Болгарский журналист Светослав Иванов, репортер службы новостей частного телеканала "БТВ", стал свидетелем событий в Средиземном море в конце мая. Он находился на греческом судне, на борту которого в основном собрались, по тем или иным причинам, участвовавшие в акции "Флотилии мира" представители европейских стран. Светослав Иванов рассказал о своих впечатлениях корреспонденту РС:
– Я могу рассказать только о том, что произошло на нашем корабле, который шел вторым.
– То есть, вас нельзя увидеть на кадрах, которые облетели весь мир, потому что вы были на борту другого корабля той же флотилии?
– У этих кадров только два источника. Крутятся либо кадры, снятые с вертолета израильскими силами, либо кадры телеканала Аль-Джазира. Они показывают, что происходит на борту турецкого корабля "Мави Мармара" во время штурма. Аль-Джазира успела отправить эти кадры, так как на этом корабле была спутниковая антенна и Интернет. В четверг вечером Израиль уже стал распространять и кадры, изъятые у других журналистов – для того, чтобы показать, что на турецком корабле шла подготовка к нападению на израильских военных.
– А была такая подготовка?
– Не знаю. Я этот турецкий корабль видел только издали. Я до него не сумел добраться даже для того, чтобы взять интервью. А на нашем корабле никто и не пытался оказывать сопротивление израильским военным. Большинство из нас граждане ЕС и США, было много журналистов. Мы были там только для того, чтобы посмотреть, что произойдет, и чтобы увидеть, сможет ли флотилия достичь сектора Газа. Во всяком случае, это было то, к чему стремился я. Я хотел снять фильм. Флотилия дала мне возможность добраться до блокированного сектора Газа и снять жизнь в этом секторе. Честно вам говорю, я не хотел становиться свидетелем военной операции.
– А вы знали тех людей, которые находились на борту "Мави Мармара"? Может быть, вы их видели до начала вашего путешествия?
– Наша, так сказать, "европейская" группа, вместе с журналистами из Италии, представителями шведского и чешского телевидения, коллегами из немецких газет, из телеканала "Евроньюз", погрузилась на корабль в греческом порту Пирей. А посадка на турецкий корабль шла в Стамбуле. Сборный пункт всех кораблей был на Кипре. Но видел я этих людей только издали, когда они выходили на палубу. Во всяком случае, помню, что их было много. И что большинство из них были палестинскими активистами. В воскресенье, 30 мая, прошло совещание капитанов всех кораблей. Там обсуждалось несколько вопросов – когда тронуться в путь и в каком порядке, как следует отреагировать на возможные угрозы со стороны израильских военных. Капитаны решили, что первым пойдет самый крупный корабль – турецкий "Мави Мармара", а вслед за ним – наш корабль с гражданами Евросоюза на борту. Дальше по флангам должны были идти грузовые суда. В 11 вечера в кабине нашего капитана мы услышали по радиостанции голос представителя израильских военно-морских сил. Он попросил представиться и назвать число пассажиров на борту, а также указать их национальность. Капитан ответил на эти вопросы. Израильский представитель спросил, куда направляется корабль; капитан ответил, что конечная остановка – это сектор Газа. Тогда по радиостанции сообщили, что сектор Газа – это военная зона, что доступа туда нет и что нам надо взять другой курс по таким-то координатам.
Мне кажется, что речь шла о том, что нам надо направится в сторону израильского порта Ашдод. Мы, журналисты, которые находились в кабине капитана, спросили как он намерен поступить. Он подумал минут пять, очевидно осознавая, что его ответ может спровоцировать нападение на корабль. Затем сказал, что намерен продолжить путь к сектору Газа. Тогда представитель израильских частей заявил: этот ответ означает, что Израиль должен вмешаться. Мы слышали довольно ясно, как он дал приказ израильским военным: он сказал, что те должны принять все меры, чтобы воспрепятствовать доступу флотилии к военной зоне сектора Газа. Я тогда подумал, что они начнут штурм под утро, с тем чтобы операция закончилась, когда уже светло. Так и произошло. Все началось в 4.10 – 4.15, и началось внезапно, одновременно на всех кораблях. Произвело очень сильное впечатление то, что израильские части штурмовали турецкий корабль с боевыми криками, а наш корабль – наоборот, с криками: "Все в порядке, будьте спокойны!" К тому же - не сочтите, что я не доглядел, я в здравом уме и твердой памяти – я заметил, что первые израильские коммандос, которые поднялись на борт нашего корабля, держали в руках автоматы для игры в пейнтбол. Я это понимаю так: у них очевидно был приказ не допустить, чтобы пострадал кто-то на нашем корабле. А корабль они взяли очень быстро – все длилось минуту, не больше. Нам сказали войти внутрь и сесть. Появился капитан – он, очевидно, оказал сопротивление, так как у него под глазом был синяк – и сказал: "Ну хорошо, ребята, победа за вами, но, по-моему, вы совершили пиратское нападение на международной территории". В принципе не было никакого насилия, нас все время спрашивали, нужна ли нам вода, хочет ли кто-то из нас пойти в туалет... Потом, после 8-часового пути, мы доплыли до порта Ашдод, хотя нам никто и не говорил, куда именно нас везут. Там нас ждали уже другие военные, которые нас силой стали выталкивать на допрос, как будто мы преступники.
– О чем спрашивали во время допроса?
– У меня, например, спросили, знал ли я, что сектор Газа – это военная зона, и я сказал, что да, знал. Тогда они спросили, почему я решил нарушить правила доступа в эту военную зону. Я сказал, что ничего не нарушал – ведь я так и не успел до этой зоны добраться. Затем нам сказали, что нас на самолетах отправят домой, и долго эту версию поддерживали – повезли нас на аэродром, даже стали нас вызывать на посадку, торопили, как будто мы опаздываем на самолет. Ну, мы, журналисты, стали прощаться друг с другом. Но потом оказалось, что нас ждет не самолет, а автомобиль. Машина отвезла меня приблизительно на километр, в какой-то центр для иммигрантов, но оказалось это хуже тюрьмы. Спали на нарах. Никто мне ничего не объяснял, просто заперли меня в этой комнате и все. Там я оставался три дня. Вначале, в течение 30 часов, мне не давали воды. Вели себя грубо, как будто мы преступники. Там был ирландец или швед, не помню точно, который заявил, что имеет право позвонить по телефону и имеет право на ежедневные прогулки. Но никому из нас не разрешили позвонить по телефону. А его силой запихали обратно в комнату. К концу второго дня меня нашла консул Болгарии в Израиле.
– Вы говорили, что хотели снять фильм, но теперь уже это вряд ли получится, вам вряд ли разрешат въехать в Израиль.
– Да, мне так и сказали, когда силой выталкивали меня с корабля в порту Ашдод. Я спросил у офицера, который меня расспрашивал, означает ли все это, что мне запрещен въезд в Израиль. Он сказал: да. Я спросил: на какой срок? Он ответил: на десять лет.
– Я могу рассказать только о том, что произошло на нашем корабле, который шел вторым.
– То есть, вас нельзя увидеть на кадрах, которые облетели весь мир, потому что вы были на борту другого корабля той же флотилии?
– У этих кадров только два источника. Крутятся либо кадры, снятые с вертолета израильскими силами, либо кадры телеканала Аль-Джазира. Они показывают, что происходит на борту турецкого корабля "Мави Мармара" во время штурма. Аль-Джазира успела отправить эти кадры, так как на этом корабле была спутниковая антенна и Интернет. В четверг вечером Израиль уже стал распространять и кадры, изъятые у других журналистов – для того, чтобы показать, что на турецком корабле шла подготовка к нападению на израильских военных.
– А была такая подготовка?
– Не знаю. Я этот турецкий корабль видел только издали. Я до него не сумел добраться даже для того, чтобы взять интервью. А на нашем корабле никто и не пытался оказывать сопротивление израильским военным. Большинство из нас граждане ЕС и США, было много журналистов. Мы были там только для того, чтобы посмотреть, что произойдет, и чтобы увидеть, сможет ли флотилия достичь сектора Газа. Во всяком случае, это было то, к чему стремился я. Я хотел снять фильм. Флотилия дала мне возможность добраться до блокированного сектора Газа и снять жизнь в этом секторе. Честно вам говорю, я не хотел становиться свидетелем военной операции.
– А вы знали тех людей, которые находились на борту "Мави Мармара"? Может быть, вы их видели до начала вашего путешествия?
– Наша, так сказать, "европейская" группа, вместе с журналистами из Италии, представителями шведского и чешского телевидения, коллегами из немецких газет, из телеканала "Евроньюз", погрузилась на корабль в греческом порту Пирей. А посадка на турецкий корабль шла в Стамбуле. Сборный пункт всех кораблей был на Кипре. Но видел я этих людей только издали, когда они выходили на палубу. Во всяком случае, помню, что их было много. И что большинство из них были палестинскими активистами. В воскресенье, 30 мая, прошло совещание капитанов всех кораблей. Там обсуждалось несколько вопросов – когда тронуться в путь и в каком порядке, как следует отреагировать на возможные угрозы со стороны израильских военных. Капитаны решили, что первым пойдет самый крупный корабль – турецкий "Мави Мармара", а вслед за ним – наш корабль с гражданами Евросоюза на борту. Дальше по флангам должны были идти грузовые суда. В 11 вечера в кабине нашего капитана мы услышали по радиостанции голос представителя израильских военно-морских сил. Он попросил представиться и назвать число пассажиров на борту, а также указать их национальность. Капитан ответил на эти вопросы. Израильский представитель спросил, куда направляется корабль; капитан ответил, что конечная остановка – это сектор Газа. Тогда по радиостанции сообщили, что сектор Газа – это военная зона, что доступа туда нет и что нам надо взять другой курс по таким-то координатам.
Мне кажется, что речь шла о том, что нам надо направится в сторону израильского порта Ашдод. Мы, журналисты, которые находились в кабине капитана, спросили как он намерен поступить. Он подумал минут пять, очевидно осознавая, что его ответ может спровоцировать нападение на корабль. Затем сказал, что намерен продолжить путь к сектору Газа. Тогда представитель израильских частей заявил: этот ответ означает, что Израиль должен вмешаться. Мы слышали довольно ясно, как он дал приказ израильским военным: он сказал, что те должны принять все меры, чтобы воспрепятствовать доступу флотилии к военной зоне сектора Газа. Я тогда подумал, что они начнут штурм под утро, с тем чтобы операция закончилась, когда уже светло. Так и произошло. Все началось в 4.10 – 4.15, и началось внезапно, одновременно на всех кораблях. Произвело очень сильное впечатление то, что израильские части штурмовали турецкий корабль с боевыми криками, а наш корабль – наоборот, с криками: "Все в порядке, будьте спокойны!" К тому же - не сочтите, что я не доглядел, я в здравом уме и твердой памяти – я заметил, что первые израильские коммандос, которые поднялись на борт нашего корабля, держали в руках автоматы для игры в пейнтбол. Я это понимаю так: у них очевидно был приказ не допустить, чтобы пострадал кто-то на нашем корабле. А корабль они взяли очень быстро – все длилось минуту, не больше. Нам сказали войти внутрь и сесть. Появился капитан – он, очевидно, оказал сопротивление, так как у него под глазом был синяк – и сказал: "Ну хорошо, ребята, победа за вами, но, по-моему, вы совершили пиратское нападение на международной территории". В принципе не было никакого насилия, нас все время спрашивали, нужна ли нам вода, хочет ли кто-то из нас пойти в туалет... Потом, после 8-часового пути, мы доплыли до порта Ашдод, хотя нам никто и не говорил, куда именно нас везут. Там нас ждали уже другие военные, которые нас силой стали выталкивать на допрос, как будто мы преступники.
– О чем спрашивали во время допроса?
– У меня, например, спросили, знал ли я, что сектор Газа – это военная зона, и я сказал, что да, знал. Тогда они спросили, почему я решил нарушить правила доступа в эту военную зону. Я сказал, что ничего не нарушал – ведь я так и не успел до этой зоны добраться. Затем нам сказали, что нас на самолетах отправят домой, и долго эту версию поддерживали – повезли нас на аэродром, даже стали нас вызывать на посадку, торопили, как будто мы опаздываем на самолет. Ну, мы, журналисты, стали прощаться друг с другом. Но потом оказалось, что нас ждет не самолет, а автомобиль. Машина отвезла меня приблизительно на километр, в какой-то центр для иммигрантов, но оказалось это хуже тюрьмы. Спали на нарах. Никто мне ничего не объяснял, просто заперли меня в этой комнате и все. Там я оставался три дня. Вначале, в течение 30 часов, мне не давали воды. Вели себя грубо, как будто мы преступники. Там был ирландец или швед, не помню точно, который заявил, что имеет право позвонить по телефону и имеет право на ежедневные прогулки. Но никому из нас не разрешили позвонить по телефону. А его силой запихали обратно в комнату. К концу второго дня меня нашла консул Болгарии в Израиле.
– Вы говорили, что хотели снять фильм, но теперь уже это вряд ли получится, вам вряд ли разрешат въехать в Израиль.
– Да, мне так и сказали, когда силой выталкивали меня с корабля в порту Ашдод. Я спросил у офицера, который меня расспрашивал, означает ли все это, что мне запрещен въезд в Израиль. Он сказал: да. Я спросил: на какой срок? Он ответил: на десять лет.
