Готовясь отметить день своего рождения, обе Америки вспоминают одного человека – Христофора Колумба. Благодаря ему западная цивилизация добилась своего самого наглядного успеха - прибавления к Старому Свету Нового. Произошло удвоение мира, подвиг, доступный скорее божеству, чем мореходу.
Описывая только что открытую землю, Христофор Колумб занес в судовой журнал слова, ставшие историческими: "Край это поистине желанный, который, раз увидев, невозможно покинуть уже никогда".
Собственно, Колумб так и сделал. Он до сих пор тут стоит, на площади, которая официально считается центром Нью-Йорка: Columbus Circle. В обычные дни, в суете и в спешке, я не задираю головы, чтобы полюбоваться на Колумба. Но в канун праздника, названного его именем, я остановился, чтобы наконец толком рассмотреть мореплавателя, и он мне не понравился. Щуплый, нахохлился на своей колонне - сразу видно, как ему там неудобно и одиноко.
Такие памятники, выполненные в манере школьного реализма, Эрнст Неизвестный с оскорбительным пренебрежением называл "человек в штанах". И правильно. Чего-чего, а реализма ни в самом Колумбе, ни в его предприятии не было и близко. Ему самому открытие Нового Света на пользу не пошло: ни особых барышей оно не принесло, ни прижизненной славы. Да и посмертной обделили - каково бы ему было узнать, что открытый им континент называется "Америкой" в честь Америго Веспуччи. Смысл, который он вкладывал в дело своей жизни, никак нельзя назвать здравым. Потому мне и не нравится нью-йоркский памятник Колумбу, что скульптор не сумел изобразить священного безумия, которое толкает человека к осуществлению сумасшедших идей, вроде мысли плыть на Запад, чтобы попасть на Восток. Короче, это - памятник человеку, а не его подвигу. А надо - наоборот.
Интересно, что такой монумент уже существует. Правда, только в проекте. В 1929 году Панамериканское сообщество наций объявило международный конкурс на маяк-памятник Христофору Колумбу, который предполагали построить близ Санто-Доминго на острове Гаити. Самым дерзким был проект советских архитекторов Бунина, Варенцова и Крутикова. Не то, что "человека в штанах", даже тени Колумба у них не было. Вместо него юные функционалисты задумали построить два соединенные между собой шара - большой и маленький. Нижний символизировал землю, а верхний, висящий в небе на огромной высоте - первую планету, на которой высадится человек. Другой Новый Свет, говорили авторы, нас ждет в космосе, это и значит идти по пути Колумба.
Конкурс, однако, кончился ничем. Начался экономический кризис, потом война, потом гигантомания вышла из моды. Ну, а сейчас весь это прогрессорский задор и подавно кажется инфантильным, наивным, если не опасным увлечением. Священное безумие сегодня не в чести. В нашу постутопическую эпоху осторожность и здравый смысл ценятся гораздо выше энтузиазма, чем бы он ни был вызван. И мы не готовы тратиться на открытие новых миров, когда никто не знает, как управиться со старым.
Описывая только что открытую землю, Христофор Колумб занес в судовой журнал слова, ставшие историческими: "Край это поистине желанный, который, раз увидев, невозможно покинуть уже никогда".
Собственно, Колумб так и сделал. Он до сих пор тут стоит, на площади, которая официально считается центром Нью-Йорка: Columbus Circle. В обычные дни, в суете и в спешке, я не задираю головы, чтобы полюбоваться на Колумба. Но в канун праздника, названного его именем, я остановился, чтобы наконец толком рассмотреть мореплавателя, и он мне не понравился. Щуплый, нахохлился на своей колонне - сразу видно, как ему там неудобно и одиноко.
Такие памятники, выполненные в манере школьного реализма, Эрнст Неизвестный с оскорбительным пренебрежением называл "человек в штанах". И правильно. Чего-чего, а реализма ни в самом Колумбе, ни в его предприятии не было и близко. Ему самому открытие Нового Света на пользу не пошло: ни особых барышей оно не принесло, ни прижизненной славы. Да и посмертной обделили - каково бы ему было узнать, что открытый им континент называется "Америкой" в честь Америго Веспуччи. Смысл, который он вкладывал в дело своей жизни, никак нельзя назвать здравым. Потому мне и не нравится нью-йоркский памятник Колумбу, что скульптор не сумел изобразить священного безумия, которое толкает человека к осуществлению сумасшедших идей, вроде мысли плыть на Запад, чтобы попасть на Восток. Короче, это - памятник человеку, а не его подвигу. А надо - наоборот.
Интересно, что такой монумент уже существует. Правда, только в проекте. В 1929 году Панамериканское сообщество наций объявило международный конкурс на маяк-памятник Христофору Колумбу, который предполагали построить близ Санто-Доминго на острове Гаити. Самым дерзким был проект советских архитекторов Бунина, Варенцова и Крутикова. Не то, что "человека в штанах", даже тени Колумба у них не было. Вместо него юные функционалисты задумали построить два соединенные между собой шара - большой и маленький. Нижний символизировал землю, а верхний, висящий в небе на огромной высоте - первую планету, на которой высадится человек. Другой Новый Свет, говорили авторы, нас ждет в космосе, это и значит идти по пути Колумба.
Конкурс, однако, кончился ничем. Начался экономический кризис, потом война, потом гигантомания вышла из моды. Ну, а сейчас весь это прогрессорский задор и подавно кажется инфантильным, наивным, если не опасным увлечением. Священное безумие сегодня не в чести. В нашу постутопическую эпоху осторожность и здравый смысл ценятся гораздо выше энтузиазма, чем бы он ни был вызван. И мы не готовы тратиться на открытие новых миров, когда никто не знает, как управиться со старым.
