Ирина Лагунина: В конце мая мы подняли в программе "Время и мир" проблему того, что российские власти до сих пор не выдают тело бывшего президента Чечни Аслана Масхадова его родственникам – вдове и детям. Его сын Анзор обратился с посланием и с просьбой о помощи к совету религиозных лидеров, который проходил в Азербайджане. До этого "Солдатские матери" передали просьбу семьи российскому руководству.
Мы продолжаем сегодня эту тему. Когда в российской армии появилась практика не возвращать тела убитых в бою горцев их родным? И кто ввел этот варварский обычай? Мы беседуем с доктором исторических наук Хаджи-Муратом Доного.
Хаджи-Мурат Доного: В данном случае я хочу привести пример. Речь идет о периоде кавказской войны, 1832 год – это год, когда погиб первый имам Дагестана и Чечни Гази Мухамад, имевший огромнейший авторитет у горского населения в нагорном Дагестане и Чечне, первый, который начал широкомасштабные военные действия в самом Дагестане и в Чечне. Так вот, после его героической смерти, когда он выпрыгнул из башни и был пойман на штыки, после окончательного взятия его родного аула Гимры, российское командование начало искать тело погибшего имама. Российское командование в лице барона Розена, ему посоветовали, кстати, дагестанец Алим, который не воспринимал деятельность Гази Махамада, он предложил барону Розену не хоронить Гази Мухамада здесь на месте боя в самом селении Гимры, аргументируя это тем, что его могила станет предметом посещение многих людей. И вот это посещение могилы святого человека, погибшего за веру, это будет воспламенять и разжигать борьбу за независимость. Прислушавшись к мнению местного Алима, барон Розен приказал тело имама не выдавать родственникам, не оставлять его в Гимрах, а отвезти в селение Торки. Торки располагалось в зоне российского влияния, где властвовал Шамхал Тарковский, будучи на службе российской армии. Тело привезли в Торки. Но его и здесь не похоронили, а специально на окраине селения построили что-то вроде склепа, где, видимо, я так полагаю, мумифицированное тело Гази Мухамада лежало в этом склепе. Около склепа стоял часовой, который охранял и не подпускал никого. И это тело пролежало немало времени там. И только после вмешательства самого Шамхала Тарковского, который тоже был мусульманином и который был на службе в российской армии, он попросил командование похоронить тело, придать тело Гази Мухамада земле. В конце концов, его похоронили в Торках. Но в 1843 году, когда к тому времени стал имамом Шамиль, и 43 год - это был пик его восхождения и его борьбы, он направил в Торки отдельный отряд, который ночью пробрался туда, выкопал тело Гази Мухамеда, оно было перевезено в селение Гимры, где происходил бой, когда он погиб. То есть Шамиль поступил строго по шариату. Человек должен быть похоронен на том месте, где он погиб. Такая была практика в 1832 году. Допускаю, что были еще такие примеры и до 32 года, и после 32 года.
Ирина Лагунина: Я просто пытаюсь понять, насколько это какая-то месть родственникам или месть роду, насколько это действительно политический вопрос и вопрос пропаганды, скажем так?
Хаджи-Мурат Доного: Да, совершенно верно. В данном случае с примером с Гази Мухамедом несколько шире стоит вопрос, заданный вами. Месть даже не семье этого человека, не роду и даже не селу, а в данном случае именно этому движению в борьбе за независимость. Это надо понимать, какой был авторитет у этого человека, который сумел объединить, насколько возможно, эти разрозненные общества. Дагестан представлял из себя далеко не спокойную картину в том плане, что существовали ханства, бекства, вольные общества, у каждого был свой начальник, друг другу они не подчинялись. И подчинить единому движению - это, конечно, смог только Гази Мухамад и потом продолжил имам Шамиль, у которого это лучше получилось. Поэтому это была не месть, а какая-то узда, чтобы это движение, вспыхнувшее под действиями Гази Мухамада, как-то притормозить, чтобы прекратилось. В частности, даже это не мои слова, а высказывания командования на Кавказе, которые потом делали бравые отчеты в Санкт-Петербург и говорили, что со смертью Гази Мухамада закончилась это восстание, это брожение, возникшее под действием этого мятежника, предводителя скопищ, бунтарей и так далее.
Ирина Лагунина: Вы хотели привести еще один пример.
Хаджи-Мурат Доного: На Кавказе существовал обычай – противнику отрубалась голова. И во многих обществах, как в Дагестанских, так и в грузинских на границе с Дагестаном, существовал такой обычай, что молодой человек еще не может называться юношей, если он не привезет с поля боя сколько-то голов, лично им отрубленных. Еще практиковалось отрубание кисти рук, потом эти кисти прибивались на дверях дома и так далее. Но дело в том, что когда к власти пришел имам Шамиль и начал возводить государство, которое было заложено еще Гази Мухамадом, начал возводить государство под названием Имамат, которое существовало строго по шариатским законам, он в конце концов запретил на подвластной ему территории, чтобы его подчиненные прекратили этот варварский, с его точки зрения, обычай. Что рубление голов противника - это недостойный поступок, и мы этим заниматься не должны и не имеем права. Поэтому на территории Имамата этот обычай практически исчез.
Хотя по ту сторону баррикад российское командование поощряло, несмотря на то, что официально лично Николай Первый в указе, который тоже известен историкам, он запрещал это делать. Но тем не менее, как часто говорили служащие на Кавказе, Петербург многого не знает, что происходит на Кавказе. Мне кажется, это очень актуально сегодня, хотя столицы поменялись страны. Чиновники и военные, сидящие в Зимнем дворце, не совсем ясно представляют, что происходит на Кавказе. И поэтому здесь продолжалась жизнь та, которая была. И рубка голов продолжалась, промысел продолжался. По 20 копеек серебром стоила одна отрубленная голова, которые владелец этой головы получал и оставался очень доволен. Бывали и такие случаи очень распространены, в частности, когда говорится об отрубании голов, всегда вспоминается генерал Григорий Зас, который основал прочный окоп крепость, это территория западного Кавказа, вокруг которого стояли шесты, на которых были установлены головы горцев. По его собственному признанию, этого генерала Заса, родом он был из Вестфляндии, дослужился до генерала, он отправлял отрубленные головы буквально телегами в европейские музеи, всевозможные кунсткамеры, хранилища, научные заведения. По его собственным словам, он их отправлял своим друзьям-ученым, анатомам, которые использовали эти головы в антропологическом исследовании, еще каком-то. Самым знаменитым примером считается голова Хаджи-Мурата.
Ирина Лагунина: Я только хотела сказать, что вы заметили, что Зимний дворец не до конца знал, что происходит на Кавказе, но про голову Хаджи-Мурата Зимний дворец не мог не знать.
Хаджи-Мурат Доного: С Хаджи-Муратом произошло то же самое, вполне рядовой случай того времени, когда он, прошитый несколькими пулями, погиб, и когда голову ему отрубил его заклятый враг, и голова была выставлена сначала в Азербайджане, а потом ее отправили в Тифлис, а уже из Тифлиса отправили в Санкт-Петербург. Надо сказать, что тоже по документальным материалам, абсолютно точным и верным, можно представить, как ликовало население того же Тифлиса, потом, видимо, и в Петербурге, когда выставляли голову на всеобщее обозрение.
Ирина Лагунина: Голову поместили в кунсткамеру в Санкт-Петербурге.
Хаджи-Мурат Доного: Да, поместили ее туда, и она с тех пор там. У меня просто в 1990 году возникло такое желание, как бы постараться вернуть ее, чтобы воссоединить с телом, а тело его похоронено тоже на территории Азербайджана, где-то ближе к Дагестану, и навсегда поставить точку в этом деле. Но не так-то просто все это было. А воз и ныне там.
Ирина Лагунина: Почему господин Ельцин не вернул эту голову?
Хаджи-Мурат Доного: При Ельцине была такая картина. Мы тоже сделали такой запрос, но пока запрос смотрели, обрабатывали, видимо, не до этого было. Я помню момент, когда были перевыборы Ельцина.
Ирина Лагунина: Это 96 год.
Хаджи-Мурат Доного: И тогда как обычно предвыборная кампания усиленно начала работать. Я помню, своими глазами, ушами видел и слышал, как приехал его представитель Шахрай, и выступает перед жителями Махачкалы на открытом воздухе, и он обещал, между прочим, читая перечень, что он обещал, и вернуть голову Хаджи-Мурата. Это было для меня, во всяком случае, немножко смешно и немножко противно, желая успешному переизбранию президента, предлагать и обещать такой немножко несерьезный и нескромный вопрос: возвращать голову человека, которую отрубили сто лет назад, и сейчас, если вы сделаете правильный выбор, поддержите кандидатуру Ельцина, то вы получите череп Хаджи-Мурата.
Мы продолжаем сегодня эту тему. Когда в российской армии появилась практика не возвращать тела убитых в бою горцев их родным? И кто ввел этот варварский обычай? Мы беседуем с доктором исторических наук Хаджи-Муратом Доного.
Хаджи-Мурат Доного: В данном случае я хочу привести пример. Речь идет о периоде кавказской войны, 1832 год – это год, когда погиб первый имам Дагестана и Чечни Гази Мухамад, имевший огромнейший авторитет у горского населения в нагорном Дагестане и Чечне, первый, который начал широкомасштабные военные действия в самом Дагестане и в Чечне. Так вот, после его героической смерти, когда он выпрыгнул из башни и был пойман на штыки, после окончательного взятия его родного аула Гимры, российское командование начало искать тело погибшего имама. Российское командование в лице барона Розена, ему посоветовали, кстати, дагестанец Алим, который не воспринимал деятельность Гази Махамада, он предложил барону Розену не хоронить Гази Мухамада здесь на месте боя в самом селении Гимры, аргументируя это тем, что его могила станет предметом посещение многих людей. И вот это посещение могилы святого человека, погибшего за веру, это будет воспламенять и разжигать борьбу за независимость. Прислушавшись к мнению местного Алима, барон Розен приказал тело имама не выдавать родственникам, не оставлять его в Гимрах, а отвезти в селение Торки. Торки располагалось в зоне российского влияния, где властвовал Шамхал Тарковский, будучи на службе российской армии. Тело привезли в Торки. Но его и здесь не похоронили, а специально на окраине селения построили что-то вроде склепа, где, видимо, я так полагаю, мумифицированное тело Гази Мухамада лежало в этом склепе. Около склепа стоял часовой, который охранял и не подпускал никого. И это тело пролежало немало времени там. И только после вмешательства самого Шамхала Тарковского, который тоже был мусульманином и который был на службе в российской армии, он попросил командование похоронить тело, придать тело Гази Мухамада земле. В конце концов, его похоронили в Торках. Но в 1843 году, когда к тому времени стал имамом Шамиль, и 43 год - это был пик его восхождения и его борьбы, он направил в Торки отдельный отряд, который ночью пробрался туда, выкопал тело Гази Мухамеда, оно было перевезено в селение Гимры, где происходил бой, когда он погиб. То есть Шамиль поступил строго по шариату. Человек должен быть похоронен на том месте, где он погиб. Такая была практика в 1832 году. Допускаю, что были еще такие примеры и до 32 года, и после 32 года.
Ирина Лагунина: Я просто пытаюсь понять, насколько это какая-то месть родственникам или месть роду, насколько это действительно политический вопрос и вопрос пропаганды, скажем так?
Хаджи-Мурат Доного: Да, совершенно верно. В данном случае с примером с Гази Мухамедом несколько шире стоит вопрос, заданный вами. Месть даже не семье этого человека, не роду и даже не селу, а в данном случае именно этому движению в борьбе за независимость. Это надо понимать, какой был авторитет у этого человека, который сумел объединить, насколько возможно, эти разрозненные общества. Дагестан представлял из себя далеко не спокойную картину в том плане, что существовали ханства, бекства, вольные общества, у каждого был свой начальник, друг другу они не подчинялись. И подчинить единому движению - это, конечно, смог только Гази Мухамад и потом продолжил имам Шамиль, у которого это лучше получилось. Поэтому это была не месть, а какая-то узда, чтобы это движение, вспыхнувшее под действиями Гази Мухамада, как-то притормозить, чтобы прекратилось. В частности, даже это не мои слова, а высказывания командования на Кавказе, которые потом делали бравые отчеты в Санкт-Петербург и говорили, что со смертью Гази Мухамада закончилась это восстание, это брожение, возникшее под действием этого мятежника, предводителя скопищ, бунтарей и так далее.
Ирина Лагунина: Вы хотели привести еще один пример.
Хаджи-Мурат Доного: На Кавказе существовал обычай – противнику отрубалась голова. И во многих обществах, как в Дагестанских, так и в грузинских на границе с Дагестаном, существовал такой обычай, что молодой человек еще не может называться юношей, если он не привезет с поля боя сколько-то голов, лично им отрубленных. Еще практиковалось отрубание кисти рук, потом эти кисти прибивались на дверях дома и так далее. Но дело в том, что когда к власти пришел имам Шамиль и начал возводить государство, которое было заложено еще Гази Мухамадом, начал возводить государство под названием Имамат, которое существовало строго по шариатским законам, он в конце концов запретил на подвластной ему территории, чтобы его подчиненные прекратили этот варварский, с его точки зрения, обычай. Что рубление голов противника - это недостойный поступок, и мы этим заниматься не должны и не имеем права. Поэтому на территории Имамата этот обычай практически исчез.
Хотя по ту сторону баррикад российское командование поощряло, несмотря на то, что официально лично Николай Первый в указе, который тоже известен историкам, он запрещал это делать. Но тем не менее, как часто говорили служащие на Кавказе, Петербург многого не знает, что происходит на Кавказе. Мне кажется, это очень актуально сегодня, хотя столицы поменялись страны. Чиновники и военные, сидящие в Зимнем дворце, не совсем ясно представляют, что происходит на Кавказе. И поэтому здесь продолжалась жизнь та, которая была. И рубка голов продолжалась, промысел продолжался. По 20 копеек серебром стоила одна отрубленная голова, которые владелец этой головы получал и оставался очень доволен. Бывали и такие случаи очень распространены, в частности, когда говорится об отрубании голов, всегда вспоминается генерал Григорий Зас, который основал прочный окоп крепость, это территория западного Кавказа, вокруг которого стояли шесты, на которых были установлены головы горцев. По его собственному признанию, этого генерала Заса, родом он был из Вестфляндии, дослужился до генерала, он отправлял отрубленные головы буквально телегами в европейские музеи, всевозможные кунсткамеры, хранилища, научные заведения. По его собственным словам, он их отправлял своим друзьям-ученым, анатомам, которые использовали эти головы в антропологическом исследовании, еще каком-то. Самым знаменитым примером считается голова Хаджи-Мурата.
Ирина Лагунина: Я только хотела сказать, что вы заметили, что Зимний дворец не до конца знал, что происходит на Кавказе, но про голову Хаджи-Мурата Зимний дворец не мог не знать.
Хаджи-Мурат Доного: С Хаджи-Муратом произошло то же самое, вполне рядовой случай того времени, когда он, прошитый несколькими пулями, погиб, и когда голову ему отрубил его заклятый враг, и голова была выставлена сначала в Азербайджане, а потом ее отправили в Тифлис, а уже из Тифлиса отправили в Санкт-Петербург. Надо сказать, что тоже по документальным материалам, абсолютно точным и верным, можно представить, как ликовало население того же Тифлиса, потом, видимо, и в Петербурге, когда выставляли голову на всеобщее обозрение.
Ирина Лагунина: Голову поместили в кунсткамеру в Санкт-Петербурге.
Хаджи-Мурат Доного: Да, поместили ее туда, и она с тех пор там. У меня просто в 1990 году возникло такое желание, как бы постараться вернуть ее, чтобы воссоединить с телом, а тело его похоронено тоже на территории Азербайджана, где-то ближе к Дагестану, и навсегда поставить точку в этом деле. Но не так-то просто все это было. А воз и ныне там.
Ирина Лагунина: Почему господин Ельцин не вернул эту голову?
Хаджи-Мурат Доного: При Ельцине была такая картина. Мы тоже сделали такой запрос, но пока запрос смотрели, обрабатывали, видимо, не до этого было. Я помню момент, когда были перевыборы Ельцина.
Ирина Лагунина: Это 96 год.
Хаджи-Мурат Доного: И тогда как обычно предвыборная кампания усиленно начала работать. Я помню, своими глазами, ушами видел и слышал, как приехал его представитель Шахрай, и выступает перед жителями Махачкалы на открытом воздухе, и он обещал, между прочим, читая перечень, что он обещал, и вернуть голову Хаджи-Мурата. Это было для меня, во всяком случае, немножко смешно и немножко противно, желая успешному переизбранию президента, предлагать и обещать такой немножко несерьезный и нескромный вопрос: возвращать голову человека, которую отрубили сто лет назад, и сейчас, если вы сделаете правильный выбор, поддержите кандидатуру Ельцина, то вы получите череп Хаджи-Мурата.
