Выступление Дмитрия Медведева и Владимира Путина на заседании Госсовета не привлекло бы моего внимания совсем. Все-таки дело происходило в Москве, столице нашей Родины. Причем здесь Петербург?
Но, случайно посмотрев выступление премьер-министра, я не мог не проникнуться чувством глубокого удивления. А потом и задать вопрос себе и другим: «Можно ли подать в суд на Владимира Путина за искажение истории России?». Тем более, что сейчас это модно.
Премьер, посмотрев на Президента, сказал: «Мы родились в Ленинграде. У нас такого /волнений на этнической почве – прим. Авт./, не было!». Дмитрий Медведев с возмущением закатил глаза. Наверное, так. В Ленинграде такого в советские времена не было. Читатели, если им что-то известно, могут меня поправить. /Можно приводить примеры из последней при жизни Сталина компании по преследованию евреев – врачей, деятелей искусства, ученых и пр., в 1951-1952 гг. Но это было, кажется, давно. Может, еще в несоветские времена?, - вопр. Авт./.
Далее премьер-министр провозгласил: «В Советском Союзе такого не было. Почему? Советской власти удалось создать некую субстанцию, которая оказалась над межнациональными и межконфессиональными отношениями – это социалистическая идея. Даже придумали некую общность людей – советский народ. Но у нас такого нет. Мы говорим – «российский народ», «россияне» – но это пока не то. Мы не смогли найти эквивалента… Есть только одно, что может заменить то, что неплохо работало раньше – это общероссийский патриотизм... Здесь нечего стесняться. Гордиться нужно, нужно, чтобы каждый человек гордился своей страной», – заявил Владимир Путин.
Вот здесь, в своем заявлении, Вы, Владимир Владимирович лжете. Или, не зная новейшую историю СССР, ошибаетесь. Было такое в Советском Союзе. И еще как. Несмотря на «некую общность людей – советский народ».
Поздней ночью лета 1979 года мы, я и Антон Адасинский / ныне всемирно известный актер и создатель театра «Дерево»/, затормозили недалеко от Анапы маленькую грузовую машину в надежде добраться до моря. Путь наш лежал из Ленинграда в Ташкент, а то и дальше. Автостопом. Маленький грузовик оказался «раем» для автостопщиков. В его кузове были свалены матрасы какого-то пионерского лагеря. С огромным наслаждением мы залезли в их тепло и сладко заснули. Автостопщики с опытом знают, как это круто! Но не прошло и часу, как нас разбудили. Ничего не понимая, мы слезли из кузова на землю и оказались перед солдатами с автоматами. В течение получаса у нас и водителей проверяли документы. Потом мы стояли у машины и ждали когда все кончится. Я спросил у солдата: почему проверяют документы?. «Да-а, ответил солдат, тут сбежал один из лидеров мусульманского движения из колонии в Средней Азии. Ему всего 16 лет, но, если мы его не поймаем, то могут начаться межнациональные волнения на Кавказе». Видимо, поймали. Или последующие события были так скрыты советскими СМИ, что о них никому не стало известно…
Еще об одном событии, возможно связанном с нашей автостоповской задержкой на пути к морю, в своей книге «Мой тесть Леонид Брежнев» вспоминает Юрий Чурбанов. Вот, что он пишет: «…локальные конфликты случались. Один из них произошел в 1979 году в Орджоникидзе. Это был то ли конец сентября, то ли было начало октября – во втором часу ночи мне на дачу позвонил Михаил Сергеевич Соломенцев, работавший тогда Председателем Совета Министров РСФСР. Он поинтересовался, где сейчас может быть министр Щелоков или другие его «замы», и сказал, что все телефоны у них отключены. … Соломенцев сказал, что в Орджоникидзе возникли массовые беспорядки, нужно срочно вылетать… Прямо с аэродрома мы поехали в обком партии, познакомились с обстановкой. Нам доложили, что волнения произошли после убийства водителя такси, я даже помню его фамилию – Гаглоев, то ли осетина, то ли ингуша – то есть на национальной почве. Этим убийством воспользовались антисоветские силы и преступные элементы, которые преподнесли его политически. Что они хотели? Часть толпы, собравшаяся у здания обкома партии, требовала немедленной отставки первого секретаря обкома Кабалоева… Но все это, конечно, было подчинено национальной вражде между живущими здесь осетинами и ингушами. О русском населении, по крайней мере в то время, не было и речи. Рано утром мы вышли на площадь. Нас встретила толпа в четыре-пять тысяч человек. Было интересно, как она построена: у самого здания, перед памятником Ленину, стоял гроб с телом Гаглоева, за ним рядами стояли сначала молодые парни, девушки, потом женщины, за ними мужчины и в последних рядах – старики. В общем, вся площадь была запружена народом. Наши призывы к людям разойтись, разумным путем решить все наболевшие вопросы успеха не имели. Толпа вела себя очень агрессивно, и хотя огнестрельного оружия у них почти не было, только охотничьи «стволы», в ход шли камни и арматурные прутья. Позже, когда мы получили для подкрепления бронетранспортеры, у них в руках появились и бутылки с зажигательной смесью. … Толпа, стоявшая на площади, не расходилась, наоборот: через определенное время, как по секундомеру, одна часть людей уходила, а другая – ее сменяла; масса народа оказалась на крышах, в окнах, крики, шум, много пьяных, наркоманов – все это накаляло обстановку. Но никто из нас и не думал давать команду «в ружье»! В течение пяти суток здесь велась кропотливая разъяснительная работа…». Заместитель министра ВД Юрий Чурбанов, видимо, ошибся. Судя по данным Совета ветеранов отряда спецназа «Витязь», эти беспорядки в Орджоникидзе возникли в октябре 1981 года.
По словам сотрудников «Витязя» и сотрудников КГБ – эти беспорядки были одними из первых беспорядков на «националистической почве».
А затем, премьер-министр, Вы должны вспомнить хронику действий Ваших любимых спецслужб.
Очень просто: февраль 1988-го – Сумгаит, сентябрь 1988-го - Ереван, ноябрь 1988 – Баку, июнь 1989 – Фергана, июль 1989 – Мангышлакская область Казахской ССР, июль – 1989 – Абхазия… И далее по всей стране, по всему СССР, распад которого произошел, как признано официально, 26 декабря 1991 года.
В Ленинграде, конечно, не было ничего подобного.
Но, похоже, если судить по событиям на Сенной площади, скоро может состояться. В особенности, как мне кажется, если Вы, Владимир Владимирович, сделаете «общероссийский патриотизм» новой национальной идеей. Учитывая советский опыт, конечно…
Но, случайно посмотрев выступление премьер-министра, я не мог не проникнуться чувством глубокого удивления. А потом и задать вопрос себе и другим: «Можно ли подать в суд на Владимира Путина за искажение истории России?». Тем более, что сейчас это модно.
Премьер, посмотрев на Президента, сказал: «Мы родились в Ленинграде. У нас такого /волнений на этнической почве – прим. Авт./, не было!». Дмитрий Медведев с возмущением закатил глаза. Наверное, так. В Ленинграде такого в советские времена не было. Читатели, если им что-то известно, могут меня поправить. /Можно приводить примеры из последней при жизни Сталина компании по преследованию евреев – врачей, деятелей искусства, ученых и пр., в 1951-1952 гг. Но это было, кажется, давно. Может, еще в несоветские времена?, - вопр. Авт./.
Далее премьер-министр провозгласил: «В Советском Союзе такого не было. Почему? Советской власти удалось создать некую субстанцию, которая оказалась над межнациональными и межконфессиональными отношениями – это социалистическая идея. Даже придумали некую общность людей – советский народ. Но у нас такого нет. Мы говорим – «российский народ», «россияне» – но это пока не то. Мы не смогли найти эквивалента… Есть только одно, что может заменить то, что неплохо работало раньше – это общероссийский патриотизм... Здесь нечего стесняться. Гордиться нужно, нужно, чтобы каждый человек гордился своей страной», – заявил Владимир Путин.
Вот здесь, в своем заявлении, Вы, Владимир Владимирович лжете. Или, не зная новейшую историю СССР, ошибаетесь. Было такое в Советском Союзе. И еще как. Несмотря на «некую общность людей – советский народ».
Поздней ночью лета 1979 года мы, я и Антон Адасинский / ныне всемирно известный актер и создатель театра «Дерево»/, затормозили недалеко от Анапы маленькую грузовую машину в надежде добраться до моря. Путь наш лежал из Ленинграда в Ташкент, а то и дальше. Автостопом. Маленький грузовик оказался «раем» для автостопщиков. В его кузове были свалены матрасы какого-то пионерского лагеря. С огромным наслаждением мы залезли в их тепло и сладко заснули. Автостопщики с опытом знают, как это круто! Но не прошло и часу, как нас разбудили. Ничего не понимая, мы слезли из кузова на землю и оказались перед солдатами с автоматами. В течение получаса у нас и водителей проверяли документы. Потом мы стояли у машины и ждали когда все кончится. Я спросил у солдата: почему проверяют документы?. «Да-а, ответил солдат, тут сбежал один из лидеров мусульманского движения из колонии в Средней Азии. Ему всего 16 лет, но, если мы его не поймаем, то могут начаться межнациональные волнения на Кавказе». Видимо, поймали. Или последующие события были так скрыты советскими СМИ, что о них никому не стало известно…
Еще об одном событии, возможно связанном с нашей автостоповской задержкой на пути к морю, в своей книге «Мой тесть Леонид Брежнев» вспоминает Юрий Чурбанов. Вот, что он пишет: «…локальные конфликты случались. Один из них произошел в 1979 году в Орджоникидзе. Это был то ли конец сентября, то ли было начало октября – во втором часу ночи мне на дачу позвонил Михаил Сергеевич Соломенцев, работавший тогда Председателем Совета Министров РСФСР. Он поинтересовался, где сейчас может быть министр Щелоков или другие его «замы», и сказал, что все телефоны у них отключены. … Соломенцев сказал, что в Орджоникидзе возникли массовые беспорядки, нужно срочно вылетать… Прямо с аэродрома мы поехали в обком партии, познакомились с обстановкой. Нам доложили, что волнения произошли после убийства водителя такси, я даже помню его фамилию – Гаглоев, то ли осетина, то ли ингуша – то есть на национальной почве. Этим убийством воспользовались антисоветские силы и преступные элементы, которые преподнесли его политически. Что они хотели? Часть толпы, собравшаяся у здания обкома партии, требовала немедленной отставки первого секретаря обкома Кабалоева… Но все это, конечно, было подчинено национальной вражде между живущими здесь осетинами и ингушами. О русском населении, по крайней мере в то время, не было и речи. Рано утром мы вышли на площадь. Нас встретила толпа в четыре-пять тысяч человек. Было интересно, как она построена: у самого здания, перед памятником Ленину, стоял гроб с телом Гаглоева, за ним рядами стояли сначала молодые парни, девушки, потом женщины, за ними мужчины и в последних рядах – старики. В общем, вся площадь была запружена народом. Наши призывы к людям разойтись, разумным путем решить все наболевшие вопросы успеха не имели. Толпа вела себя очень агрессивно, и хотя огнестрельного оружия у них почти не было, только охотничьи «стволы», в ход шли камни и арматурные прутья. Позже, когда мы получили для подкрепления бронетранспортеры, у них в руках появились и бутылки с зажигательной смесью. … Толпа, стоявшая на площади, не расходилась, наоборот: через определенное время, как по секундомеру, одна часть людей уходила, а другая – ее сменяла; масса народа оказалась на крышах, в окнах, крики, шум, много пьяных, наркоманов – все это накаляло обстановку. Но никто из нас и не думал давать команду «в ружье»! В течение пяти суток здесь велась кропотливая разъяснительная работа…». Заместитель министра ВД Юрий Чурбанов, видимо, ошибся. Судя по данным Совета ветеранов отряда спецназа «Витязь», эти беспорядки в Орджоникидзе возникли в октябре 1981 года.
По словам сотрудников «Витязя» и сотрудников КГБ – эти беспорядки были одними из первых беспорядков на «националистической почве».
А затем, премьер-министр, Вы должны вспомнить хронику действий Ваших любимых спецслужб.
Очень просто: февраль 1988-го – Сумгаит, сентябрь 1988-го - Ереван, ноябрь 1988 – Баку, июнь 1989 – Фергана, июль 1989 – Мангышлакская область Казахской ССР, июль – 1989 – Абхазия… И далее по всей стране, по всему СССР, распад которого произошел, как признано официально, 26 декабря 1991 года.
В Ленинграде, конечно, не было ничего подобного.
Но, похоже, если судить по событиям на Сенной площади, скоро может состояться. В особенности, как мне кажется, если Вы, Владимир Владимирович, сделаете «общероссийский патриотизм» новой национальной идеей. Учитывая советский опыт, конечно…
