Правозащитное общество "Мемориал" со ссылкой на закон "О государственной тайне" подало иск о снятии грифа "секретно" с постановления Главной военной прокуратуры России о прекращении расследования катынского дела.
Расследование катынского дела Главная военная прокуратура вела, начиная с 1990 года. В марте 2005-го было объявлено, что из 183 томов дела 116 имеют гриф "секретно" или "для служебного пользования". Гриф "секретно" имеет и постановление Главной военной прокуратуры о прекращении дела. Представители просветительского центра "Мемориал" ссылаются на российский закон "О государственной тайне", в котором говорится, что сведения о фактах нарушения законности органами государственной власти и их должностными лицами не могут быть отнесены к государственной тайне и, соответственно, не могут быть секретными.
По мнению заместителя председателя общества "Мемориал" Никиты Петрова, засекреченные документы способны лишь подтвердить уже известные факты:
– Дело в том, что прокуратура не имела права засекречивать документ, имеющий отношение к репрессиям и нарушениям прав человека – об этом четко сказано в седьмой статье закона "О государственной тайне". Если суд будет опираться на российское законодательство (мы на это очень сильно надеемся), то он отменит решение Главной военной прокуратуры о предоставлении грифа секретности этому делу. Это решение было утверждено Межведомственной комиссией по защите гостайны, которая теперь уходит от ответа по существу и утверждает, что она не делала этого.
Что касается содержания документа, то он подтвердит лишь то, что и так было известно, без расследования Главной военной прокуратуры, которое велось 14 лет: расстрел польских офицеров в 1940 году был осуществлен по решению Политбюро.
Единственное, что стало известно общественности о результатах почти 15-летнего расследования убийства польских граждан в 1940 году, это то, что действия ряда конкретных высокопоставленных должностных лиц СССР квалифицированы как "превышение власти, имевшее тяжелые последствия при наличии особо отягчающих обстоятельств". Но уголовное дело в их отношении было прекращено за смертью виновных. Имена тех, кто был признан прокуратурой виновными, названы не были, так же как не были обнародованы подробности и неизвестные ранее детали катынского дела, выявленные в результате расследования.
Вина советских властей за содеянное на словах признана, но засекреченные документы по-прежнему не дают поставить точку в катынском деле, считает историк Никита Петров:
– Официальное признание вины Советского Союза (заметим, кстати, не вины России, а именно вины Советского Союза) на самом деле было устным, а вот постановление прокуратуры – это юридический документ, который фиксирует эту ответственность. Поэтому признание на словах, но нежелание передавать какие-либо материалы под видом их засекреченности – это не очень хорошая позиция, ущербная и в юридическом, и в моральном плане.
По словам Никиты Петрова, и он, и его коллеги из "Мемориала" не считают постановление Главной военной прокуратуры идеальным и видят там принципиальные неточности, однако считают необходимым снятие грифа секретности с документа:
– Конечно же, постановление Главной военной прокуратуры далеко не всех устраивает. Нас, например, оно тоже не устраивает. Виновными в этом расстреле считаются только высшие чины НКВД, а вовсе не Политбюро во главе со Сталиным. Но, на самом деле, преступниками надо было называть Сталина и его Политбюро, а уже потом НКВД. К сожалению, этот факт зафиксирован в засекреченном постановлении, но даже в таком куцем варианте он не представлен общественности.
В просветительском центре "Мемориал" считают, что засекречивание документов катынского дела совершенно недопустимо и с нравственной, и с юридической точки зрения.
Расследование катынского дела Главная военная прокуратура вела, начиная с 1990 года. В марте 2005-го было объявлено, что из 183 томов дела 116 имеют гриф "секретно" или "для служебного пользования". Гриф "секретно" имеет и постановление Главной военной прокуратуры о прекращении дела. Представители просветительского центра "Мемориал" ссылаются на российский закон "О государственной тайне", в котором говорится, что сведения о фактах нарушения законности органами государственной власти и их должностными лицами не могут быть отнесены к государственной тайне и, соответственно, не могут быть секретными.
По мнению заместителя председателя общества "Мемориал" Никиты Петрова, засекреченные документы способны лишь подтвердить уже известные факты:
– Дело в том, что прокуратура не имела права засекречивать документ, имеющий отношение к репрессиям и нарушениям прав человека – об этом четко сказано в седьмой статье закона "О государственной тайне". Если суд будет опираться на российское законодательство (мы на это очень сильно надеемся), то он отменит решение Главной военной прокуратуры о предоставлении грифа секретности этому делу. Это решение было утверждено Межведомственной комиссией по защите гостайны, которая теперь уходит от ответа по существу и утверждает, что она не делала этого.
Что касается содержания документа, то он подтвердит лишь то, что и так было известно, без расследования Главной военной прокуратуры, которое велось 14 лет: расстрел польских офицеров в 1940 году был осуществлен по решению Политбюро.
Единственное, что стало известно общественности о результатах почти 15-летнего расследования убийства польских граждан в 1940 году, это то, что действия ряда конкретных высокопоставленных должностных лиц СССР квалифицированы как "превышение власти, имевшее тяжелые последствия при наличии особо отягчающих обстоятельств". Но уголовное дело в их отношении было прекращено за смертью виновных. Имена тех, кто был признан прокуратурой виновными, названы не были, так же как не были обнародованы подробности и неизвестные ранее детали катынского дела, выявленные в результате расследования.
Вина советских властей за содеянное на словах признана, но засекреченные документы по-прежнему не дают поставить точку в катынском деле, считает историк Никита Петров:
– Официальное признание вины Советского Союза (заметим, кстати, не вины России, а именно вины Советского Союза) на самом деле было устным, а вот постановление прокуратуры – это юридический документ, который фиксирует эту ответственность. Поэтому признание на словах, но нежелание передавать какие-либо материалы под видом их засекреченности – это не очень хорошая позиция, ущербная и в юридическом, и в моральном плане.
По словам Никиты Петрова, и он, и его коллеги из "Мемориала" не считают постановление Главной военной прокуратуры идеальным и видят там принципиальные неточности, однако считают необходимым снятие грифа секретности с документа:
– Конечно же, постановление Главной военной прокуратуры далеко не всех устраивает. Нас, например, оно тоже не устраивает. Виновными в этом расстреле считаются только высшие чины НКВД, а вовсе не Политбюро во главе со Сталиным. Но, на самом деле, преступниками надо было называть Сталина и его Политбюро, а уже потом НКВД. К сожалению, этот факт зафиксирован в засекреченном постановлении, но даже в таком куцем варианте он не представлен общественности.
В просветительском центре "Мемориал" считают, что засекречивание документов катынского дела совершенно недопустимо и с нравственной, и с юридической точки зрения.
