Писатель Татьяна Толстая в программе "Поверх барьеров - Американский час" с Александром Генисом 20 декабря в 23 часа сравнивает два десятилетия новой России. А также другие сюжеты: рождество в стихах и в жизни Бродского; Борис Парамонов комментирует дуэль романиста Франзена с телеведущей Опрой.
Татьяна Толстая: Две декады новой России
– Я думаю, что эти 20 лет можно считать это единой исторической эпохой, потому что, как мне кажется, общее ощущение сейчас в России это то, что мы стоим на пороге каких-то перемен – либо очень страшных, либо, наоборот, благодетельных. Вот 2012 год, который будет годом выборов (если это будут выборы, а не что-то, условно говоря - выборы), должен что-то ознаменовать, что-то должно произойти. Так существовать, как мы существуем последние несколько лет, по-видимому, дальше невозможно. То есть без серьезных разломов геотектонических, видимо, жизнь дальше невозможна. У всех ощущение напряжения. Возможно, все ошибаются, возможно, мы в сумасшедшем, в таком ненормальном социальном и экономическом безумии будем существовать вечно. В конце концов, Россия она вся такая, она вся с повторяемостью. Я, например, считаю, что сквозь абсолютно любые потрясения прорастет все та же парадигма, и то, что парадигма не меняется, означает, что Россия есть Россия.
– Этот период легко делится на две части: грубо говоря, 90-е — "нулевые". Где больше достижений?
– А едва ли не во второй части. В 90-е, как это было и после революции 1917-го года, открылись какие-то источники и выплеснулись некие силы. Например, образовалось большое количество новых журналов, газет, голосов, способов выражаться. Поломались старые советские структуры, которые мешали всем этим голосам и всем этим силам, старое было сломлено, новое появилось, пошла всякая чепуха, то есть вулкан стал плеваться пемзой. Потом – в эти нулевые годы – возникло явление, которое является параллельным литературным процессом – блоги, социальные сети, где люди не только сами себе газета, сами себе объявление и сами себе издательство, но там происходят, варятся и создаются какие-то литературные стили. Это тоже литература, это другая литература, она вообще существует без расчета на награду или, даже, долговечность, она вполне себе мимолетна, но я могла бы перечислять там много людей с прекрасными самостоятельными голосами, с чувством литературного слога. Этого не было никогда, а теперь доступно любому нажатием кнопки.
– Какими, по-вашему, будут следующие десять лет?
– Я все-таки очень надеюсь, что ни бунтов, ни революций не произойдет, потому что тогда бы те хрупкие достижения, которые у нас есть, они развалятся и, понятно за собой утянут на дно все хорошее – если все это лопнет. Это – если будет какая-то политическая воля проявлена на самом верху, чтобы укоротить то безобразие, тот беспредел и ту распущенность, которая свойственна нашему, в массе, начальству.
А если этого не произойдет, то, надеюсь, народ вилы не возьмет, хотя вместо вил сейчас народ взял фотоаппараты. Результат - гласность, о которой столько говорили большевики, а после них – Горбачев, а после них перестали говорить вовсе, сейчас гласность у нас потрясающая.
Если кто-то встряхнет всю эту гадость, отряхнется, откажется от сверхдоходов, то что-то из этого может получиться. Например, милицию надо всю разогнать и новую набрать. Но вместо этого у нас ее переименовывают. Бессмысленная трата денег. В этом есть колдовство, заклинание. У нас сейчас эпоха заклинаний, по-видимому – тоже русская традиция…
Другие сюжеты в программе "Поверх барьеров. Американский час":
Зачем Рождество Америке?
…Рождество будит в нас то религиозное чувство, что равно доступно и атеистам, и верующим – переживание праздника. Оно делает нас всех наивными. Каникулы души, Рождество позволяет заново ощутить свежесть мира, забыв на время суровые уроки опыта.
Рождество в стихах и жизни Бродского
…Что нужно для чуда? Кожух овчара,
щепотка сегодня, крупица вчера,
и к пригоршне завтра добавь на глазок
огрызок пространства и неба кусок".
Писатель и телевидение: дуэль неравных. Борис Парамонов комментирует дуэль романиста Франзена с телеведущей Опрой:
"… появление Джонатана Франзена в программе Опры обладало безусловной культурной символикой. Знаете, как в древнем мире: христиане были законопослушными и всячески достойными гражданами, но их преследовали и казнили исключительно за то, что они отказывались отдавать божественные почести императорам. Так и тут. Конечно, никаких казней нет и не будет, но еще раз показать, кто в нынешнем мире главный, сам этот главный не преминет. Франзену как бы сказано: иди гуляй, но помни, кто есть кто"...
Татьяна Толстая: Две декады новой России
– Я думаю, что эти 20 лет можно считать это единой исторической эпохой, потому что, как мне кажется, общее ощущение сейчас в России это то, что мы стоим на пороге каких-то перемен – либо очень страшных, либо, наоборот, благодетельных. Вот 2012 год, который будет годом выборов (если это будут выборы, а не что-то, условно говоря - выборы), должен что-то ознаменовать, что-то должно произойти. Так существовать, как мы существуем последние несколько лет, по-видимому, дальше невозможно. То есть без серьезных разломов геотектонических, видимо, жизнь дальше невозможна. У всех ощущение напряжения. Возможно, все ошибаются, возможно, мы в сумасшедшем, в таком ненормальном социальном и экономическом безумии будем существовать вечно. В конце концов, Россия она вся такая, она вся с повторяемостью. Я, например, считаю, что сквозь абсолютно любые потрясения прорастет все та же парадигма, и то, что парадигма не меняется, означает, что Россия есть Россия.
– Этот период легко делится на две части: грубо говоря, 90-е — "нулевые". Где больше достижений?
– А едва ли не во второй части. В 90-е, как это было и после революции 1917-го года, открылись какие-то источники и выплеснулись некие силы. Например, образовалось большое количество новых журналов, газет, голосов, способов выражаться. Поломались старые советские структуры, которые мешали всем этим голосам и всем этим силам, старое было сломлено, новое появилось, пошла всякая чепуха, то есть вулкан стал плеваться пемзой. Потом – в эти нулевые годы – возникло явление, которое является параллельным литературным процессом – блоги, социальные сети, где люди не только сами себе газета, сами себе объявление и сами себе издательство, но там происходят, варятся и создаются какие-то литературные стили. Это тоже литература, это другая литература, она вообще существует без расчета на награду или, даже, долговечность, она вполне себе мимолетна, но я могла бы перечислять там много людей с прекрасными самостоятельными голосами, с чувством литературного слога. Этого не было никогда, а теперь доступно любому нажатием кнопки.
– Какими, по-вашему, будут следующие десять лет?
– Я все-таки очень надеюсь, что ни бунтов, ни революций не произойдет, потому что тогда бы те хрупкие достижения, которые у нас есть, они развалятся и, понятно за собой утянут на дно все хорошее – если все это лопнет. Это – если будет какая-то политическая воля проявлена на самом верху, чтобы укоротить то безобразие, тот беспредел и ту распущенность, которая свойственна нашему, в массе, начальству.
А если этого не произойдет, то, надеюсь, народ вилы не возьмет, хотя вместо вил сейчас народ взял фотоаппараты. Результат - гласность, о которой столько говорили большевики, а после них – Горбачев, а после них перестали говорить вовсе, сейчас гласность у нас потрясающая.
Если кто-то встряхнет всю эту гадость, отряхнется, откажется от сверхдоходов, то что-то из этого может получиться. Например, милицию надо всю разогнать и новую набрать. Но вместо этого у нас ее переименовывают. Бессмысленная трата денег. В этом есть колдовство, заклинание. У нас сейчас эпоха заклинаний, по-видимому – тоже русская традиция…
Другие сюжеты в программе "Поверх барьеров. Американский час":
Зачем Рождество Америке?
…Рождество будит в нас то религиозное чувство, что равно доступно и атеистам, и верующим – переживание праздника. Оно делает нас всех наивными. Каникулы души, Рождество позволяет заново ощутить свежесть мира, забыв на время суровые уроки опыта.
Рождество в стихах и жизни Бродского
…Что нужно для чуда? Кожух овчара,
щепотка сегодня, крупица вчера,
и к пригоршне завтра добавь на глазок
огрызок пространства и неба кусок".
Писатель и телевидение: дуэль неравных. Борис Парамонов комментирует дуэль романиста Франзена с телеведущей Опрой:
"… появление Джонатана Франзена в программе Опры обладало безусловной культурной символикой. Знаете, как в древнем мире: христиане были законопослушными и всячески достойными гражданами, но их преследовали и казнили исключительно за то, что они отказывались отдавать божественные почести императорам. Так и тут. Конечно, никаких казней нет и не будет, но еще раз показать, кто в нынешнем мире главный, сам этот главный не преминет. Франзену как бы сказано: иди гуляй, но помни, кто есть кто"...
