает заместитель председателя правления Сбербанка России Дмитрий Давыдов.
Дмитрий Давыдов: В ходе работы с Министерством образования был проанализирован не только предыдущий опыт работы. Мы анализировали весь зарубежный опыт, то, что касается образовательных кредитов. Мы проводили довольно глубокие консультации – то, что касалось схемы взаимодействия, удобства для заемщиков, снятия рисков для банков. А то, что касается Сберегательного банка, то все внутренние нормативные документы подготовлены. И Сберегательный банк, как правило, если вводит кредитный продукт, то этот кредитный продукт предлагается в любой точке кредитования.
Тамара Ляленкова: Изначально предполагалось, что в проекте льготного кредитования студентов примут участие и другие банки. Например, ВТБ-24. Однако этого не произошло. Почему – я попросила объяснить вице-президента банка Ивана Лебедева.
Иван Лебедев: Мы не исключаем для себя возможность участия в этом эксперименте. Однако ценовые параметры, заложенные в условия этого эксперимента, сделали наше участие в нем на текущий момент невозможным. Вот вкратце можно охарактеризовать так.
Тамара Ляленкова: А что значит ценовые параметры? Это слишком долгий срок – 10 лет погашения кредита?
Иван Лебедев: Нет, вопрос не в сроках, вопрос именно в ограничениях, накладываемых условиями программы на максимальную цену, которую мы вправе устанавливать по подобного рода кредитам. Такие ценовые границы, которые были заложены в эксперименте, они неприемлемы для нас на текущий момент.
Тамара Ляленкова: То есть это вам не выгодно как банку?
Иван Лебедев: Абсолютно. Это для нас не то чтобы не выгодно… Ну да, мы, наверное, находимся все-таки, если соглашаемся на условия этого эксперимента, мы будем находиться за гранью приемлемой доходностью. Ну да, невыгодно, наверное. Потому что это действительно достаточно рисковый сегмент клиентов. Это молодые люди, которые не имеют ни опыта кредитования, ни опыта самостоятельной жизни. Государство, конечно, закрывает большинство рисков, которые присущи этому проекту. Однако стоимость даже тех ресурсов, которые мы привлекаем для того, чтобы потом размещать в кредиты, она уже, наверное, находится примерно на том уровне, который предполагается устанавливать в качестве нового ориентира по таким программам. То есть мы не готовы рассматривать это мероприятие как благотворительное, коммерческое никак не выходит на таких условиях. Поэтому мы в принципе готовы вернуться к рассмотрению подобного рода вопросов, но, наверное, при других подходах к ценообразованию.
Тамара Ляленкова: Есть ли у вас в ВТБ образовательные кредиты, помимо вот этого проекта? Были ли такие? Понятно, что кредит можно получить разный.
Иван Лебедев: Смотрите, у нас как таковых целевых кредитов на образование в линейке не существует. Однако те опросы, которые мы проводим среди наших клиентов, которые берут обычные потребительские кредиты, показывают, что такая цель – взять кредит на обучение – находится где-то на четвертом-пятом месте в принципе по популярности среди целей, на которые берутся обычные потребительские кредиты. То есть достаточно много наших потребителей реально берет заемные средства для того, чтобы заплатить за обучение. Продукта как такового нет в обертке какой-то, он не спакетирован, но тем не менее клиенты пользуются стандартными потребительскими кредитами для оплаты своего обучения. И что нужно сделать для того, чтобы предложение стало нам интересно? Нужно, наверное, изменить параметры эксперимента, прежде всего параметры, которые в настоящее время накладываются на максимальную стоимость кредита, а именно: по сути это ставка рефинансирования Центрального банка плюс 3%. Ставка рефинансирования постоянно снижается, и снижается, наверное, более быстрыми темпами, чем снижается стоимость привлечения средств для банка.
Тамара Ляленкова: А вообще, вот такие долгосрочные кредиты на 10 лет, потому что происходит инфляция, это интересно банкам или нет?
Иван Лебедев: Мы же все занимаемся в том числе ипотекой. Любой универсальный банк занимается ипотекой, а это кредиты, как минимум, на 15-20 лет. Поэтому здесь срок не настолько является каким-то стоп-фактором для участия в этой программе. Мы понимаем прекрасно, что образовательный кредит имеет свою специфику, в том числе заключающуюся в том, что студент, пока он является студентом, пока он не нашел работу, с него, наверное, не вполне правильно требовать какого-то обслуживания этого кредита.
Тамара Ляленкова: Но если человек, который берет ипотеку, никуда не денется, потому что имущество вот оно, то человек, который получил образование, может перемещаться как угодно.
Иван Лебедев: Безусловно. Да, и определенные риски в этом есть. Но эти риски как раз закрывает государство. И здесь надо отдать должное, программа прописана гораздо более качественно и интересно, чем первый опыт Минобразования, который был с компанией «Крейн».
Тамара Ляленкова: В этом случае и в похожих случаях государство – надежный партнер, когда оно дает гарантии и участвует в субсидии?
Иван Лебедев: Знаете, поскольку условия эксперименты прописаны отдельной строкой в бюджете, и финансирование мероприятия заложено, наверное, не приходится сомневаться в том, что риски будут выплачены. Более того, успешность программы по субсидированию в приобретении транспортных средств, которая у нас есть сейчас и тоже реализовывается правительством, она показывает, что государство исполняет все обязательства.
Тамара Ляленкова: Из ответов вице-президента банка ВТБ-24 Ивана Лебедева следует, что, несмотря на государственные гарантии, коммерческим банкам новый образовательный кредит неинтересен. Следовательно, жизнеспособность проекта зависит исключительно от финансовой поддержки государства. Впрочем, пока это только эксперимент, точнее вторая версия эксперимента. Подробнее о сегодняшней ситуации в сфере образовательного кредитования и планах на будущее я попросила рассказать директора Института развития образования Высшей школы экономики Ирину Абанкину.
Ирина Абанкина: Законопроект и Высшая школа экономики вместе с Ассоциацией российских банков довольно много этим занималась. И мне кажется, предложила очень серьезный и хорошо разработанный вариант. Это был 2003 год, то есть мы вернемся к этому вопросу через 10 лет после того, когда можно было. Причем впереди после 2003 года было еще несколько лет очень благополучных и мотивированных. И семьи очень хотели вкладываться, и бюджет вкладывался, и работодатели были заинтересованы в образовании. Сейчас, в 2013 году, даже если мы выйдем на законопроект, надо будет понимать, что мы будем выходить совершенно с другой мотивационной структурой. Когда семьи поняли, что они не способны настолько вкладываться и быть уверенными в своих доходах для того, чтобы инвестировать в образование, предприятия тоже сейчас в сложной ситуации. И поэтому они тоже вряд ли смогут инвестировать в той мере, в которой это можно было бы рассчитывать действительно на пике их роста. Поэтому и для банков, банковского сектора, и для предприятий, и для самих семей, конечно, это окно возможностей как бы упустили. Я думаю, что где-то в 2013 году, не думаю, что успеем в 2012, мы выйдем, конечно, к согласованному варианту относительно стандартных кредитов, низкпроцентных, безусловно, с использованием банковской инфраструктуры, потому что государственную мы не сформируем, да и не надо, это дорого. Несомненно, с мерами государственной поддержки серьезной. Это будет стоить не так много, но все-таки сколько-то стоить. Но общедоступными и распространенными эти кредиты и вообще как бы некоторую идеологию учиться в кредит, управлять своими ресурсами, причем ведь и образование становится моим ресурсом… Я думаю, что такое поколение, которое сумеет этими технологиями пользоваться, это скорее то самое конкурентоспособное поколение нашей начальной школы, которые сейчас заканчивают, переходят в основную. Фактически речь идет, что мы это сумеем сформировать для них. Вряд ли раньше. Потому что все, что сейчас происходит, это действительно экспериментирование, и это поиск компромиссов.
Тамара Ляленкова: Но вот мне кажется, что образование в связи с кризисом несколько понизилось в такой социальной цене.
Ирина Абанкина: В социальной цене не понизилось, если оно не за счет семей. Вот если оно за счет бюджета, оно продолжает быть востребованным, и родители хотят, да и дети в конце концов идут учиться.
Тамара Ляленкова: Да, но в какой-то момент возникло такое понимание, что образование – то, во что надо вкладывать деньги, потому что это потом дает очень хороший доход, эти деньги возвращаются. То есть это то, что у тебя не отнимут. Мне кажется, сейчас эта тенденция как-то ушла в связи с кризисом, с тем, что возможно получить образование, но не получить работы.
Ирина Абанкина: Да, потом нет уверенности, что… Это все-таки очень растянутое инвестирование. Вот посадил морковку, и дальше она у меня вырастет, нет, я должна сажать ее пять лет подряд, я должна инвестировать четыре или пять, или шесть даже лет, в общем, очень долго. А уверенности в том, что у меня хватит сил так много инвестировать, конечно, у семей тоже нет. Поэтому я тоже считаю, что вот здесь вот сменилась и мотивация, сменилась и склонность к накоплению человеческого капитала через образование. Мы же видим, если сейчас вроде бы уже наступает конец учебного года, начинают снова очень много говорить о ЕГЭ, начинают о бюджетных местах, вопросы куда и как поступать. И практически не возникает вопрос: а где можно взять кредит на образование?
Тамара Ляленкова: Да, я позвонила в Сбербанк, вроде должен заработать проект. У меня такое ощущение, что я была первым человеком… То есть из того количества людей, которые узнали, поинтересовались хотя бы.
Ирина Абанкина: Никто не поинтересовался. Тем более я помню, что когда обсуждался этот закон, и даже эксперимент, и меня просили приехать сидеть на горячей линии, тогда многие газеты даже это проводили, действительно, нас сидело, наверное, 4-5 экспертов, у каждого был раскаленный телефон. Звонили со всех регионов, войдет ли наш вуз, а можно ли мы их возьмем? Но это было несколько лет назад. И буквально 2008-2009 год изменил здесь очень сильно самих людей, психологию. Конечно, все стремятся к тому, чтобы попасть на бюджетные места, тем более что сейчас не надо сдавать экзамены, а надо подать. Количество вузов и специальностей в них достаточно для того, чтобы выбрать именно такую траекторию. Поэтому сегодня кредитные ресурсы в гораздо меньшей степени востребованы самими людьми, а банки не готовы делать их столь льготными. Становление этого как системы, которую имеют многие страны, такой сформировавшейся системы, я думаю, что отложено на 2013-2014 годы. Может быть, к этому времени мы и на новый тренд выйдем.
Тамара Ляленкова: Ситуацию на рынке образовательного кредитования мы обсуждали с Ириной Абанкиной. И хотя в конце апреля я, судя по всему, была первой, кто позвонил в Сбербанк по поводу нового образовательного кредита, услуга эта может стать довольно популярной. Министерство образования, по крайней мере, рассчитывает на 10 тысяч студентов в год. Несмотря на ограничения, цифра вполне достижимая, учитывая, что 70% ро российских студентов сами оплачивают свое обучение.
О новом проекте целевого кредитования в «Классном часе» Свободы сегодня рассказывали ректоры – Высшей Школы Экономики Ярослав Кузьминов, Российского нового университета – Владимир Зернов, президент Российского фонда образования Сергей Комков, вице-президент банка ВТБ-24 Иван Лебедев, заместитель председателя правления Сбербанка России Дмитрий Давыдов, председатель правления акционерного коммерческого банка «Союз» Андрей Хандруев, заместитель министра образования и науки Российской Федерации Владимир Миклушевский, директор Института развития образования ВШЭ Ирина Абанкина, студенты российских и немецких вузов.
