ДС:- «Слово «джаз» происходит от французского JASER, «трепаться». Джаз — это, в сущности, форма диалога между музыкантами и танцорами. Таким образом, он, видимо, ознаменовал собой внезапный разрыв с гомогенными и повторяющимися ритмами плавного вальса. В эпоху Наполеона и лорда Байрона, когда вальс был еще новой формой, его приветствовали как варварское осуществление руссоистской мечты о благородном дикаре. Сколь бы теперь ни казалась абсурдной эта идея, она на самом деле дает ценнейший ключ к пониманию восходящей механической эпохи. Безличный хоровой танец старого придворного образца был отброшен, когда вальсирующие заключили друг друга в объятья. Вальс точен, механичен и милитаристичен, о чем свидетельствует его история. Чтобы вальс полностью проявил свой смысл, в нем должна присутствовать военная одежда. «Шумело к ночи буйное веселье», — так писал лорд Байрон о вальсе накануне Ватерлоо».
Добрый день, вечер или ночь. Где бы вы ни были, добро пожаловать на частоты «Свободы» и на наш сайт svobodanews.ru. У микрофона в Париже – Дмитрий Савицкий, но «Время Джаза» сегодня веду не я, а прямо из 64 года (как и обещано) канадский философ, культуролог и литературный критик Герберт Маршалл Маклюэн.

1. Oscar Peterson - Jitterbug Waltz – 5:34 (Oscar Peterson - The London Concert – Pablo)

ДС: «Jitterbug Waltz», буквально «Джитербаговый Вальс» Томаса «Фатса» Уоллера. Оскар Питерсон – рояль; Джона Херд – контрабас и Луи Беллсон – ударные, октябрь 78 года, Лондон.
Маршалл Маклюэн выбрал самую популярную версию этимологии слова «джаз». Я возвращался и не раз и к другим версиям. И в Новом Орлеане и в Сан-Франциско в начале ХХ века слово «джаз» имело эротическую коннотацию. Некоторые историки прослеживают слово «джаз» к «семени» (gism, jasm) и в их интерпретации «jazzing» обозначало «совокупление». Чудесный запах жасмина так же, может быть, причастен к слову «джаз», так как красавицы краснофонарного квартала Нового Орлеана (Сторивил) обильно душились модными, из Франции привезенными, духами жасмина - «джаз-смина».
Но не буду отнимать роль ведущего у канадского культуролога и философа. Сначала вопрос:
- На чем вы слушали джаз (если вам за сорок) двадцать лет назад?
Маклюэн:
- Фонограф, обязанный своим рождением электрическому телеграфу и телефону, не проявлял своей электрической формы и функции до тех пор, пока магнитофон не освободил его от механических нарядов. То, что мир звука является, в сущности, единым полем мгновенных взаимосвязей, придает ему близкое сходство с миром электромагнитных волн. И этот факт быстро связал фонограф с радио. Невероятно превратно поначалу воспринимался фонограф, видно из замечания, сделанного дирижером духового оркестра и композитором Джоном Филипом Сузой. Он рассуждал:
«С фонографом вокальные упражнения выйдут из моды! Что будет тогда с национальным горлом? Не захиреет ли оно? А что будет с национальной грудной клеткой? Не ужмется ли она?»

2. The Dave Brubeck Quartet - Kathy's Waltz - 4:48 (DAVE BRUBECK QUARTET - Time Out – COLUMBIA)

ДС: «Kathy's Waltz», «Катин Вальс», «Вальс для Кати». Среди джазовых пианистов, помешенных на вальсах номером один, причем вместе, идут Билл Эванс и Дейв Брубек.
«Катин Вальс» - классика Брубека и его квартета. Дейв – рояль; Пол Дезмонд – альт; Ёджин Райт – контрабас и Джо Морелло – ударные.
Легендарный диск квартета «Time Out». Пластинка была записана на «Коламбии» между июнем и августом 59 года.
Среди наших слушателей тьма специалистов по звуку. Про шеллак пишут реже, чем про винил, но есть и энтузиасты, сами собирающие «вертушки» и использующие головки чудесной бруклинской фирмы Grado Prestige 78 C, т.е. для пластинок на 78 оборотов. Кстати, Grado выпускает отличные наушники открытого типа.
Напомню, в подмороженном эфире «Время Джаза». В менее охлажденном виде нас можно слушать с сайта svobodanews.ru. У микрофона в Париже – ваш ДС.
Кстати, помните ли вы древнее российское правило джазфанов? Никогда зимой не ставить винил сразу с мороза – не снимать стружку с дорожки….

3. Bill Evans - B Minor Waltz (For Ellaine) – 3:12 (Bill Evans - You Must Believe in Spring - Warner Bros)

ДС: «B Minor Waltz», «Вальс в си-минор» Билла Эванса, рояль; Эдди Гомез – контрабас и Эльот Зигмунд – ударные. Август 77 года, Лос-Анджелес.
Несколько слов об авторе 28 главы «Фонограф» шедевра 64 года «Understanding Media» - Маршала Маклюэна. Я читаю две книги последние тридцать с чем-то лет: Элиаса Канетти «Масса и власть» и Маршала Маклюэна ««Понимание медиа - внешние расширения человека». Обе книги настолько плотно написаны, настолько полны идей (явных, скрытых, еще непроявленных, как фотопленка), что каждый раз находишь все новые и новые мысли. Причем моего личного серого вещества хватает в обоих случаях на две-три страницы…
Маршалл Маклюэн появился на свет 21 июля 1911 года в Эдмонтоне, Канада, в семье методистов. Мать Маклюэна сначала была учительницей в баптистской школе, а затем актрисой. До начала Первой мировой войны семья жила в Эдмонтоне, где отец Маклюэна занимался куплей-продажей недвижимости. В 28 году Маршалл Маклюэн поступил в университет Манитобы, Виннипег и в 33 году получил диплом бакалавра. Он официально стал инженером. Год спустя он получил второй диплом - магистра английской литературы. Теперь он мог строить мосты, сочиняя стихи. В том же 34 году Маршал Маклюэн оказался в Кембридже, Великобритания, в Тринити Колледже и через два года прибавил к своим дипломам степень бакалавра этого сверхпрестижного средневекового (но не по идеям) заведения.
Но вернемся к его тексту:
«…. фонограф был предметом многих недоразумений, что демонстрируется и одним из ранних его названий — «граммофон». Его воспринимали как форму звукового письма. Также его называли «графофоном»; игла выполняла роль (пера) ручки. Особенно популярно было представление о нем как о «говорящей машине». Томас Эдисон запоздал со своим подходом к решению его проблем, рассматривая его поначалу как «повторитель телефона», то есть как хранилище данных с телефона, позволяющее телефону «предоставлять бесценные записи вместо того, чтобы быть приемником сиюминутного и скоротечного общения». Эти слова Эдисона, опубликованные в июне 1878 года в «Норт Американ Ревью», показывают, насколько недавнее еще тогда изобретение телефона уже обладало способностью окрашивать мышление в других областях. Так, в проигрывателе следовало видеть своего рода фонетическую запись телефонного разговора. Отсюда такие названия, как «фонограф» и «граммофон». За фактом немедленного обретения фонографом популярности стоял всеобщий электрический взрыв вовнутрь (имплозия), придавший аналогичный новый акцент и значимость актуальным речевым ритмам в музыке, поэзии и танце. И все-таки фонограф был не более чем машиной. Поначалу электромотор и электрическая цепь в нем не использовались. Однако, обеспечив механическое расширение человеческого голоса и новых мелодий регтайма, фонограф оказался вытолкнут в центр некоторыми главными течениями эпохи».

4. Hank Mobley - Hank's Waltz – 7:39 (Hank Mobley - Straight No Filter - Blue Note)

ДС: «Hank's Waltz», блюзовый вальсик Хэнка Моубли. Фредди Хаббард – труба; Хэнк – тенор-сакс; Барри Харрис – фортепьяно; Пол Чэмбэрс – контрабас и Билли Хиггинс (не путать с Эдди) – ударные. Февраль 65 года; Руди ван – само собой….
Название LP передразнивает название диска Монка. Вместо «Чистого, не разбавляя», «Straight No Chaser», Моубли бурчит «Straight, No Filter» - то есть «Сигарета, но без фильтра». Как, к примеру, старый добрый «Галуаз».
Чем может быть интересен нам Маршал Маклюэн, автор изречения «СРЕДСТВО КОММУНИКАЦИИ и ЕСТЬ СООБЩЕНИЕ»? Нам, джазфанам? Тем, что он устраивает нам хроническую бессонницу мышления и пинком вышибает из привычной реальности. Цитирую:
«…великий расцвет джаза в двадцатые годы был массовой реакцией на заумное богатство и оркестровую утонченность периода Дебюсси и Делиуса. (…) Казалось, джаз должен был стать эффективным мостиком между высокоинтеллектуальной и невзыскательной музыкой, примерно таким же, какой проложил Чаплин в киноискусстве. Письменные люди с энтузиазмом приняли эти мосты; Джойс ввел Чаплина в свой «Улисс» в образе Блума, а Элиот точно так же встроил джаз в ритмы своей ранней поэзии. (…)
Не заложено ли все это в самом триумфе механики и в изъятии из нее человека? Могло ли вообще механическое подняться выше уровня говорящей машины, подражающей голосу и танцу? Не схватывается ли в известных строках Т. С. Элиота о машинистке джазовой эпохи весь пафос века Чаплина и регтаймового блюза?

Когда девица во грехе падет
И в комнату свою одна вернется —
Рукою по прическе проведет
И модною пластинкою займется.

ДС: - Пора, однако, напомнить: это не социо-фило-культурологическая программа «Свободы». Это обычное еженедельное «Время Джаза», которое на этот раз приветствует взгляд со стороны, взгляд одного из самых влиятельных культурологов ХХ века – канадца Маршала Маклюэна. Я привожу его цитаты в переводе В.Г. Николаева (Браво, мэтр! Переводить Маклюэна, учитывая, отсутствующие на русском языке термины, сущая головоломка!).
Вы без труда найдете подкаст этого 99 выпуска «Времени джаза» на нашем сайте svobodanews.ru. У микрофона во все той же Лютеции – ваш ДС.

5. Roland Kirk With Jack McDuff - Skater's Waltz – 3:57 (Roland Kirk With Jack McDuff - Skater's Waltz - Kirk's Work – PRESTIGE)

ДС: «Skater's Waltz» - это, конечно, для фигуристов, вальсик на коньках. В последний раз я это дело испробовал в Вене и сильно опозорился, потому что с детства привык к набережным и норвежкам…, а тут крутись на пятачке на каких-то чайных ложках…
«Вальсик» пера Ролланда Кёрка. Кёрк (во что трудно поверить!) всего лишь один тенор-сакс; Джак МакДафф по кличке «Brother» – орган Хаммонда; Джо Бенджамин – контрабас и Артур Тейлор – ударные. Запись 61 года. Чудеснейший диск Кёрка – «Kirk's Work», «Престиж».
Что совершенно уникально в ваших имейлах и коментах, так это рассказы про самодельные коротковолновики, немыслимые антенны, улучшенные переделанные магнитофоны, про добычу качественной (кто нынче помнит BASF?) пленки, пасеков, динамиков… Мы пережили героическую эпоху другой стороны джаза, стороны невидимого, незарегистрированного нигде кроме органов, зала слушателей. И здесь у нас иные свидетели. Не Маклюэн, увы, а то бы он высказался бы по поводу трибальной племенной тяги к свободе, здесь в свидетелях Уиллис Коновер. И, само собой, мы сами.
Но вот еще одна фантастическая цитата из господина Маклюэна. Он говорит не про наш бывший мир, тот самый, за ржавым занавесом, а про мир свободный. Но все равно, он говорит и про нас:
«Реальный прорыв произошел после второй мировой войны, когда стали доступны магнитофоны. Это означало конец записи звука с помощью насечек и сопутствовавшего этому поверхностного шума. В 1949 году эра электрической аппаратуры класса hi-fi стала еще одним спасителем фонографического бизнеса. Вскоре предъявляемое ею требование «реалистичного звука» срослось с телевизионным образом, и это было частью реанимации тактильного опыта. Ибо создание впечатления присутствия играющих инструментов «прямо в той комнате, где вы находитесь» — это стремление достичь союза слухового и тактильного в точности струнных инструментов, а это в значительной степени скульптурный опыт. Быть в присутствии музыкантов-исполнителей значит переживать их прикасание к инструментам и обращение с ними как тактильное и кинетическое событие, а не только звуковое. Таким образом, можно сказать, что аппаратура класса hi-fi — это не поиск абстрактных звуковых эффектов в отрыве от других чувств. С появлением hi-fi фонограф встречается с тактильным вызовом телевидения. Стереозвук, ставший очередным достижением, представляет собой «всеобъемлющий» или «обволакивающий» звук. Прежде звук шел из одной точки, в соответствии со склонностью визуальной культуры к фиксированной точке зрения. Переворот, вызванный аппаратурой hi-fi, реально стал для музыки тем же, чем был кубизм для живописи и символизм для литературы, а именно: принятием множественных граней и планов в едином опыте. Иными словами, стереозвук есть глубинный звук, подобно тому, как телевидение есть визуальная глубина. Пожалуй, не будет большим противоречием сказать, что как только средство коммуникации становится средством глубинного опыта, старые категории «классического» и «популярного», «высокоинтеллектуального» и «простонародного» перестают существовать. Лицезрение по телевидению операции, проводимой ребенку с врожденным пороком сердца, не подпадает ни под одну из этих категорий. Когда появились долгоиграющая пластинка, hi-fi и стерео, пришел также и глубинный подход к музыкальному опыту. Каждый человек утратил трудности с восприятием «высокоинтеллектуального», а серьезные люди утратили свою предвзятость в отношении популярной музыки и культуры».

6. Bill Evans Trio - Grandfather's Waltz – (Bill Evans But Beautiful - MILESTONE)

ДС: «Grandfather's Waltz», «Дедушкин Вальс», как я и обещал, все того же Билла Эванса. На этот раз он зазвал на запись Стена Гетца – тенор-саксофон; Эдди Гомеза – контрабас и Марти Морелла – ударные. Запись была сделана на европейском джазовом фестивале в Ларене, 9 августа 74 года.
«В нашем столетии о пришествии джаза и регтайма возвестили как о вторжении примитивного туземца. Ненавистники джаза имели привычку апеллировать к красоте механического и повторяющегося вальса, который некогда был встречен как чисто туземный танец. Если рассматривать джаз как разрыв с механизмом в пользу прерывного, участного, спонтанного и импровизационного, то в нем можно увидеть и возвращение к своего рода устной поэзии, в которой исполнение является одновременно творением и сочинением. Среди джазовых исполнителей считается самоочевидным, что записанный джаз «так же несвеж, как вчерашняя газета».
Если вы с опозданием настроились на нашу волну, позволю себе напомнить, что в сегодняшнем «Времени Джаза» разговор идет о том, как понимал канадский культуролог Маршал Маклюэн звукозаписывающие устройства. Все цитаты взяты из его книги «Понимание Медиа». Полностью вы можете прослушать этот выпуск «Времени Джаза» в подкасте с нашего сайта svobodanews.ru. У микрофона – Дмитрий Савицкий.

7. Hazel Scott - Valse in C-sharp minor – 2:59 (Jazzin' the Classics – Saga Jazz)

ДС: - Вальс в до-диез минор Фредерика Шопена в джазовой интерпретации Хэйзел Дороти Скот. Запись 46 года. Хэйзел Скот была классической и джазовой пианисткой. Она родилась в 1920 году в Порт-оф-Спейн – столице республики Тринидад и Тобаго, но выросла в Нью-Йорке. Она была выпускницей джульярдской школы музыки.
Вернемся, однако, к Маршалу Маклюэну:
«Джаз характеризуется такой же живой непосредственностью, как разговор, и, подобно разговору, зависит от репертуара наличных тем. При этом исполнение является сочинением. Такое исполнение гарантирует максимальное участие, как со стороны игроков, так и со стороны танцоров. Если представить дело так, сразу становится, очевидно, что джаз принадлежит к тому семейству мозаичных структур, которое вновь появилось в западном мире вместе с телеграфными услугами. Он сродни символизму в поэзии и многочисленным аналогичным формам в живописи и музыке. Связь фонографа с песней и танцем не менее глубока, чем его ранняя связь с телеграфом и телефоном. Когда в шестнадцатом веке впервые были опубликованы музыкальные партитуры, слова и музыка начали дрейфовать по отдельности. Обособленная виртуозность голоса и инструментов стала основой великих музыкальных достижений восемнадцатого и девятнадцатого столетий».

8. It's a Raggy Waltz – 6:38 (Dave Brubeck - Best of Dave Brubeck - Columbia)

ДС: «It's a Raggy Waltz», Дейва Брубека. «Вальс в стиле рэгги», в том же, что и рэгтайм. Выступление квартета Брубека в нью-йоркском Карнеги-Холле 21 января 63 года. Дейв Брубек – рояль; Пол Дезмонд – альт; Джин Райт – контрабас и Джо Морелло – ударные.
И последняя цитата из Маршала Маклюэна:
«…значительно возросшая продолжительность звучания одной стороны пластинки означала, что джаз-бэнд получил реальную возможность для долгого и свободного разговора между инструментами. Благодаря этим новым средствам репертуар 20-х годов был возрожден и получил новую глубину и сложность. Вместе с тем, сочетание магнитофона с долгоиграющей пластинкой революционизировало репертуар классической музыки. Как магнитофонная лента ознаменовала начало новых исследований устных (а не письменных) языков, так она вобрала в себя и всю музыкальную культуру многих столетий и стран».
На этом последнем отрывке я отсылаю вас к самому мэтру Маклюэну, опубликованному в России изд-вом «Канон-Пресс».
Вы скажете, что я забыл главный вальс – «Вальс для Дебби». Отрывок из него прозвучит на прощанье. С Эвансом, рояль, играют Эдди Гомез – контрабас и Мартин Морел – ударные. Это парижский концерт Трио, август 74 года.
Спасибо за верность нашим частотам. Подкаст этого «Времени Джаза» вы найдете на нашем сайте svobodanews.ru. Удачной вам и веселой недели. Чао, бай-бай!

9. Bill Evans - Waltz for Debby – 4:59 (Bill Evans -- Live in Europe - GAMBIT Records)