Ключевые слова этой недели – "третья разновидность". 3 декабря в Москве состоялся медиафорум. Тема – "Русский язык в интернете". По мнению лингвистов, этот язык и не устный, и не письменный в чистом виде.
В доказательство докладчики приводили один пример за другим. Среди прочего, обратили внимание на новое словоупотребление глагола "доставить". "Комменты доставляют" (или "не доставляют") означает "нравятся" или "не нравятся". При этом что доставляют уже не обозначается. Вероятно, имелось в виду "удовольствие", но формула, как это бывает именно в разговорной речи, свернулась до предела.
И вот к каким выводам пришел директор Института лингвистики РГГУ Максим Кронгауз:
– Еще несколько лет назад идея о том, что речь в интернете имеет некий особый статус, вызывала у лингвистов неприятие. Я сам, произнося эти слова, сталкивался с непониманием: как же может быть что-то другое – не устное и не письменное? Но сегодня это скорее становится уже банальностью. И действительно, речь в интернете (понятно, что я говорю не обо всем интернете, а о его так называемых "разговорных" жанрах – о блогосфере, о социальных сетях, о чатах, форумах и так далее) – это речь письменная по форме, по крайней мере, она визуально воспринимается, но по темпу речи, по структуре своей она, конечно же, устная. И вот это противоречие, по-видимому, стало определяющим для развития речи в интернете, развития языка интернета, если мы все-таки можем говорить о его особом языке.
Произошло следующее: письменная речь стала выполнять несвойственные ей функции. И оказалось, что формальных средств письменной речи, которых вполне хватало, когда она обслуживала то, что ей предназначил человек, для функционирования письменного языка как устного не хватает. И вот следствие: в интернете постоянно появляются новые формальные средства или игра со старыми формальными средствами, которые очень многие люди воспринимают, как порчу языка, но совершенно очевидно, что это не просто порча. Я бы склонен был назвать это обогащением языка и обогащением формальных средств письменной речи.
Подчеркнем, рассуждения о порче и обогащении не имеют отношения к так называемому "олбанскому языку". Мода на сознательное коверканье, похоже, уже сошла на нет. Зато продолжает существовать другой языковой конфликт. По наблюдениям Максима Кронгауза, интернет способен навязывать человеку свою волю:
– Это конфликт с программами. Это, как правило, программы, маскирующиеся под видом дружелюбных программ, программы-помощники, программы-подсказчики, но на самом деле они, конечно, манипулируют человеческим сознанием и грамотностью человека. Я имею в виду поисковые системы, различные подсказки, особенно те, которые иногда настолько агрессивны, что просто меняют написанное, – если вовремя не уследишь, то получишь совершенно другое содержание. Особенно агрессивны они в мобильных телефонах, но мы знаем, что и в различного рода редакторах они тоже активно меняют текст, да и при поиске тоже легко делают замену, если сочтут, что вы совершили ошибку.
В этой структуре лишним оказывается один персонаж, которого мне очень жалко. Этот персонаж – лингвист. Его во многом заменяют программы-помощники. Даже условия коммуникации отчасти выталкивают лингвиста или сталкивают его с пьедестала, с его позиции управителя языком.
Впрочем, так происходит не всегда. Когда в русский язык вошло слово "блогер", все были в растерянности – сколько "г" должно быть здесь, две, как в английском языке, или одна. Признанный авторитет, председатель Орфографической комиссии Владимир Лопатин рекомендовал ограничиться одной буквой. Мгновенно рекомендация распространилась в интернете, и новая норма устоялась.
В доказательство докладчики приводили один пример за другим. Среди прочего, обратили внимание на новое словоупотребление глагола "доставить". "Комменты доставляют" (или "не доставляют") означает "нравятся" или "не нравятся". При этом что доставляют уже не обозначается. Вероятно, имелось в виду "удовольствие", но формула, как это бывает именно в разговорной речи, свернулась до предела.
И вот к каким выводам пришел директор Института лингвистики РГГУ Максим Кронгауз:
Еще несколько лет назад идея о том, что речь в интернете имеет некий особый статус, вызывала у лингвистов неприятие
– Еще несколько лет назад идея о том, что речь в интернете имеет некий особый статус, вызывала у лингвистов неприятие. Я сам, произнося эти слова, сталкивался с непониманием: как же может быть что-то другое – не устное и не письменное? Но сегодня это скорее становится уже банальностью. И действительно, речь в интернете (понятно, что я говорю не обо всем интернете, а о его так называемых "разговорных" жанрах – о блогосфере, о социальных сетях, о чатах, форумах и так далее) – это речь письменная по форме, по крайней мере, она визуально воспринимается, но по темпу речи, по структуре своей она, конечно же, устная. И вот это противоречие, по-видимому, стало определяющим для развития речи в интернете, развития языка интернета, если мы все-таки можем говорить о его особом языке.
Произошло следующее: письменная речь стала выполнять несвойственные ей функции. И оказалось, что формальных средств письменной речи, которых вполне хватало, когда она обслуживала то, что ей предназначил человек, для функционирования письменного языка как устного не хватает. И вот следствие: в интернете постоянно появляются новые формальные средства или игра со старыми формальными средствами, которые очень многие люди воспринимают, как порчу языка, но совершенно очевидно, что это не просто порча. Я бы склонен был назвать это обогащением языка и обогащением формальных средств письменной речи.
Подчеркнем, рассуждения о порче и обогащении не имеют отношения к так называемому "олбанскому языку". Мода на сознательное коверканье, похоже, уже сошла на нет. Зато продолжает существовать другой языковой конфликт. По наблюдениям Максима Кронгауза, интернет способен навязывать человеку свою волю:
– Это конфликт с программами. Это, как правило, программы, маскирующиеся под видом дружелюбных программ, программы-помощники, программы-подсказчики, но на самом деле они, конечно, манипулируют человеческим сознанием и грамотностью человека. Я имею в виду поисковые системы, различные подсказки, особенно те, которые иногда настолько агрессивны, что просто меняют написанное, – если вовремя не уследишь, то получишь совершенно другое содержание. Особенно агрессивны они в мобильных телефонах, но мы знаем, что и в различного рода редакторах они тоже активно меняют текст, да и при поиске тоже легко делают замену, если сочтут, что вы совершили ошибку.
В этой структуре лишним оказывается один персонаж, которого мне очень жалко. Этот персонаж – лингвист. Его во многом заменяют программы-помощники. Даже условия коммуникации отчасти выталкивают лингвиста или сталкивают его с пьедестала, с его позиции управителя языком.
Впрочем, так происходит не всегда. Когда в русский язык вошло слово "блогер", все были в растерянности – сколько "г" должно быть здесь, две, как в английском языке, или одна. Признанный авторитет, председатель Орфографической комиссии Владимир Лопатин рекомендовал ограничиться одной буквой. Мгновенно рекомендация распространилась в интернете, и новая норма устоялась.
