В рубрике ''Переслушивая ''Свободу'' голос Норы Григорьевны Мусатовой. Фрагмент из программы Михаила Соколова "Продолжительность жизни". Эфир 10 мая 2005 года.
Нора Мусатова: Чехи - очень восторженные люди, у них только энтузиазм недолго держится. В 1945 идем все с той же Наташей, внучкой доктора Полосина, идем по этой же улице Александра, говорим с ней по-русски. Подбегают восторженные чешки, тетки, а нам 13 с половиной. "Девочки, вы русские?" - "Да". Бросаются и начинают нас обнимать, тискать, целовать. "Спасибо, вы нас освободили. Какие вы хорошие, какие вы пригожие". Мы только стараемся выскочить из этих объятий и сказать им по-чешски, что мы никого не освобождали. Посмотрите - мы маленькие. Они говорят: "Ну вы русские?" - "Да". И опять тискать.
В нашем доме жила семья немецкого офицера, он был эсэсовец. Сын был член гитлерюнгенда, года на два старше меня, с кортиком ходил всегда - очень надменный. Они жили под нами, и мимо мы боялись пробегать, потому что мальчишка во время боев стрелял из окна.
Михаил Соколов: Из окна?
Нора Мусатова: Да. А мать у него была больная сердцем. Их забрали, все семейство, недалеко в школу, во временный концлагерь, потом увезли куда-то. И вдруг как-то вижу, что приходит мальчишка, уже будучи арестованным, их мальчишка подходит к дому с каким-то чешским стражем и говорит, что ему нужно взять лекарство для матери. А перед домом стоят жители дома и все в замечательном настроении: кончилась война.
И мальчишка говорит провожатому с ружьем: "Вот это люди из этого дома". Тот обращается к этим людям из нашего дома, говорит: "Этот мальчишка говорит, что они здесь жили, у него там наверху в квартире лекарства для его матери". Все отвернулись. Он говорит: "Так вы знаете этого мальчишку?". Никто не говорит, все молчат, отворачиваются, как будто не слышат, что он их спрашивает.
Я вспомнила, что когда мы спускались вниз в погреб от налетов, то соседи все очень предупредительно этой семье открывали дверь, несли их чемоданчики. А тут никто такой любезности не показывал.
Тогда я вызвалась и сказала, что я их знаю. Им нужно было понятого, я сказала, что я с вами пойду. Геройски пошла с немцем. Потому что я себя чувствовала победителем в этот момент, я себе могла это позволить.
Нора Мусатова: Чехи - очень восторженные люди, у них только энтузиазм недолго держится. В 1945 идем все с той же Наташей, внучкой доктора Полосина, идем по этой же улице Александра, говорим с ней по-русски. Подбегают восторженные чешки, тетки, а нам 13 с половиной. "Девочки, вы русские?" - "Да". Бросаются и начинают нас обнимать, тискать, целовать. "Спасибо, вы нас освободили. Какие вы хорошие, какие вы пригожие". Мы только стараемся выскочить из этих объятий и сказать им по-чешски, что мы никого не освобождали. Посмотрите - мы маленькие. Они говорят: "Ну вы русские?" - "Да". И опять тискать.
В нашем доме жила семья немецкого офицера, он был эсэсовец. Сын был член гитлерюнгенда, года на два старше меня, с кортиком ходил всегда - очень надменный. Они жили под нами, и мимо мы боялись пробегать, потому что мальчишка во время боев стрелял из окна.
Михаил Соколов: Из окна?
Нора Мусатова: Да. А мать у него была больная сердцем. Их забрали, все семейство, недалеко в школу, во временный концлагерь, потом увезли куда-то. И вдруг как-то вижу, что приходит мальчишка, уже будучи арестованным, их мальчишка подходит к дому с каким-то чешским стражем и говорит, что ему нужно взять лекарство для матери. А перед домом стоят жители дома и все в замечательном настроении: кончилась война.
И мальчишка говорит провожатому с ружьем: "Вот это люди из этого дома". Тот обращается к этим людям из нашего дома, говорит: "Этот мальчишка говорит, что они здесь жили, у него там наверху в квартире лекарства для его матери". Все отвернулись. Он говорит: "Так вы знаете этого мальчишку?". Никто не говорит, все молчат, отворачиваются, как будто не слышат, что он их спрашивает.
Я вспомнила, что когда мы спускались вниз в погреб от налетов, то соседи все очень предупредительно этой семье открывали дверь, несли их чемоданчики. А тут никто такой любезности не показывал.
Тогда я вызвалась и сказала, что я их знаю. Им нужно было понятого, я сказала, что я с вами пойду. Геройски пошла с немцем. Потому что я себя чувствовала победителем в этот момент, я себе могла это позволить.
