Ирина Лагунина: Шестьдесят лет назад, 6 июля 1950 года, лидеры ГДР и Польши под давлением Советского Союза подписали Згожелецкий договор – соглашение о реально возникшей после Второй мировой войны границе между двумя странами по Одеру-Нейсе. К Польской Народной Республике перешли города Штеттин и Свинемюнде, а Франкфурт-на-Одере, Гёрлиц, Губен и Кюстрин – были поделены между двумя странами. Власти Федеративной Республики Германии подвергли резкой критике подписание Згожелецкого договора. Фактически ФРГ согласилась считать действительной границу по Одеру-Нейсе лишь двадцать лет спустя, 7 декабря 1970 года, во время визита федерального канцлера Вилли Брандта в Варшаву. А спустя еще двадцать лет, 14 ноября 1990-го, уже объединенная Германия официально, в рамках международного права, признала свою восточную границу. Рассказывает корреспондент радио "Свобода" в Германии Александр Хавронин.
Александр Хавронин: Признание границы по Одеру-Нейсе стало одним из первых серьезных внешнеполитических шагов властей образованной в октябре 1949 года Германской Демократической Республики. Немецкий исследователь Людвиг Мельхорн в своей работе "Дружба под нажимом? Развитие отношений между ГДР и Польшей с 1949-го по 1990-й годы" пишет: "Польша, у которой ранее Сталин ампутировал восточную часть, получила в виде компенсации немецкие территории на Западе. Только Советский Союз мог выступить гарантом новой, достаточно спорной западной границы Польши. Таким образом, польские политики попали в зависимость от благоволения Кремля. В свою очередь, Германская Демократическая Республика, несмотря на протесты, вынуждена была в 1950 году подписать Згожелецкий договор и торжественно признать новую границу по Одеру-Нейсе. Это соответствовало логике установленной под нажимом дружбы между двумя странами". Конец цитаты.
О шестидесятилетии подписания Згожелецкого договора я беседую с немецким историком, сотрудником фонда имени Генриха Бёлля Эрихом Шпетером.
– Со дня подписания Згожелецкого договора прошло шестьдесят лет. Насколько важен, на ваш взгляд, этот юбилей для современной Германии?
Эрих Шпетер: Чтобы ответить на ваш вопрос, нужно разобраться в двух проблемах: во-первых, знают ли широкие слои немецкого общества о подписании в 1950 году Згожелецкого договора и, во-вторых, насколько важным является это событие с точки зрения современной истории. Я думаю, что на Западе страны мало кто слышал о заключенном в Згожелице соглашении. В восточных землях Германии, то есть на территории бывшей Германской Демократической Республики, о подписании этого документа известно преимущественно пожилым людям. Если говорить об оценке Згожелецкого договора в историческом контексте, то единого мнения относительно его в политически активных группах немецкого общества нет. В целом же можно сказать, что подписание Згожелецкого договора стало очень важным, по сути решающим шагом в направлении примирения между немцами и поляками.
Александр Хавронин: А что означает подписание Згожелецкого договора для Польши?
Эрих Шпетер: Для Польши это соглашение стало избавлением от страхов прошлого, от тех трагических воспоминаний, которые остались после Второй мировой войны. Подписание Згожелецкого договора дало полякам надежду на то, что в будущем, возможно, появится шанс жить в мире с западным соседом. Заключение соглашения о границе по Одеру-Нейсе было придано в Польше максимально широкой огласке (правда, не стоит забывать, что произошло это во многом благодаря стараниям сталинского руководства). В любом случае, практически все ведущие политические и общественные силы страны расценили тогда подписание Згожелецкого договора как шаг, направленный на консолидацию послевоенной Польши.
Александр Хавронин: Продолжают ли вопросы установления межгосударственной границы по Одеру-Нейсе и сегодня оставаться важной политической проблемой в обеих странах?
Эрих Шпетер: Вопрос о полном признании немецко-польской границы 14 ноября 1990 года был решен бесповоротно. Но при этом нельзя сказать, что гладко. Даже после неожиданных, судьбоносных политических перемен, произошедших в Восточной Европе во второй половине 1989-го – первой половине 1990-го годов, правительство канцлера Гельмута Коля не спешило окончательно признавать границу по Одеру-Нейсе. Поэтому понадобилось значительное влияние стран-победительниц во Второй мировой войне – США, Советского Союза, Великобритании и Франции, а также Польши, чтобы Федеративная Республика Германия все-таки подписала соглашение о признании границы по Одеру-Нейсе. Это стало одним из условий объединения двух немецких государств. Что касается нынешних немецко-польских отношений, то нерешенной остается другая серьезная проблема, и связана она с тем, что в Германии, как и раньше, действуют политические силы, которые противятся окончательному примирению между немцами и поляками и при этом получают финансовую поддержку со стороны земельных правительств ФРГ. В первую очередь, речь идет о Союзе изгнанных Германии, претендующем на право представлять интересы этнических немцев, вынужденно покинувших после Второй мировой войны нынешние территории Польши, Чехии и других восточноевропейских стран. С одной стороны, Союз изгнанных требует извинений и компенсаций для тех немцев, которые потеряли имущество, землю в Восточной Пруссии и Силезии. С другой стороны, Союз изгнанных участвует в осуществлении различных проектов, которые не направлены на примирение Германии со своими восточными соседями. В частности, речь идет о недавно созданном фонде "Бегство. Изгнание. Примирение", чья деятельность, насколько я понимаю, направлена на то, чтобы переписать историю Второй мировой войны, представить политику гитлеровской Германии по отношению к другим народам в контексте судеб этнических немцев.
В целом же нынешние отношения между Германией и Польшей иначе как хорошими не назовешь. Обе страны являются членами Европейского Союза, нет больше пограничного контроля, между государствами происходит многообразный политический, экономический, культурный обмен, а между отдельными людьми устанавливаются тесные, дружественные отношения. Но все-таки существует нечто, к чему поляки продолжают относиться с недоверием. Это "нечто" – неясность, нечеткость политики немецких властей в вопросе об изгнанных этнических немцах. Напомню, что в 1952 году в ФРГ был принят закон об урегулировании убытков, понесенных во время Второй мировой войны, а также в первые послевоенные годы. Согласно этому нормативному акту, который действует до сих пор, компенсации, выплачиваемые немецким правительством, не лишают изгнанных права обращаться с имущественными претензиями к властям стран, на территории которых произошло нанесение ущерба. Поэтому если сейчас власти Германии заявят, что все проблемы, связанные с последствиями Второй мировой войны, решены, то последует волна обращений от изгнанных в Конституционный суд ФРГ с просьбой урегулировать вопросы возмещения ущерба. При таком развитии событий наверняка произойдет и осложнение внутриполитической ситуации в Германии. Видимо, этого опасается немецкое правительство.
Александр Хавронин: Лидер Союза изгнанных Германии Эрика Штайнбах и федеральной канцлер Ангела Меркель являются членами одной и той же партии – Христианско-демократического союза. Насколько влиятельны внутри ХДС политики, близкие Эрике Штайнбах по взглядам?
Эрих Шпетер: По сути речь о идет правой политической силе на федеральном уровне, о националистах, которые, однако, структурно никак не оформлены. Поразительно, что повсюду в Европе есть политики-националисты, которые смело себя так называют. И только в Германии это скрывается. Неформально к числу немецких националистов можно отнести правое крыло политического блока ХДС-ХСС, а также активистов ряда общественных организаций – Союза изгнанных, Союз резервистов и других. К политикам такого типа, безусловно, относится и недавно подавший в отставку, но еще исполняющий обязанности премьер-министра федеральной земли Гессен Роланд Кох. Сильны позиции националистов и в баварском Христианско-социальном союзе, с которым активно сотрудничает Землячество судетских немцев, выдвигающее претензии в адрес властей Чехии. Кстати, именно из-за этих претензий официальные лица Баварии (преимущественно политики от Христианско-социального союза) стараются избегать визитов в Прагу.
Александр Хавронин: Мой следующий собеседник – представитель Союза изгнанных Германии, историк Маркус Лойшнер. И вот его оценка событий 6-летней давности:
Маркус Лойшнер: Для современной Германии такое событие, как заключение Згожелецкого договора, не имеет никакого значения. Ведь буквально через несколько дней после подписания так называемого договора бундестаг ФРГ единогласно, если не считать депутатов-коммунистов, признал этот документ недействительным. С точки зрения законодательства Федеративной Республики Германии подписание этого договора носило противоправный характер. Заключение этого соглашения было нелегитимно еще и потому, что в тот момент, если исходить из норм международного права, Германская Демократическая Республика не управлялась самостоятельно.
Часто в исторической литературе говорится, что граница по Одеру-Нейсе стала компенсацией со стороны Сталина за те территории, которые в 1939 году Советский Союз отобрал у Польши. Об этом, в частности, пишет Уинстон Черчилль в книге о Второй мировой войне. На мой же взгляд, проблему демаркации границы между двумя государствами следует рассматривать в контексте того, что еще в девятнадцатом веке со стороны Польши высказывались территориальные претензии в адрес Германии.
Немало спекуляций было и вокруг соглашения, которое в 1970 году подписал в Варшаве Вилли Брандт. Этот документ следует рассматривать только как договор об отказе от насилия в отношениях между ФРГ и Польской Народной Республикой, но не в качестве соглашения о границе по Одеру-Нейсе, ведь, если разобраться, общей границы между двумя этими государствами не существовало: между ними находилась ГДР. Варшавское соглашение, подписанное 7 декабря 1970 года Вилли Брандтом, вызвало в ФРГ массовые протесты. Возмущение населения было вполне объяснимым: нельзя просто так взять и вырезать из немецкой истории семь-восемь столетий. Варшавское соглашение бундестаг ФРГ ратифицировал только в мае 1972 года. "За" проголосовали депутаты от правившей тогда коалиции в составе социал-демократов и свободных демократов. Большинство депутатов блока ХДС-ХСС воздержались.
Александр Хавронин: Так же резко представитель Союза изгнанных Германии Маркус Лойшнер относится и к окончательным соглашениям между единой Германией и Польшей в 1990-м году:
Маркус Лойшнер: Что касается договоренностей о немецко-польской границе, достигнутых 14 ноября 1990-го, то они были осуществлены не в рамках соглашения о мире между Германией и Польшей, а в формате "два плюс четыре", с участием стран-победительниц во второй мировой войне – США, Советского Союза, Великобритании и Франции. Многие люди в Германии не удовлетворены тем, как эта проблема в тот момент была урегулирована. Поэтому мне сложно сейчас сказать, решен ли в 1990 году окончательно вопрос о немецко-польской границе. История продолжается! С моей точки зрения, сейчас не может не настораживать то, что некоторые польские политики продолжают зарабатывать очки на антинемецких настроениях. Я думаю, что эта тенденция быстро не изменится.
Александр Хавронин: Пока некоторые политики обеих стран призывают пересмотреть итоги Второй мировой войны, социальные связи между немцами и поляками, живущими в приграничных районах, с каждым годом становятся все более объемными и разнообразными. Не только поляки, но и немцы в последнее время стали искать работу и учебу в соседнем государстве.
Как утверждают многие историки и политологи, хотя шестьдесят лет назад Згожелецкий договор и был заключен в значительной степени по воле Кремля, без признания сторонами границы по Одеру-Нейсе сегодня сложно было бы представить единую Европу.
Александр Хавронин: Признание границы по Одеру-Нейсе стало одним из первых серьезных внешнеполитических шагов властей образованной в октябре 1949 года Германской Демократической Республики. Немецкий исследователь Людвиг Мельхорн в своей работе "Дружба под нажимом? Развитие отношений между ГДР и Польшей с 1949-го по 1990-й годы" пишет: "Польша, у которой ранее Сталин ампутировал восточную часть, получила в виде компенсации немецкие территории на Западе. Только Советский Союз мог выступить гарантом новой, достаточно спорной западной границы Польши. Таким образом, польские политики попали в зависимость от благоволения Кремля. В свою очередь, Германская Демократическая Республика, несмотря на протесты, вынуждена была в 1950 году подписать Згожелецкий договор и торжественно признать новую границу по Одеру-Нейсе. Это соответствовало логике установленной под нажимом дружбы между двумя странами". Конец цитаты.
О шестидесятилетии подписания Згожелецкого договора я беседую с немецким историком, сотрудником фонда имени Генриха Бёлля Эрихом Шпетером.
– Со дня подписания Згожелецкого договора прошло шестьдесят лет. Насколько важен, на ваш взгляд, этот юбилей для современной Германии?
Эрих Шпетер: Чтобы ответить на ваш вопрос, нужно разобраться в двух проблемах: во-первых, знают ли широкие слои немецкого общества о подписании в 1950 году Згожелецкого договора и, во-вторых, насколько важным является это событие с точки зрения современной истории. Я думаю, что на Западе страны мало кто слышал о заключенном в Згожелице соглашении. В восточных землях Германии, то есть на территории бывшей Германской Демократической Республики, о подписании этого документа известно преимущественно пожилым людям. Если говорить об оценке Згожелецкого договора в историческом контексте, то единого мнения относительно его в политически активных группах немецкого общества нет. В целом же можно сказать, что подписание Згожелецкого договора стало очень важным, по сути решающим шагом в направлении примирения между немцами и поляками.
Александр Хавронин: А что означает подписание Згожелецкого договора для Польши?
Эрих Шпетер: Для Польши это соглашение стало избавлением от страхов прошлого, от тех трагических воспоминаний, которые остались после Второй мировой войны. Подписание Згожелецкого договора дало полякам надежду на то, что в будущем, возможно, появится шанс жить в мире с западным соседом. Заключение соглашения о границе по Одеру-Нейсе было придано в Польше максимально широкой огласке (правда, не стоит забывать, что произошло это во многом благодаря стараниям сталинского руководства). В любом случае, практически все ведущие политические и общественные силы страны расценили тогда подписание Згожелецкого договора как шаг, направленный на консолидацию послевоенной Польши.
Александр Хавронин: Продолжают ли вопросы установления межгосударственной границы по Одеру-Нейсе и сегодня оставаться важной политической проблемой в обеих странах?
Эрих Шпетер: Вопрос о полном признании немецко-польской границы 14 ноября 1990 года был решен бесповоротно. Но при этом нельзя сказать, что гладко. Даже после неожиданных, судьбоносных политических перемен, произошедших в Восточной Европе во второй половине 1989-го – первой половине 1990-го годов, правительство канцлера Гельмута Коля не спешило окончательно признавать границу по Одеру-Нейсе. Поэтому понадобилось значительное влияние стран-победительниц во Второй мировой войне – США, Советского Союза, Великобритании и Франции, а также Польши, чтобы Федеративная Республика Германия все-таки подписала соглашение о признании границы по Одеру-Нейсе. Это стало одним из условий объединения двух немецких государств. Что касается нынешних немецко-польских отношений, то нерешенной остается другая серьезная проблема, и связана она с тем, что в Германии, как и раньше, действуют политические силы, которые противятся окончательному примирению между немцами и поляками и при этом получают финансовую поддержку со стороны земельных правительств ФРГ. В первую очередь, речь идет о Союзе изгнанных Германии, претендующем на право представлять интересы этнических немцев, вынужденно покинувших после Второй мировой войны нынешние территории Польши, Чехии и других восточноевропейских стран. С одной стороны, Союз изгнанных требует извинений и компенсаций для тех немцев, которые потеряли имущество, землю в Восточной Пруссии и Силезии. С другой стороны, Союз изгнанных участвует в осуществлении различных проектов, которые не направлены на примирение Германии со своими восточными соседями. В частности, речь идет о недавно созданном фонде "Бегство. Изгнание. Примирение", чья деятельность, насколько я понимаю, направлена на то, чтобы переписать историю Второй мировой войны, представить политику гитлеровской Германии по отношению к другим народам в контексте судеб этнических немцев.
В целом же нынешние отношения между Германией и Польшей иначе как хорошими не назовешь. Обе страны являются членами Европейского Союза, нет больше пограничного контроля, между государствами происходит многообразный политический, экономический, культурный обмен, а между отдельными людьми устанавливаются тесные, дружественные отношения. Но все-таки существует нечто, к чему поляки продолжают относиться с недоверием. Это "нечто" – неясность, нечеткость политики немецких властей в вопросе об изгнанных этнических немцах. Напомню, что в 1952 году в ФРГ был принят закон об урегулировании убытков, понесенных во время Второй мировой войны, а также в первые послевоенные годы. Согласно этому нормативному акту, который действует до сих пор, компенсации, выплачиваемые немецким правительством, не лишают изгнанных права обращаться с имущественными претензиями к властям стран, на территории которых произошло нанесение ущерба. Поэтому если сейчас власти Германии заявят, что все проблемы, связанные с последствиями Второй мировой войны, решены, то последует волна обращений от изгнанных в Конституционный суд ФРГ с просьбой урегулировать вопросы возмещения ущерба. При таком развитии событий наверняка произойдет и осложнение внутриполитической ситуации в Германии. Видимо, этого опасается немецкое правительство.
Александр Хавронин: Лидер Союза изгнанных Германии Эрика Штайнбах и федеральной канцлер Ангела Меркель являются членами одной и той же партии – Христианско-демократического союза. Насколько влиятельны внутри ХДС политики, близкие Эрике Штайнбах по взглядам?
Эрих Шпетер: По сути речь о идет правой политической силе на федеральном уровне, о националистах, которые, однако, структурно никак не оформлены. Поразительно, что повсюду в Европе есть политики-националисты, которые смело себя так называют. И только в Германии это скрывается. Неформально к числу немецких националистов можно отнести правое крыло политического блока ХДС-ХСС, а также активистов ряда общественных организаций – Союза изгнанных, Союз резервистов и других. К политикам такого типа, безусловно, относится и недавно подавший в отставку, но еще исполняющий обязанности премьер-министра федеральной земли Гессен Роланд Кох. Сильны позиции националистов и в баварском Христианско-социальном союзе, с которым активно сотрудничает Землячество судетских немцев, выдвигающее претензии в адрес властей Чехии. Кстати, именно из-за этих претензий официальные лица Баварии (преимущественно политики от Христианско-социального союза) стараются избегать визитов в Прагу.
Александр Хавронин: Мой следующий собеседник – представитель Союза изгнанных Германии, историк Маркус Лойшнер. И вот его оценка событий 6-летней давности:
Маркус Лойшнер: Для современной Германии такое событие, как заключение Згожелецкого договора, не имеет никакого значения. Ведь буквально через несколько дней после подписания так называемого договора бундестаг ФРГ единогласно, если не считать депутатов-коммунистов, признал этот документ недействительным. С точки зрения законодательства Федеративной Республики Германии подписание этого договора носило противоправный характер. Заключение этого соглашения было нелегитимно еще и потому, что в тот момент, если исходить из норм международного права, Германская Демократическая Республика не управлялась самостоятельно.
Часто в исторической литературе говорится, что граница по Одеру-Нейсе стала компенсацией со стороны Сталина за те территории, которые в 1939 году Советский Союз отобрал у Польши. Об этом, в частности, пишет Уинстон Черчилль в книге о Второй мировой войне. На мой же взгляд, проблему демаркации границы между двумя государствами следует рассматривать в контексте того, что еще в девятнадцатом веке со стороны Польши высказывались территориальные претензии в адрес Германии.
Немало спекуляций было и вокруг соглашения, которое в 1970 году подписал в Варшаве Вилли Брандт. Этот документ следует рассматривать только как договор об отказе от насилия в отношениях между ФРГ и Польской Народной Республикой, но не в качестве соглашения о границе по Одеру-Нейсе, ведь, если разобраться, общей границы между двумя этими государствами не существовало: между ними находилась ГДР. Варшавское соглашение, подписанное 7 декабря 1970 года Вилли Брандтом, вызвало в ФРГ массовые протесты. Возмущение населения было вполне объяснимым: нельзя просто так взять и вырезать из немецкой истории семь-восемь столетий. Варшавское соглашение бундестаг ФРГ ратифицировал только в мае 1972 года. "За" проголосовали депутаты от правившей тогда коалиции в составе социал-демократов и свободных демократов. Большинство депутатов блока ХДС-ХСС воздержались.
Александр Хавронин: Так же резко представитель Союза изгнанных Германии Маркус Лойшнер относится и к окончательным соглашениям между единой Германией и Польшей в 1990-м году:
Маркус Лойшнер: Что касается договоренностей о немецко-польской границе, достигнутых 14 ноября 1990-го, то они были осуществлены не в рамках соглашения о мире между Германией и Польшей, а в формате "два плюс четыре", с участием стран-победительниц во второй мировой войне – США, Советского Союза, Великобритании и Франции. Многие люди в Германии не удовлетворены тем, как эта проблема в тот момент была урегулирована. Поэтому мне сложно сейчас сказать, решен ли в 1990 году окончательно вопрос о немецко-польской границе. История продолжается! С моей точки зрения, сейчас не может не настораживать то, что некоторые польские политики продолжают зарабатывать очки на антинемецких настроениях. Я думаю, что эта тенденция быстро не изменится.
Александр Хавронин: Пока некоторые политики обеих стран призывают пересмотреть итоги Второй мировой войны, социальные связи между немцами и поляками, живущими в приграничных районах, с каждым годом становятся все более объемными и разнообразными. Не только поляки, но и немцы в последнее время стали искать работу и учебу в соседнем государстве.
Как утверждают многие историки и политологи, хотя шестьдесят лет назад Згожелецкий договор и был заключен в значительной степени по воле Кремля, без признания сторонами границы по Одеру-Нейсе сегодня сложно было бы представить единую Европу.
