Андрей Бабицкий: Придя к власти, нынешний глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров обещал родителям похищенных сотрудниками силовых структур жителей республики, что он возьмет под контроль каждый случай и сделает все, чтобы остановить произвол и насилие. По прошествии 2 лет Евкуров пришел к выводу, что ситуация то ли пришла в норму, то ли всегда была безоблачной. "Похищений нет", - говорит он. Рассказывает глава Назрановского офиса Правозащитного центра "Мемориал" Тимур Акиев.
Тимур Акиев: 3 ноября президент Ингушетии Евкуров дал пресс-конференцию для федеральных и республиканских средств массовой информации, организованную РИА "Новости" в Магасе и приуроченную к двухлетнему пребыванию Евкурова на посту главы Ингушетии. Среди прочих вопросов, спросили у президента и о том, как он относиться к информации, распространяемой через Интернет, о похищенных или убитых сотрудниками силовых структур жителях республики. Отвечая на это вопрос, Евкуров сказал, что похищений в Ингушетии нет - проводятся мероприятия по задержанию.
"У любого бандпополья есть легализованные организации, которые пишут о похищениях… самое главное люди понимают, что те, кого забрали, - кто он и что из себя представляет", - заявил президент Ингушетии. Он так же отметил, что руководство республики совместно с прокуратурой пытаются реагировать на случаи нарушения прав человека. Очевидно, не всегда успешно. Так, например, в ночь на 29 октября 2010 года, в г. Назрань сотрудники неустановленных силовых структур забрали из своёго дома Цолоева Зураба. Причины его задержания родным не сообщили, как, впрочем, и место, куда он будет доставлен. Мать и жена похищенного обратились за помощью в установлении его местонахождения не только в правозащитные организации, но и в правоохранительные органы, в прокуратуру, к Уполномоченному по правам человека в другие республиканские структуры власти. Однако по состоянию на 4 ноября им так и не удалось выяснить местонахождение Зураба. Возможно, кому-то из жителей республики понятно, кто такой Цолоев Зураб и за что его могли забрать, однако, вот уже несколько суток непонятно кто это сделал и какие конкретно обвинения ему предъявляются.
Другой вопиющий случай грубейшего нарушения российского законодательства. Справедливости ради надо отметить, что в этом случае человека задержали за пределами республики, в ста километрах от Воронежа, на стационарном посту ДПС "Бобровка". Жителя Ингушетии Хизира Даурбекова сняли с рейсового автобуса 27 октября и только 29 октября родные узнали, что Хизир содержится в ИВС МВД РСО-Алания в г. Владикавказ по подозрению в причастности к совершению теракта. Адвокат Даурбекова, которого наняли родственники, не допускается к своему подзащитному. Несколько раз адвокат пытался получить объяснения у следователя по телефону, но всякий раз следователь ссылался на указание руководителя следственной группы Чапцева Александра Владимировича и не давал адвокату свидания с задержанным.
1 ноября на имя Чапцева А.В. было отправлено ходатайство с приложением адвокатского ордера на защиту Даурбекова Х.М. с просьбой предоставить свидание, но оно пока остаётся без ответа. Пытался адвокат встретиться с Чапцевым лично, но и в этом случае безуспешно.
Обескураженный таким поведением представителей главного управления следственного комитета, адвокат за помощью в защите своих прав и прав своего клиента обратился в нашу организацию.
Да, борьба с боевиками и террористами ведётся, да, оперативная ситуация в Ингушетии улучшилась и, как сказал Евкуров, "стало меньше убийств, нападений и терактов". Но не стало меньше случаев нарушения закона со стороны сотрудников силовых структур. И это обстоятельство негативно сказывается на общей ситуации. Два года назад Евкуров возглавил республику, в которой очень сильно было подорвано доверие к власти. Для того, чтобы вернуть это доверие, недостаточно только уничтожать членов НВФ. Надо жёстко пресекать нарушения и со стороны тех, кто поставлен для защиты закона и порядка. Потому что эти преступники намного опасней, так как подрывают авторитет государства и создают новых рекрутов, готовых влиться в отряды боевиков.
25 октября российская газета "Комсомольская правда" опубликовала интервью писателя Германа Садулаева под заголовком "Главная проблема Чечни - не терроризм, а секс". 31-го октября глава Чечни Рамзан Кадыров в эфире телекомпании НТВ заявил, что такого писателя нет, а также назвал Германа Садулаева, цитирую: "Не чеченцем, не мусульманином и даже не человеком".
Кроме того, Рамзан Кадыров пообещал найти родственников Германа Садулаева и попросить их "присматривать, чтобы он не делал таких заявлений по поводу чеченского народа". Уже 3 ноября уполномоченный по правам человека в Чеченской республике Нурди Нухажиев на своем официальном сайте опубликовал весьма жесткое письмо, которое я также процитирую. "Могу заявить, что для меня Садулаев (хотя быть может, это и не великая потеря) больше не существует и при встрече, как принято в таких случаях, руки ему я не подам. Не сомневаюсь, что так же поступит не только каждый чеченец, но и любой порядочный человек, какой бы национальности он не был", - заявил уполномоченный по правам человека Чечни. Сам писатель, поначалу не предполагавший вступать в диалог с представителями чеченской власти, сегодня всерьез обеспокоен кампании травли, жертвами которой, как он опасается, могут стать его близкие родственники в Чечне.
Слово Герману Садулаеву.
Герман Садулаев: Теперь я понял, зачем в Шали заново отстроили психбольницу на несколько корпусов. Рамзан Кадыров на всю страну по центральному телевидению назвал меня шизофреником. Так что это для меня готовят апартаменты. Для меня и других таких же безумцев. Потому что выступать с критикой в адрес современного состояния чеченского общества может только безумец. Который не понимает, где он живёт и что с ним за это будет.
Глава Чеченской республики, похоже, остался довольно наивным человеком. Он принимает за чистую монету показное уважение, вплоть до подобострастия, в отношении к нему российских журналистов и телеведущих. И никак не может понять сам, а объяснить некому -все, кто мог объяснить – закатаны в дурдомы. Понять, что над ним жёстко стебутся. Начиная с первого его появления на экранах, когда вся страна и весь мир увидели будущего политического лидера Чечни, приехавшего в Кремль в спортивном костюме "Адидас", туфлях и папахе. И до сегодняшнего дня, когда ведущий подбрасывает ему цитатку из "какого-то писателя, кажется, его зовут Герман Садулаев", провоцируя на неадекватные высказывания. И Кадыров глотает крючок, громоздит свои обычные фразы про то, что нет такого писателя и нет такого человека. То ли ещё нет, то ли уже можно считать, что нет. А журналисты кивают, поддакивают, и, отвернувшись, сворачиваются пополам от хохота.
Рамзан Кадыров не понимает, что это его, а не меня, подставляют телевизионщики. Я для них и неинтересен. Так, расходный материал. Вся моя жизнь, как спичка, была использована только для того, чтобы прикурить одну сигарету скандала – а затем выброшена. Это всё ради него. Ему создаётся имидж недалёкого царька, сумасброда и самодура, сатрапа, а чеченскому обществу – образ дикой непроходимой азиатчины.
Для чего это делается? Я не знаю. Может, у нас стало принято поддерживать высокий градус межнациональной вражды, что отвлекает электорат от формирования истинно политических предпочтений. Раньше жупелом были коммунисты, а теперь снова дикие чечены. И кампания по продвижению Кадырова в президенты России – вот мол, если не мы будем править, то он. Выбирать, как всегда, придётся между кандидатами "ужас" и "ужас-ужас". Может, для контраста к свободной демократической России. То есть, по контрасту с Чеченской республикой, Россия действительно выглядит как правовая, свободная, демократическая. И где ещё найдёшь такой благоприятный фон? Разве что в сравнении с Сомали, но Сомали далеко и вождей сомалийских племён не так просто вытянуть на центральное телевидение и развести на скандал.
Журналисты отработали сценку и забыли, а в Чечне началась широкомасштабная кампания травли и очернения, в лучших традициях тех самых времён, в лучших традициях которых было ещё и выселение целых народов. Во всех подвластных СМИ разместил свой многостраничный доклад господин Нухажиев. Нухажиев – это уполномоченный по правам человека в Чеченской республике, но все уже поняли, по правам какого человека он уполномочен. Омбудсмен, соответственно, клеймит. И как по команде "фас", одна за другой, пошли статьи с осуждениями и проклятиями Германа Садулаева. В Шали на 7 ноября назначена демонстрация протеста против Германа Садулаева, акции пройдут также в Грозном и других аулах республики.
Хотели жечь на площадях мои книги, но, вот незадача, книг не нашли, потому что в Чечне их и не было. Решили жечь журналы и газеты, причём любые, и чучела меня, и водить хороводы. Есть предложение сделать обряд ритуального изгнания Германа Садулаева ежегодным. Это как проводы зимы, только наоборот. И будет гореть костёр, и стройные парни, взявшись за руки, будут кружиться у огня, но весна, весна настанет нескоро. Зима ещё только начинается.
Андрей Бабицкий: 2 ноября радио "Эхо Кавказа", коллектив, который и готовит программу "Кавказский час", отпраздновало годовщину. В этот день я решил сказать несколько слов о том, что мы хотели сделать и что нам удалось. Таким образом, я предоставляю слово самому себе.
Ровно год назад, в это же время, в эфире впервые прозвучали позывные радио "Эхо Кавказа". Не могу сказать, что сегодня мы как-то по-особому отмечаем юбилей, но дата обязывает подвести некоторые итоги. Мне не так просто это сделать, поскольку я настолько включен в процесс, что в полной мере объективным быть не могу. И все же…
Год назад нам с трудом удавалось представить себе, как мы добьемся участия в нашем вещании абхазских и осетинских коллег, которые отнюдь не горели желанием делить одно информационное пространство с журналистами из Грузии. Конфликты, отложившиеся непреодолимыми границами между территориями, разделили и собратьев по цеху. Нам удалось собрать наше эфирное пространство на основе принципов уважительного диалога и признания за каждым права на собственную точку зрения. Мы исходили из того, что все конфликты могут быть разрешены только в рамках демократического процесса, предполагающего приоритет интересов и прав отдельного человека над интересами государства или коллектива. Эти подходы, какими бы абстрактными они кому-то ни казались, помогли нам собрать под нашей крышей авторов из Сухуми, Тбилиси, Москвы, Цхинвали, Черкесска, Владикавказа, Майкопа, Ростова - всех городов и стран не перечислить.
Наш главный информационный блок продолжает оставаться неизменным, он складывается на основе грузинских, абхазских и югоосетинских новостей, но мы почти сразу ушли за пределы региона и сегодня сообщаем о происходящем в Азербайджане и Армении, на Северном Кавказе.
Одним из главных наших достижений я считаю многоголосие нашего эфира – в нем звучат мнения людей, очень по-разному оценивающих происходящее. Но эти мнения находятся не в состоянии вражды, а ведут между собой спокойную и серьезную дискуссию. Которая, как я надеюсь, поможет всем нам найти когда-нибудь общий язык и преодолеть вражду, превратившую большой Кавказ в территорию и по сей день неразрешенных конфликтов.
Чем так не угодил ингушским парламентариям государственный гимн Ингушетии, что в конце прошлого месяца они утвердили в первом чтении законопроект, запрещающий слова и музыку гимна. А фактически новый закон лишь призван завершить процесс ликвидации гимна, текст которого по решению руководства республики уже давно запрещен к исполнению. О ситуации – ингушский журналист Магомед Ториев.
Магомед Ториев: Стремление бывшего главы Ингушетии Мурада Зязикова уничтожить память о первом президенте республики Руслане Аушеве носило системный, хотя и несколько болезненный характер, Страсть к критике – и к месту и нет - прочеченской и антироссийской политики Аушева с течением времени приобрела характер маниакального психоза. Так, посещая больницу в Назрани, Зязиков внезапно накинулся на медсестру, имевшую неосторожность повесить у себя в кабинете портрет Аушева. Высокий гость, впав в неистовство, оглашал больничные коридоры надрывным криком. "Ну чего он вам хорошего сделал? Чего вы на него молитесь?", - вопрошал Зязиков у обмершего медперсонала.
После посещения Зязиковым телерадиокомпании "Ингушетия", чуть было не потерял работу её директор, не сообразивший вовремя убрать табличку у ели, где указывалось, что ее посадил Аушев. После разговора на повышенных тонах с главой республики, директор впал в глубокую меланхолию. По его указанию, рабочие ликвидировали не только табличку, но и само дерево.
Борьба с аушевским наследством, практиковавшаяся президентом Зязиковым, казалось, ушла в прошлое после его отставки. Но выясняется, что и Юнус-Бек Евкуров, сменивший Зязикова на его посту, также имеет ряд претензий к политике первого президента Ингушетии. Настоящим скандалом обернулось заявление Евкурова о том, что Аушев открыл двери в республику наркотикам, проституции и преступности из Чечни. Эти слова вызвали крайнее раздражение у главы Чечни Рамзана Кадырова, который поначалу весьма благоволил своему ингушскому брату. Продолжать тему Евкуров благоразумно поостерегся, памятуя, видимо, о суровом нраве своего чеченского коллеги. Как говорится, иссякло вдохновение.
Ограничив себя в риторике, власть решила зайти с другого конца - со стороны музыки.
Парламент республики, в конце октября "тихой сапой" принял в первом чтении законопроект, касающийся государственного гимна Ингушетии.
Событие ожидаемое: ингушский гимн в трактовке официального Магаса излишне агрессивен и не отражает "стремления народа к миру, созиданию, добрососедским отношениям". Камнем преткновения послужили следующие слова в тексте гимна (даю в переводе Википедии):
"Земля может разверзнуться
От ран, врагами тебе нанесенных.
Да будут благородны сыны ушедшие,
Да отомстят живущие за них!
Аллах, дай силы Ингушетии,
Дай силы, чтобы отомстить!"
Действительно, столь энергичные призывы к мести могут стать предметом для дискуссии, тем более, что конфликт, которым они были порождены, так и не получил разрешения. Но история знает, по крайней мере, один прецедент "кровожадности" текста государственного гимна. В гимне Франции тоже есть слова, которые сложно истолковать как выражение "стремления народа Франции к миру, созиданию, добрососедским отношениям". Однако гимн исполняется и по сей день одной из самых демократичных стран мира.
"……Пора, пора!
Крови гнилой
Омыть наши поля
….. Делами славными своими
Жизнь отдать, иль отомстить"
Гимн Ингушетии принимался в 1993 году, сразу после событий 1992 года. Естественно, в нем - настроения той эпохи и населению Ингушетии он нравится. Попытки Мурада Зязикова ввести новый гимн в 2005 году, мягко говоря, успехом не увенчались.
Текст все равно оказался под запретом, но музыку исполнять разрешили. Гимн со словами можно услышать теперь только на концертах ингушских музыкальных групп в Москве и других городах России. Запрещенная песня тут же обрела невероятную популярность среди молодёжи, многие используют ее рингтон в телефонах. В интернете можно даже найти рок-обработки гимна.
В начале года на встрече с общественностью Евкурову кто-то из зала задал вопрос: "Почему телевидение Ингушетии не начинает работу звуками гимна, если Зязикова уже нет?"
Евкурова, прикрыл собой сейчас уже уволенный, помощник–советник Аслан Кодзоев, отмахнувшийся, это, мол, не обязательно. В зале поднялся возмущенный шум. Евкуров, видя такую реакцию, торжественно пообещал не менять Конституцию, флаг и другие символы. Он объяснил, что не желает волюнтаристски отказываться от наследия прошлого.
Но черед гимна все же пришел. Возможно, такое решение вполне оправдано. Текст и впрямь небезупречен с точки зрения 282 статьи уголовного кодекса о разжигании межнациональной и межрелигиозной вражды. Но почему процесс обсуждения смены гимна не сделать публичным, ведь для многих песня дорога и по сегодняшний день? Ее полный запрет люди без вдумчивых и уважительных пояснений не примут.
Евкуров теряет доверие населения за невыполненные обещания. В свое время они звучали в его устах, как аккорды сонаты Бетховена. Никому в голову не пришло бы усомниться в том, что кадровый военный, человек чести, способен отступить от своего слова хотя бы на миллиметр.
Андрей Бабицкий: Российский режиссер Эльдар Рязанов на этой неделе гостит в Тбилиси. 5 ноября вечером он открыл в грузинской столице первый фестиваль российского кино. Приехав в Тбилиси в качестве президента этого фестиваля, он, совместно с коллегами, стремится рассказать грузинскому зрителю о новой России. Материал Олеси Вартанян.
Олеся Вартанян: Кинофестиваль проходит в тбилисском кинотеатре "Руставели", у входа в который два года назад после августовской войны висело объявление: "Мы не показываем фильмы на русском языке".
Сегодня на этом месте висит новый плакат с сиреневой русской матрешкой. Афиша гласит, что в ближайшие четыре дня в этом кинотеатре будут представлены современные российские фильмы.
Это явление для Тбилиси – новое, потому что здесь в кинотеатрах российское кино “крутят” редко. Последний фильм, на который толпами ходили жители столицы, был новой версией известной комедии Эльдара Рязанова "Ирония судьбы, или С легким паром!"
Аплодисментами приветствовали Рязанова перед показом его фильма "Старые клячи".
В зале сидели люди в основном пожилого возраста. Некоторые из них принесли потертые книги Рязанова 40-летней давности и просили автограф.
Сам режиссер очень расчувствовался:
Эльдар Рязанов: Когда закончилась картина, меня окружила восторженная толпа. И в этих лицах я видел такие глаза, такие улыбки, и такое сожаление из-за того, что у них это отняли. Речь идет не о моем фильме. Речь идет о том, что вот этот пласт русского искусства, который здесь составлял немалую часть в воспитании страны и зрительских оценок, почему-то отняли. Почему этого нет?
Олеся Вартанян: Режиссеры привезли в Тбилиси несколько новых картин Сергея Соловьева и Павла Лунгина. В программе будет и несколько документальных и анимационных картин. Именно так, сказал Рязанов, можно будет рассказать грузинскому зрителю о современной России, чему и призван служить нынешний фестиваль.
Однако он, похоже, будет обделен вниманием грузинских кинокритиков. И хотя их не так много, почти все они решили выбрать стратегию "бесшумного бойкота".
Несколько дней назад один из них написал на своей стене в Фейсбуке, что показ российского кино в Тбилиси подобен "фестивалю немецкого кино в оккупированной Франции" во время Второй мировой войны.
Другой кинокритик, Тео Хатиашвили, говорит, что лично ей уже “надоело слушать бессмысленные речи российских режиссеров о любви к Грузии и грузинам. Тем более, что все прекрасно осознают, что только одним кинофестивалем решить грузино-российские отношения невозможно:
Тео Хатиашвили: Это давний, романтический и немного мифологизированный подход, когда говорят, что "искусство спасет мир". Но я думаю, такого не случится, потому что история доказывает совсем обратное.
Олеся Вартанян: Сама Хатиашвили говорит, что знает почти каждый фильм, который будет показан на фестивале. Единственная работа, которая, по ее мнению, реально отражает идею организаторов показать новую Россию – это фильм о скинхедах молодого режиссера Павла Бардина.
А вот что сам Бардин ответил сегодня скептически настроенным грузинским критикам:
Павел Бардин: Мне кажется, что когда одни люди думают о войне, кто-то должен думать о мире. Мы привезли то лучшее, что есть у нас. И привезли не с военными целями, а с мирными. И если грузинские кинематографисты привезут в Россию все лучшее, что есть у них, мы будем только рады. И пока будет такое движение навстречу друг к другу, у войны будет меньше шансов.
Олеся Вартанян: Организаторы фестиваля лелеют надежду, что через несколько месяцев подобный фестиваль грузинского кино сможет пройти в Москве.
Андрей Бабицкий: Адыгея – республика, не входящая в Северокавказский федеральный округ. Тем не менее, и ее не обошла мода на обновленческий ислам. Здесь также есть свои салафиты или, как их принято именовать, ваххабиты. Однако республике удается держаться в стороне от диверсионно-террористической войны, которая в течение многих лет идет по соседству. Об этом из Майкопа – Лариса Черкес.
Лариса Черкес: В Тахтамукайском районном суде Республики Адыгея 14 октября прошло предварительное слушание по уголовному делу Рустама Ачмиза, обвиняемого в финансировании боевиков. Защита уверена в его невиновности. И адвокатом обвиняемого Лилит Ачмиз были заявлены ходатайства: "об исключении доказательств, о возвращении дела к прокурору в связи с устранением текущих существующих нарушений уголовно-процессуального закона".
Рустам Ачмиз обвиняется в предоставлении ныне осужденному на 24 года жителю Адыгеи Аскеру Сетову денежных средств, предназначенных для террористической деятельности. Сетов же в проведенном в августе опросе отрицает какой-либо факт передачи денег, утверждая, что показания были даны после избиения при задержании. На данный момент уголовное дело возвращено прокурору и, возможно, все обвинения против Рустама Ачмиза в скором времени будут сняты.
Так называемый "эмир ваххабитов", 26-летний Аскер Сетов в 2008 году расстрелял пост милиции на Яблоновском мосту города Краснодара. Тогда погиб один и были ранены трое милиционеров. По данным правоохранительных органов, Сетов имеет прямое отношение к действиям ваххабитского подполья на территории Северного Кавказа.
Кто такие ваххабиты? Почему этот термин приобрел устойчивую негативную окраску? Самому течению дано имя его основоположника. Если кто-то что-то придумал или это связанно с именем человека – соответственно, придумке либо действию присваивают такое же название. В 18 веке исламский ученый Муххамед Бен Абдель Ваххаб выступил против суфийских практик, которые, по его мнению, вступили в противоречие с принципом Таухида (единобожия). Именно элементы так называемого традиционного ислама, которые сейчас очень распространены на Северном Кавказе, стали в свое время предметом осуждения со стороны арабского шейха. Это и поклонение предкам, и суеверия и культ святых. Абдель Ваххаб призвал единоверцев обратиться к опыту праведных предков (салафийа) – Пророку и его сподвижникам. Именно поэтому "салафиты" - самоназвание приверженцев "чистого ислама", которых объединены внешним термином "ваххабиты". Критики этого направления считают, что "ваххабизм" проповедует нетерпимость как к иноверцам, так и к собратьям по вере, исповедующим суфийскую версию ислама. "Ваххабиты" считают вооруженную борьбу с "кафирами" (неверными) первейшей обязанностью мусульманина. Однако, серьезные исследователи утверждают, что салафитская община Северного Кавказа делится на малочисленное вооруженное крыло и тех мусульман, которые, не желая брать оружие в руки, стараются следовать по пути праведных предков. В России же, всех обновленцев и протестантов сразу записывают в "ваххабиты". Имам Майкопской Соборной мечети Нихад Тешев говорит:
Нихад Тешев: В наше время если происходит что-то негативное, например, какое-то преступление, столкновение, то сразу говорят о ваххабитах и террористах. По исламу так нельзя говорить. Если смотреть по Адыгее, например, люди стали строже держаться норм ислама только последние 20 лет. Они во многом не знают религию. Они называют ваххабитами тех, кто отрастил бороду.
В России не знают, кто такие ваххабиты. Кто–то там, например, является ваххабитом и его образ переносят на других мусульман с бородой. В Адыгее нет ни одного человека, кто хорошо знает религиозное учение Ваххаба. Людям с бородой только приписывают, что они ваххабиты и на них стали как - то иначе смотреть. Например, во всех арабских странах почти все мужчины носят бороду. Если кто-то из черкесов сделал что-то недостойное, это не значит, что все черкесы такие.
Лариса Черкес: Общественник из Адыгеи Заур Дзеукожев считает, что в республике нет проблемы ваххабитов:
Заур Дзеукожев: К этому термину я как-то не очень хорошо отношусь по той причине, что он устаревший. Это такой ярлык. Одним словом – проблемы, по-моему, не существует. Просто хотят несуществующим фактором, в спокойной республике, раздуть нестабильность и противостояние. Я не могу говорить, что есть радикальные общины. Да, есть определенный сдвиг в том, что число верующих стало увеличиваться в последнее время. Но уровень исламизации сейчас в Адыгее, по моему мнению, наиболее низкий по всем республикам Северного Кавказа. На то есть и объективные причины, географические прежде всего. Адыгея - анклав, окруженный 5 миллионным Краснодарским краем со всех сторон, где в основном христианское население. В самой Адыгее адыги составляют меньшинство.
Лариса Черкес: Действительно, в республике по предварительным данным прошедшей переписи из почти 600 тысячного населения Адыгеи, только 35 % составляют черкесы. Показательно, что здесь до сих пор не было зафиксировано террористических актов: нападений на сотрудников силовых структур или взрывов. Считается, что республика - одна из самых спокойных территорий Юга России. Вместе с тем у жителей все равно есть страх перед будущим.
Надежда: Ваххабит – это где-то, но не у нас, не в Адыгее. Мне кажется, что мы еще мирные люди. Я считаю, что люди боятся. Вот идешь, увидишь сидит там какой–то черный в шапке, страшно даже обойти его стороной. Думаю, в толпу не надо ходить в праздники. Страшно входить, боятся, что зайдешь и не выйдешь.
Лариса Черкес: Рассказывает майкопчанка Надежда.
У людей вызывают раздражение не только бороды у мужчин, но и головные платки у женщин. Жительница республики Аида считает, что это чуждая черкесам религиозная практика:
Аида: В последнее время я заметила, что девушки в основном все в платках ходит. Они, вроде верующие, а те, кто без платков – не такие… Это к нам пришло из Арабских Эмиратов - с приезжими.
Лариса Черкес: В том, что посетители нынешних мечетей меняются, уверен и майкопчанин Рустам:
Рустам: Мне кажется, сейчас мало людей посещают мечеть. Все сейчас там меняется. То, что было там раньше, сейчас уже не то. Там одеваются непонятно, девушки красятся. В мечеть я хожу один раз на Байрам.
Лариса Черкес: Если понимать религиозные общины, как объединение группы мусульман для чтения Корана и совершения намаза, то кавказоведы выделяют 15 таких религиозных организаций в республике. Все они входят в Духовное управление мусульман Адыгеи и Краснодарского края. Исламизация в Адыгее различна, если смотреть по его районам. И в будущем, как считают эксперты, взрывного роста религиозности не предвидится.
Андрей Бабицкий: В самом конце октября из Пятигорска поступило ошеломительное известие. В ряды Терского казачьего войска вступил самый главный человек Северокавказского федерального округа, представитель президента России Александр Хлопонин. Откроем тему размышлениями политолога Сергея Маркедонова из Вашингтона.
Сергей Маркедонов: В предпоследний день октября Терское казачество укрепило свои ряды. В них влился полпред президента в Северо-Кавказском федеральном округе Александр Хлопонин. На Большом Круге Терского войска в Пятигорске, посвященном двадцатилетию казачьего "возрождения", Хлопонину был вручен комплект холодного оружия, удостоверение казака и серебряный крест в честь юбилея.
Сам форум терских казаков состоялся вскоре после публикации Стратегии-2025, в которой вопрос о "русском элементе" на Северном Кавказе рассматривался в качестве одного из приоритетных в деле замирения и стабилизации проблемного региона. "Моя первая задача - поддержать казаков. А вторая - опереться на казаков", - заявил новоявленный казак уже в ходе самого Круга. Не будем сбрасывать со счетов, что после виртуальной инициативы по сбору подписей за выход Ставропольского края из состава СКФО, власти необходимо продемонстрировать, что ситуация находится под контролем, а край по-прежнему сохраняет роль форпоста на Северном Кавказе. Тем паче, если у власти есть такая опора, как возрождающееся казачество. Однако, для обращения к казачьей теме существуют не только церемониально-юбилейные резоны. Хлопонин заявил о необходимости опоры на казаков. Но насколько эффективна такая опора? Какие актуальные политические задачи решила она за прошедшие с момента начала казачьего "возрождения"? И какие может решить? Каким потенциалом (кроме раздачи крестов и грамот) она обладает?
Начнем с того, что в течение 20 лет казаки так и не смогли стать полноценным современным движением. Понятие "возрождение" и по сей день остается ключевым во всех документах, законодательных актах, публицистических материалах, выходящих из-под пера казачьих атаманов и их высоких покровителей. Между тем, главная цель движения предопределила его ретроспективный характер. Казачье движение (Терское, а также Донское, Кубанское) начало интенсивный поиск "Золотого века", неоконченный до сих пор. Ограниченность подобной идеологемы обрекла современных казаков на путь перманентных шараханий из крайности в крайность, и, в конечном итоге, оставила весьма незначительные шансы на участие в модернизационном проекте. Главная проблема для "возрожденцев" состояла (и состоит сегодня) в том, что обращение к опыту прошлого, "духовному багажу предков", становится для них самоцелью. Практически никто из инициаторов "возрождения" казачества почему-то не удосужился дать ответы на вопросы: "А для реализации каких, собственно, задач необходимо возродить ту или иную казачью традицию? Какие потребности современного государства и общества такое возрождение удовлетворяет?" Вот и на Круге в Пятигорске казаки снова воевали с "наследием Якова Свердлова" (с явным намеком на этничность известного большевистского лидера).
Если же говорить о терских казаках, то симптоматично, что их центром в постсоветский период стало Ставрополье, хотя во времена Российской империи оно было центром не казачьей, а крестьянской колонизации. Некоторые же территории бывшего Кубанского войска были "прирезаны" к Ставрополью уже в советское время, а к историческому Терскому войску относится лишь нынешняя территория Минеральных Вод (бывший Пятигорский округ, а затем отдел Терской области). И это не случайно, поскольку, начиная с 1990-х годов, казаки оказались не в состоянии обеспечить защиту и безопасность русского населения действительно исконных казачьих станиц, расположенных на территории Чечни, Ингушетии, Дагестана, Кабардино-Балкарии. За это время казачье движение не научилось искать и находить союзников среди разных движений Северного Кавказа. И объясняется это тем, что их лидеры с самого начала своей деятельности заявили максималистскую планку требований, не понимая, что нынешнее движение - это отнюдь не толстовские "казаки" и не "11 бриллиантов в короне Российской империи", как характеризовал в свое время казаков донской атаман Петр Краснов. У новых казаков для этого не было ни сильных лидеров, ни ресурсов, ни политического статуса. Непонимание новых социальных реальностей превратило казаков повсюду на Северном Кавказе либо в маргиналов, либо в изгоев и изгнанников, либо в союзников и младших партнеров местных этнократий. Казаки так и не смогли за 20 лет освоить язык гражданской нации и правозащитную риторику. В то время, как права русских требовали и требуют своей адекватной защиты и адекватного же представительства. Вместо этого, лидеры "нового казачества" вывесили портреты Ермолова, взяли в руки хоругви и начали вести ксенофобскую пропаганду, не понимая, что это противопоставляет их всему Северному Кавказу. В то время как у них самих ни воли, ни готовности к жертве (какая наблюдалась у чеченских сепаратистов или нынешних исламистов) не наблюдалось. В итоге, многие инициативы "новых казаков" вырождались в оперетту. Честно говоря, непонятно, о чем думали организаторы праздничной церемонии в честь казачьего юбилея, когда провели ее в пятигорском Театре оперетты. Вышла оговорка по Фрейду?
Но если серьезно, то стратегия "возрождения" нуждается в существенной корректировке. Казачество как род войск в условиях технического прогресса маловероятен. Развитие по сословному пути невозможно в гражданском обществе, обществе равных прав и возможностей. Претензии на этническое возрождение, конструирование особой казачьей этничности, опасно и для самих казаков, вступающих в такой ситуации в двойной конфликт как с федеральным государством, так и с неказачьим (прежде всего русским) населением бывших казачьих областей. Лидерам казаков и северокавказскому полпреду было бы небесполезно обратиться к мнению крупнейшего исследователя социально-политической истории казачества и казачьего права профессора Сергея Сватикова о том, что "казачество не есть явление вечное. Оно вызвано к жизни определенными условиями исторической жизни и исчезнет как таковое, когда эти условия исчезнут". Очевидно, что сейчас говорить о "конце истории" казачества преждевременно, поскольку само его имя притягательно для многих россиян. Но будущее развитие казачества возможно исключительно при опоре на лучшие традиции, выработанные в его среде - демократия, местное самоуправление, уважение к труду и собственности, патриотизм. Однако, все эти традиции должны лишь вписываться в современные социально-экономические, политические, социокультурные реалии, идти вслед за ними, а не впереди них. Настало время отказаться от "возрождения" того, что не прошло проверку временем (казачья сословная обособленность, привилегии, архаичная военная служба) и обозначить границы использования казачьего исторического опыта в современной России.
Андрей Бабицкий: Буквально пару недель назад президент Грузии Михаил Саакашвили совершил заплыв с набережной Батуми в Черное море, а потом, выбравшись на берег, объяснил журналистам все преимущества батумского климата, вызвав на экране iPad данные о температуре и влажности в самых крупных курортных городах мира. По его информации, Батуми обошел всех. Грузинское руководство вкладывает огромные средства в развитие курортного бизнеса, однако далеко не все эксперты уверены, что эти усилия дадут ожидаемый результат.
"Некруглый стол" радио "Эхо Кавказа" провела Кэти Бочоришвили.
Кэти Бочоришвили: Сегодня мы хотели бы поговорить о проблемах в сфере туризма в Грузии. Наши гости - профессор Константин Абуладзе, глава департамента экономики грузинского университета, и Инга Асатиани, менеджер по туризму агентства "Берика International".
Константин, власти сегодня тратят немало сил и средств на развитие туризма в Грузии. Есть ли, на ваш взгляд, у государства четкий стратегический план развития этой сферы и знает ли оно, что идя по этому плану, Грузия сможет завоевать себе имя и серьезно поднять уровень экономики?
Константин Абуладзе: На мой взгляд, наконец, появилась политическая воля, и это самое главное. Но нам нужна государственная программа развития туризма, без этого нам не обойтись. Эта государственная программа, в первую очередь, должна включать в себя правовую и нормативную базу. Надо сказать, что наш закон о туризме и курортах давно уже устарел. Нам нужна такая нормативная база, которая будет стимулировать развитие отрасли…
Кэти Бочоришвили: Скажите, каким он должен быть, чтобы помочь развитию этой сферы?
Константин Абуладзе: Он должен создавать благоприятную среду. То есть в законе должны быть зафиксированы экономические отношения, которые существуют между производителем и потребителем туристического продукта. В этом законе непременно нужно отразить вопросы безопасности туризма и туристов. Это очень важно, и многие туристические фирмы обращают на это большое внимание. Нам надо закрепить это законодательно. Дальше нам нужно создать непрерывную систему подготовки кадров в сфере туризма, выработать приоритетные механизмы экономической и правовой поддержки туризма. Нам нужна, на мой взгляд, генеральная схема расположения туристических объектов и туристических зон…
Кэти Бочоришвили: Я бы хотела спросить у Инги, вы чувствуете в своей работе то, что закон, на который вы должны опираться, несовершенен?
Инга Асатиани: Вы знаете, я бы не сказала, что это сейчас как-то особенно влияет на поток туристов. Наверное, многие другие аспекты более существенны при конкретной работе. Например, отрицательная реклама тех же посольств, которые представлены в Грузии, которые советуют воздержаться своим гражданам от поездок к нам. Несколько месяцев тому назад некоторые представители сделали такие заявления для граждан своих стран. Турист всегда обращает внимание на то, какую он информацию получает о той стране, куда он собирается ехать. То есть, реклама, информация, которые идут о стране - это, естественно, очень сильно влияет на поток туристов. Что касается законодательных проектов... Может быть, я не совсем компетентна в этом вопросе, но я могу сказать с точки зрения тех компаний, которые занимаются приемом туристов. Компания, которая работает в этой сфере, освобождена от большого количества налогов. Я могу сказать, что закон поощряет работу в этом направлении. Фактически ты занимаешься экспортом.
Кэти Бочоришвили: Лично мне кажется, что власти делают ставку не на достопримечательности, не на памятники культуры, не на какие-то природные красоты, даже не на грузинскую кухню и вино, а на какую-то, ну может быть, бутафорную сторону составляющих туризма. Сколько бы фешенебельных и эффектных гостиниц ни строили, какие бы фонтаны ни ставили, какие бы красивые названия ни давали городам, мы, говоря языком критиков, не станем новым Сан-Тропе.
Константин Абуладзе: Соглашусь полностью с вашим мнением и еще дополню. Нынче бытует такое мнение, что для развития туризма надо только строить гостиницы, и этого достаточно. Этого не достаточно. Так легко невозможно конкурировать с мировыми известными курортами – такими, как Ницца, Сан-Тропе и прочие. Поэтому надо настраиваться на более серьезный лад, на более глубокий, системный подход. Я глубоко убежден в том, что нужна государственная программа. Одно ведомство не сможет. То, что мы с налогами решили какие-то вопросы, это все хорошо, но законодательство - не только налоги. Налоговый кодекс, конечно, способствует развитию отрасли, но, вместе с тем, есть очень много других вопросов. Допустим, инфраструктура – это очень емкая вещь. Она начинается с общественных туалетов. И я должен об этом сказать, потому что этот вопрос мы никак не смогли сдвинуть с мертвой точки. Причем диапазон такой: от общественных туалетов и до международного аэропорта. Мы тбилисский аэропорт называем международным. Правильно, там у нас есть международные рейсы. Но в туризме сейчас туристическим самолетом считается Боинг-747. На нем несколько лет тому назад прилетал к нам президент Америки. Так вот этот Боинг посадили с тремя двигателями, четвертый двигатель летчики выключили. Они пошли на такой риск. Если бы они сели на четырех двигателях, тогда президент Америки оказался бы в совсем другом месте. Не в Тбилиси, а немножко дальше от него. У нас нет такой взлетно-посадочной полосы, которая принимала бы этот туристический самолет, который вмещает 400-500 человек, туристов. Так вот, я этим примером просто хотел бы показать весь диапазон: от общественных туалетов до аэропорта, и многие другие вопросы. Это вопросы транспортной, учебной, информационной, научной, торговой, производственной инфраструктуры. Вот ими нам надо системно заниматься.
Кэти Бочоришвили: Инга, я хотела бы тогда спросить у вас, а может быть, пока что сделать ставку без больших претензий и заявок на среднюю социальную прослойку туристов из соседних стран: из Азербайджана, Армении, особенно усиленный поток которых наблюдается в последние годы? Может быть, пока не замахиваться на что-то большое? Скажите, поток из этих стран увеличился, например, через ваше агентство?
Инга Асатиани: Поток из этих стран увеличился за последние годы. И особенно большой поток идет в летние месяцы в регион Аджария. В зимние месяцы - это, конечно, Бакуриани и Гудаури. Я думаю, что замахиваться на другие страны мы могли бы и должны. Я считаю, единственное, что нам для этого сейчас не хватает - это трехзвездочных отелей. У нас есть большой разрыв между тем, что мы можем предложить в отелях. Это те же пятизвездочные отели или же маленькие отели, которые, в принципе, уже работают на довольно-таки нормальном европейском уровне. Что касается развития, то у нас есть и исторические памятники, и то же вино. Я считаю, что это все туристический продукт. Просто нужно все это уметь упаковать и уметь это преподнести.
