Недавно я ошибочно подумал о восьмой главе второй части одного романа -- "сезон второй, эпизод восьмой". Через секунду понял, что не так уж и ошибаюсь.
Одна из главных культурных форм нынче, сериальная -- это классическая форма романа с его главами-эпизодами (сорока минут ведь вам на главу обычно достаточно, да?); сериал может не обладать сквозным сюжетом вообще, объединяться только жанром или тематикой, либо переходящими из эпизода в эпизод героями -- все это хорошо знакомо литературе. В принципе, в фильмах разной длины (полуторачасовых или многосерийных) мы можем усмотреть аналог рассказов как таковых или повестей.
В то же время кино для кинотеатров явно возвращается от литературы (технология позволила отвязаться от догм текстового повествования) к своей первичной функции цирка -- никто не будет отрицать диктата "зрелищности", ради которой люди и ходят в кино, и которая пришла к своему триумфу -- бессмысленной и беспощадной (для конкурентов) грезе-игрушке 3Д. Литература же, искусство одинокого удовольствия (пардон!), с ее длительностью и итерацией сюжета возвращается в телевизор -- может быть, со времен "Х-файлов" и прочих великих кинескопных саг -- попробуйте отрицать это, посмотрев Lie to Me, Breaking Bad (ряд легко продолжит каждый из нас, ибо за последние год-два сериалы стали смотреть уже почти совсем все).
С другой стороны... Один мой знакомый (он сейчас путешествует по Монголии на мотоцикле), придумывая свою книгу, сказал, что чтение книги должно занимать столько же времени, сколько просмотр фильма. Мол, трудно рассчитывать, что человек решится наугад пожертвовать -- даже и на развлечение -- больше полутора часов. Разве он неправ? И разве не пытается книга, вытесненная из этой сокровенной шкатулочки цельного полуторачасового (сорокаминутного?) отдохновения, сыграть на своей способности легко прерываться и легко продолжаться, и потому находиться всегда под рукой (я не о туалете, я об е-буках)? Но речь сейчас о другом.
Я знаю писателей, явно стремящихся к книге-сериалу (Фоззи-Сидоренко, например, с его предложением читать книгу по рассказу\главе\эпизоду за вечер, что отчетливо выстраивается в "сезон"); покойный Ульяненко яростно уходил от последовательной наррации и буквы к видеомонтажу и "сырому" ощущению (отчего многие критики не в состоянии справиться с сюжетом в его текстах). Но главными конкурентами как книги, так и кино на наших экранах выступают блоггинг и новости -- то есть socializing и политика.
Здесь, в политике, тоже происходит любопытный сдвиг -- а отчасти и возвращение также (к советским технологиям, да, а может, и не только советским -- вспомнить Фуко). На примере нашей "новой старой" власти я бы назвал этот прием "риторикой действия". Если строго выстроить пространство интерпретаций (контроль над СМИ, достаточно -- над действительно массовыми СМИ) и совершать действия, маркирующие власть как активную ("они наводят порядок"), культурное, "идейное" сопротивление оказывается несостоятельным, обессмысливается, повисает в пустоте. Вы, возможно, дальше продвинулись на этом этапе, мы только в его начале. Интеллектуалы пытаются его осознать, литература -- но столь стремительной реакции, конечно, ожидать не приходится. Однако здесь интересны два свежих примера.
Первый -- массивный роман Забужко "Музей заброшенных секретов". Эта книга могла бы стать триумфом, "образцовым" разрешением литературной рефлексией загадки украинского 20-го века (среди недавних заметных подступов к ней можно назвать "Дарусю сладкую" Марии Матиос и, например, "Черного ворона" Василя Шкляра), но очевидным образом оказалась в вакууме -- невозможно представить себе в нынешней усовеченной изроссиенной Украине никакой широкой дискуссии на темы, которые ушедший президент в последние дни своего правления судорожно и тщетно (то есть привычным для себя образом) попытался канонизировать. С ростом цен и коммунальных платежей в полтора-два раза и запретом секонд-хендов, я думаю, эта перспектива оказывается все более маловероятной.
Второй -- тоже весьма толстый роман Жадана "Ворошиловград". Учитывая, что автор принялся за роман задолго до последних президентских выборов, "возвращение" главного героя из совершенно-нашего времени в застывшее в (пост)советском безвременьи Макондо-под-Луганском можно смело назвать пророческим. Романтически-евангелистский бандитизм (иначе говоря, экзистенциальный гуманизм нашего 20-го века), так и не родивший новую национальную или хотя бы гражданскую идентичность, конечно, не может противостоять неантропоморфным неофеодальным "законности и порядку", с которыми герой Жадана столкнулся практически вместе с нами. Разумеется, в романе нет никакой инструкции, рецепта, совета для нас -- но безусловно есть по крайней мере одна практически полезная вещь. Сдвиг восприятия.
Одна из главных культурных форм нынче, сериальная -- это классическая форма романа с его главами-эпизодами (сорока минут ведь вам на главу обычно достаточно, да?); сериал может не обладать сквозным сюжетом вообще, объединяться только жанром или тематикой, либо переходящими из эпизода в эпизод героями -- все это хорошо знакомо литературе. В принципе, в фильмах разной длины (полуторачасовых или многосерийных) мы можем усмотреть аналог рассказов как таковых или повестей.
В то же время кино для кинотеатров явно возвращается от литературы (технология позволила отвязаться от догм текстового повествования) к своей первичной функции цирка -- никто не будет отрицать диктата "зрелищности", ради которой люди и ходят в кино, и которая пришла к своему триумфу -- бессмысленной и беспощадной (для конкурентов) грезе-игрушке 3Д. Литература же, искусство одинокого удовольствия (пардон!), с ее длительностью и итерацией сюжета возвращается в телевизор -- может быть, со времен "Х-файлов" и прочих великих кинескопных саг -- попробуйте отрицать это, посмотрев Lie to Me, Breaking Bad (ряд легко продолжит каждый из нас, ибо за последние год-два сериалы стали смотреть уже почти совсем все).
С другой стороны... Один мой знакомый (он сейчас путешествует по Монголии на мотоцикле), придумывая свою книгу, сказал, что чтение книги должно занимать столько же времени, сколько просмотр фильма. Мол, трудно рассчитывать, что человек решится наугад пожертвовать -- даже и на развлечение -- больше полутора часов. Разве он неправ? И разве не пытается книга, вытесненная из этой сокровенной шкатулочки цельного полуторачасового (сорокаминутного?) отдохновения, сыграть на своей способности легко прерываться и легко продолжаться, и потому находиться всегда под рукой (я не о туалете, я об е-буках)? Но речь сейчас о другом.
Я знаю писателей, явно стремящихся к книге-сериалу (Фоззи-Сидоренко, например, с его предложением читать книгу по рассказу\главе\эпизоду за вечер, что отчетливо выстраивается в "сезон"); покойный Ульяненко яростно уходил от последовательной наррации и буквы к видеомонтажу и "сырому" ощущению (отчего многие критики не в состоянии справиться с сюжетом в его текстах). Но главными конкурентами как книги, так и кино на наших экранах выступают блоггинг и новости -- то есть socializing и политика.
Здесь, в политике, тоже происходит любопытный сдвиг -- а отчасти и возвращение также (к советским технологиям, да, а может, и не только советским -- вспомнить Фуко). На примере нашей "новой старой" власти я бы назвал этот прием "риторикой действия". Если строго выстроить пространство интерпретаций (контроль над СМИ, достаточно -- над действительно массовыми СМИ) и совершать действия, маркирующие власть как активную ("они наводят порядок"), культурное, "идейное" сопротивление оказывается несостоятельным, обессмысливается, повисает в пустоте. Вы, возможно, дальше продвинулись на этом этапе, мы только в его начале. Интеллектуалы пытаются его осознать, литература -- но столь стремительной реакции, конечно, ожидать не приходится. Однако здесь интересны два свежих примера.
Первый -- массивный роман Забужко "Музей заброшенных секретов". Эта книга могла бы стать триумфом, "образцовым" разрешением литературной рефлексией загадки украинского 20-го века (среди недавних заметных подступов к ней можно назвать "Дарусю сладкую" Марии Матиос и, например, "Черного ворона" Василя Шкляра), но очевидным образом оказалась в вакууме -- невозможно представить себе в нынешней усовеченной изроссиенной Украине никакой широкой дискуссии на темы, которые ушедший президент в последние дни своего правления судорожно и тщетно (то есть привычным для себя образом) попытался канонизировать. С ростом цен и коммунальных платежей в полтора-два раза и запретом секонд-хендов, я думаю, эта перспектива оказывается все более маловероятной.
Второй -- тоже весьма толстый роман Жадана "Ворошиловград". Учитывая, что автор принялся за роман задолго до последних президентских выборов, "возвращение" главного героя из совершенно-нашего времени в застывшее в (пост)советском безвременьи Макондо-под-Луганском можно смело назвать пророческим. Романтически-евангелистский бандитизм (иначе говоря, экзистенциальный гуманизм нашего 20-го века), так и не родивший новую национальную или хотя бы гражданскую идентичность, конечно, не может противостоять неантропоморфным неофеодальным "законности и порядку", с которыми герой Жадана столкнулся практически вместе с нами. Разумеется, в романе нет никакой инструкции, рецепта, совета для нас -- но безусловно есть по крайней мере одна практически полезная вещь. Сдвиг восприятия.
