Ирина Лагунина: Пролистала британскую газету Индепендент за последнюю неделю. Статья о том, что для богатых русских, желающих отдохнуть на Лазурном берегу Франции, будет ездить специальный поезд-люкс. Редакционная статья об арктическом форуме с крикливым заголовком: "Шанс предотвратить новую "холодную войну". Сама заметка написана с не меньшим энтузиазмом. Вообще, когда российский бизнесмен Александр Лебедев покупал эту газету, речь шла о том, что издание не изменит общей редакционной политики. А вот еще одна публикация – на этот раз о Кирсане Илюмжинове. Именно она и привлекла внимание нашего корреспондента в Лондоне Анны Асланян.
Анна Асланян: На днях в газете The Independent появилась статья о Кирсане Илюмжинове, до недавнего времени занимавшем пост главы Калмыкии. Интервью приурочено к предстоящим на следующей неделе выборам российского кандидата на пост президента Международной шахматной федерации (ФИДЕ), с 1995 года возглавляемой Илюмжиновым. Прокомментировал материал главный редактор журнала Standpoint Дэниел Джонсон:
Дэниел Джонсон: Я считаю, что автор статьи в The Independent слишком хорошо отзывается о Кирсане Илюмжинове, которого, полагаю, теперь уже можно называть бывшим президентом Калмыкии. Факт остается фактом: в шахматном мире Илюмжинов не пользуется практически ничьим доверием; что же до мира в целом, его фигура представляется одной из самых зловещих в Кремле. Он принадлежит к числу диктаторов, что управляют сегодня некоторыми бывшими союзными республиками.
Выскажу свое личное мнение. Давайте оставим в стороне те выходящие за рамки здравого смысла рассуждения, которыми он прославился, – об инопланетянах, о том, как он путешествовал в космосе, и тому подобных вещах; сейчас речь не об этом. Главное в другом: его собственный послужной список на посту президента Калмыкии, а также в роли президента ФИДЕ выглядит прискорбно. Политическая деятельность Илюмжинова привела к разорению; он покончил с демократически настроенной оппозицией и свободной печатью в Калмыкии. Общее впечатление таково, что при нем эта небогатая республика стала еще беднее. При этом Калмыкия обладает огромным потенциалом. Это единственная буддистская республика в Европе; там есть богатые природные ресурсы, в том числе нефть. Конечно, то, что имеющиеся возможности не были реализованы – трагедия. Но еще хуже то, что Илюмжинов не сделал ничего для развития демократии – наоборот, всячески ее подавлял. Имеются серьезные подозрения в его честности, появляются вопросы о том, не является ли его огромное личное состояние результатом коррупции.
Если вернуться к его заслугам на посту президента ФИДЕ, совершенно ясно, что за время его руководства – более 10 лет – шахматы пришли в упадок. Его влияние благотворным не назовешь. Большинство крупных турниров организовывались им лично и чаще всего проводились в отдаленных, малоизвестных местах России или бывшего Советского Союза. Такое развитие событий не принесло ничего хорошего шахматистам, в особенности профессионалам. На мой взгляд, стремление к переменам в шахматных кругах очень велико. К сожалению, статья в The Independent ничего из этого не отражает. К тому же, в ней не воспринимается серьезно кандидатура Анатолия Карпова, противостоящего Илюмжинову.
Анна Асланян: Действительно, странно было увидеть в прессе определения вроде "бывший гроссмейстер" в применении к многократному чемпиону мира Карпову. В то же время, Илюмжинов показан своего рода меценатом, благотворителем, влиятельной персоной, пусть несколько эксцентричной (последнее в устах англичанина звучит, скорее, как комплимент). Это не единственный пример того, как The Independent, когда разговор заходит о России, сглаживает шероховатости, рассуждая о ситуации в стране в стиле “Жить стало лучше, жить стало веселее”. Вот что думает по этому поводу Дэниел Джонсон:
Дэниел Джонсон: Я бы не назвал подобное направление чем-то новым. К сожалению, The Independent, насколько я могу судить, никогда не писала о нынешнем руководстве России с достаточной долей критики. В Британии, да и вообще на Западе, существует ряд СМИ, в которых, на мой взгляд, Кремлю позволяется слишком многое. The Independent, пожалуй, являет собой худший пример отношения к Медведеву и Путину, но это издание не одиноко. Мне кажется, читатели лишены ясной, объективной картины того, как в России в последние несколько лет подавляется демократия. Речь идет о событиях относительно недавних – в 90-е годы дело обстояло по-другому. Тогда, разумеется, было множество экономических проблем, однако общественная жизнь в России была живее, включала в себя свободные дебаты. Сегодня же в России царит авторитарный режим – это несомненно; более того, страна стоит на грани тоталитаризма. Ситуация очень серьезная. Демократия и свобода в России находятся на спаде, и западная пресса обязана освещать этот процесс точно и объективно.
Анна Асланян: Часть критиков объясняют политику The Independent тем, что газета идет на поводу у нового хозяина, Александра Лебедева. Джонсон прокомментировал это следующим образом:
Дэниел Джонсон: Разумеется, мне, как и вам, прекрасно известно, что теперь газетой владеет российский олигарх, который не только является бывшим сотрудником КГБ, но, как полагают, весьма близок к кремлевской верхушке. Это, конечно, источник беспокойства. Мне бы не хотелось обвинять конкретных британских журналистов в том, что владелец The Independent оказывает на них какое-либо непосредственное давление. Однако то, что переход газеты в новые руки влияет на ее политику, – несомненно. Нередко на Западе это происходит так: хозяин газеты может не отдавать никаких приказов, но, тем не менее, журналисты пишут, стараясь ему понравиться. Они не ждут распоряжений, а просто поступают так по своей воле. Повторяю, я бы не стал критиковать отдельных авторов The Independent, однако поражает то, как тон, которым освещаются события в России, действительно заметно меняется, причем не в лучшую сторону.
Анна Асланян: Джонсон не счел нужным упрекать конкретных журналистов в отсутствии объективности, однако с российской стороны недавно прозвучали обвинения в адрес Мэри Дежевски, постоянного сотрудника The Independent. Одной из причин стал ее оптимистичный материал о губернаторе Санкт-Петербурга Валентине Матвиенко, опубликованный в газете в начале сентября. Мэри Дежевски пояснила свою позицию в отношении Матвиенко:
Мэри Дежевски: Пожалуй, одним из основных положений моей статьи было следующее. Мне и раньше приходилось видеть Матвиенко в деле: так, четыре года назад я присутствовала на пресс-конференции, где она отвечала на вопросы; кроме того, мы встречались во время последней президентской избирательной кампании. В это мое посещение Санкт-Петербурга меня поразило то, какой огромный путь она прошла за это время. На этот раз она произвела гораздо лучшее впечатление, выглядела более уверенно. К тому же, заметно было, что теперь она куда глубже, полнее понимает трудности, стоящие перед администрацией города. Все это она сумела подробно разъяснить.
Анна Асланян: В статье Дежевски говорится о том, что во время ее недавнего визита в Петербург люди на улицах выглядели по-другому – они показались ей более уверенными в себе, более удовлетворенными жизнью, чем в прошлом:
Мэри Дежевски: В подобных вещах приходится в какой-то степени полагаться на собственные суждения. Я много раз бывала в Петербурге, и прежде он никогда не казался мне привлекательным. До этой недавней поездки я в последний раз приезжала туда, когда в России шла президентская избирательная кампания. В этом году у меня было чувство, что город прямо-таки преобразился. В частности, по-другому выглядит общее настроение его жителей. Петербург сделался почти таким же, как обычные европейские города. Полностью изменилась атмосфера на улицах: стало больше спокойствия, больше оптимизма, в глаза бросалось, что люди стали жить намного лучше. Можно, конечно, возразить, что впечатление это крайне субъективное, – я действительно не останавливала людей, чтобы узнать, лучше ли им живется, не проводила никаких опросов. Да, мое впечатление от петербургской публики целиком субъективное, и все-таки это – впечатление, очень сильно отличающееся от предыдущих.
Анна Асланян: Кроме поведения людей, британского журналиста приятно удивило новое лицо города. Одним из результатов реконструкции Петербурга стало разрушение его исторической части. На вопрос о том, что она об этом думает, Дежевски вновь заговорила о положительных эффектах и переменах к лучшему:
Мэри Дежевски: Большое количество работ по перестройке и реставрации было приурочено к юбилею города, который отмечали в 2003 году. Многие проекты были закончены к тому времени, немало было сделано и с тех пор. Я говорю о том, что происходит на Васильевском острове, в ряде районов на периферии – их развитию сегодня уделяется очень большое внимание. Кто знает, возможно, обновление исторического центра города сыграло какую-то роль, как-то повлияло на атмосферу Петербурга в целом и на дух его населения. Возможно, это так – трудно сказать, от чего вообще зависят настроения людей. Не думаю, впрочем, что объяснение тем изменениям, которые я наблюдала, следует искать в одном лишь преобразившемся облике самого города.
Анна Асланян: Других комментариев об изменении городского ландшафта не последовало; не удалось выяснить и мнения журналиста по поводу отношения властей Санкт-Петербурга к оппозиции. Тем не менее, Мэри Дежевски откликнулась на критику, которой ее подвергли в российских СМИ и блогосфере:
Мэри Дежевски: Мне кажется, статью, которую я написала, не совсем правильно поняли. Моя статья была написана на основании одной-единственной встречи с Матвиенко. Это мой взгляд на человека, который представляется мне интересным политиком. В мои намерения не входило сделать большой, всесторонний материал о Матвиенко и ее достижениях. Я лишь отразила впечатления, оставшиеся от ее ответов на пресс-конференции, изложив их на фоне того Петербурга, который увидела в этот раз. Мне известно о противоречивой реакции на реконструкцию определенных районов Санкт-Петербурга, в особенности на постройку здания Газпрома. Известно мне и о проблеме демонстраций, акций протеста, кампании в поддержку 31-й статьи российской Конституции – она существует не только в Петербурге, в других городах тоже происходят митинги, и власти отвечают на них столь же чрезмерными действиями почти везде.
Однако речь в моей статье шла не об этом, я не пыталась осветить политику администрации Санкт-Петербурга в целом, а вместо того сосредоточилась на губернаторе и на впечатлении, которое оставила та конкретная встреча. Вы можете возразить, что каждая газетная статья должна быть идеально сбалансированной, что в ней должны присутствовать и плюсы, и минусы. В некотором смысле это – правило, которому стараются следовать американские репортеры, но в британской прессе другие традиции. У нас принято писать гораздо более субъективно, делать гораздо больший упор на собственное мнение – особенно тогда, когда дело касается специальных корреспондентов. Именно в таком качестве я и выступала – я не работаю московским корреспондентом газеты.
Одним словом, я считаю, что моя статья, ее цели были поняты неправильно. Ее осудили за то, что там не было сказано: конечно, Матвиенко делает то-то и то-то, но... Это не являлось целью моей статьи. Должна также сказать, что она не имела никакого отношения ни к каким заказам, ни к каким деньгам, ни к каким попыткам повлиять на российскую политику с чьей бы то ни было стороны. Меня глубоко поразили отклики российских СМИ и блогосферы на этот материал. Ведь написано это было для британского читателя. Прекрасно, замечательно, что статью заметили российские журналисты, блогеры, что они выступили с комментариями. Это замечательно – это само по себе говорит о состоянии медиа в сегодняшней России. Однако написана статья была не для того – она была написана, чтобы ввести в курс событий британского читателя, который о них ничего не знает.
Анна Асланян: C тех пор, как вышла обсуждавшаяся статья, Мэри Дежевски продолжает регулярно писать о России в ряде британских изданий. Последняя колонка в газете The Independent вышла под заголовком "Следующая русская революция" – по мнению автора, она не за горами.
Анна Асланян: На днях в газете The Independent появилась статья о Кирсане Илюмжинове, до недавнего времени занимавшем пост главы Калмыкии. Интервью приурочено к предстоящим на следующей неделе выборам российского кандидата на пост президента Международной шахматной федерации (ФИДЕ), с 1995 года возглавляемой Илюмжиновым. Прокомментировал материал главный редактор журнала Standpoint Дэниел Джонсон:
Дэниел Джонсон: Я считаю, что автор статьи в The Independent слишком хорошо отзывается о Кирсане Илюмжинове, которого, полагаю, теперь уже можно называть бывшим президентом Калмыкии. Факт остается фактом: в шахматном мире Илюмжинов не пользуется практически ничьим доверием; что же до мира в целом, его фигура представляется одной из самых зловещих в Кремле. Он принадлежит к числу диктаторов, что управляют сегодня некоторыми бывшими союзными республиками.
Выскажу свое личное мнение. Давайте оставим в стороне те выходящие за рамки здравого смысла рассуждения, которыми он прославился, – об инопланетянах, о том, как он путешествовал в космосе, и тому подобных вещах; сейчас речь не об этом. Главное в другом: его собственный послужной список на посту президента Калмыкии, а также в роли президента ФИДЕ выглядит прискорбно. Политическая деятельность Илюмжинова привела к разорению; он покончил с демократически настроенной оппозицией и свободной печатью в Калмыкии. Общее впечатление таково, что при нем эта небогатая республика стала еще беднее. При этом Калмыкия обладает огромным потенциалом. Это единственная буддистская республика в Европе; там есть богатые природные ресурсы, в том числе нефть. Конечно, то, что имеющиеся возможности не были реализованы – трагедия. Но еще хуже то, что Илюмжинов не сделал ничего для развития демократии – наоборот, всячески ее подавлял. Имеются серьезные подозрения в его честности, появляются вопросы о том, не является ли его огромное личное состояние результатом коррупции.
Если вернуться к его заслугам на посту президента ФИДЕ, совершенно ясно, что за время его руководства – более 10 лет – шахматы пришли в упадок. Его влияние благотворным не назовешь. Большинство крупных турниров организовывались им лично и чаще всего проводились в отдаленных, малоизвестных местах России или бывшего Советского Союза. Такое развитие событий не принесло ничего хорошего шахматистам, в особенности профессионалам. На мой взгляд, стремление к переменам в шахматных кругах очень велико. К сожалению, статья в The Independent ничего из этого не отражает. К тому же, в ней не воспринимается серьезно кандидатура Анатолия Карпова, противостоящего Илюмжинову.
Анна Асланян: Действительно, странно было увидеть в прессе определения вроде "бывший гроссмейстер" в применении к многократному чемпиону мира Карпову. В то же время, Илюмжинов показан своего рода меценатом, благотворителем, влиятельной персоной, пусть несколько эксцентричной (последнее в устах англичанина звучит, скорее, как комплимент). Это не единственный пример того, как The Independent, когда разговор заходит о России, сглаживает шероховатости, рассуждая о ситуации в стране в стиле “Жить стало лучше, жить стало веселее”. Вот что думает по этому поводу Дэниел Джонсон:
Дэниел Джонсон: Я бы не назвал подобное направление чем-то новым. К сожалению, The Independent, насколько я могу судить, никогда не писала о нынешнем руководстве России с достаточной долей критики. В Британии, да и вообще на Западе, существует ряд СМИ, в которых, на мой взгляд, Кремлю позволяется слишком многое. The Independent, пожалуй, являет собой худший пример отношения к Медведеву и Путину, но это издание не одиноко. Мне кажется, читатели лишены ясной, объективной картины того, как в России в последние несколько лет подавляется демократия. Речь идет о событиях относительно недавних – в 90-е годы дело обстояло по-другому. Тогда, разумеется, было множество экономических проблем, однако общественная жизнь в России была живее, включала в себя свободные дебаты. Сегодня же в России царит авторитарный режим – это несомненно; более того, страна стоит на грани тоталитаризма. Ситуация очень серьезная. Демократия и свобода в России находятся на спаде, и западная пресса обязана освещать этот процесс точно и объективно.
Анна Асланян: Часть критиков объясняют политику The Independent тем, что газета идет на поводу у нового хозяина, Александра Лебедева. Джонсон прокомментировал это следующим образом:
Дэниел Джонсон: Разумеется, мне, как и вам, прекрасно известно, что теперь газетой владеет российский олигарх, который не только является бывшим сотрудником КГБ, но, как полагают, весьма близок к кремлевской верхушке. Это, конечно, источник беспокойства. Мне бы не хотелось обвинять конкретных британских журналистов в том, что владелец The Independent оказывает на них какое-либо непосредственное давление. Однако то, что переход газеты в новые руки влияет на ее политику, – несомненно. Нередко на Западе это происходит так: хозяин газеты может не отдавать никаких приказов, но, тем не менее, журналисты пишут, стараясь ему понравиться. Они не ждут распоряжений, а просто поступают так по своей воле. Повторяю, я бы не стал критиковать отдельных авторов The Independent, однако поражает то, как тон, которым освещаются события в России, действительно заметно меняется, причем не в лучшую сторону.
Анна Асланян: Джонсон не счел нужным упрекать конкретных журналистов в отсутствии объективности, однако с российской стороны недавно прозвучали обвинения в адрес Мэри Дежевски, постоянного сотрудника The Independent. Одной из причин стал ее оптимистичный материал о губернаторе Санкт-Петербурга Валентине Матвиенко, опубликованный в газете в начале сентября. Мэри Дежевски пояснила свою позицию в отношении Матвиенко:
Мэри Дежевски: Пожалуй, одним из основных положений моей статьи было следующее. Мне и раньше приходилось видеть Матвиенко в деле: так, четыре года назад я присутствовала на пресс-конференции, где она отвечала на вопросы; кроме того, мы встречались во время последней президентской избирательной кампании. В это мое посещение Санкт-Петербурга меня поразило то, какой огромный путь она прошла за это время. На этот раз она произвела гораздо лучшее впечатление, выглядела более уверенно. К тому же, заметно было, что теперь она куда глубже, полнее понимает трудности, стоящие перед администрацией города. Все это она сумела подробно разъяснить.
Анна Асланян: В статье Дежевски говорится о том, что во время ее недавнего визита в Петербург люди на улицах выглядели по-другому – они показались ей более уверенными в себе, более удовлетворенными жизнью, чем в прошлом:
Мэри Дежевски: В подобных вещах приходится в какой-то степени полагаться на собственные суждения. Я много раз бывала в Петербурге, и прежде он никогда не казался мне привлекательным. До этой недавней поездки я в последний раз приезжала туда, когда в России шла президентская избирательная кампания. В этом году у меня было чувство, что город прямо-таки преобразился. В частности, по-другому выглядит общее настроение его жителей. Петербург сделался почти таким же, как обычные европейские города. Полностью изменилась атмосфера на улицах: стало больше спокойствия, больше оптимизма, в глаза бросалось, что люди стали жить намного лучше. Можно, конечно, возразить, что впечатление это крайне субъективное, – я действительно не останавливала людей, чтобы узнать, лучше ли им живется, не проводила никаких опросов. Да, мое впечатление от петербургской публики целиком субъективное, и все-таки это – впечатление, очень сильно отличающееся от предыдущих.
Анна Асланян: Кроме поведения людей, британского журналиста приятно удивило новое лицо города. Одним из результатов реконструкции Петербурга стало разрушение его исторической части. На вопрос о том, что она об этом думает, Дежевски вновь заговорила о положительных эффектах и переменах к лучшему:
Мэри Дежевски: Большое количество работ по перестройке и реставрации было приурочено к юбилею города, который отмечали в 2003 году. Многие проекты были закончены к тому времени, немало было сделано и с тех пор. Я говорю о том, что происходит на Васильевском острове, в ряде районов на периферии – их развитию сегодня уделяется очень большое внимание. Кто знает, возможно, обновление исторического центра города сыграло какую-то роль, как-то повлияло на атмосферу Петербурга в целом и на дух его населения. Возможно, это так – трудно сказать, от чего вообще зависят настроения людей. Не думаю, впрочем, что объяснение тем изменениям, которые я наблюдала, следует искать в одном лишь преобразившемся облике самого города.
Анна Асланян: Других комментариев об изменении городского ландшафта не последовало; не удалось выяснить и мнения журналиста по поводу отношения властей Санкт-Петербурга к оппозиции. Тем не менее, Мэри Дежевски откликнулась на критику, которой ее подвергли в российских СМИ и блогосфере:
Мэри Дежевски: Мне кажется, статью, которую я написала, не совсем правильно поняли. Моя статья была написана на основании одной-единственной встречи с Матвиенко. Это мой взгляд на человека, который представляется мне интересным политиком. В мои намерения не входило сделать большой, всесторонний материал о Матвиенко и ее достижениях. Я лишь отразила впечатления, оставшиеся от ее ответов на пресс-конференции, изложив их на фоне того Петербурга, который увидела в этот раз. Мне известно о противоречивой реакции на реконструкцию определенных районов Санкт-Петербурга, в особенности на постройку здания Газпрома. Известно мне и о проблеме демонстраций, акций протеста, кампании в поддержку 31-й статьи российской Конституции – она существует не только в Петербурге, в других городах тоже происходят митинги, и власти отвечают на них столь же чрезмерными действиями почти везде.
Однако речь в моей статье шла не об этом, я не пыталась осветить политику администрации Санкт-Петербурга в целом, а вместо того сосредоточилась на губернаторе и на впечатлении, которое оставила та конкретная встреча. Вы можете возразить, что каждая газетная статья должна быть идеально сбалансированной, что в ней должны присутствовать и плюсы, и минусы. В некотором смысле это – правило, которому стараются следовать американские репортеры, но в британской прессе другие традиции. У нас принято писать гораздо более субъективно, делать гораздо больший упор на собственное мнение – особенно тогда, когда дело касается специальных корреспондентов. Именно в таком качестве я и выступала – я не работаю московским корреспондентом газеты.
Одним словом, я считаю, что моя статья, ее цели были поняты неправильно. Ее осудили за то, что там не было сказано: конечно, Матвиенко делает то-то и то-то, но... Это не являлось целью моей статьи. Должна также сказать, что она не имела никакого отношения ни к каким заказам, ни к каким деньгам, ни к каким попыткам повлиять на российскую политику с чьей бы то ни было стороны. Меня глубоко поразили отклики российских СМИ и блогосферы на этот материал. Ведь написано это было для британского читателя. Прекрасно, замечательно, что статью заметили российские журналисты, блогеры, что они выступили с комментариями. Это замечательно – это само по себе говорит о состоянии медиа в сегодняшней России. Однако написана статья была не для того – она была написана, чтобы ввести в курс событий британского читателя, который о них ничего не знает.
Анна Асланян: C тех пор, как вышла обсуждавшаяся статья, Мэри Дежевски продолжает регулярно писать о России в ряде британских изданий. Последняя колонка в газете The Independent вышла под заголовком "Следующая русская революция" – по мнению автора, она не за горами.
