Гость программы — ярославский иллюзионист, коллекционер, музейщик, Джон Мостославский
Светлана Жохова: Джон, расскажите, пожалуйста, о музее и месте, где он располагается.
Джон Мостославский: В самой заповедной части Ярославля, у меня там фонтаны стоят…а началось все с колоколов, и сегодня в коллекции более тысячи колокольцев и колоколов – поддужные, подпружные, боталы, рынды, бубенцы, уникальная коллекция часов — каминные, каретные, напольные, настенные, много музыкальных иструментов, граммофоны, патефоны, музыкальные шкатулки, шарманки, механическое пианино, и все это работает, звучит. Моя фонотека насчитывает 15 тысяч пластинок, это прижизненные записи, это диски, которым за сто лет – это Патти, Карузо, Собинов, Батистини, Утесов, Шульженко, Изабелла Юрьева и Вадим Козин. Да, я хвастаюсь! У меня все доклады Ленина, Сталина, Вышинского, Молотова. Сегодня многие просят: "Можно послушать какую-то пластинку с речью Сталина, услышать голос его?" Нигде, ни в какой стране ничего не уничтожают, хороший был президент или плохой, никому в голову не приходит взять и разрушить. Вот и мне никогда в голову не приходило уничтожить то, что было отвергнуто — это наша история.
Светлана Жохова: Мне рассказали, что Вы собирали иконы, запрещенные в том числе…
Джон Мостославский: Было время, когда иконы выбрасывали, показывая свою любовь и приверженность той власти, в это время я их собирал и до сегодняшнего дня донес уникальную коллекцию золотофонных икон. По нашим советским законам их разрешалось приобретать только музейным экспедициям, а я собирал, я такой человек, рисковый, и за свой риск я поплатился — пять лет я провел в местах не столь отдаленных, вышел и вновь не потерялся – авторитет наработан тем, что я делаю. Никто передо мной не извинился зато, что меня осудили, в такое время жили — лагерь социализма, если ты не посидел, значит, ты не жил в этом лагере. Я человек незаконопослушный и потому до сегодняшнего дня донес уникальную коллекцию, которая входит в государственные фонды министерства культуры Российской Федерации, которое обещало помогать мне в содержании коллекции, а потом, как всегда у нас, "кинуло", поэтому сейчас я существую самостоятельно, а может быть, это такая форма, что, мол, посмотрим, выживет или не выживет? Это такая наша культура, а где нет культуры, там нет и нации. Наш министр культуры ни разу не был здесь, если он и приедет, то пойдет по государственным музеям, которые существуют на деньги налогоплательщиков. Ко мне он никогда не придет, да я и не рвусь, у меня был Сергей Миронов, был бывший мэр города Москвы Юрий Лужков, обаятельный мужик, политики приходят и уходят, а музеи остаются.
Светлана Жохова: А стартовый капитал как Вы скопили?
Джон Мостославский: Я очень много работал, я — иллюзионист, гастролировал, ездил по стране, где я только не был, получал какие-то крохи, собирал, пополнял свою коллекцию, никаких стартовых капиталов не было, я ребенок войны, я существую самостоятельно. Штат у меня где-то около двадцати человек. Зарплата у меня в два раза выше, чем в государственных музеях, то есть я стараюсь заработать эти деньги, коль я взялся за такую трудную, можно сказать, стезю, как музейное дело. Оно никогда не было бизнесом. Меня когда спрашивают, где я деньги беру, я отвечаю, что играю на шарманке. Все проходят и бросают по рублю, по два рубля… Я один музей открыл, второй, третий. Органный зал открыл. Говорили – кто будет ходить? Я не помню, чтобы открывался занавес, и в зале было бы хоть одно свободное место. Все это нужно, но культура требует какой-то минимальной поддержки со стороны государства. А тут: пришел новый губернатор и последнюю поддержку, которая должны была быть, снял — это охрана. Мол, бери вилы и охраняй самостоятельно! Какая разница, какая форма собственности, частная или государственная? Ну, если подарок такой свалился с неба ярославцам, как частный музей, наверное, надо обратить внимание, чтобы я не был ограблен. Один из артистов сказал: "Ты что, да я в Москве подниму всех депутатов! Как так можно? Ведь охрана нужна! Тебя могут ограбить!" Этим и кончился разговор. Но, я в принципе ни от кого ничего не жду. У нас спичечная фабрика есть, спички делаем сувенирные, красивые спички. Мастерскую открыл, майолика с использованием древней техники, которая была утрачена, а благодаря моей инициативе получила развитие. Видите, колокольчик? "Совет да любовь!" — все свадьбы, которые совершаются, все проходят через мой музей, молодежь идет сюда, ее не обманешь. Мы вручаем колокольцы, ведь раньше даже свадьбы откладывались, если к свадьбе не успевали сделать свадебные колокольцы. Моя мастерская делает, подписывает именные колокольчики… Я не стесняюсь, я пенсионер, мне 68 лет, могу не работать. И, тем не менее, я работаю, сейчас восстанавливаю каретный ряд, раньше у купца Кирпичева были кареты, я восстанавливаю — там тоже будут выставки. То есть эта усадьба будет восстановлена в том виде, в котором она была 200 лет назад.
Светлана Жохова: Вы переделали усадьбу специально для этого музея?
Джон Мостославский: Выкупил домик в этой усадьбе с большим трудом. Тогда боялись говорить о частной собственности. У меня были проблемы и с прокуратурой и с городскими властями… А теперь все ко мне в музей идут, а раз ко мне идут, значит, музей хороший. Я бы хотел, чтобы во все наши государственные музеи тоже стояла очередь, и тогда мы будем жить счастливо и красиво!
Светлана Жохова: Джон, расскажите, пожалуйста, о музее и месте, где он располагается.
Джон Мостославский: В самой заповедной части Ярославля, у меня там фонтаны стоят…а началось все с колоколов, и сегодня в коллекции более тысячи колокольцев и колоколов – поддужные, подпружные, боталы, рынды, бубенцы, уникальная коллекция часов — каминные, каретные, напольные, настенные, много музыкальных иструментов, граммофоны, патефоны, музыкальные шкатулки, шарманки, механическое пианино, и все это работает, звучит. Моя фонотека насчитывает 15 тысяч пластинок, это прижизненные записи, это диски, которым за сто лет – это Патти, Карузо, Собинов, Батистини, Утесов, Шульженко, Изабелла Юрьева и Вадим Козин. Да, я хвастаюсь! У меня все доклады Ленина, Сталина, Вышинского, Молотова. Сегодня многие просят: "Можно послушать какую-то пластинку с речью Сталина, услышать голос его?" Нигде, ни в какой стране ничего не уничтожают, хороший был президент или плохой, никому в голову не приходит взять и разрушить. Вот и мне никогда в голову не приходило уничтожить то, что было отвергнуто — это наша история.
Светлана Жохова: Мне рассказали, что Вы собирали иконы, запрещенные в том числе…
Джон Мостославский: Было время, когда иконы выбрасывали, показывая свою любовь и приверженность той власти, в это время я их собирал и до сегодняшнего дня донес уникальную коллекцию золотофонных икон. По нашим советским законам их разрешалось приобретать только музейным экспедициям, а я собирал, я такой человек, рисковый, и за свой риск я поплатился — пять лет я провел в местах не столь отдаленных, вышел и вновь не потерялся – авторитет наработан тем, что я делаю. Никто передо мной не извинился зато, что меня осудили, в такое время жили — лагерь социализма, если ты не посидел, значит, ты не жил в этом лагере. Я человек незаконопослушный и потому до сегодняшнего дня донес уникальную коллекцию, которая входит в государственные фонды министерства культуры Российской Федерации, которое обещало помогать мне в содержании коллекции, а потом, как всегда у нас, "кинуло", поэтому сейчас я существую самостоятельно, а может быть, это такая форма, что, мол, посмотрим, выживет или не выживет? Это такая наша культура, а где нет культуры, там нет и нации. Наш министр культуры ни разу не был здесь, если он и приедет, то пойдет по государственным музеям, которые существуют на деньги налогоплательщиков. Ко мне он никогда не придет, да я и не рвусь, у меня был Сергей Миронов, был бывший мэр города Москвы Юрий Лужков, обаятельный мужик, политики приходят и уходят, а музеи остаются.
Светлана Жохова: А стартовый капитал как Вы скопили?
Джон Мостославский: Я очень много работал, я — иллюзионист, гастролировал, ездил по стране, где я только не был, получал какие-то крохи, собирал, пополнял свою коллекцию, никаких стартовых капиталов не было, я ребенок войны, я существую самостоятельно. Штат у меня где-то около двадцати человек. Зарплата у меня в два раза выше, чем в государственных музеях, то есть я стараюсь заработать эти деньги, коль я взялся за такую трудную, можно сказать, стезю, как музейное дело. Оно никогда не было бизнесом. Меня когда спрашивают, где я деньги беру, я отвечаю, что играю на шарманке. Все проходят и бросают по рублю, по два рубля… Я один музей открыл, второй, третий. Органный зал открыл. Говорили – кто будет ходить? Я не помню, чтобы открывался занавес, и в зале было бы хоть одно свободное место. Все это нужно, но культура требует какой-то минимальной поддержки со стороны государства. А тут: пришел новый губернатор и последнюю поддержку, которая должны была быть, снял — это охрана. Мол, бери вилы и охраняй самостоятельно! Какая разница, какая форма собственности, частная или государственная? Ну, если подарок такой свалился с неба ярославцам, как частный музей, наверное, надо обратить внимание, чтобы я не был ограблен. Один из артистов сказал: "Ты что, да я в Москве подниму всех депутатов! Как так можно? Ведь охрана нужна! Тебя могут ограбить!" Этим и кончился разговор. Но, я в принципе ни от кого ничего не жду. У нас спичечная фабрика есть, спички делаем сувенирные, красивые спички. Мастерскую открыл, майолика с использованием древней техники, которая была утрачена, а благодаря моей инициативе получила развитие. Видите, колокольчик? "Совет да любовь!" — все свадьбы, которые совершаются, все проходят через мой музей, молодежь идет сюда, ее не обманешь. Мы вручаем колокольцы, ведь раньше даже свадьбы откладывались, если к свадьбе не успевали сделать свадебные колокольцы. Моя мастерская делает, подписывает именные колокольчики… Я не стесняюсь, я пенсионер, мне 68 лет, могу не работать. И, тем не менее, я работаю, сейчас восстанавливаю каретный ряд, раньше у купца Кирпичева были кареты, я восстанавливаю — там тоже будут выставки. То есть эта усадьба будет восстановлена в том виде, в котором она была 200 лет назад.
Светлана Жохова: Вы переделали усадьбу специально для этого музея?
Джон Мостославский: Выкупил домик в этой усадьбе с большим трудом. Тогда боялись говорить о частной собственности. У меня были проблемы и с прокуратурой и с городскими властями… А теперь все ко мне в музей идут, а раз ко мне идут, значит, музей хороший. Я бы хотел, чтобы во все наши государственные музеи тоже стояла очередь, и тогда мы будем жить счастливо и красиво!