Прошедшие в минувшее воскресенье региональные выборы в российской блогосфере обсуждались довольно скудно. Особенно если сравнивать с тем резонансом, который вызвала отставка московского мэра. Объяснить это легко: во-первых, бОльшая часть блогеров живет в Москве и Петербурге, и вопросами региональной политики интересуется слабо. Во-вторых, выборы вообще мало интересуют блогеров, потому что не являются, по их мнению, реальным рычагом воздействия на политическую ситуацию. Мало кто сомневался в том, что победа достанется "Единой России" и что победа эта будет обеспечена административным ресурсом и фальсификациями. Свидетельства очевидца можно прочитать в журнале пользователя gabit-ramil, участвовавшего в выборах в Татарстане:
Выборы для меня были не совсем обычны. На них я присутствовал и как кандидат, и как избиратель, и как наблюдатель (от себя), и как представитель СМИ. В 20:00 избирательный участок закрыли. [Члены избирательной комиссии] быстро вывалили на столы бюллетени и попытались подсунуть толстые пачки готовых "правильных" бюллетеней из-под стола. Нас - наблюдателей - к столу вообще не подпускали. Они встали вокруг и начали закрывать нам обзор, чтоб их коллеги могли незаметно подсунуть. Толстые стопки готовых к вбросу бюллетеней отчётливо виднелись под столом! Что-то сделать лично мне не представлялось возможным. Съёмку вести запретили, к столам близко подходить запретили. Рядом стоят милиционеры, которые только и ждут "сцапать" нас.
Чувство непричастности к политическим процессами в ходе выборов, главного инструмента демократии, - сюжет довольно парадоксальный. Блогеры, однако, не особенно пытались в нем разобраться, хотя представили немало свидетельств. Например, с парадоксальной, с точки зрения теории демократии, идеей выступил пользователь kresoslav:
Впервые в жизни голосовал сегодня за едро, ощущения специфические. Но я считаю смену власти в регионе невыгодной для себя. Голос за какую-то контору, кроме "Единой России" – это размывание ее ответственности за ущерб нанесёный российской государственности.
Пользователь dmitriy-dabb рассказал о своем друге, который не только участвовал в выборах, но и получил ощутимую поддержку, несмотря на то, что совершенно не собирался начинать политическую карьеру:
Мой друг баллотировался в городскую думу Самары по одномандатному округу. Уступил единороссу, но набрал 22,87%. При этом важно отметить, что избирательную кампанию он не вел. Вообще. Просто был в списке. Тактика "агрессивного игнорирования" объяснялась тем, что его партия всего-навсего создавала "эффект присутствия", и ни на какой другой эффект, конечно, никто не рассчитывал. Да и самому соискателю это депутатство нужно было, как щуке велосипед. Словом, речь о типичном протестном голосовании и тошноте, которую способны вызвать единороссы. О потенциале среднего, мало кому известного человека в данных раскладах.
***
Англоязычная культурная блогосфера продемонстрировала на днях неожиданный поворот в сторону традиционных ценностей. Предметом широкого обсуждения стал популярный блог кинокритика Роджера Эберта, в котором автор часто уделяет внимание общекультурным вопросам, не имеющим прямого отношения к киноискусству. В частности, летом Эберт – обнаружив посредством опроса, что большинство читателей его блога скорее сыграли бы в видео-игру, чем прочитали "Гекльберри Финна" – выступил в защиту исчезающей культуры чтения:
Я полагаю, что чтение хороших книг – лучшее средство самовоспитания, даже в отсутствии всех иных средств. Если ребенок умеет читать, имеет доступ к книгам и время ими заниматься, он недолго останется "культурно ущемленным". Меня беспокоит неуклонное снижение читательской компетентности в Америке. Большинство взрослых, с которыми я встречаюсь, нельзя назвать "начитанными". А мои родители таковыми были. Моя бабушка, родившаяся на ферме и выросшая в крайней нужде, мать восьмерых детей, была неутомимой читательницей. Ее провинциальное школьное образование научило ее чтению куда лучше, чем могут научить современные университетские программы.
Высказывание Эберта заинтересовало на днях теоретика культуры Билла Бензона. Анализируя исходные убеждения кинокритика, он делает в литературоведческом блоге The Valve далеко идущие выводы о будущности академического литературоведения:
Все, что он говорит, весьма традиционно. Это могло быть написано пятьдесят или шестьдесят лет назад. И было, конечно, написано. Такое впечатление, что интеллектуальные брожения семидесятых и восьмидесятых совершенно не затронули Эберта. Он пишет как традиционный гуманист, но пишет это тогда, когда академические стандарты гуманизма кажутся давно забытым прошлым. Дискурсивное поле радикально изменилось, однако при всем при этом мы по-прежнему не знаем, куда идти. Мы в болоте, без карты и без компаса – и в этом болоте Эберт начинает рассуждать о важности литературы и получает огромный читательский отклик.
Одновременно с Бензоном важность наивно-традиционного подхода к искусству подчеркнул в своем блоге на сайте газеты "Нью-Йорк Таймз" профессор Чикагского университета Роберт Пиппин:
Литература и искусства имеют уникальное для академических дисциплин измерение – они пробуждают, на каком-то первичном уровне, эстетический опыт, который по самой своей природе противится переложению на формализованный язык теории и обобщения. Этот опыт можно, разумеется, обогатить знанием истории и контекста, однако сами предметы отражают личный или субъективный взгляд на человеческие заботы, теряющий убедительность при переводе на язык отвлеченный или безличный. На самом деле непосредственный опыт переживания искусства – вполне достаточное основание для того, чтобы заниматься им в университетах. Если счастье погружения в какой-нибудь роман и богатство интерпретативных возможностей, которые он сам предлагает, является "наивным", давайте будем наивными.
Выборы для меня были не совсем обычны. На них я присутствовал и как кандидат, и как избиратель, и как наблюдатель (от себя), и как представитель СМИ. В 20:00 избирательный участок закрыли. [Члены избирательной комиссии] быстро вывалили на столы бюллетени и попытались подсунуть толстые пачки готовых "правильных" бюллетеней из-под стола. Нас - наблюдателей - к столу вообще не подпускали. Они встали вокруг и начали закрывать нам обзор, чтоб их коллеги могли незаметно подсунуть. Толстые стопки готовых к вбросу бюллетеней отчётливо виднелись под столом! Что-то сделать лично мне не представлялось возможным. Съёмку вести запретили, к столам близко подходить запретили. Рядом стоят милиционеры, которые только и ждут "сцапать" нас.
Чувство непричастности к политическим процессами в ходе выборов, главного инструмента демократии, - сюжет довольно парадоксальный. Блогеры, однако, не особенно пытались в нем разобраться, хотя представили немало свидетельств. Например, с парадоксальной, с точки зрения теории демократии, идеей выступил пользователь kresoslav:
Впервые в жизни голосовал сегодня за едро, ощущения специфические. Но я считаю смену власти в регионе невыгодной для себя. Голос за какую-то контору, кроме "Единой России" – это размывание ее ответственности за ущерб нанесёный российской государственности.
Пользователь dmitriy-dabb рассказал о своем друге, который не только участвовал в выборах, но и получил ощутимую поддержку, несмотря на то, что совершенно не собирался начинать политическую карьеру:
Мой друг баллотировался в городскую думу Самары по одномандатному округу. Уступил единороссу, но набрал 22,87%. При этом важно отметить, что избирательную кампанию он не вел. Вообще. Просто был в списке. Тактика "агрессивного игнорирования" объяснялась тем, что его партия всего-навсего создавала "эффект присутствия", и ни на какой другой эффект, конечно, никто не рассчитывал. Да и самому соискателю это депутатство нужно было, как щуке велосипед. Словом, речь о типичном протестном голосовании и тошноте, которую способны вызвать единороссы. О потенциале среднего, мало кому известного человека в данных раскладах.
***
Англоязычная культурная блогосфера продемонстрировала на днях неожиданный поворот в сторону традиционных ценностей. Предметом широкого обсуждения стал популярный блог кинокритика Роджера Эберта, в котором автор часто уделяет внимание общекультурным вопросам, не имеющим прямого отношения к киноискусству. В частности, летом Эберт – обнаружив посредством опроса, что большинство читателей его блога скорее сыграли бы в видео-игру, чем прочитали "Гекльберри Финна" – выступил в защиту исчезающей культуры чтения:
Я полагаю, что чтение хороших книг – лучшее средство самовоспитания, даже в отсутствии всех иных средств. Если ребенок умеет читать, имеет доступ к книгам и время ими заниматься, он недолго останется "культурно ущемленным". Меня беспокоит неуклонное снижение читательской компетентности в Америке. Большинство взрослых, с которыми я встречаюсь, нельзя назвать "начитанными". А мои родители таковыми были. Моя бабушка, родившаяся на ферме и выросшая в крайней нужде, мать восьмерых детей, была неутомимой читательницей. Ее провинциальное школьное образование научило ее чтению куда лучше, чем могут научить современные университетские программы.
Высказывание Эберта заинтересовало на днях теоретика культуры Билла Бензона. Анализируя исходные убеждения кинокритика, он делает в литературоведческом блоге The Valve далеко идущие выводы о будущности академического литературоведения:
Все, что он говорит, весьма традиционно. Это могло быть написано пятьдесят или шестьдесят лет назад. И было, конечно, написано. Такое впечатление, что интеллектуальные брожения семидесятых и восьмидесятых совершенно не затронули Эберта. Он пишет как традиционный гуманист, но пишет это тогда, когда академические стандарты гуманизма кажутся давно забытым прошлым. Дискурсивное поле радикально изменилось, однако при всем при этом мы по-прежнему не знаем, куда идти. Мы в болоте, без карты и без компаса – и в этом болоте Эберт начинает рассуждать о важности литературы и получает огромный читательский отклик.
Одновременно с Бензоном важность наивно-традиционного подхода к искусству подчеркнул в своем блоге на сайте газеты "Нью-Йорк Таймз" профессор Чикагского университета Роберт Пиппин:
Литература и искусства имеют уникальное для академических дисциплин измерение – они пробуждают, на каком-то первичном уровне, эстетический опыт, который по самой своей природе противится переложению на формализованный язык теории и обобщения. Этот опыт можно, разумеется, обогатить знанием истории и контекста, однако сами предметы отражают личный или субъективный взгляд на человеческие заботы, теряющий убедительность при переводе на язык отвлеченный или безличный. На самом деле непосредственный опыт переживания искусства – вполне достаточное основание для того, чтобы заниматься им в университетах. Если счастье погружения в какой-нибудь роман и богатство интерпретативных возможностей, которые он сам предлагает, является "наивным", давайте будем наивными.
