Петербурженка, находившаяся со своим ребенком на излечении в одной из городских больниц, была потрясена истощенным видом детей, поступавших в больницу из Павловского интерната. Она сделала фотографии одного из этих детей, попавшие в прессу. Если бы фотография 10-летнего Ильи не была цветной, ее можно было бы принять за кадр из Освенцима или за фото умирающего жителя блокадного Ленинграда. Сердце Марии Карабановой, лежавшей со своим ребенком в детской городской больнице No.1, наполнилось ужасом и состраданием - большинство детей из Павловского интерната, поступавших
в больницу на ее глазах, выглядели примерно так же. Неравнодушная женщина связалась с журналистами и рассказала о своих наблюдениях. По
ее словам, истощенные дети умудрялись поправляться даже на скудной больничной пище, а Илья жадно глотал те ограниченные из-за его
дистрофии ложки пюре и каши, которые ему давали. Собственно говоря, это история - продолжение ноябрьского скандала, когда воспитанники
того же интерната написали письмо президенту страны о том, что они живут, как в тюрьме, что их заставляют тяжело работать, плохо кормят и
не выпускают в город. Тогда, хотя прокурорская проверка и выявила некие нарушения, все осталось на своих местах, но теперь проверка была иной - в интернат приехал российский уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов. Побывала винтернате и городской уполномоченный по правам ребенка Светлана Агапитова.
Светлана Агапитова: Астахов сказал, что это вообще критическая ситуация, которая уже выплеснулась за рамки Петербурга и России. Он приехал по поручению президента разбираться. Три темы было: протечки и плохое вообще состояние после косметического ремонта, второй вопрос по взаимодействию с общественниками, установка такая, что надо всем государственным чиновникам дружить с общественными организациями и что в ближайшее время будет принят закон об общественном контроле в детских учреждениях, чтобы договор волонтерские организации подписывали не с руководством, а, например, с комитетом по соцполитике, то есть, чтобы это не зависело от воли и желания одного человека.
Татьяна Вольтская: То, что интернат в ужасающем состоянии, Светлана Агапитова заметила еще несколько дней назад, особо отметив отсутствие душевых для детей. Скандал, связанный с недопущением к работе с детьми волонтеров, длится уже много месяцев. Третий вопрос касался мальчика Ильи:
Светлана Агапитова: Врач приехал, который занимался этим мальчиком – зам председателя комитета здравоохранения – у них оптимистичный настрой, его дистрофичность они, естественно, объясняют основным заболеванием…
Татьяна Вольтская: С эти категорически не согласна Мария Островская, возглавляющая благотворительную организацию "Перспективы", чьи волонтеры долго и успешно работали с Ильей.
Мария Островская: Чиновник от здравоохранения сказал, что мы должны понимать, что у Ильи "финишное" состояние, на что мы передали фотографии с точно такими же детьми, которые выглядели так же как Илья в больнице и после этого были приведены в состояние довольно бодреньких детей, которые развивались, в том числе при поддержке волонтеров.
Татьяна Вольтская: Главная мысль Марии Островской состоит в том, что ребенок - это не машина для переваривания пищи, это живое существо, которое на недостаток внимания часто реагирует отказом от пищи. Беды Ильи начались тогда, когда его перевели из его корпуса в другой, куда не
были допущены волонтеры. Когда он лишился привычной заботы, игр,
прогулок, он начал резко худеть и дошел до дистрофии. Такое вполне могло случиться, - считает детский невролог, специалист по развитию детей Святослав Довбня.
Святослав Довбня: Действительно, подобные состояния - они описаны и у нас, и за рубежом, это называется " отказом выжить", когда ребенок из-за того, что он постоянно с рук на руки переходит, переживает депривацию, отсутствие близкого взрослого, перестает нормально усваивать пищу, нарушается иммунитет, начинает терять в весе, потеря в весе – это один из ключевых симптомов, который может сопровождать депрессию.
Татьяна Вольтская: Это проблема не только Ильи, но множества брошенных детей в интернатах по всей стране. По словам Святослава Довбни, никому из них не ставится диагноз депрессия или нарушение привязанностей.
Святослав Довбня: Сейчас известно уже, что вот эти отношения привязанности, они влияют на развитие мозга, потому что если нет привязанности, то умирают клетки мозга. Нарушение привязанности – такая же болезнь, как понос, и лечение для нее, так же как и для поноса, должно быть специфическим. Для поноса – это таблетка, которая убивает бактерию, для нарушения привязанности – это близкий человек.
Татьяна Вольтская: Очень недоволен работой интерната остался и Павел Астахов. Он отметил, что штат воспитателей, средний возраст которых 55 лет, укомплектован лишь на 2/3, и в то же время директор интерната чинит всяческие препятствия множеству молодых волонтеров, готовых там работать. Павел Астахов обещал кадровые перестановки в самом ближайшем будущем. Что касается мальчика Ильи, то он уже переведен в свой корпус, единственный, куда еще допускаются волонтеры, и они окружили его заботой, пытаясь спасти ребенка.
Владимир Абарбанель: Со времени публикации этого репортажа в Павловском доме интернате произошли большие изменения, о которых только что сообщила Татьяна Вольтская:
Татьяна Вольтская: Директор интерната Галина Племянникова уволена. Мария Островская, представляющая благотворительную организацию "Перспективы", много лет работающую в интернате, относится к факту увольнения Племянниковой положительно:
Мария Островская: Это говорит о том, что общественные организации могут быть услышаны, и интересы людей, живущих в интернатах, могут быть восприняты всерьез. И это уже действительно можно назвать диалогом.
Татьяна Вольтская: Мария Островская особо подчеркивает тот факт, что состоянием детей в интернате озаботились не столько официальные инстанции, сколько обычные граждане – к примеру, инициативная группа матерей и была услышана. Это знак всему обществу, что оно может и должно проявлять инициативу, не оставляя тех, кто беззащитен, в беде.
ВОЛЬТСКАЯ 2
