Екатерина Петрова: Владимир Александрович, вы написали книгу о редком в советские времена событии – о том, как студент (его звали Артур Немелков) не побоялся публично выступить с критикой режима в 1956 году. А почему вы обратились к этой теме?
Владимир Блинов: Я был студентом Уральского политехнического института и поступил туда в 1958 году. Среди студенчества в полголоса, а то и громко все время витала такая фамилия Немелков – Немелков, Немелков. Кто такой Немелков? В конце концов, я узнал и этих разговоров от своих друзей, что за два года до моего поступления проходила в УПИ комсомольская конференция. И вот на этой конференции выступил студент Артур Немелков с требованием свободы слова, демократии, выступлений, митингов, альтернативных выборов. Выступил с очень резкой критикой той партийной номенклатуры. Комсомольцы, которые были под влиянием, я поразился. Это был 1956 год. Хоть и прошел ХХ съезд партии, но на демонстрации народ, я сам видел, еще шел с портретами Сталина. Я думал, как так, студент решился на такой поступок?! Для меня всегда он был таким кумиром гражданственности. И вот я подумал, хорошо бы о нем написать. Потому что о нем были какие-то после перестройки пара газетных статей, а такого обширного материала не было.
Екатерина Петрова: Владимир Александрович, вы же общались со своим героем, с Артуром Немелковым?
Владимир Блинов: Да, да.
Екатерина Петрова: Как он объясняет, почему он решился на такой поступок?
Владимир Блинов: Может быть, вся его какая-то предыдущая жизнь и даже детство и отрочество действовали не только на него, но и на меня. Почему я говорю, что я бы его поддержал хотя бы мысленно? Потому что у меня, например, матушка была крестьянка, но она мне говорила о всех несправедливостях, которые были при сталинизме. То, что поступали так с крестьянством. Дальше он видел такое неравноправие, когда приезжали из Москвы начальники, выселяли четыре квартиры в Челябинске, а директора завода срочно освобождали… Он видел такую социальную несправедливость. Просто в душе он был таким мятежником, то, что Горький называл - "безумству храбрых поем мы песню". Находится такой человек, который будоражит остальных, и за ним идут. Это редкий случай. Позднее мы видим Солженицына, когда он встал против такой махины как КГБ и Компартия. Он же тоже знал, что он идет на что-то. Вот такая личность.
Екатерина Петрова: Я так понимаю, ваша книга, в том числе, и о гражданском мужестве.
Владимир Блинов: Да.
Екатерина Петрова: Вам не кажется, что понятие "гражданское мужество" сейчас, что называется, дискредитировано? Правозащитников считают городскими сумасшедшими, демократов называют демшизо. Вы наверняка слышали это слово. Как вы считаете, будет интересно и актуально ваше произведение сейчас?
Владимир Блинов: Я думаю, что это не столь давняя история, во-первых. Во-вторых, конечно, она показывает этого героя-одиночку. Но он не одиночкой оказался. За ним пошло студенчество. Вероятно, такой пример может служить и для современности. И тогда многие на эти разговоры за кофейком на кухнях рассуждали. А нужны были лидеры, нужны были люди, которые могли повести за собой. Должен кто-то быть первым, потом бывает второй, третий, сотый, тысячный. Только тогда общество может освежаться и обновляться. Вот сейчас идет 31-е число. Немногие люди выходят, но кто-то хочет, чтобы этот свежий ветер не заглушился. Артур как раз таким был. Поэтому это не столь давняя история, но на нас может действовать и протопоп Аввакум, и декабристы, и лейтенант Шмидт. Кто-то должен быть первым.
Екатерина Петрова: А как сейчас можно вернуть нормальное отношение к таким понятиям, как гражданское мужество? Как можно это сделать?
Владимир Блинов: Для меня как писателя как раз такими произведениями, а другим людям, может быть, они не только мою вещь прочитают. Это должны и могут делать и журналисты, и радио, и литература. Только какие-то средства культуры, я думаю, что они должны воздействовать на читающую, на слушающую публику, чтобы не замыкались, не боялись и не молчали в тряпочку. Потому что все же это не то время. Тогда появилась наука молчания – если ты не говоришь, если ты молчишь, значит хотя бы ты не выступаешь за тот режим, который существует. Не надо молчать. Надо иметь мужество встать и говорить. Мы иногда стыдимся каких-то своих поступков. Что-то сделал, что-то не хорошо сделал, а надо стыдиться и того, чего ты не сделал. Ты мог сделать, а ты не сделал и не сказал. Это ведь на твоей совести. Годы идут. Мне 72 года. Если бы я не написал эту вещь или не сказал бы правды о сегодняшнем времени, я или другой человек уйдет и останется это на его совести.
