Марина Тимашева: В ноябре в Петербурге прошел фестиваль ''Японская осень''. В рамках фестиваля был представлен отдельный проект ''Буто - великий дух''. Рассказывает Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Когда я увидела маленького, босоногого, бритого наголо японца, в бежевых брюках и клетчатой рубашке, чье тело, повинуясь барабанной дроби, как будто все время, в страшном напряжении, вырастало само из себя, то не могла не вспомнить Антона Адасинского с его ''Деревом'' - тем Деревом, которое мы видим сегодня, а не времен ''Островов в океане''. Как будто я опустилась под корни этого Дерева и подглядела, из какого источника они питаются. Барабан стучал неровно, как дождь по крыше при порывах ветра, и Мое Ямамото, приехавший в Петербург с единственным спектаклем, на глазах распадался на череду узловатых теней: вот олень опустил голову и выставил рога, вот умалишенный закатил глаза, по лицу поплыла блаженная улыбка, вот глядит по сторонам обезьяна, раскачивая вдруг необыкновенно удлинившимися руками. А вот человек смотрит в зеркало - мучительно, пристально, притягивает к себе свое отражение, поглощает его, прячет куда-то в ребра, бережно придерживает, чтобы опять не выпало. Барабан стихает. На самом деле зрителю только кажется, будто он что-то понял - тот, кто не углублялся в эзотерические направления буддизма, в скрытую суть танца не проникнет. С другой стороны, танец буто популярен во всем мире - значит, его техника и философия несет в себе нечто выходящее за рамки любых направлений и школ. Человек, пытающийся овладеть своим отражением в зеркале, - не вечная ли это попытка примирить душу и тело, соединить их прочнее, чем это дано природой? Говорит Мое Ямамото.
Мое Ямамото: Часто спрашивают о сущности буто. Я вспоминаю то время, когда мне пришлось работать с господином Хидзикатой, основателем буто, правда, этот период был совсем недолгим, - я вспоминаю, как вечером мы собирались вокруг печки, и вопрос о сущности буто волновал нас, мы об этом много говорили. И тогда мы пришли к выводу, что вопрос гораздо шире - это вопрос о сущности любого искусства - и буто, и живописи, и фотографии. Можно по поводу каждого из них задавать вопрос - что такое живопись, что такое фотография? Я думаю, что все это объединяет человеческая жизнь. Известно, что некоторые рыбы идут на нерест туда, где они сами появились на свет, преодолевая страшные препятствия, их ведет нечто, в них заложенное. И, преодолев все препятствия, они производят потомство и затем умирают, - это во многом связано и с сутью человека. И то представление, которое мы привезли в Петербург, оно тоже посвящено теме познания самого себя, потому что сначала человек появляется на свет, а потом он социализируется, под влиянием окружающих он понимает, каким он должен быть, мать ему говорит - ты должен стать вот таким-то, его поучают. Но он вырастает, и вот этот ребенок, каким он был когда-то, остается в нем, но этот первоначальный образ, данный при рождении, уже неразличим. И познание того, что внутри, что осталось в душе, - это и есть задача того спектакля, который я привез.
Татьяна Вольтская: Спектакль называется ''Fukuchu no muchi'' - буквальный перевод - ''Нечто в животе'', но поскольку по некоторым представлениям, в животе обитает душа, то переводить следует, скорее, ''Нечто в душе'' или ''Нечто в сердце''. Но существуют и вполне определенные черты новаторства буто, которые отличают буто от остальных направлений современного танца, - говорит профессор Токийского университета Такеши Морисита.
Такеши Морисита: Прежде всего, стоит отметить, что в своем творчестве один из основателей буто Хидзиката опирался на новейшие течения в литературе и идеологии послевоенной Европы. Естественно, в то время в Японии уже был классический балет, появился и современный танец. Но Хидзиката думал о танце, который не танцуют. В какой-то степени это можно отнести к авангардному танцу, и действительно, он нашел что-то новое в искусстве танца и, как следствие, нашел поддержку среди немногочисленных представителей авангардного искусства Японии того времени. В 60-е годы появилась такая возможность - записать танец и потом исполнять его точно так, как он был задуман мастером. В это время буто как раз и занялся господин Ямамото. До этого времени это, в основном, каждый раз была импровизация, записи или нотации не было. Это, пожалуй, было новым словом во всем мире, его сказал Хидзиката. То, что особо следует подчеркнуть, сложно передать по-русски: буто - это танец, при котором танцор не стоит, не находится в вертикальном положении. Хидзиката поставил в центре своих представлений людей, который раньше, в общем, не были героями танцев: больных людей, немощных, калек - тех, кто не может вести вертикальное существование. Но, к сожалению, он не довел свой замысел до полного воплощения, ему помешала смерть.
Татьяна Вольтская: На экране - человек с длинными волосами, босой, в странной одежде, описать его движения невозможно, кажется, это пародия на классический балет, но это не так. Один из основателей направления буто, Хидзиката шел не от музыки к танцу, а, наоборот, от танца к музыке и часто подбирал для своих композиций западную классику, вплоть до Чайковского. То, что получалось в результате, выглядит настолько фантастически, что забываешь о дефектах пленки - эти фильмы сняты в 60-е годы. Внешне его ученик Мое Ямамото совсем не похож на своего учителя, но и сам он подчеркивает, что искусство буто многолико.
Мое Ямамото: Как известно, хоть буто и зародилось в Японии, оно распространилось по всему миру, и сейчас мы наблюдаем бесконечное разнообразие этого танца в разных странах. И люди, которые стоят у истоков и продолжают развитие этого танца, - и Оно сэнсэй, и я, и студия ''Асбест'', и многие студии в разных университетах, - они продолжают развивать разные стороны этого танца, и уже нельзя говорить о каком-то единстве. У каждого своя тема, и ее даже трудно определить. Интересно, что когда у меня бывают мастер-классы, каждый повторяет по-своему то, что я показываю. В общем, это трудно определить. Что касается меня, то я сначала учился в Токио, потом вернулся в Канадзаву, это отразилось и на моем внешнем облике: я обрил голову, как монах, и во время
выступлений гримировался, мазал лицо белой краской. А вот Хидзиката, когда выступал в Токио, наоборот, отращивал волосы. Есть многие, кто вообще не пользуются гримом - видимо, и дальше каждый будет создавать свое буто. В Японии есть старые сценические искусства, такие, как Кабуки, у них есть сформировавшийся, застывший набор сценических приемов. Буто - тоже порождение Японии, но этот процесс только начинается, жесткого каркаса еще нет - но, очевидно, к этому идет.
Татьяна Вольтская: Но все же самый мощный дух буто - реформистский - каждый раз создавать что-то новое. Импульсом может быть что угодно, хотя бы такие фразы: ''Стань плавающей в твоей утробе камбалой'', ''Представь, что твоя голова увеличилась в десять раз'', ''Выражай себя только так, как если бы ты шёл прямо по слову "ностальгия".
Мое Ямамото: О буто можно говорить в разнообразных его проявлениях. Скорее всего, буто выходит за рамки какого-то одного жанра. Возможно, что поиск гармонии с собственным телом, с природой можно было бы отнести к одной из тем этого танца. Идеал этой гармонии — в преодолении этих бесконечных противоречий. Возможно, в этом смысле буто можно было бы сравнить со старыми искусствами Кабуки и Но. Возможно, и здесь тоже происходит некая стилизация.
Татьяна Вольтская: Темы или, лучше сказать, поводы для своих танцев Мое Ямамото ищет в долгих разговорах и спорах со своей женой Кей Ширикаса. Таким поводом иногда становится картина, повешенная в зале на стену. В спектакле ''Fukuchu no muchi'' - репродукция гравюры Дюрера с оленем, она играет роль стартового механизма, запускающего напряженное действо. Честно говоря, я думаю, что европейцу невозможно проникнуть в такое отношение к собственному телу как пустому сосуду, каждый раз наполняемому чем-то новым. Можно просто смотреть и понимать, что на твоих глазах в мире происходит нечто важное и таинственное.
Марина Тимашева: ''Буто - великий дух'' - так называется проект, представленный в рамках фестиваля ''Японская осень'' в Петербурге прошел. Исполнитель буто (или буто) Мое Ямамото и профессор Токийского университета Такеши Морисита объясняли суть искусства, и их слушала Татьяна Вольтская.
