Первый Всероссийский фестиваль науки начался в День науки – 8 февраля. Мероприятия фестиваля будут проходить до октября по всей территории страны. На открытии присутствовал президент России Дмитрий Медведев.
Кто будет развивать российскую науку? Этот вопрос звучит и на научных конференциях, и в кулуарах академических институтов. Заявления властей изобилуют обещаниями вернуть уехавших российских ученых и даже готовить кадры для российской науки, отправляя молодых людей на учебу за рубеж. Впрочем, у людей, знающих ситуацию, это вызывает скептические усмешки. Первый заместитель председателя комитета Госдумы по образованию и науке Олег Смолин разговоры о модернизации при мизерных суммах, выделяемых на науку бессмысленны:
– У меня такое ощущение, что российская модернизация, в том числе, в области науки сводится, скажем так, к выставочным вариантам, чтобы не сказать – потемкинским деревням. Плохо ли, хорошо ли, но Советский Союз был второй научной державой мира. Сейчас, увы, мы не входим даже в десятку ведущих стран в этой области. В 90-е годы финансирование науки сократилось примерно в 20 раз, и сейчас оно составляет чуть более 1 процента от валового внутреннего продукта, тогда как в развитых странах, скажем, Евросоюза оно приближается уже к 3 процентам. Не говоря уже о том, что валовой внутренний продукт на душу населения там значительно выше. Можно сказать и о другом – о социальном статусе ученого.25 лет назад заработная плата профессора и заработная плата депутата Верховного совета была одинаковая – 500 рублей. Сейчас бюджетная заработная плата парламентария примерно раз в семь выше бюджетной заработной платы профессора. Точно так же, как в свое время самую высокую официальную заработную плату в Советском Союзе получал даже не генсек ЦК КПСС, а президент Российской академии наук. Это некоторое символическое значение имеет для оценки роли науки.
Сегодня российские ученые имеют возможность перемещаться по миру, и благодаря этому об отечественной научной школе знают в разных странах, говорит доктор физико-математических наук Анатолий Шабад:
– В той области, в которой я работаю (теоретическая физика), ситуация представляется вполне благополучной. Молодые люди развивают свои работы, имеют контакты с заграницей, и у них более-менее терпимая зарплата. А вот экспериментаторы в наших условиях не могут работать, поскольку денег на оборудование нет.
Наука стала более интернациональной, ведь много людей уехало, и теперь у нас одна среда – мировая. И в этом смысле наша наука завоевала мировое пространство, чего раньше, в советское время, не было – никогда прежде у советских и российских авторов не было такого признания, как сейчас. Но надо понимать, что даже если государство найдет средства на возвращение уехавших ученых, политическая ситуация в стране, вероятно, не будет этому благоприятствовать. В путинскую Россию люди не захотят возвращаться. Зачем им это нужно? Там – свобода, а здесь – цензурированное телевидение и вообще жуткая тоска.
Амбициозный проект Сколково и планы перенести на российскую почву зарубежные аналоги настораживают профессионалов. Они считают это неразумным подходом к проблеме развития науки в России. Олег Смолин уверен, что достижения российских ученых, должны быть положены в основу российской модернизации:
– Президент, и мне это очень нравится, однажды произнес фразу: "опережающая модернизация". Замечательно! Но в проекте Сколково мы пытаемся воспроизвести американский опыт "силиконовой долины". А надо было бы идти другим путем. Сколково должно было быть, уж если его создают, не второй Силиконовой долиной, а первой Графеновой долиной. То есть оно должно было ориентироваться не на повторение чужого опыта, а на прорывные технологии, которые еще только создаются.
Сколково не решит проблем российской науки. По словам главного научного Анатолия Шабада, все благие намерения власти могут в результате закончиться строительством стен, развитие же науки в стране останется на прежнем уровне:
– Я скептически отношусь к этому проекту по двум причинам. Во-первых, нельзя на пустом месте что-то создавать. Вложения должны идти туда, где есть люди, где есть традиции. За деньги заказать научный результат нельзя, это не та вещь, которая делается на заказ. Здание они в Сколково построят, но в том, что построят там науку, я сильно сомневаюсь.
Большинство специалистов с сожалением отмечают, что заявления властей о модернизации остаются лишь заявлениями.
Кто будет развивать российскую науку? Этот вопрос звучит и на научных конференциях, и в кулуарах академических институтов. Заявления властей изобилуют обещаниями вернуть уехавших российских ученых и даже готовить кадры для российской науки, отправляя молодых людей на учебу за рубеж. Впрочем, у людей, знающих ситуацию, это вызывает скептические усмешки. Первый заместитель председателя комитета Госдумы по образованию и науке Олег Смолин разговоры о модернизации при мизерных суммах, выделяемых на науку бессмысленны:
– У меня такое ощущение, что российская модернизация, в том числе, в области науки сводится, скажем так, к выставочным вариантам, чтобы не сказать – потемкинским деревням. Плохо ли, хорошо ли, но Советский Союз был второй научной державой мира. Сейчас, увы, мы не входим даже в десятку ведущих стран в этой области. В 90-е годы финансирование науки сократилось примерно в 20 раз, и сейчас оно составляет чуть более 1 процента от валового внутреннего продукта, тогда как в развитых странах, скажем, Евросоюза оно приближается уже к 3 процентам. Не говоря уже о том, что валовой внутренний продукт на душу населения там значительно выше. Можно сказать и о другом – о социальном статусе ученого.25 лет назад заработная плата профессора и заработная плата депутата Верховного совета была одинаковая – 500 рублей. Сейчас бюджетная заработная плата парламентария примерно раз в семь выше бюджетной заработной платы профессора. Точно так же, как в свое время самую высокую официальную заработную плату в Советском Союзе получал даже не генсек ЦК КПСС, а президент Российской академии наук. Это некоторое символическое значение имеет для оценки роли науки.
Сегодня российские ученые имеют возможность перемещаться по миру, и благодаря этому об отечественной научной школе знают в разных странах, говорит доктор физико-математических наук Анатолий Шабад:
– В той области, в которой я работаю (теоретическая физика), ситуация представляется вполне благополучной. Молодые люди развивают свои работы, имеют контакты с заграницей, и у них более-менее терпимая зарплата. А вот экспериментаторы в наших условиях не могут работать, поскольку денег на оборудование нет.
Наука стала более интернациональной, ведь много людей уехало, и теперь у нас одна среда – мировая. И в этом смысле наша наука завоевала мировое пространство, чего раньше, в советское время, не было – никогда прежде у советских и российских авторов не было такого признания, как сейчас. Но надо понимать, что даже если государство найдет средства на возвращение уехавших ученых, политическая ситуация в стране, вероятно, не будет этому благоприятствовать. В путинскую Россию люди не захотят возвращаться. Зачем им это нужно? Там – свобода, а здесь – цензурированное телевидение и вообще жуткая тоска.
Амбициозный проект Сколково и планы перенести на российскую почву зарубежные аналоги настораживают профессионалов. Они считают это неразумным подходом к проблеме развития науки в России. Олег Смолин уверен, что достижения российских ученых, должны быть положены в основу российской модернизации:
– Президент, и мне это очень нравится, однажды произнес фразу: "опережающая модернизация". Замечательно! Но в проекте Сколково мы пытаемся воспроизвести американский опыт "силиконовой долины". А надо было бы идти другим путем. Сколково должно было быть, уж если его создают, не второй Силиконовой долиной, а первой Графеновой долиной. То есть оно должно было ориентироваться не на повторение чужого опыта, а на прорывные технологии, которые еще только создаются.
Сколково не решит проблем российской науки. По словам главного научного Анатолия Шабада, все благие намерения власти могут в результате закончиться строительством стен, развитие же науки в стране останется на прежнем уровне:
– Я скептически отношусь к этому проекту по двум причинам. Во-первых, нельзя на пустом месте что-то создавать. Вложения должны идти туда, где есть люди, где есть традиции. За деньги заказать научный результат нельзя, это не та вещь, которая делается на заказ. Здание они в Сколково построят, но в том, что построят там науку, я сильно сомневаюсь.
Большинство специалистов с сожалением отмечают, что заявления властей о модернизации остаются лишь заявлениями.
