Четвертый из цикла репортажей про Центральную Азию рассказывает о том как здесь трактуется понятие "политической культуры". Чинопочитание и проявления "культа личности" здесь воспринимается как нормальное явление, что накладывает свой отпечаток на многие политические процессы в бывших южных советских республиках.
В Таджикистане почти любая информационная программа на государственном телевидении открывается с цитаты из очередного выступления президента, а перед началом новостей на фоне циферблата звучит закадровый голос Эмомали Рахмона:
"Дружите!
Будьте едины!
Будьте благодарны этому краю!
Будьте благодарны такому государству!
Будьте благодарны, что у вас есть вот такая дорогая и любимая Родина".
На улицах городов и в государственных учреждениях число вывесок с изречениями президента и плакатов с его изображениями не счесть. От подобных явлений Эмомали Рахмон попытался формально отмежеваться в прошлом году. В целях "предотвращения чинопочитания" президент распорядился снять в рабочих кабинетах, в общественных местах, на обочинах автомобильных дорог портреты и ковры, на которых изображены руководители местных органов управления вместе с президентом страны. Порядок размещения портретов главы государства в общественных местах нужно согласовывать с чиновниками из аппарата президента. Однако портреты президента и цитаты из его выступлений не исчезают с улиц городов. На различных мероприятиях Эмомали Рахмона встречают дети – со стихотворениями, восхваляющими его как бога, а красную дорожку, по которой идет глава государства, посыпают лепестками роз. Таджикский политик Шокирджон Хакимов говорит, что идеалом для таджикского лидера является президент Казахстана:
– Он всячески старается подражать ему. Формы выражения культа личности заключаются в том, что во всех учебниках на первой странице обязательно должен быть портрет президента. Во всех районах, городах и более-менее видных местах есть этот портрет. И всякое начинание возможно только с, так скажем, благословения президента.
Одна из причин чинопочитания в странах Центральной Азии – экономическая зависимость людей и, в частности, чиновников от руководящей элиты. Спокойное восприятие "культа личности" характерно практически для всех центральноазиатских стран. Свои портреты и цитаты любит не только президент Таджикистана. Ислам Каримов, Гурбангулы Бердымухамедов и Нурсултан Назарбаев ведут ту же политику, считает казахский политолог Досым Сатпаев:
– Таджикистан занимает уникальную позицию в регионе, потому что это единственное государство в Центральной Азии, которое пережило гражданскую войну. Это оказало серьезное влияние и на умонастроения в обществе, и на политическую элиту. Эмомали Рахмон уверовал в то, что он является наименьшим из всех зол. Он считает, что таджики при любом раскладе будут поддерживать его власть, потому что он может гарантировать некий элемент стабильности в Таджикистане. При этом он берет пример со своих соседей – Узбекистан и Казахстан очень хорошо показали Эмомали Рахмону, как можно выстраивать внутреннюю политику, установив жесткую президентскую власть, в которой законодательная и судебная власть играют номинальные роли, а само население рассматривается в качестве массовки.
Однако нельзя недооценивать исторические причины такого поведения и особенности политической культуры в Центральной Азии, говорит Досым Сатпаев. После распада СССР в регионе образовался вакуум политических ценностей. По словам эксперта, в течение 90-х годов в бывших советских республиках не было четкой ценностной ориентации. Для большинства населения в таких обстоятельствах главным символом и содержанием власти был национальный лидер, глава государства. Однако, замечает Досым Сатпаев, не стоит все страны региона оценивать одинаково. Казахстан, к примеру, имеет, хоть и похожий, но отличный от других режим:
– У нас, можно сказать, пытались создать рыночную форму ментальности, а теперь пытаются объединить население в рамках некой разработанной ими национальной идеи. При этом сама элита, с одной стороны, космополитична – предпочитает, чтобы дети учились на Западе, но деньги при этом зарабатывает в Казахстане, а с другой стороны, эта элита активно занимается насаждением такого квасного патриотизма. Вот эта мешанина и не дает сформировать четкую политическую культуру поведения. Демократические ценности не прижились, авторитарные ценности в наших странах имеют более крепкие позиции, но при этом на них накладываются разные специфические элементы.
Слепая вера населения в неприкосновенность власти политической элиты – еще одно объяснение традиций центральноазиатского чинопочитания:
– Мысль о том, что нет альтернативы ни Исламу Каримову, ни Назарбаеву, ни Эмомали Рахмону, ни Бердымухамедову, объединяет наши страны. Ну, какая может быть альтернатива, если население, по сути, не видит реальной политической конкуренции? Конечно, на уровне определенной культурной традиции чинопочитание на Востоке было нормальным явлением. Но не нужно вычеркивать те 70 лет советской жизни, при которых власть была истиной в последней инстанции. Что же касается молодежи, которая не помнит Советский Союз, она, по сути, оказалась в том самом идеологическом вакууме, где молодых людей убедили в том, что самым главным элементом жизни является именно доступ к ресурсам. А доступ к ресурсам имеют только чиновники, – говорит Досым Сатпаев.
Даже научные исследования подтверждают, что за радушием и медоточивыми речами центральноазиатских политиков часто кроются материальные и стратегические интересы. Радушие и гостеприимство в Центральной Азии – это не притворство, а дань традиции. Деловая беседа, следующая за восточным церемониалом, может проходить гораздо менее гладко. В Центральной Азии принято избегать конкретики, не отвечать однозначно "да" или "нет". Вместо этого чаще говорят "иншалла", то есть "дай Бог" или "машалла" – "не дай бог". По мнению Досыма Сатпаева, подобное поведение проявляется не только у восточных политиков. Страны Запада также переняли кое-какие элементы восточной политической культуры.
В Таджикистане почти любая информационная программа на государственном телевидении открывается с цитаты из очередного выступления президента, а перед началом новостей на фоне циферблата звучит закадровый голос Эмомали Рахмона:
"Дружите!
Будьте едины!
Будьте благодарны этому краю!
Будьте благодарны такому государству!
Будьте благодарны, что у вас есть вот такая дорогая и любимая Родина".
На улицах городов и в государственных учреждениях число вывесок с изречениями президента и плакатов с его изображениями не счесть. От подобных явлений Эмомали Рахмон попытался формально отмежеваться в прошлом году. В целях "предотвращения чинопочитания" президент распорядился снять в рабочих кабинетах, в общественных местах, на обочинах автомобильных дорог портреты и ковры, на которых изображены руководители местных органов управления вместе с президентом страны. Порядок размещения портретов главы государства в общественных местах нужно согласовывать с чиновниками из аппарата президента. Однако портреты президента и цитаты из его выступлений не исчезают с улиц городов. На различных мероприятиях Эмомали Рахмона встречают дети – со стихотворениями, восхваляющими его как бога, а красную дорожку, по которой идет глава государства, посыпают лепестками роз. Таджикский политик Шокирджон Хакимов говорит, что идеалом для таджикского лидера является президент Казахстана:
– Он всячески старается подражать ему. Формы выражения культа личности заключаются в том, что во всех учебниках на первой странице обязательно должен быть портрет президента. Во всех районах, городах и более-менее видных местах есть этот портрет. И всякое начинание возможно только с, так скажем, благословения президента.
Одна из причин чинопочитания в странах Центральной Азии – экономическая зависимость людей и, в частности, чиновников от руководящей элиты. Спокойное восприятие "культа личности" характерно практически для всех центральноазиатских стран. Свои портреты и цитаты любит не только президент Таджикистана. Ислам Каримов, Гурбангулы Бердымухамедов и Нурсултан Назарбаев ведут ту же политику, считает казахский политолог Досым Сатпаев:
– Таджикистан занимает уникальную позицию в регионе, потому что это единственное государство в Центральной Азии, которое пережило гражданскую войну. Это оказало серьезное влияние и на умонастроения в обществе, и на политическую элиту. Эмомали Рахмон уверовал в то, что он является наименьшим из всех зол. Он считает, что таджики при любом раскладе будут поддерживать его власть, потому что он может гарантировать некий элемент стабильности в Таджикистане. При этом он берет пример со своих соседей – Узбекистан и Казахстан очень хорошо показали Эмомали Рахмону, как можно выстраивать внутреннюю политику, установив жесткую президентскую власть, в которой законодательная и судебная власть играют номинальные роли, а само население рассматривается в качестве массовки.
Однако нельзя недооценивать исторические причины такого поведения и особенности политической культуры в Центральной Азии, говорит Досым Сатпаев. После распада СССР в регионе образовался вакуум политических ценностей. По словам эксперта, в течение 90-х годов в бывших советских республиках не было четкой ценностной ориентации. Для большинства населения в таких обстоятельствах главным символом и содержанием власти был национальный лидер, глава государства. Однако, замечает Досым Сатпаев, не стоит все страны региона оценивать одинаково. Казахстан, к примеру, имеет, хоть и похожий, но отличный от других режим:
– У нас, можно сказать, пытались создать рыночную форму ментальности, а теперь пытаются объединить население в рамках некой разработанной ими национальной идеи. При этом сама элита, с одной стороны, космополитична – предпочитает, чтобы дети учились на Западе, но деньги при этом зарабатывает в Казахстане, а с другой стороны, эта элита активно занимается насаждением такого квасного патриотизма. Вот эта мешанина и не дает сформировать четкую политическую культуру поведения. Демократические ценности не прижились, авторитарные ценности в наших странах имеют более крепкие позиции, но при этом на них накладываются разные специфические элементы.
Слепая вера населения в неприкосновенность власти политической элиты – еще одно объяснение традиций центральноазиатского чинопочитания:
– Мысль о том, что нет альтернативы ни Исламу Каримову, ни Назарбаеву, ни Эмомали Рахмону, ни Бердымухамедову, объединяет наши страны. Ну, какая может быть альтернатива, если население, по сути, не видит реальной политической конкуренции? Конечно, на уровне определенной культурной традиции чинопочитание на Востоке было нормальным явлением. Но не нужно вычеркивать те 70 лет советской жизни, при которых власть была истиной в последней инстанции. Что же касается молодежи, которая не помнит Советский Союз, она, по сути, оказалась в том самом идеологическом вакууме, где молодых людей убедили в том, что самым главным элементом жизни является именно доступ к ресурсам. А доступ к ресурсам имеют только чиновники, – говорит Досым Сатпаев.
Даже научные исследования подтверждают, что за радушием и медоточивыми речами центральноазиатских политиков часто кроются материальные и стратегические интересы. Радушие и гостеприимство в Центральной Азии – это не притворство, а дань традиции. Деловая беседа, следующая за восточным церемониалом, может проходить гораздо менее гладко. В Центральной Азии принято избегать конкретики, не отвечать однозначно "да" или "нет". Вместо этого чаще говорят "иншалла", то есть "дай Бог" или "машалла" – "не дай бог". По мнению Досыма Сатпаева, подобное поведение проявляется не только у восточных политиков. Страны Запада также переняли кое-какие элементы восточной политической культуры.
