Ссылки для упрощенного доступа

"Это сигнал: ребята, мы до вас доберемся!". "Эхо Москвы", "Грани.Ру", "Агентура.Ру" и Радио Свобода в разговоре о том, что теперь делать с вашими комментариями, дорогие читатели


Елена Рыковцева: Что нам делать с теми комментариями, которые вы, уважаемые посетители наших интернет-сайтов, присылаете к опубликованным там статьям? Что делалось до сих пор, и что будет делаться после того, как Пленум Верховного суда примет окончательное решение об ответственности редакций за содержание этих комментариев? А ведь именно сегодня редакционная группа при Верховном совете доработала проект этого решения, и мы вас непременно с ним познакомим.

У нас в студии - шеф-редактор интернет-проектов радио «Эхо Москвы» Наргиз Асадова. Я думаю, чемпион по комментариям этот сайт среди всех наших участников. Ну, можем померяться, конечно, но думаю, что да. Главный редактор «Граней.Ру» Владимир Корсунский. Главный редактор «Агентуры.Ру» Андрей Солдатов. На связи из Праги - шеф-продюсер интернет-проектов Радио Свобода Аркадий Пильдес.

И на этом производственное совещание объявляется открытым. Во всех смыслах слова открытым, потому что ваше участие, уважаемые слушатели, в нашем разговоре тоже предполагается. Именно ваших комментариев мы ждем к разговору о комментариях.

Объявляю повестку дня нашего совещания. В первом пункте мы предлагаем каждому из участников рассказать о принципах работы с читательскими комментариями, которые до сих пор существовали на ваших сайтах. Во втором пункте обсудим те юридические меры, которые предполагается принять для того, чтобы применить их к редакциям, которые вдруг пропустили лживый, экстремистский, ненавистнический комментарий. И спросим участников, согласны ли они с этими мерами, как изменятся принципы их работы с комментариями, если эти меры будут приняты.

А начнем с Андрея Солдатова. Потому что именно вам, Андрей, просил передать сообщение наш слушатель из Харькова Яков Лаут. Он информирует вас, что в ваш форум никак не удается войти, даже после регистрации. «Автомат отвечает всякие глупости, типа «форум неактивен» и прочее». Я понимаю, что вы вообще вынуждены были закрыть форум.

Андрей Солдатов: Да. Но, честно говоря, это произошло по техническим причинам. Нас всю весну атаковали хакеры. И сейчас технические проблемы затянулись, но я надеюсь, что в течение ближайшей недели-двух мы это все-таки решим. И это совпало с тем, что мы думаем об изменении, реформе форума, что делать с ним из-за всех этих поправок. Тем более что у нас есть специфика. Если вы помните, уже было дело против блогера, который критиковал ФСБ. А поскольку это наша профильная тема, то при желании можно к нам придраться и сказать, что некоторые наши читатели возбуждают ненависть к какой-то определенной социальной группе, к которой как раз подходят те люди, о которых мы в основном пишем. Поэтому нам приходится быть еще более аккуратными, чем форумам с общей направленностью.

Елена Рыковцева: А как вы раньше обходились с комментариями - до того, как закрыли форум? У вас был модератор? Вы просили их регистрироваться? Много ли было агрессивных читателей?

Андрей Солдатов: Наша проблема была, если честно, в основном не в агрессии. Проблема была в том, что из-за репутации ресурса для многих персонажей было очень удобно делать такую вещь, как, например, размещать на форуме заметку про какого-нибудь коррумпированного генерала, а потом переопубликовывать ее в местной прессе со ссылкой на нас. То есть они пытались использовать наш ресурс как первоисточник. И конечно, для того чтобы отслеживать такие вещи, то есть отслеживать информацию от специально вброшенного компромата, который потом будет использоваться в газетах для внутренней борьбы клановой, например, на Дальнем Востоке - там в основном очень активные в этом отношении сидят люди - приходилось тратить очень много времени, оценивая материалы, сообщения, информацию: это реальное возмущение людей или это какая-то заказная вещь, которую нужно срочно вычищать. И честно говоря, на это приходилось тратить слишком много сил, потому что это невозможно поручить человеку, который не в теме, а этим должен заниматься профессиональный журналист.

Елена Рыковцева: То есть это редакторская работа в целом отделе.

Андрей Солдатов: Да, приходилось тратить огромное количество времени.

Елена Рыковцева: А у вас нет таких возможностей пока.

Андрей Солдатов: Да. Поэтому мне приходилось некоторые темы просто вычищать. Если я видел, что идет страшная борьба вокруг, например, таможни на Дальнем Востоке, и люди выкладывали документы в форум, то я понимал, что сделано это не для того, чтобы поделиться с читателями, а потому что потом в какой-то газете выйдут ссылки на эти документы. Таким образом, мы оказываемся первоисточником, с совершенно неясными целями и задачами. И мне приходилось это просто убирать, даже если эта информация была иногда и ценной.

Елена Рыковцева: И я скажу нашим слушателям, чтобы они понимали, что до сегодняшнего момента, до того пленума, который случится, ведь какой была ситуация? Эти комментарии приравнивались к другим публикациям сайта. Были случаи, когда вечером вбрасывался анонимный комментарий, а утром следовало предупреждение от надзорной организации. Так что любой ваш документ, который вбрасывал ваш читатель, естественно, мог рассматриваться как провокация, как ложь, и вы могли быть наказаны за этот документ.

Андрей Солдатов: Абсолютно точно.

Елена Рыковцева: Владимир, какие до сих пор у вас существовали правила работы с вашими писателями?

Владимир Корсунский: У нас очень аккуратная модерация почты. Только лишь совершенно отвязная, матерная ругань или призывы к насилию, разжиганию национальной розни у нас как-то модерируется. А в основном мы стараемся это не модерировать, чтобы дать высказаться людям.

Елена Рыковцева: А они должны регистрироваться?

Владимир Корсунский: Нет, они не регистрируются. На форумах никто не регистрируется. Все они анонимные. И разбираться с ними не очень интересно. Как они (надзорные органы) будут искать, кто это? Михаил Федотов надеется, что новое положение снимет ответственность с сайтов и переключит на авторов. Но как они будут искать этих авторов, мне очень интересно? Пусть найдут. Я сейчас подумал, что в «Грани.Ру», например, мы в более счастливом положении, чем официозные сайты – чем кремлевские СМИ...

Елена Рыковцева: Почему?

Владимир Корсунский: Потому что наши «экстремисты» - это те, кто ругает наших авторов, они все выступают за власть, они все поддерживают власть. А остальные у нас как бы нормальные люди, переписывающиеся друг с другом. Но есть группа, может быть, человек 30, они каждый день по 8 часов сидят (видимо, это рабочее время, смена рабочая) и засоряют все форумы. Но все они поддерживают власть. И я посмотрю, как власть будет это опровергать и ловить их за руку.

Елена Рыковцева: Но у вас есть сотрудник, который предварительно читает эти комментарии все-таки?

Владимир Корсунский: Нет, практически нет этого сотрудника. Ну, проглядываем, но премодерации не существует.

Елена Рыковцева: Наргиз, у вас комментариев очень много на сайте. Но я вижу, что у вас существует регистрация. То есть какой-то элемент отсева уже есть.

Наргиз Асадова: Да, существует элемент отсева. Но в отличие от коллег, наш интернет-ресурс – сайт «Эхо Москвы» - не зарегистрирован как СМИ. Соответственно, я не очень понимаю, каким образом предложения, которые рассматриваются в Верховном суде, могут касаться сайта «Эхо Москвы».

Елена Рыковцева: Причем ваше право – регистрировать его как СМИ или не регистрировать. Не хочу – не регистрирую. Значит, пока эта ответственность на вас не распространяется.

Наргиз Асадова: Да. Тем не менее, у нас действительно есть регистрация, и достаточно многоступенчатая и сложная. Я сравнивала с американскими, британскими сайтами, и нигде такой жесткой, я бы сказала, регистрации не существует. Например, так называемые «краснорамочники» - это люди, которые оставляют даже свои домашние телефоны. И мы их прозваниваем.

Елена Рыковцева: То есть к ним доверие.

Наргиз Асадова: К ним абсолютное доверие. Мы их приглашаем в эфир. И это чаще всего люди, которых мы знаем в лицо. Но помимо регистрации у нас есть, конечно, постмодерация. Есть несколько причин, по которым редактор может выкинуть, скажем так, комментарий.

Елена Рыковцева: Потом, когда он уже опубликован?

Наргиз Асадова: Да, потом. А системы премодерации у нас не существует.

Елена Рыковцева: Читаю (я с вашего сайта распечатала). У вас три вида рамок: «краснорамочники», «синерамочники». И «пользователи с минимальной регистрацией», которые должны иметь в виду, что их вопросы и комментарии будут появляться на сайте с задержкой – после одобрения одним из редакторов.

Наргиз Асадова: Да, этих людей, конечно, касается...

Елена Рыковцева: Которые не хотят зарегистрироваться.

Наргиз Асадова: Которые не хотят поделиться информацией о себе.

Елена Рыковцева: Только «e-mail».

Наргиз Асадова: Да. У нас есть специальная лента, куда попадают эти комментарии, и перед тем, как они появляются на сайте, их, конечно, модератор просматривает.

Елена Рыковцева: Но в целом вот та картина, которую вы описали: те, кто зарегистрирован, они свободно печатаются, и только потом по каким-то... А по каким причинам их могут убрать?

Наргиз Асадова: Есть несколько причин. Это разжигание межнациональной, межрелигиозной, социальной розни, безусловно. Это мат, нецензурщина и так далее. И еще есть такое понятие как «flood» - увод от темы. Когда люди начинают друг на друга «наезжать», оскорблять и так далее, то есть они не обсуждают заданную тему...

Елена Рыковцева: И вы убираете весь диалог?

Наргиз Асадова: Да, иногда приходится убирать весь диалог, который не имеет никакой нагрузки смысловой.

Владимир Корсунский: И довольно часто это один и тот же человек.

Елена Рыковцева: То есть «тихо сам с собою».

Наргиз Асадова: И очень часто бывает, что всякие разные провокаторы и так далее на сайт приходят.

Елена Рыковцева: Как сказал Владимир, которые специально загаживают... Извините меня за это слово, ради Бога, в эфире.

Наргиз Асадова: Но это так и есть.

Елена Рыковцева: Аркадий, какова политика в отношении комментариев на сайте Радио Свобода?

Аркадий Пильдес: Из того, что я услышал, пожалуй, Радио Свобода будет наиболее консервативным СМИ в этом смысле. У нас строжайшая премодерация. И мы допускаем на сайт только те комментарии, которые были прочитаны нашим модератором. Дело тут не только в том, что мы боимся какой-то ругани, хотя и ее хватает действительно, и нас очень любят обвинять и в том, на чьи деньги мы существуем, и на чью мельницу льем воду, и тому подобные традиционные обвинения в сторону Радио Свобода. А кроме того, мы считаем, что комментарий к статье или комментарий к блогу не существует сам по себе, дискуссия не существует сама по себе, мы хотим, чтобы дискуссия добавляла качество к тому тексту, который существует.

Елена Рыковцева: Аркадий, а если толковый комментарий, но нехорошее, ругательное слово в нем, совсем нехорошее, комментарий полностью удаляется или редактируется? Убирается слово, а комментарий остается?

Аркадий Пильдес: На сайте Радио Свобода применяется очень простой принцип, который называется «все или ничего». То есть пришедший комментарий либо пропускается в том виде, в котором он есть, либо удаляется целиком.

Елена Рыковцева: Мы еще поговорим, как теперь будут выглядеть требования закона. Но то, что в этих требованиях допускается редактура, этого на сайте Радио Свобода не будет ни в каком виде. Либо все, либо ничего – так?

Аркадий Пильдес: Да. На сайте Радио Свобода уже сейчас не разрешена редактура комментариев. Если вкралась какая-то орфографическая ошибка, и это не страшно для смысла, то почему бы это не пропустить.

Елена Рыковцева: Я хочу спросить коллег, знают ли их читатели об этих принципах работы с их комментариями. Я уже рассказала, что у «Эхо Москвы» опубликованы эти принципы. Андрей, у вас публиковались принципы, какие комментарии вы принимаете? Может быть, нужно было бы сразу как-то ограничить людей по пунктам?

Андрей Солдатов: Конечно, есть определенная страница, на которой сказано, по каким принципам мы убираем комментарии, по каким нет. Но чаще, если честно, приходится напрямую общаться с читателями, потому что они задают вопрос: «А почему вы удалили это?», - и делают это в открытом режиме. И я считаю, что вполне возможно отвечать также в открытом режиме, не в какой-то закрытой переписке, и объясняю, почему я удалил то или иное сообщение. Мне кажется, это более честно, открыто и понятно.

Елена Рыковцева: Владимир, у вас есть какая-то справка для читателей?

Владимир Корсунский: У нас это все очень свободно. Если модератор хочет объяснить, он объясняет, если не хочет, он не объясняет. Если Лева Рубинштейн хочет выйти и поспорить с любым «отморозком», который появляется на форуме, он выходит и спорит с ним, ну, до какого-то предела. Потом ему тоже надоедает и он бросает это.

Елена Рыковцева: Аркадий, знают ли читатели сайта Радио Свобода, что с ними никто церемониться не будет, что комментарий будет просто выброшен, если там гадость?

Аркадий Пильдес: Безусловно. Прежде чем человек нажмет кнопочку «отправить комментарий», он может прочитать очень короткий и понятный, всего из трех пунктов состоящий текст, объясняющий правила комментирования. И нажимая на кнопочку «отправить», вы соглашаетесь с этими правилами.

Елена Рыковцева: Понятно. И мы переходим ко второй части нашего разговора. Сегодня было одобрен редакционной комиссией Верховного Суда проект решения, как теперь будет с комментариями. Я должна объяснить, что, вообще-то, это все как бы делается для нас, для средств массовой информации. Потому что если до сих пор можно было «упечь» за любой комментарий, то теперь есть некоторые оговорки. Новое решение состоит из трех пунктов. Если комментарий появляется на сайте зарегистрированного СМИ (пока речь идет только о зарегистрированных СМИ), то этот комментарий приравнивается к прямому эфиру. Вот как вылетело слово, не воробей, в прямом эфире, так же вылетел из-под ваших перьев комментарий, и он тоже ненаказуем. Но до того момента, пока на этот комментарий не обратит внимание контролирующий государственный орган. А мы с коллегами обратили внимание на то, что из первоначального проекта ушла история с читателями. То есть в первоначальном варианте любой читатель мог на вас пожаловаться, и вы должны были бы убрать комментарий, а теперь только государственный орган устанавливает, что размещенный комментарий является злоупотреблением свободой средств массовой информации, и редакция указанного СМИ вправе отредактировать этот комментарий либо удалить. И вот дальше ужасы начинаются. Если комментарий, представленный на сайте и представляющий злоупотребление свободой слова, с точки зрения контролирующего органа, не удален, то тогда на него больше не распространяется та статья закона «О СМИ», которая считает его прямым эфиром. Это я для простоты говорю – прямым эфиром.

И я бы хотела спросить уважаемых коллег, как они будут действовать с учетом того, что, скорее всего, будет принято? А на днях будет Пленум Верховного Суда, который примет вот этот вариант решения, если еще чего-нибудь не случится. Потому что есть две силы. Одна тащит этот закон в сторону еще большего смягчения: признать «прямым эфиром» и не прикасаться к комментариям. Другая сила настаивает на ужесточении: никакого «прямого эфира», это редакционный текст. Раз комментарий появился на сайте, это текст редакции, и он сразу же подлежит немедленному наказанию, если в нем экстремизм.

Андрей, как вы теперь будете действовать? И самое главное, как вы это все расцениваете?

Андрей Солдатов: С одной стороны, вы правы, тут есть какие-то положительные моменты. Теперь хотя бы понятно, что есть некий новый этап, по ходу которого можно будет как-то лавировать. Другое дело, что я не очень понимаю сроков, как быстро нужно будет удалить этот комментарий? Нужно ли будет это сделать в течение часа, в течение недели, месяца и так далее, после того, как пожалуется орган. И можно ли как-то оспорить эту жалобу органа, и что с этим органом делать. Я считаю, что все равно придется оставаться в том режиме, в котором мы находимся. Потому что часто те комментарии, те люди, которые собираются на форумах... по крайней мере, я говорю об «Агентуре», потому что собираются люди, имеющие отношение (или имевшие отношение) к спецслужбам, они обладают какими-то знаниями, экспертными оценками, которые могут быть интересны всем. И заставлять их называть настоящие имена и фамилии – это невозможно. Я пытался это делать. Например, в Штатах существует один из крупнейших форумов, который называется «IntelForum», и там есть такая вещь – все действуют под собственными именами. У нас это просто невозможно. У нас нет экспертного сообщества. И все эти люди – бывшие ФСБэшники и КГБэшники – работают в каких-то частных конторах, а частные конторы очень плохо относятся к тому, что их сотрудники куда-то вылезают и что-то говорят публично. Эта область абсолютно закрыта. То есть или это надо полностью уничтожить, или оставлять в том виде, в каком она существует. Мне кажется, что это стоит того, чтобы это осталось, эта информация, эти мнения, эти дискуссии нужны. Поэтому, видимо, придется ждать, как это все будет на практике.

Елена Рыковцева: Владимир, допустим, принимается это решение. Что-то изменится в вашей работе с комментариями с учетом того, что вы сегодня узнали, прочитали?

Владимир Корсунский: Трудно сразу сказать. Главное, что я смотрю на это как на продолжение попыток сузить пространство свободы в стране.

Елена Рыковцева: Все-таки сузить?

Владимир Корсунский: Конечно, сузить. Потому что вся наша законотворческая, административная и правоприменительная практика за последние 10 лет направлена...

Елена Рыковцева: То есть она просто в принципе не может быть направлена на что-то другое.

Владимир Корсунский: ...да, на сужение пространства свободы. Единственное, что дальше делать, ну, руководствоваться законом «О СМИ» и профессиональными правилами, я имею право свободно распространять информацию, я имею право ее свободно искать и имею право доводить ее до читателя.

Елена Рыковцева: Я все-таки не могу понять, почему вы это называете «сузить». Если раньше вас за любой комментарий... слава Богу, вас не привлекали, но могли, то теперь не могут запросто, потому что сначала это будет считаться свободным потоком сознания.

Владимир Корсунский: Сейчас можно представлять себе любые картины. Те же самые «тролли», которые сейчас прославляют Кремль...

Елена Рыковцева: Наши слушатели не знают слова «тролли» в этом смысле.

Владимир Корсунский: Хорошо, те же самые наемные работники, которые прославляют Кремль у меня на сайте, они однажды выплеснут волну экстремистских вбросов – и тут же включится Роскомнадзор, кто угодно, и нас заставят все это проверять. И они заблокируют работу сайта, и они не дадут нам продышаться, потому что это будет требовать кошмарного количества сил, средств. Ну, практически невозможно для маленького интернет-издания. Как правило, такие издания, как наше, они очень компактны, у них очень небольшой штат, авторы все за штатом. Ну, невозможно с этим справиться.

Елена Рыковцева: Прочитаю сообщения, которые пришли. «Не понял юмора, - пишет Каратаев Александр. – Вам что, предлагают «стучать» на самих себя за чужое мнение и высказывание? Если это так, то это апофеоз абсурда, безумия и страха властей перед людьми». Нет, Александр, не предлагают нам самим на себя «стучать». На нас прекрасно «настучит» контролирующия орган.

Дмитрий: «В отличие от «Би-Би-Си» и Радио Свобода, на радио «Эхо Москвы» давно не принимают иных мнений по отношению к мнению редакции». Это неправда.

Наргиз ответьте Дмитрию, который считает, что «вы не принимаете иных мнений по отношению к мнению редакции, рассматриваете их как кражу эфирного времени. Это похоже на лжедемократию 90-ых годов», - я дочитываю это сообщение.

Наргиз Асадова: Может быть, вы знаете какие-то более приятные примеры демократии. Приведите тогда эти примеры. Приведите пример, когда в эфире «Эхо Москвы» затыкали рот, если ваше мнение не совпадало с мнением редакции. А голословные утверждения меня, честно говоря, не очень интересуют.

По поводу закона. Я не очень понимаю, что это изменит, те предложения последние, которые вы озвучили.

Елена Рыковцева: Что изменит в вашей работе.

Наргиз Асадова: Я знаю, что до этого, пока не было этого закона, предложения, тоже уполномоченные органы, то есть прокуратура или Роскомнадзор, например, могли прислать бумагу в редакцию из-за какого-то комментария. И это происходит все время на «Эхо Москвы». Но самое интересное, что теперь те же самые органы уже по новому предложению то же самое смогут делать. Я не понимаю, что меняется.

Елена Рыковцева: А я вообще не понимаю, если вы не были зарегистрированы как СМИ, на каком основании вам раньше-то присылали эту бумагу. И сейчас не могут прислать, потому что вы не зарегистрированы.

Наргиз Асадова: На основании того, что «вот у вас на форуме кто-то что-то разжигает, какую-нибудь рознь» и так далее. Проходило разбирательство, мы говорили, что, во-первых, мы не зарегистрированы как СМИ, во-вторых, то-то и то-то. И от нас отставали. Но эти бумажки все равно регулярно приходили.

Елена Рыковцева: То есть по незнанию они вам пишут, не зная, что вы не подлежите ответственности.

Наргиз Асадова: Мне кажется, что тот факт, что Верховный суд рассматривает новые предложения, - это сигнал.

Елена Рыковцева: Какой сигнал?

Наргиз Асадова: Я не очень понимаю, что это законодательно меняет, но мне кажется, что это сигнал: «Ребята, мы до вас доберемся».

Владимир Корсунский: Я вчера посмотрела в Интернете, что правоприменители говорят об этом. И мне очень понравилась замечательная формула, она ко всей борьбе с экстремизмом, терроризмом в нашей стране: невозможно поймать автора, а редакция – вот она, под рукой.

Наргиз Асадова: Безусловно. И еще такой момент. В соответствии с новым предложением уполномоченный орган должен отыскивать среди комментариев те, которые разжигают, условно, межнациональную или межрелигиозную рознь, и после этого писать бумажку в СМИ. Допустим, у нас на сайте порядка 10 тысяч, может быть, комментариев в день. Но это только один сайт. Я не завидую этому уполномоченному органу, который будет рассматривать...

Елена Рыковцева: А вот эти 10 тысяч - сколько человек у вас сидит и хоть как-то их...

Наргиз Асадова: Человека три, наверное, и не все время. Потому что у нас есть лента модерационная. У них нет. Мы им не отдадим свою модерационную ленту. Им придется заходить в каждый пост, отсматривать всю ленту комментариев, а она все время пополняется. А у нас в день порядка 20 новых блогов, которые комментируются, порядка 5-6 интервью, которые комментируются, «статьи дня» - масса материалов, которые комментируются.

Елена Рыковцева: Но визуально вам легче их просмотреть, эту ленту прокрутить, а им надо открывать каждый.

Владимир Корсунский: Те же самые, которые пишут, заодно они и просматривают.

Наргиз Асадова: Может быть, цель этого закона – осваивание бюджетов. Ну, тогда уже понятен смысл.

Елена Рыковцева: Володя объяснил смысл. И мне теперь понятен смысл. Ему очень легко будет найти нарушителя: сам же написал, сам же и знаю, где искать и под какой заметкой.

Сергей Борисович из Свердловской области, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Наргиз, люблю на «Эхо» вас слушать. Я бы сказал так, вокруг агнца давно уже крутится волк. И уже давно крутится, между прочим. И желая к злодеям причесть, абы их съесть... Басня Крылова актуальна.

Елена Рыковцева: Аркадий, что изменится теперь, если примут... Уже будем считать, что примут вот такую редакцию. Что изменится в работе над комментариями на сайте Радио Свобода?

Аркадий Пильдес: Как я уже говорил, наши правила корпоративные настолько консервативные, по сравнению с правилами сайтов коллег...

Елена Рыковцева: То есть нас не запугать.

Аркадий Пильдес: ...ничего менять не придется. У нас ничего плохого на сайте не появляется, даже случайно не появляется. К чему там придираться-то будет надзорным органам? Не могу себе представить.

Елена Рыковцева: Понятно. Короче говоря, при строжайшей системе премодерации ничего не изменится. Кстати, я говорила с коллегами с других сайтов, и все они говорили: «Мы могли бы не брать на работу модераторов, но мы хотим оградить наших читателей от оскорблений». Например, есть известный сайт одного известного издания - к ним не будет претензий у государственных органов по некоторым причинам, скорее всего, - но они, тем не менее, берут и делают жесткую модерацию, потому что не хотят, чтобы люди обижались, оберегают психику своих читателей.

Владимир Корсунский: Скорее всего, они боятся, что кто-то напишет некие вещи – и обидится их работодатель.

Елена Рыковцева: Тоже может быть.

Материалы по теме

XS
SM
MD
LG