Выступление Дмитрия Медведева на открытии Всемирного экономического форума – знак признания со стороны мирового сообщества важности России в глобальной системе политических и экономических связей. В то же время дискуссия о нарушении гражданских свобод российскими властями, в частности, недавний приговор Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву, показывают: репутационные потери Кремля на Западе становятся все более ощутимыми. О международной репутации России и восприятии российских проблем в странах Европейского Союза рассуждают обозреватель Радио Свобода в Париже Семен Мирский и чешский журналист и политолог Либор Дворжак.
- Как в европейских странах относятся к нынешней России? Это обычная страна? Или это страна со своими проблемами, которые на Западе понимают? Или это все-таки страна, к которой относятся с некоторой брезгливостью из-за тех нарушений прав человека, о которых так много говорят правозащитные организации?
Либор Дворжак:
- Я бы не сказал с брезгливостью, а с какой-то определенной опаской. Тут, конечно, все в курсе, что происходит в России. Сейчас в центре внимания процесс Ходорковского. Все прекрасно понимают, что в сегодняшней России что-то не в порядке, не говоря уже о том, что случилось в понедельник в "Домодедово".
- Выбирая между политической целесообразностью и либеральными ценностями, какое предпочтение делает французский политический класс?
Семен Мирский:
- Во Франции любят любить Россию. Это традиция. Этому не помешали ни наполеоновские войны, ни всевозможные тяжелые события, потрясшие Европу с начала XIX века. Разумеется, любить страну, любить народ не значит любить ее лидеров. Здесь в эпицентре дискуссии, как и следует ожидать, находится Владимир Путин и, уже в отраженном свете Путина, Дмитрий Медведев, ключевая фигура Давосского экономического форума. Вопрос, является ли Медведев самостоятельной политической фигурой, задают сегодня во Франции повсеместно. Мне не раз и не два приходилось читать во французских газетах напоминания о судебной практике, будете удивлены, сталинских времен, когда жертву репрессий поочередно допрашивал так называемый добрый следователь и так называемый следователь злой. По этой аналогии Путин злой, а Медведев добрый.
- Во Франции любят любить Россию. Я думаю, к Чешской республике это относится в значительно меньшей степени, прежде всего, потому что Франция не была все-таки в относительно недавнее время объектом и российской военной экспансии. Когда молодой президент Медведев говорит о том, что свобода лучше несвободы, принимают ли это за чистую монету чешские политики или ему не верят?
Либор Дворжак:
- Большинство прекрасно понимают, какова роль Дмитрия Медведева, и что это роль грустная. Что касается любви к России, тут действительно, вы правы... С другой стороны, нужно сказать, что не прошло уважение к русской культуре - литературе, музыке, причем, я имею в виду не только классику. Отношение чехов к России, к русским, к феномену России вообще становится более взвешенным и рациональным.
- Меняется ли это отношение под воздействием, предположим, приговора Михаилу Ходорковскому?
Либор Дворжак:
- Это не касается русского народа. Это, конечно, касается гэбистской власти. У нас все прекрасно понимают, кто такой Владимир Путин, кто составляет его команду.
- В кулуарах ЕС, в разных европейских учреждениях обсуждают вопрос о введении санкций против режима Александра Лукашенко и самого белорусского лидера. Возможно ли представить, что Европа в ответ на нарушение демократических свобод может всерьез обсуждать вопрос о введении каких-то серьезных экономических санкций против российских лидеров?
Семен Мирский:
- Однозначно - нет. Санкции против России не актуальны, учитывая, скажем, зависимость от российских энергоносителей, а также по более принципиальным, я бы сказал, историческим причинам. Просто трудно переоценить ущерб, наносимый имиджу России делом Ходорковского и Платона Лебедева. Я бы сказал, что дело Лебедева-Ходорковского имеет сегодня в местном общественном сознании не меньший вес, чем дела сотен и сотен политических заключенных, диссидентов хрущевской и брежневской поры. Парижская газета "Либерасьон" напечатала очень обширный материал (полные 4 газетные страницы), посвященный переписке Ходорковского с писательницей Людмилой Улицкой. Подборку писем Улицкой Ходорковскому украшает специальная почтовая марка, выпущенная Музеем Андрея Сахарова в Москве, портретом Ходорковского и надписью: "Жертвы политического правосудия". Это тоже один из ответов на вопрос об имидже современной России и ее лидеров во Франции.
- В какой ряд политиков поставили бы Владимира Путина чешские журналисты или чешское общественное мнение - предположим, в один ряд с Николя Саркози, Бараком Обамой, Ангелой Меркель? Или его место в более сомнительном ряду - рядом с какими-то авторитарными фигурами, как, например, Муамар Каддафи?
Либор Дворжак:
- Каддафи - это пример довольно возможный. Но мне приходит в голову сравнение с господином Берлускони. Они очень похожи, но Италия все же в сравнении с Россией демократическая страна, чего, к сожалению, о современной России сказать нельзя.
Семен Мирский:
- Я думаю, что сравнение с Берлускони очень уместно при всех различиях в политической направленности и идеологии Сильвио Берлускони и Владимира Путина. Ясно, что и в том, и в другом случае речь идет о людях незрелых, несдержанных. Что же касается Каддафи, то, несмотря на его террористическое прошлое, исламское прошлое, репутация Каддафи на Западе улучшается. Он последовательно отказался от террора, осудил взрыв самолета в Локерби, открыт современным западным инициативам, оставаясь ливийский лидером. Репутация же Владимира Путина идет по нисходящей. Очень многие довольно серьезные люди во Франции пишут о том, что Путин обрек себя на вечное пребывание у власти, потому что он, возможно, человек коррумпированный, потому что он накопил деньги, которые у него могли бы отобрать. То есть это персонаж, который находится в полутени. Он остается фигурой не до конца прозрачной.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
- Как в европейских странах относятся к нынешней России? Это обычная страна? Или это страна со своими проблемами, которые на Западе понимают? Или это все-таки страна, к которой относятся с некоторой брезгливостью из-за тех нарушений прав человека, о которых так много говорят правозащитные организации?
Либор Дворжак:
- Я бы не сказал с брезгливостью, а с какой-то определенной опаской. Тут, конечно, все в курсе, что происходит в России. Сейчас в центре внимания процесс Ходорковского. Все прекрасно понимают, что в сегодняшней России что-то не в порядке, не говоря уже о том, что случилось в понедельник в "Домодедово".
- Выбирая между политической целесообразностью и либеральными ценностями, какое предпочтение делает французский политический класс?
Семен Мирский:
- Во Франции любят любить Россию. Это традиция. Этому не помешали ни наполеоновские войны, ни всевозможные тяжелые события, потрясшие Европу с начала XIX века. Разумеется, любить страну, любить народ не значит любить ее лидеров. Здесь в эпицентре дискуссии, как и следует ожидать, находится Владимир Путин и, уже в отраженном свете Путина, Дмитрий Медведев, ключевая фигура Давосского экономического форума. Вопрос, является ли Медведев самостоятельной политической фигурой, задают сегодня во Франции повсеместно. Мне не раз и не два приходилось читать во французских газетах напоминания о судебной практике, будете удивлены, сталинских времен, когда жертву репрессий поочередно допрашивал так называемый добрый следователь и так называемый следователь злой. По этой аналогии Путин злой, а Медведев добрый.
- Во Франции любят любить Россию. Я думаю, к Чешской республике это относится в значительно меньшей степени, прежде всего, потому что Франция не была все-таки в относительно недавнее время объектом и российской военной экспансии. Когда молодой президент Медведев говорит о том, что свобода лучше несвободы, принимают ли это за чистую монету чешские политики или ему не верят?
Либор Дворжак:
- Большинство прекрасно понимают, какова роль Дмитрия Медведева, и что это роль грустная. Что касается любви к России, тут действительно, вы правы... С другой стороны, нужно сказать, что не прошло уважение к русской культуре - литературе, музыке, причем, я имею в виду не только классику. Отношение чехов к России, к русским, к феномену России вообще становится более взвешенным и рациональным.
- Меняется ли это отношение под воздействием, предположим, приговора Михаилу Ходорковскому?
Либор Дворжак:
- Это не касается русского народа. Это, конечно, касается гэбистской власти. У нас все прекрасно понимают, кто такой Владимир Путин, кто составляет его команду.
- В кулуарах ЕС, в разных европейских учреждениях обсуждают вопрос о введении санкций против режима Александра Лукашенко и самого белорусского лидера. Возможно ли представить, что Европа в ответ на нарушение демократических свобод может всерьез обсуждать вопрос о введении каких-то серьезных экономических санкций против российских лидеров?
Семен Мирский:
- Однозначно - нет. Санкции против России не актуальны, учитывая, скажем, зависимость от российских энергоносителей, а также по более принципиальным, я бы сказал, историческим причинам. Просто трудно переоценить ущерб, наносимый имиджу России делом Ходорковского и Платона Лебедева. Я бы сказал, что дело Лебедева-Ходорковского имеет сегодня в местном общественном сознании не меньший вес, чем дела сотен и сотен политических заключенных, диссидентов хрущевской и брежневской поры. Парижская газета "Либерасьон" напечатала очень обширный материал (полные 4 газетные страницы), посвященный переписке Ходорковского с писательницей Людмилой Улицкой. Подборку писем Улицкой Ходорковскому украшает специальная почтовая марка, выпущенная Музеем Андрея Сахарова в Москве, портретом Ходорковского и надписью: "Жертвы политического правосудия". Это тоже один из ответов на вопрос об имидже современной России и ее лидеров во Франции.
- В какой ряд политиков поставили бы Владимира Путина чешские журналисты или чешское общественное мнение - предположим, в один ряд с Николя Саркози, Бараком Обамой, Ангелой Меркель? Или его место в более сомнительном ряду - рядом с какими-то авторитарными фигурами, как, например, Муамар Каддафи?
Либор Дворжак:
- Каддафи - это пример довольно возможный. Но мне приходит в голову сравнение с господином Берлускони. Они очень похожи, но Италия все же в сравнении с Россией демократическая страна, чего, к сожалению, о современной России сказать нельзя.
Семен Мирский:
- Я думаю, что сравнение с Берлускони очень уместно при всех различиях в политической направленности и идеологии Сильвио Берлускони и Владимира Путина. Ясно, что и в том, и в другом случае речь идет о людях незрелых, несдержанных. Что же касается Каддафи, то, несмотря на его террористическое прошлое, исламское прошлое, репутация Каддафи на Западе улучшается. Он последовательно отказался от террора, осудил взрыв самолета в Локерби, открыт современным западным инициативам, оставаясь ливийский лидером. Репутация же Владимира Путина идет по нисходящей. Очень многие довольно серьезные люди во Франции пишут о том, что Путин обрек себя на вечное пребывание у власти, потому что он, возможно, человек коррумпированный, потому что он накопил деньги, которые у него могли бы отобрать. То есть это персонаж, который находится в полутени. Он остается фигурой не до конца прозрачной.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
