Пхеньян не только отказался от угроз в адрес Южной Кореи, связанных с проведением военно-морских маневров в пограничных водах, но и внезапно согласился на возвращение в страну международных экспертов для инспекции производств по обогащению урана. Что может стоять за резкой сменой настроений в Пхеньяне? Южная Корея в течение полутора часов 20 декабря вела учебные артиллерийские стрельбы вблизи спорной морской границы между двумя Кореями, и Пхеньян, несмотря на угрозы возмездия, на вооруженную конфронтацию не пошел.

Почему на сей раз Север отступил, заявив, что учения, проведенные Южной Кореей, не заслуживают ответа? На этот вопрос отвечает эксперт Фонда "Наследие" в Вашингтоне Брюс Клингнер:

– Да, похоже, Северная Корея на сей раз отступила, не желая еще более накалять обстановку и во избежание введения экономических санкций Советом Безопасности ООН. Однако не будем предаваться по этому поводу излишнему оптимизму. В недалеком будущем, я уверен, мы столкнемся с очередной вооруженной провокацией Пхеньяна, так как принципиальная задача, которую он ставит перед собой, остается неизменной: чередуя силовую дипломатию, шантаж с мелкими уступками, расшатать союз США и Южной Кореи и добиться от них экономической помощи, необходимой северо-корейскому режиму для выживания.

– Помимо отказа от конфронтации, Пхеньян сделал еще один неожиданный примирительный ход: по окончании частного визита в Северную Корею бывшего американского представителя в ООН, а ныне губернатора Нью-Мексико Билла Ричардсона, было объявлено, что КНДР готова вновь допустить в страну инспекторов МАГАТЭ, которые были выдворены из нее в апреле прошлого года.

– С одной стороны, возвращение международных инспекторов – это, действительно, одно из предварительных условий возобновления многосторонних перегоров о ядерном разоружении КНДР, которые выдвигают Вашингтон и Сеул. С другой стороны, установки по обогащению урана, о которых недавно поведала миру Северная Корея, крайне усложняют достижение договоренности о разоружении, ввиду того, что предприятия по обогащению урана скрыть гораздо проще, чем объекты по переработке плутония. А контроль над договоренностью в новых условиях потребовал бы куда более тщательных проверок, чем те, на которые сегодня соглашается Пхеньян.

– Как бы вы охарактеризовали отношение России к проблеме Северной Кореи?

– Подход России к межкорейскому кризису я бы назвал неконструктивным. На созванном Россией экстренном заседании Совета Безопасности она призывала Южную Корею к сдержанности, вместо того, например, чтобы просить Китай осудить обстрел Северной Кореей южно-корейского острова или потопление северо-корейской подлодкой корвета ВМС Южной Кореи.