Елена Рыковцева: Почитаешь "Рассказы о Родине" Дмитрия Глуховского и подумаешь: лучше никакой родины, чем такая. Безусловная уродина. И она ему не нравится. Сегодня, в светлый день инаугурации нового мэра Москвы Дмитрий Глуховский в нашей студии. И мы просим вас, уважаемые слушатели, перечислить главнее отличительные признаки вашей Родины, любопытно сравнить их c тем главным, что вычленяет в той же Родине Дмитрий Глуховский.
Вы знаете, что на сегодня было назначено обсуждение кандидатуры Сергея Собянина на должность мэра в Мосгордуме, и на сегодня же назначена его инаугурация. Никому в голову даже мысли не приходит, что обсуждение может как-то не так закончиться. И очень забавно выглядело начало выступления спикера Московской думы Владимира Платонова, который торжественно заявил, что это "шестые выборы мэра Москвы в новейшей истории". Более того, пообещал тайное голосование.
Хочу вам как писателю предложить представить – а вдруг они сейчас проголосуют не так, как запланировано. Что будет? Или никакой фантаст такого не может представить?
Дмитрий Глуховский: Нет, сейчас, конечно, эпоха комплиментарности, когда люди, находящиеся около власти, предпочитают не выпендриваться. Вообще, то, что происходит сейчас, мне очень напоминает одну историю, которой свидетелем я был сам, когда работал телекорреспондентом. Мы прилетали как-то на оглашение итогов выборов. И через 15 минут инаугурация нового президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедов, который заменил на этом посту безвременно ушедшего Сапармурата Ниязова. И ровно также согнали всю элиту Туркменистана во Дворец народных представителей, огромное белокаменное, беломраморное здание, построенное французскими строителями на туркменские газовые деньги. В партере аксакалы, потом президенты дружественных государств (Ющенко там был, Саакашвили, от нас летал Фрадков, по-моему). Дальше всякие депутаты, на галерке – милиция в парадной форме. Вся элита Туркменистана. И вот объявляют они результаты выборов, что такой-то получил 3%, такой-то получил 2%, такой-то 1%, а Гурбангулы Бердымухаммедов – 93%. Сразу, чего там тянуть, инаугурация. И тут же расстилают какую-то белую баранью шкуру. И на фоне туркменского тканного ковра размером с 9-этажку он выходит, заступает на эту баранью шкуру, как на символ не знаю чего уж там, невинности туркменского народа. Ему навешивают на шею золотую цепь и объявляют его властителем Туркменистана и всего туркменского народа. Так что, видимо, они знали заранее, что он победит, кажется.
Елена Рыковцева: Удивительно.
Дмитрий Глуховский: Удивительно.
Елена Рыковцева: Почему они не ошиблись?
Дмитрий Глуховский: У них в Туркменистане очень развита интуиция. Приблизительно, я думаю, та же интуиция развита у нас и у депутатов Мосгордумы.
Елена Рыковцева: Догоним и перегоним Туркмению.
Дмитрий Глуховский: Все в этом направлении.
Елена Рыковцева: Давайте, просто вообразим, что сейчас голосование… Его же еще нет, голосования. Сейчас выступают депутаты, задают вопросы. И вдруг каждый из них подумает: да, все равно все остальные поддержат Собянина…
Дмитрий Глуховский: Это очень опасно.
Елена Рыковцева: А давайте-ка я против.
Дмитрий Глуховский: Это очень опасно, потому что может земля развернуться, и мир перевернется тогда. Где было небо, станет земля, где была суша, станет вода. И люди с собачьими головами появятся и т. д. Это очень опасно, лучше не начинать. Поэтому как сказано голосовать, так и голосовать следует.
Елена Рыковцева: Это ваш прогноз на тот случай, если каждый подумает – дай-ка я совершу свой маленький гражданский поступочек.
Дмитрий Глуховский: Это будет начало конца.
Елена Рыковцева: Нельзя совершать такого рода поступков. Я хочу сказать, что вашу книгу "Рассказы о Родине"… Во-первых, напомню нашим слушателям, что один из рассказов о Родине мы с вами как-то обсуждали, чуть ли не год назад. Этот рассказ назывался "Одна на всех" о пиарщике, которому поручили…
Дмитрий Глуховский: Провести ребрендинг родины.
Елена Рыковцева: Мы его обсуждали, читали этот рассказ. После этого появилась целая книга рассказов. Ее называют "откровенной политической и социальной сатирой". Не обидно? Может, хочется, чтобы вас представляли более глубоко, лириком, философом и т.д.
Дмитрий Глуховский: Нет. Сатирики есть разные. Есть Михаил Задорнов, а есть Салтыков-Щедрин. И надо разводить сатириков и сатириков. Я, конечно, никакой не сатирик, я стараюсь жанровые ярлыки себе на лоб не лепить, потому что я еще не очень старенький. Мне рановато определяться – под каким лейблом я собираюсь входить в историю и войду ли вообще. Но книжка на самом деле – жанровый микс. Это фантасмагория. В ней есть элементы сатиры и достаточно жесткой и хулиганской сатиры, настолько, что частенько друзья меня спрашивают – ну, как, тебя уже посадили? Звонят просто, прочитав эту книжку, и говорят – ну, когда сажать-то будут. А из ФСБ тебе не звонили? Нет. А оттуда-то? Нет. А из Мосгордумы? Я говорю – нет, пока не звонили. А с телевидения? Нет. Потому что книжка пункт за пунктом проходится по самым ярким, спорным и очевидным аспектам нашей общественной и политической жизни.
Елена Рыковцева: Скажите прямо – по святому она проходит в каждом рассказе.
Дмитрий Глуховский: Ну, прямо по святому.
Елена Рыковцева: Топчетесь вы по святому. Между прочим, я провела тут арифметические подсчеты. В книге 16 рассказов. В семи из этих рассказов так или иначе присутствует наш бесценный тандем, то есть это Президент и человек, которого вы зовете Национальным Лидером. Просто в семи из 16. Уважаемые слушатели, в половине рассказов! Плюс еще человек, похожий на Суркова. Я причисляю его к тандему. В пяти рассказах просто генералы, чиновники, региональные губернаторы. Это верхушка второго слоя. И только в четырех рассказах отвлеченные темы, будем так говорить, где нет прямого упоминания о высших политических чинах.
Дмитрий Глуховский: Книга об отношениях власти и народа. Четко показывается, кто в этих отношениях сверху и кто сзади. Вся пирамида представлена и все грани пирамиды. Тут и тема нефтяной нашей зависимости, и газовой зависимости в нескольких рассказах поднята. Книжка оформлена под рассказы Аркадия Гайдара – такая черная с красной звездой и написано ностальгическим шрифтом, который я долго выискивал, потому что сам эту обложку придумал, "Рассказы о Родине", такая гарнитура академическая. Ею еще набирали…
Елена Рыковцева: "Библиотека подвига" еще была такая.
Дмитрий Глуховский: Да, и Всемирная детская библиотека приключений. Начинается при этом книжка с рассказа "From Hell", где излагается история профессора геологии, доктора геологоминералогических наук, который во время своих изысканий, бурения, обнаруживает преисподнюю.
Елена Рыковцева: Это то, что я приписала к отвлеченным темам.
Дмитрий Глуховский: Да? Пусть слушатели решат. Потому что он пытается свое открытие научное зафиксировать, может быть, поставить в известность власть предержащих, потому что все-таки важно и опасно. Его коллеги, конечно, ему не верят, освистывают, порицают, уходят. Только один человек в зале, где он представлял свое открытие, остается на своем месте – человек в черном. И говорит он профессору: "А я вам верю. Я знаю, что вы действительно открыли преисподнюю". Профессор говорит: "Может быть, тогда зафиксируем открытие или какие-то меры примем?" Тот отвечает "Вы не волнуйтесь. Открытие сделано до вас уже". Профессор говорит: "А вы кто?" Он говорит: "А я из компании "Газпром". И мы в компании "Газпром", конечно, уже давным-давно, занимаясь глубинным бурением, все открыли. Более того, наладили успешное сотрудничество с нашими партнерами снизу, из Преисподней. Они нам поставляют газ. Раньше они, конечно, металл желтого цвета продавали. А сейчас новые времена, они адаптируются. Сейчас они поставляют экологически чистое топливо". "А вы им что, души продали?" Человек в черном отвечает: "Господи, какая душа. Компания "Газпром" – это компания с широким государственным участием. Просто правительство России взяло на себя определенные обязательства. Внешнеполитические – например, мы помогаем нашим северокорейским и иранским партнерам строить атомные электростанции. И по отношению к собственному населению определенную политику приходится проводить".
Елена Рыковцева: Современный контракт с дьяволом.
Дмитрий Глуховский: Да, современный контракт с дьяволом. Здесь как бы и тема нашей нефтяной зависимости – откуда это все берется, чем это чревато, кому за это приходится платить и т. д. На это же есть тема телевидения и ситуация на телевидении. Дальше есть темы региональных элит и того, кто, собственно, находится на местах, коррупция и распил и т. д. Я просто прошелся по всем граням нашей общественной и политической жизни, которые мне как политическому журналисту и журналисту-международнику казались актуальными. Мне кажется, что получилась книжка современная, актуальная именно о том, какой стала наша родина.
Елена Рыковцева: Да, чересчур актуальная. Я заметила, Дмитрий, что в ваших рассказах достаточно органично участвуют люди в черном, инопланетяне. Они хорошо вписываются, как ни в чем ни бывало.
Дмитрий Глуховский: Жизнь наша настолько абсурдна, мне кажется, что зачастую возможно объяснить это только вторжением высшего разума или участием инопланетных пришельцев. Есть рассказ под названием "Благое дело", которое повествует об истории единственного честного оперуполномоченного, который в отличие от всех своих коллег действительно хочет бороться с коррупцией. И вот он живет в однушке где-то на выселках. Жена его пилит за то, что ему уже 10 лет повышения нет. Он в командировки в Чечню летал. Не отказывался. Сказали в боевые условия – в боевые условия. И вот он расследует какое-то дело. И только он подбирается к тому, чтобы раскрыть целую сеть коррупционеров…
Елена Рыковцева: И главное – честный.
Дмитрий Глуховский: Безупречный, до идиотизма честный. И только он подобрался к тому, чтобы раскрыть сеть коррупционеров, которые под прикрытием Москва-Сити устроили фабрику по расчленению таджикских гастарбайтеров на внутренние органы и продажу этих органов за рубеж…
Елена Рыковцева: Да еще и продажу фабрике Микояна, которая делает из них колбасу. Впрямую Глуховский использует эту фамилию.
Дмитрий Глуховский: Да. Но Микоян умер, ему все равно.
Елена Рыковцева: Но фабрика-то живет, и колбаса живет.
Дмитрий Глуховский: Ну, слава Богу. Просто каждый раз, когда я езжу мимо Микояна, там за 1,5-2-3 км уже такой смрад стоит, что я решил….
Елена Рыковцева: Отомстить.
Дмитрий Глуховский: Ну, не отомстить, а просто выразить свое отношение гражданское к колбасе. Соответственно, он раскрывает сеть покровителей и в спецслужбах, и в Думе, и в администрации. И вот он приносит своему начальству на стол папку. А начальство говорит: "Ты хорошо поработал, вот тебе 30 тысяч евро и будешь отныне у нас крышевать такой-то рынок". Он говорит: "Подождите, я расследовал, я жизнь положил, повышение обещали". "На два звания вперед мы тебя повысим". Он говорит: "Нет, я хочу довести до конца". И тут он уже вроде бы взял деньги, возвращается и видит, что его жена, которая его столько пилила за то, что он несостоятелен как мужик, изменяет ему с гаишником, который его все время штрафовал. Вот, мол, настоящий мужик, умеет деньги зарабатывать. Тут он решает отомстить всему миру, всех своих подопечных, подозреваемых сгребает, привозит в какой-то недостроенный небоскреб и решает устроить самосуд. У него пистолет Макарова, 8 патронов – последний для себя, а 7 для своих подозреваемых. И когда он уже готов их уже шлепнуть всех по обвинению в коррупции, потому что нет другого суда, кроме самосуда, один из них открывает ему страшную истину и говорит, что все люди, которые находятся сейчас в зале, которых он собрал, да и вообще все те, кто властвует в нашей стране, на самом деле, являются инопланетными колонизаторами, которые прилетели давным-давно. Даже и не сюда летели, а просто у них…
Елена Рыковцева: Это он его решил так отвлечь.
Дмитрий Глуховский: …поломался их космический флот, попадал на землю. И они с тех пор, колонизировав местное население, занимаются сбором средств на восстановление ремонта космических судов, чтобы улететь дальше. И вот они сейчас уже, когда, наконец, земная технология развилась до необходимого уровня, когда стало возможным накопить ресурсы, вот они сейчас уже практически наскребли достаточно средств, чтобы починиться и улететь. А милиционер задал вопрос: "Как может быть, что объем годовой коррупции (и это уже научные данные, а не фантастические) составляет 240 млрд. долларов притом, что бюджет Российского государства на тот же год составляет 300 млрд.?" То есть практически все эти деньги или сопоставимые деньги, что выделяются на развитие страны, разворовываются. Куда столько? Куда 240 млрд.? Вы что, Францию хотите купить или в Антарктиде построить вечно зеленые сады? И вот он ему говорит, что нет, мы просто собираем на ремонт флота. И когда милиционер узнает, что на самом деле это инопланетяне, которые собирают на ремонт своего флота, он понимает, что не имеет права просто как русский человек, даже если они врут, даже если они обманывают… Если хотя бы один шанс на 240 млрд, что вы говорите правду, я не могу позволить себе его упустить. Он достает последние свои 420 рублей и отдает…
Елена Рыковцева: Вместо того чтобы их расстрелять…
Дмитрий Глуховский: …и говорит – забирайте, только сваливайте.
Елена Рыковцева: Да, если есть хоть один шанс, что вы свалите, хотя бы один, тогда, пожалуйста, я готов это оплатить – лишь бы вас здесь не было. И об этом мечтает писатель Дмитрий Глуховский – почистить эту страну от такого рода персонажей.
Дмитрий Глуховский: Нет, нет. Об этом мечтает любой русский человек. И писатель Дмитрий Глуховский, являясь русским человеком, тоже об этом мечтает. Кстати, не согласен с вашим обвинением, что я родину не люблю, что она уродина. Нет, я как раз наоборот…
Елена Рыковцева: Не нравится. Такой, какой вы ее описываете, она вам не нравится.
Дмитрий Глуховский: Любить – не значить хвалить. Любить – значит хотеть лучшего для объекта своей любви. Я желаю для своей страны лучшего. Лучшее, с моей точки зрения, для этой страны заключается в том, что она бы через некоторое время эволюционировала и стала такой, как Франция, или такой, как Великобритания.
Елена Рыковцева: Вам нужно было назвать свою книжку, во-первых, "Мечты о Родине" в свете этого рассказа. Во-вторых, я ни в коем случае не употребила слово «любовь» к родине – это слишком. Это тут же начнется: вы патриот, вы не патриот, вы любите, не любите. Нет, я сказала, что такой, какой вы ее описываете, вот такая уродина вам не нравится. Вы не будет с этим спорить.
Дмитрий Глуховский: Я ни разу в жизни не употреблял слово "раша", например.
Елена Рыковцева: Вам это нравится?
Дмитрий Глуховский: То, что есть?
Елена Рыковцева: Да, то что есть.
Дмитрий Глуховский: Просто то, что сейчас происходит, граничит с абсурдом. И рассказы во многом абсурдистские, то есть ничем иначе, кроме как тем, что мы нефть качаем и газ из Ада, не объяснить то, что у нас в стране происходит. Вот это внезапное какое-то совершенно дремотное благополучие, какое на нас свалилось, и то, что мы не можем этим распорядиться…
Елена Рыковцева: И то ненадолго свалилось и тут же растворилось.
Дмитрий Глуховский: Да. Такое впечатление, что кто-то продал душу. Может быть, за нас продали наши. Никак иначе не объяснить этот объем коррупции и эту беззаветность, с которой все разворовывалось, кроме как тем, что люди, которые воруют, они не с нами здесь живут, не часть нашего народа, а инопланетные колонизаторы, которые прилетели, нами воспользовались и собираются дальше лететь. Поэтому им в принципе все равно. Они не у себя воруют, а у каких-то там аборигенов.
Елена Рыковцева: Очень любопытно, как Дмитрий в своей книге идет за жизнью, а жизнь его потом догоняет. Тут есть одна такая забавная закольцовка. Он берет историю того, как граждане РФ женского пола обожают премьер-министра Владимира Путина. Об этом публикуются опросы, что он самый желанный мужчина, он секс-символ и т. д. Он делает рассказ о том, как Путин, пролетая над какой-то деревней, оплодотворил ее всю. Он всех их облагодетельствовал…
Дмитрий Глуховский: Ну, не совсем так. Там рассказ о том, как женщинам видится во снах Национальный Лидер. И случается непорочное зачатие с ними. Рассказ называется "Явление".
Елена Рыковцева: Непорочное, но зачатие.
Дмитрий Глуховский: Путин совместно с Русской Православной церковью.
Елена Рыковцева: Они хором беременеют от совершенно конкретного человека. Они вывешивают портрет будущего отца своих детей в своих рабочих заводских шкафчиках и т. д. Но самое интересное, что вы написали этот рассказ, и после этого появляется уже в жизни календарь девушек журфака…
Дмитрий Глуховский: Это второй случай уже.
Елена Рыковцева: …которые хотят Путина ровно так. И кажется каждая из них хочет ребенка от Путина. Кто-то, по-моему, из них это прямо и написал.
Дмитрий Глуховский: И это не первый случай. Кстати, действительно подтверждается. Пророческая книга. Был там рассказ про Владимира Соловьева, который выступает в книжке под именем Андрей Богов, которому закрывают программу на телеканале ХТВ, потому что канал..
Елена Рыковцева: А вы его писали до закрытия?
Дмитрий Глуховский: Конечно! Это было написано еще года полтора назад. Скажем так, закрыли его программу, потом я написал, но до открытия ее на "России". И вот ему за то, что его программа казалась слишком интеллигентной и не вписывалась в новую, яркую концепцию вещания канала ХТВ с расчлененками и карликами, которые ведут прямой репортаж из-под юбки Пугачевой, у него какая-то слишком жеманная и вялая была программа. И его уволили за это. А он, чтобы не уволили, поменял название программы с "Дуэли" на "Мордобой", залил ринг жидкой грязью и позвал Жириновского с Немцовым устроить матч-реванш. И сейчас вся эта история буквально повторилась год спустя на "России".
Елена Рыковцева: Это вам так кажется. Мне этот рассказ не нравится, потому что я не узнаю здесь Владимира Соловьева. Я считаю, что вы его облагородили, и облагородили тогдашнюю его программу на НТВ. Я считаю, что жидкой грязью были залиты все уже там, и давно. С этой задачей он успешно справлялся. Почему вы вдруг из него решили сделать ангела? Вы просто не смотрели телевизор, признайтесь?
Дмитрий Глуховский: Я смотрю телевизор только по медицинской необходимости. А что касается Соловьева, я, на самом деле, считаю его профессионалом большим и очень эрудированным человеком. А все остальное пусть будет на его совести.
Елена Рыковцева: Но уж божьим одуванчиком его никак не назовешь.
Дмитрий Глуховский: А остальное пусть будет на его совести.
Елена Рыковцева: Хорошо. Прочитаю то, что уже сейчас нам написали. Как видят наши слушатели родину.
Лена пишет: "Мы родились в России, прожили всю жизнь, родили детей, имеем внуков. И для нас родина больше всего ассоциируется со словом "мать". Это все наше существо – и хорошее и плохое. Так больно видеть, во что ее превращают люди, которые прожили шпионами за границей. Узнать бы, что для них родина значит". Неожиданный поворот сюжета – от матери к шпионам. Как любопытно у людей все это сочетается.
Дмитрий Глуховский: Кстати, тут вопрос Собянина, вопрос Медведева, вопрос Путина и вопрос всего нынешнего поколения политиков. Я думаю, что Собянин – это логичное, очень новое назначение. Повторюсь, это поколение политических назначенцев. Это люди, которые не рвались во власть, а которых нашли и поставили. В принципе, и Путин такой же. Но Путин вошел во вкус, научился, открыл в себе харизму и стал, наверное, единственным харизматом в нашей публичной политике. И то, может быть, на фоне настоящих харизматов он меркнет, потому что информационное поле зачищено. Таких людей, которые бы прямо рвались в политику, например, как Ельцин, человек, который себе, как бульдозер, как трактор, расчистил путь, который рвался в политику, жаждал власти, это совершенно другой психотип. Это совершенно другой тип правителя. А все нынешнее поколение, то есть Собчак выбрал себе Путина, Ельцин назначил Путина, Путин назначил Медведева, Медведев назначил Собянина – это все люди, которые не хотели власти, которые фактически являются не политиками, а управляющими. Лужков, конечно, это публичный политик, человек, который жаждал публичности, который получал от нее огромное удовольствие, который за счет харизмы во многом оставался у власти, и политических своих качеств. А Собянин – это назначенец, управленец. Другой совершенно период наступает. К чему это нас приведет, сказать сложно.
Елена Рыковцева: Вот именно, что другой. Один из московских депутатов следующим образом поставил вопрос перед Собяниным: "Стоит ли чего-то опасаться пчеловодам и спортсменам, которых поддерживал Лужков? И может быть, следует оживиться охотникам и библиотекарям?»
Дмитрий Глуховский: Стоит ли чего-то опасаться производителям пластиковой мебели, и стоит ли надеяться на что-то производителям бордюров? Я бы так переформулировал вопрос.
Елена Рыковцева: Макеев пишет: "Для моей семьи существует та родина, которую самоотверженно защищает в телевизионном суде истории замечательный публицист и патриот Сергей Кургинян. А вот судьи – это те, кто про свою родину говорят – эта страна".
"Это прежде всего отчизна, где родился, с историческими особенностями развития, то есть то, чего меня лишили власти", - Александр из Сызрани.
Дмитрий Глуховский: На самом деле, у каждого о родине свой ассоциативный набор. Для меня родина – это прежде всего Москва…
Елена Рыковцева: Всерьез если говорить.
Дмитрий Глуховский: Если всерьез говорить, и городок в Костромской области, откуда моя мама родом, где я провел все свое детство, все каникулы. Поэтому для меня родина – понятие очень сложное, многосоставное. Я ее, безусловно, люблю. Я жил несколько раз за разными границами. И я сюда вернулся, потому что здесь мне роднее всего. Конечно, все эти многочисленные проблемы, о которых мы говорим, они есть даже в бытовом плане, не говоря уже о несогласии с политическими курсами, о том, как платятся или не платятся социальные пособия и прочее, о том, как у нас подавляются политические свободы, как нас лишают этих свобод и прав и т. д. Все равно, несмотря ни на что, несмотря ни на что я живу здесь, потому что здесь мне лучше всего, потому что здесь мой дом, потому что здесь говорят люди на том же языке, на котором я говорю, и думают на том же языке, на котором я думаю. У нас с ними общая прошивка, так скажем. Я эту страну люблю, Россию, но при этом, конечно, любить, повторюсь, для меня значит – хотеть ей лучшего. Я не хочу, что эта страна возвращалась, как замечательные публицисты предлагают, в советские времена. Я не хочу отката к тоталитарному государству, к тоталитарному обществу. Для меня хорошо – это как во Франции, например, или как в Великобритании. США – это страна с серьезными проблемами. Я не вижу никаких причин, почему наша страна не должна жить, почему люди в нашей стране не должны жить так, как живут французы. Почему они не должны обладать теми же правами, теми же свободами, теми же гарантиями, тем же уровнем благосостояния? Почему нас этого лишают? Почему нас продолжают этого лишать? Я не хочу, чтобы наша страна шла в направлении Венесуэлы. Не хочу, чтобы наша страна шла в направлении Северной Кореи. Не хочу, чтобы наша страна шла в направлении Ирана. Мы только что из совка. Дайте нам пожить нормально. Дайте нам свет в конце тоннеля. Я хочу, чтобы мы жили как в Европе.
Елена Рыковцева: Ирина из Петербурга, здравствуйте!
Слушатель: Моя родина – Советский Союз. Сейчас родину приватизировал Путин. И я скажу, Дэвид Ремник как красиво сказал о нем – это самодержец. Это не Гитлер и не Сталин и даже не Брежнев, он есть то, что он есть. И это само по себе не подарок. Он мечтает об, как он сказал, империи и возрождении ГУЛАГа. Вот сегодняшние выборы – это похороны. Где оппозиция? Я прошу Дмитрия Глуховского, я прочитаю его рассказы немедленно о Родине, попрошу мне принести, я прошу вас… Этот маленький, высохший, стареющий человечек, для которого нет родины. Для него только деньги, власть и бизнес.
Елена Рыковцева: Ирина, спасибо большое. Справедливости ради мы должны сказать, что сегодня, когда мы убегали в эфир, на обсуждении персоны Собянина вышел коммунист, который все-таки сказал всю правду-матку о "Единой России".
Дмитрий Глуховский: Очень спешил, боялся, что его… Он прямо тезисно – коррупция, воровство, пренебрежение...
Елена Рыковцева: И все это "Единая Россия".
Дмитрий Глуховский: Он очень спешил. Я думаю, что он вот-вот ждал, когда люди в черном появятся – оп! – его уведут или санитары. Но нет!
Елена Рыковцева: Коммунисты обещали, что они выступят. Они говорили, что "мы его кандидатуру не поддержим только потому, что мы в принципе против несвободных выборов". А тут они, оказывается, еще и с программой выступили. Так что, не так все…
Дмитрий Глуховский: …гладко.
Елена Рыковцева: Предлагаю послушать рассказ Дмитрия Глуховского, который называется "Главные новости".
Диктор: "Хочу рабом на галеры, подумал Саша.
Окна тарахтящей “девятки” запотели от кислого похмельного дыхания телеоператора и звуковика. Если стекла потереть рукавом, за ними стало бы видно парализованное Третье кольцо, забитое чадящими машинами, тонущие в смоге бетонные ленты развязок, уткнувшиеся в низкие облака башни “Москва-Сити” где-то вдалеке… Но Саша представлял себе, что ему восемь лет, и наступили зимние каникулы, и он едет сейчас в поезде к бабушке в крошечную деревню под Шарьей. И что за затуманенным окном – не Богом проклятая “трешка”, не тысячи тысяч слипшихся вместе машин, а заваленный снегом полустанок, зажатый между разлапистыми елками. И что вот-вот поезд тронется, и припорошенные, нарядные ели побегут от него все быстрее и быстрее, а потом придет проводница с чаем в тех самых подстаканниках и с продолговатыми бумажными упаковками сахара, на которых нарисован точно такой же поезд, а в нем, наверное, сидит точно такой же мальчишка и собирается протереть запотевшее окно, чтобы посмотреть на заснеженные ели, прихлебывая чай с точно таким же сахаром – и так до бесконечности…
Запиликал мобильный. Похолодев от определившегося номера, Саша набрал побольше воздуха и ответил.
- Какого черта?! – взвизгнул в трубке выпускающий редактор.
- Пробки… Все стоит, - пролепетал Саша.
- А ты не знал?! Надо было выехать заранее! Доверили тебе раз в жизни сделать прямое включение с важного события! Заместитель председателя подкомитета Госдумы по ЖКХ дает пресс-конференцию по уборке улиц от палой листвы! А ты что? Клянусь, если не успеешь за пятнадцать минут доехать до Думы, ты труп! Все сделаю, чтобы ты до конца жизни продолжал рассказывать телезрителям о пробках! И работать будешь за славу и признание, потому что зарплаты у тебя больше не будет, понял?!
- Но…
- А если будешь спорить, поедешь обратно в свой Ярославль! И репортаж о новорожденных бельчатах останется пиком твоей карьеры, понял?! Чтобы через пятнадцать минут ты уже был на позиции, и чтобы “флайку” развернул, и чтобы ты у меня на спутнике висел, понял?!
- Да.
У рабов на галерах была не такая уж сложная работа, подумал Саша. Без стресса. А главное, у них не было иллюзий, что однажды они смогут сбежать, или стать надзирателями, или даже свободными гражданами, поэтому в будущее они смотрели с уверенностью. А тут… Последние два года Саша числился в новостях Главного канала стажером, и очень надеялся, что скоро ему начнут платить человеческую зарплату, будут доверять нормальные события, может быть, даже отправлять в командировки… А когда-нибудь он сделает действительно блестящий сюжет, или добудет эксклюзивный материал, или проведет безупречный прямой эфир с места крушения самолета, и его заметят… И сделают специальным корреспондентом. А потом отправят в заграничное бюро! В Париж… Или Нью-Йорк… А потом, потом вернут в Москву уже маститым профессионалом и поставят вести вечерний выпуск новостей… А потом доверят и собственную аналитическую программу! Конечно, без настоящего эксклюзива, без репортажа, который увидит вся страна, включая телевизионных богов, на это могут уйти двадцать и тридцать и сорок лет. Но если бы с ним случилось чудо… Саша зажмурился и изо всех сил загадал, чтобы с ним случилось чудо. Запиликал телефон.
Саша посмотрел на определившийся номер и сглотнул. Думал – может лучше не подходить? Потом понял – нет, тогда точно - в Ярославль, к бельчатам.
- Ну и где ты?! – заорал выпускающий.
- Пробка тут… Метров сто проехали только… - приврал Саша.
- Или через десять минут ты стоишь с развернутой антенной у Думы, или можешь сразу брать билеты до Ярославля! – выпускающий швырнул трубку.
Саша обреченно посмотрел на совсем окоченевшее уже Третье кольцо. У Думы он не будет ни через десять минут, ни через двадцать, ни через час. Настало самое время раскусить капсулу с цианистым калием; жаль, стажерам на Главном их не выдавали. Не быть ему ведущим аналитической программы, не брать интервью у Генсека ООН в Нью-Йорке, не летать с Президентом в заграничные вояжи, и даже в Иркутск на заседание Госсовета не летать, и вообще никуда за пределы Москвы, да и в Москве его теперь прикуют цепями к допотопному компьютеру в казематах Главного канала, и будет он долбить по клавишам, не видя дневного света… До пенсии. До слепоты. Ведь из сотен только что вылупившихся черепашат-стажеров, наперегонки ползущих к океану славы, к карьерным глубинам, лишь единицы достигнут спасительной линии прибоя. Остальные… А на судьбах остальных и воздвигнут телецентр, неспроста прозванный “Останкино”.
* * *
- … мама родная! – воскликнул водитель, ударил по тормозам и повторил еще раз, - … мама родная!
- Что такое? – всполошился Саша.
- Ни … себе! – ответил водитель.
- Что там? – Саша налег на скрипучую ручку, открывая окно.
- Ни … себе! – прохрипел проснувшийся оператор.
- …мама родная! – остолбенело вымолвил звуковик.
- Да что там?! – ручку заело, и Саша, распахнув дверь, вывалился прямо на асфальт.
Вокруг уже бурлила толпа; никто больше никуда не ехал. Застрявшие машины разом раскрылись разноцветными бутонами, растопырили дверцы, и десятки тысяч людей роились между ними… И все они глядели вверх, снимали что-то на камеры своих мобильных…
- Ни … себе! – неслось над толпой.
- О господи! – прошептал Саша.
Прямо над его головой… громадная, как весь Черкизовский рынок, выдранный из земли с корнями… в пыльном московском небе зависла, переливаясь ярчайшими огнями, летающая тарелка! Настолько не похожая ни на что земное, и настолько при этом соответствующая земным представлениям об инопланетных космических кораблях, что сомнений не оставалось: да, это он. Инопланетный космический корабль. Заслоняя собой полнеба, он спускался неспешно и бесшумно, и по дну его струились световые потоки, рисуя загадочные знаки, а весь непостижимо огромный корпус словно перетекал, немного изменяя свою форму. И сразу становилось ясно, как жестоко ошибались те, кто считал НЛО секретными разработками отечественной оборонки. Отечественную оборонку от создания подобного аппарата отделяли сотни тысяч лет. Корабль все снижался, будто намереваясь приземлиться точно на Сашину голову и на Третье кольцо вообще, уничтожив в мгновение ока плоды многолетних трудов мэра Москвы и других асфальтовых баронов. Люди вокруг занервничали, зашептались, но бросить машины не могли; большинство, кажется, приняло мужественное решение остаться со своими автомобилями до конца. Саша не мог отвести от тарелки взгляда.
- Эй, как тебя… Может, тебе картиночку подснять? – обреченно спросил оператор, высунувшись из окна машины. И тут до Саши дошло. Это был тот самый шанс, один из миллиарда. Его шанс. Чудо. Он бросился к остановившейся прямо за их машиной “флайкой” - микроавтобусу со спутниковой антенной, по которой делали прямые включения. Остервенело застучал в дверь с крупным логотипом Главного канала – большой букве “Г” в стильном кружочке.
- Разворачиваемся! Будем “прямое” делать! Лови спутник! – закричал он заспанным инженерам.
Те выглянули, перекрестились, и засуетились, расчехляя блюдо спутниковой антенны. Саша взглянул на часы: до девятичасового вечернего выпуска новостей, который смотрит, как заговоренная, вся страна, оставалось пять минут. Он выхватил из кармана телефон и сам набрал номер выпускающего.
- Доехал? – в голосе того сквозило недоверие.
- Нет! Я у Савеловского! – ответил Саша; и, предвосхищая дальнейшие вопросы, поскорее выпалил. - Тут НЛО садится! НЛО! Прямо на “трешку”!
- Честное слово? – выпускающий сразу осип.
- Честное слово! Я уже сказал, чтобы “флайку” разворачивали! Можем успеть на девять часов прямой эфир сделать! С летающей тарелкой в кадре! Будем первыми! Это же эксклюзив! – заторопился Саша.
- Ну давай… - нерешительно отозвался выпускающий. – А она правда настоящая?
- Самая настоящая! Клянусь работой!
- Черт с тобой! Будем делать прямое! Подумай пока, как подать грамотно, - распорядился выпускающий. – Выставляй камеру, будь готов в любую минуту, сейчас по верстке посмотрим, какие там сегодня новости…
Саша отдал честь и метнулся к съемочной группе. Оператор с неожиданной для беспробудно пьянствующего прытью уже тащил провода от установленной на штативе камеры к “флайке” с антенной. Звуковик потрошил сумку с аппаратурой, подбирая правильный микрофон.
“Летающая тарелка висит над Савеловским вокзалом в Москве… Только что в Москве рядом с Савеловским вокзалом приземлилось НЛО… Съемочная группа Главного канала стала первой, кто… В эфире – Александр Огурцов, и я только что… мы только что… Размером с Черкизовский рынок… с Лужники… С Кремль… Только что…” – повторял вслух Саша, подбирая правильные слова для прямого.
На высоте тридцатиэтажного дома инопланетный корабль вдруг замер. Утроба его разверзлась и исторгла из себя нечто, больше всего напоминающее светящееся полупрозрачное яйцо. Это яйцо по спирали пошло вниз, стремительно увеличиваясь в размерах. Через минуту прямо перед Сашей на видавший виды асфальт “трешки” опустилась сияющая капсула, в которой был заключен смутный силуэт… Пришелец! Господи… Первый настоящий, документально зафиксированный контакт с представителями внеземной цивилизации… В прямом эфире на Главном канале! Капсула беззвучно распалась на две половины. Существо, вышедшее из нее, было невысокого роста; массивная голова с двумя огромными масляно-черными глазами сидела прямо на тщедушном тельце.
- Ни … себе! – набожно зашепталась толпа.
Инопланетянин с сомнением обвел взглядом попятившихся землян, ища признаки разумной жизни. Саша отважно шагнул вперед, выставив микрофон с буквой “Г” в стильном кружочке. Оператор вынырнул у него за спиной и нацелил камеру на пришельца.
- Дайте интервью! – выдохнул Саша.
Пришелец приоткрыл рот, издал удивительную трель, начинавшуюся и заканчивающуюся за пределами доступного человеческому уху звукового диапазона, и выжидающе посмотрел на Сашу. До начала выпуска новостей оставалось две минуты.
- Добро пожаловать в Россию! – осторожно сказал Саша.
Существо склонило голову вбок, задумалось на секунду, и вдруг заговорило человечьим голосом.
- Приветствую вас! – четко произнесло оно с завидным московским акцентом. – Мы прибыли сюда с миром из соседней галактики. Земля – единственная из планет, находящихся в пределах доступности для наших кораблей, на которой есть разум. Раз в десять тысяч лет мы навещаем вашу планету и пытаемся установить контакт с вашей цивилизацией. Искусственное искривление пространства, благодаря которому мы можем преодолеть это расстояние, требует громадных затрат энергии. Десять тысяч лет уходит на то, чтобы скопить необходимые энергетические запасы.
- Ни … себе! – зашелестела толпа.
- К сожалению, - невозмутимо продолжило существо, - В прошлый раз человечество оказалось не готово к установлению отношений между нашими мирами, потому что не достигло нужной стадии развития. Но на этот раз нам невероятно повезло…
- Все записалось? – прошипел Саша оператору, вежливо кивая и улыбаясь пришельцу.
- Че-то кассету зажевало по-моему, - ответил оператор.
- Мы хотели бы передать важное послание… - продолжил инопланетянин.
- Я представляю Главный канал, - Саша пошел ва-банк. – Вы согласитесь выступить в прямом эфире и обратиться к населению России… то есть, практически, Земли… через несколько минут? Как раз передадите послание!
- Сейчас все генераторы нашей планеты работают только на то, чтобы удерживать созданное искривление пространства. У нас меньше сорока минут, - произнесло существо.
- Успеем! – уверенно сказал Саша. – Серега, подключай! – крикнул он оператору.
Звуковик опутал Сашу проводами - вставил ему в ухо наушник обратной связи, навесил на лацкан пиджака маленький микрофон-“петличку” и встал наизготовку, протянув к пришельцу “удочку” с логотипом Главного.
Оператор, окончательно протрезвевший, проверил сигнал и показал Саше большой палец.
- Все готово, мы на спутнике, связь со студией установлена! – отрапортовал Саше в ухо инженер с “флайки”.
- Мы готовы! Видите нас? – спросил Саша у студии, оглядываясь на покорно замершего рядом инопланетянина.
- Ни … себе! – откликнулась студия.
Но тут, перекрывая восторженные возгласы, заиграла тревожная вступительная мелодия вечерних новостей.
- Дорогие земляне! – начал пришелец.
- Тсс… Сейчас, еще немного… - оборвал его Саша. – Мы еще не в эфире!
- Добрый вечер! – вступила ведущая в Останкино. – Вы смотрите Главные новости. В студии Екатерина Алексеева. И самая важная новость сегодняшнего дня…
Саша закрыл глаза, вдохнул, выдохнул, попытался унять сердце… Вот он, его Тулон! Или Ватерлоо…
- Глава российского правительства сегодня лично прибыл в Пикалево, чтобы разрешить сложную ситуацию в городе, - сказала ведущая. – С репортажем с места событий – Андрей Петров.
- Прости, мужик! – сказала Саше студия. – Сам понимаешь, премьер… Мы тебя немного пониже по верстке спустим. Сохраняй боевую готовность!
- …заявил премьер-министр, - через тридевять земель прорвался голос корреспондента из Пикалево. – Он встретился с представителями профсоюза работников цементных заводов. Профсоюз заверил председателя правительства, что акция не носит политического характера и направлена исключительно против несознательности директоров предприятий, а также легкомысленности олигархов, которые…
- Сейчас-сейчас, - успокаивающе подмигнул Саша инопланетянину. – Премьер, сами понимаете…
- …заметил глава кабинета министров. На заседании, на котором присутствовали также лично несознательные хозяева корпораций, состоялась воспитательная акция. Давайте посмотрим, как это было… - предложил из Пикалево корреспондент Петров.
- Монитор сюда вынесите один, а? – попросил Саша у инженеров: кажется, в Пикалево действительно творилось что-то неординарное.
На экране возникло решительное лицо премьер-министра, и тут же – бледная физиономия провинившегося олигарха.
- Спускайте штаны, Артем Борисович, - холодно сказал Премьер и щелкнул офицерским ремнем.
- Может, не при людях? – промямлил олигарх.
- Как раз напротив, - холодно сказал Премьер. – Страна должна знать своих героев.
- Во дает, - одобрительно сказал Саша.
- Во дает, - одобрительно зашепталась толпа, собравшаяся уже вокруг монитора.
- Ой, - сказал олигарх. – Ой. Ой. Ой.
- К другим новостям, - улыбнулась Екатерина Алексеева.
Саша прокашлялся и ободряюще подмигнул пришельцу. Тот тоже как-то встряхнулся.
- Президент России встретился сегодня с моряками-балтийцами. Из Кронштадта - наш корреспондент Антон Вержбицкий, - продолжила ведущая.
- Прости, мужик! – закряхтела Саше в ухо студия. – Сам понимаешь, Президент!
- Президент, - развел руками Саша, оглядываясь на инопланетянина. – Это вообще святое…
Пришелец открыл рот, собираясь сказать что-то, но издал только короткую неразборчивую трель.
- … так же является Верховным главнокомандующим, - пояснил Вержбицкий. – Встреча прошла на плацу, который помнит еще Николая Второго. Жилищные условия у моряков, расквартированных в Кронштадте, с тех пор заметно улучшились. И сегодня Президент пообещал продолжить строительство жилья для семей офицерского состава.
- Балтийский флот играл и играет особую роль в российской государственности, - сказал Президент. – И всегда будет играть. И сегодня мы вручаем ключи от новых квартир…
- Точно успеем? – спросил инопланетянин у Саши.
- Конечно! – уверенно ответил тот.
- Президент лично произвел выстрел из главного орудия эскадренного миноносца “Безудержный” по учебным мишеням. Цель была поражена. Комментируя последние испытания новой ракеты “Булава”, Верховный главнокомандующий заявил…
- Слушай, - вмешалась студия. – Там сейчас еще один сюжет про Президента поставили, ты потерпи уж? Надо. Тебя чуть позже дадим.
По дну космического корабля побежали красные огни. Пришелец заерзал.
- А после обеда Президент посетил одну из петербургских школ, - улыбнулась Екатерина Алексеева. – Там он встретился с первоклассниками, для которых путь в мир знаний только начинается. Президент пообещал, что все российские школы будут на сто процентов обеспечены учебниками, и выразил обеспокоенность отсутствием единых стандартов в преподавании истории. Он заявил, что школьные учебные материалы должны проходить особенно строгую инспекцию, чтобы полностью исключить возможность попадания детям учебников по истории, написанных под влиянием той или иной идеологии. Учебники должны составляться непредвзятыми специалистами, профессионалами своего дела, отметил Президент. Недопустимо, чтобы ревизионисты нашли путь к детским сердцам. Нельзя приравнивать подвиг советского народа в Великой отечественной войне к преступлениям гитлеровского режима, заявил он.
- Правильно! – не сдержался Саша.
- Правильно! – согласно забурчала толпа.
- Правильно! – автоматически повторил пришелец и испуганно осекся. – Время уходит, - сказал он Саше. – Не успеем… Энергия на исходе… Пора улетать!
- Все, сейчас это закончится, и наша очередь уже! – Саша сложил ладони на груди. – Еще чуточку потерпите!
- Что-то Президента получается по хронометражу больше, чем Премьера, - задумчиво сказал оператор.
- Какой-то перекос выходит, - робко согласился кто-то из толпы.
- Да выправят сейчас, - покачал головой звуковик.
- Надо бы еще про Премьера, - сказал кто-то в толпе. – Не хватает чего-то…
- Нет, сейчас нас включат, - отмахнулся Саша.
- Все! Тебя дают! – всполошилась студия. – Огурцов! Проверка звука! Давай, поговори, мы уровень выставим…
- Раз, два, три, - затараторил Саша. - Инопланетный летающий корабль размером с Кремль сегодня совершил посадку на Третьем транспортном кольце… Пришельцы заверяют, что… Однако дадим слово… В эфире на Главном канале… Впервые.
- Все, есть!
- И удивительные известия из Москвы… - сделала бровки домиком Екатерина Алексеева.
- Ну, не подкачай! – кивнул Саша инопланетянину.
- Простите… Только что мы получили самые свежие кадры с заседания правительства Российской федерации. Глава кабинета министров по горячим следам событий в Пикалево потребовал от подчиненных немедленно отреагировать…
- Я же говорил, будут балансировать новостями о Премьере, - торжествующе сказал оператор.
- Вот, теперь как-то лучше, - с облегчением выдохнули в толпе.
Зависший в пустоте космический корабль вдруг испустил долгий трубный звук, от которого задребезжали стекла и побежали по коже мурашки.
- Больше не могу ждать, - обреченно произнес пришелец. – Они не смогут удержать пространственное искривление. Пять минут осталось.
- Как время-то пролетело, - задумчиво сказал оператор.
- На одном дыхании смотрится, - согласился звуковик.
- Подождите! – горячо зашептал Саша. – Они должны были это дать, чтобы сбалансировать… Сами понимаете!
Пришелец сделал шаг к спускаемой капсуле, застыл на миг и с нервной трелью вернулся к Саше.
- Вы не понимаете, чем мы рискуем ради вас, - промолвил он. – Не понимаете, какие тут ставки… Десять тысяч лет!
- Выпустите нас! – взмолился Саша, обращаясь к студии. – Им улетать же надо! У них энергия заканчивается!
- Да мы слышим все, - ответили там. – А что мы сделаем-то?
- И на этом наш выпуск новостей подошел к концу, - неожиданно закруглилась Екатерина Алексеева. – Спасибо, что смотрели Главные новости! А прямо сейчас – новые эпизоды полюбившегося зрителям телесериала “Доярка наносит ответный удар, или Право на любовь”.
- Извини, старичок, твоя тема не влезла в выпуск, - в Сашином ухе прорезался голос выпускающего редактора. – Ну ведь действительно важные новости были, сам понимаешь! Слушай, может, твои зеленые человечки до полуночного выпуска останутся, а?
Саша не мог ему ответить. Глотая слезы, он глядел, как сияющая капсула возносится к ожившему межгалактическому титану. И как тот совершенно беззвучно стартует, и с невообразимой скоростью уносится вверх, подальше от грешной Земли, прочь из давящих московских небес, к далекой-далекой звезде.
- Завтра, кстати, отличная съемочка есть, - кашлянул вдруг выпускающий. – С Премьером на шарикоподшипниковый завод. Хочешь?
- С Премьером? Правда? – Саша утер рукавом сопли, несмело улыбнулся. – Просто фантастика какая-то!"
Елена Рыковцева: Вот обратите внимание: толпа на улице приветствует появление в новостях президента, то есть толпа на улице соглашается с тем, что главное, чтобы был премьер и президент.
Дмитрий Глуховский: В новостях. Че-то не хватает.
Елена Рыковцева: А этот подождет. Именно та толпа, которая видит, что перед ней тарелка и инопланетянин, вовсе не протестует против того, что не дают в эфир этого несчастного парня. Вот это натяжка или не натяжка? Или это как раз тот самый народ, который безмолвствует и лопает то, что дают?
Дмитрий Глуховский: Если разговаривать с таксистами или с моими родственниками в Костромской области, они, конечно, настроены протестно. Но каким-то образом у партии "Единая Россия" получается все время 60-70-80%. Тут есть некоторые противоречия, которые сложно объяснить. Как так получается, что страна смотрит новости, где их по ложке кормят патокой, почему никто… Я думаю, что люди подсаживаются на новости о Путине и Медведеве, как подсаживаются на телесериал. А что у нас сегодня-то? Ух, ты! Приехал туда. О, молодец! А сегодня на желтой "Калине"! Ух, ты, здорово! А сегодня? Фактически это такие, как у Рея Брэдбери, телеродственники, у которых каждый день что-то происходит. И мы уже привыкли… Тем более что сюжеты довольно развлекательные. Не всё же они там бубнят что-то с трибун, как раньше. Они теперь катаются, с доярками, на истребителях летают, охотятся на каких-то горных баранов и т. д.
Елена Рыковцева: Сериал!
Дмитрий Глуховский: Конечно, это сериал. Фактически мы к ним уже относимся как к членам семьи.
Елена Рыковцева: Бивис и Батхед.
Смех в студии
Дмитрий Глуховский: Это вы сказали. С которыми что-то там происходит. Уже начинает чего-то не хватать. Не показали сегодня Путина в новостях, даже я чувствую, чего-то, блин, не хватает. Что с нашим-то случилось сегодня? Заболел он, что ли, или что? Почему не показали сегодня?
Елена Рыковцева: То есть не такая уж натяжка.
Дмитрий Глуховский: Я бы поставил вопрос так – ощущает ли себя Путин телезвездой или нет? Потому что Медведев себя ощущает телезвездой…
Елена Рыковцева: Перед кем вы этот вопрос хотите поставить?
Дмитрий Глуховский: Перед ним. Скажите, пожалуйста, Владимир Владимирович, ощущаете ли вы себя телевизионной звездой?
Елена Рыковцева: А вот и вопрос к Путину родился по ходу этого эфира. Михаил из Москвы, здравствуйте!
Слушатель: Здравствуйте! То, что говорит Дмитрий Глуховский, разделяю в основном его точку зрения. Но вот таких как я раньше называли безродными космополитами.
Дмитрий Глуховский: Это национальность.
Смех в студии
Слушатель: А вот таких, не в обиду Дмитрию Глуховскому сказано, называли квасными патриотами.
Дмитрий Глуховский: Наоборот! Упаси Господь! Я никакой не квасной патриот.
Слушатель: Ну, конечно.
Дмитрий Глуховский: Я, скорее безродный космополит, чем квасной патриот, если так дихотомично рассуждать. Нет, я либерал-демократических, не в плане Жириновского, а в плане настоящих либерал-демократических взглядов придерживаюсь и западник.
Слушатель: Конечно, я не ощущаю родину, потому что не чувствую я прав человека. Я чувствую, что здесь какой-то ментовской, пардон, беспредел и чиновничье засилье. Поэтому я не ощущаю себя с родиной, ну никак. Нет прав человеческих.
Дмитрий Глуховский: Читайте тогда "Рассказы о Родине". Там есть и про ментовской беспредел и про чиновничье засилье очень добродушно.
Елена Рыковцева: В этом и отличие. Смотрите, что получается, вы как и Михаил знаете все про эту родину и написали, изложили эти страсти и ужасы и т. д. Но при этом все равно в вас живет эта ностальгия, эта романтика, эта лирика по отношению к вашей настоящей родине.
Дмитрий Глуховский: Есть страна, а есть государство.
Елена Рыковцева: А в Михаиле, по-моему, уже не живет ничего этого. Вытравлено в нем это все.
Дмитрий Глуховский: Может быть, просто я в сегодняшней своей жизни более благополучен, чем Михаил. Может быть, с Михаилом жизнь жестче обошлась, или сегодня ему приходится в большей степени сталкиваться именно либо с государством, либо с проявлением просто народного хамства. Я-то, в конечном итоге, в каком-то коконе из своей семьи, друзей и т. д. Я все это знаю, я с этим тоже сталкиваюсь, но сказать, что я избитый жизнью человек – нельзя. Поэтому у нас просто с Михаилом может быть разная эмоциональная составляющая.
Елена Рыковцева: "Дмитрий, - пишет Сергей Д. – схожесть с инопланетянами есть, но все это ближе к древнегреческой мифологии, связанной с Гидрой". Наверное.
Дмитрий Глуховский: Да, тут руби, руби, не нарубишься.
Елена Рыковцева: "Смешно, - пишет Александр по ходу вашего рассказа. – Главным идиотом в этой истории выглядит вовсе не путинский режим, а буржуазное ТВ. А оно везде одинаково, что у нас, что в свободной Америке. Только там вместо поездки Путина в Пикалево, главной новостью будет свадьба какой-нибудь Перис Хилтон, развод какой-нибудь Виктории Бэкхем или пьяный скандал с каким-нибудь Мелом Гиббсоном". Александр, вот в чем разница. Вы перечислили сразу несколько фамилий и, наверное, этот ряд можно было бы продолжить.
Дмитрий Глуховский: И нет фамилии Обама в вашем перечислении.
Елена Рыковцева: А здесь только один герой, ну, максимум два в последнее время и на ближайшие годы, видимо.
" Вряд ли слушавшие этот шедевр будут создавать ажиотаж и, вообще, приобретать". А мы не с рекламными целями читали рассказ.
Дмитрий Глуховский: Нет, упаси Господь.
Елена Рыковцева: Вовсе не с тем, чтобы вы неслись в магазин, мы это читали.
Дмитрий Глуховский: Нет, нет. Ни в коем случае не покупайте. Кстати, есть сайт в Интернете "Родина.ну", где рассказы эти можно читать совершенно бесплатно. Как и остальные мои книги, я рассказы в сети бесплатно для тех, кто хочет почитать, но не может заплатить, опубликовал. Надеюсь, что это просто поможет достучаться до сердец.
Елена Рыковцева: Дмитрий, я не открою страшную тайну, если скажу, что вы через четыре часа улетаете…
Дмитрий Глуховский: В Якутск.
Елена Рыковцева: Еще одна родина?
Дмитрий Глуховский: Нет, это не моя родина. (Смех в студии) Якутск – это родина якутов. А я туда лечу просто потому, что там действует программа "Читающая Якутия". И меня в качестве, видимо, популярного автора пригласили встретиться с якутянами, якутами и, соответственно, рассказать им о книжках, литературном процессе, ответить на вопросы.
Елена Рыковцева: А вы успеете разобраться, что они думает о политике? Это так интересно, что якуты думают.
Дмитрий Глуховский: У меня там будет три дня. Я надеюсь, что за это время я успею что-то услышать.
Елена Рыковцева: Вы расскажете нам потом? Обещаете рассказать?
Дмитрий Глуховский: Я приду и расскажу про Якутск.
Елена Рыковцева: Завершаем на этом программу "Час прессы" на волнах Радио Свобода.
