Ссылки для упрощенного доступа

Секс и политика: казус Берлускони в американском контексте



Александр Генис: Сегодняшний ''Американский час'' завершит беседа с Борисом Парамоновым: ''Секс и политика. Дело Берлускони в американском контексте''.

Борис Парамонов:
Должен сказать, что, живя на Западе, как-то незаметно начинаешь принимать, во всяком случае понимать то, к чему не было никакой индивидуальной склонности или было полное равнодушие. В частности феминизм, а точнее то отношение к женщинам, которое выработано его философией. Впервые заметил это за собой еще давно, в период российской парламентской демократии. Прочитал, помнится в ''Литературной газете'' статью об Ирине Хакамада, и был там такой момент: кто-то из ее коллег депутатов-мужчин говорит ей: ''Ах, Ирочка, вы сегодня чудесно выглядите, вам так идет этот костюм!''. Эта фраза меня резанула, я привык к тому, что в Америке так не говорят. Удивило и то, что сама Хакамада на это не отреагировала гневно. Реакция должна быть такой: а какое вам дело, как я выгляжу и какой на мне костюм, и вообще я не Ирочка, а депутат Хакамада. Я понимаю, что российским радиослушателям такая предполагаемая реакция покажется дикой или просто смешной, но я теперь также понимаю, почему в Америке так говорить нельзя.

Александр Генис: Я вас понимаю, Борис Михайлович, я однажды выступал на одном московском мероприятии вместе с ней, и еле удержался от комплимента. Хакамада очень, как говорится, интересная женщина. И она это знает. О чем можно судить по ее книге ''Секс в большой политике''. Но я понимаю, что все это пролог к мелодраме Берлускони.

Борис Парамонов: Да, да, вот такое предисловие к разговору о Берлускони. Полагаю, что итальянцы к таким сюжетам относятся легче, чем американцы, и Берлускони их скорее веселит, чем возмущает. Но феминистки в Италии – очень заметный фактор, так было еще в конце семидесятых годов, когда я год прожил в Риме: помню, все стены были обклеены их плакатами, помню их специфический, так сказать, масонский знак, смысл которого мне охотно объяснили итальянцы. На словах это передать трудно, надо показать, а если словами, то будет неприлично.

Александр Генис:
Знаю-знаю. Вспомните ''Город женщин'' Феллини, там этого хватает.

Борис Парамонов:
Как бы там ни было, но демонстрация женщин против Берлускони недавно была мощная, в ней кстати участвовала знаменитая в недавнем прошлом киноактриса Моника Витти, муза Антониони, как ее называют. Лично для меня Берлускони смешон, как всякий ''мышиный жеребчик'', как называл Гоголь молодящихся стариков. Полагаю, что сам себя он таковым не считает и имеет для этого основания. Как сказал поэт: ''я нравлюсь юной красоте бесстыдным бешенством желаний''. Возмущаются тем, что он устраивает своих подруг на теплые местечки, одну сделал даже министром чего-то второстепенного. Но тут у него есть мощный контраргумент, он может сказать итальянцам: а вы забыли, как сами выбрали в парламент порно-звезду Чиччолину?

Александр Генис: Ну и что. Истинная демократия подразумевает терпимость не только к другому мнению, но и к другой жизни, способность не роптать, деля жизненное пространство с чужим и посторонним. В конце концов, если в российскую Думу попал Жириновский, то почему бы не оживить политику остроумной Чиччолине, известной, кстати сказать, близкими отношениями с итальянскими интеллектуалами?
Другое дело, что в Америке порнозвезд в Конгрессе нет, и быть не может.

Борис Парамонов: Зато в массовой культуре это уже не считается чем-то зазорным, пишут об их, так сказать, интимной жизни (другой у них, впрочем, и не бывает), ведут какую-то их светскую хронику, они публикуют мемуары. А что касается проституток, то говорить о них плохо тоже некорректно, теперь всё чаще их называют просто ''сексуоркерс'', ''работники секса''. Это тоже дает пример нового отношения к женщине опять же в феминистском контексте, хотя, конечно, феминистки как раз сведение женщины к сексу считают смертным грехом так называемой мужской цивилизации. Тут у них есть только один оппонент, но мощный – Камилла Палья, которая красноречиво убеждает публику в том, что секс, сексуальная привлекательность не унижает женщину, сводя ее к какой-то маргиналии, но составляет ее силу. Это интереснейшая тема, и тут бы можно было вспомнить институт куртизанок, существовавший в 19-м веке – не в смысле королевских любовниц, а содержанок вообще. Классическая литература дает немало таких сюжетов.

Александр Генис: От героинь Достоевского до ''Нана'' Золя.

Борис Парамонов: Ну, Нана, как говорил Томас Манн, это миф, Астарта Второй империи. Что касается ''Дамы с камелиями'' Дюма-сына, это - типичная лакировка действительности. Но вот живой образ – изумительная Занзанетта, ''капитанша'' в романе Флобера ''Воспитание чувств''. Это один из самых обаятельных женских образов в мировой литературе. Одно из моих сильнейших литературных впечатлений. Я бы даже назвал ее своеобразным аналогом Наташи Ростовой, казак-девка. Вот уж кого не назовешь страдающим объектом мужской эксплуатации. Вообще неизвестно, кто кого в этом социальном институте эксплуатировал – мужчины женщин или наоборот.

Александр Генис:
Но вернемся в современность...
Лара Логан

Борис Парамонов: Вернемся, чтобы увидеть тему о мужчинах и женщинах в Америке вот в каком контексте: сегодня бы здесь никакой Берлускони не разгулялся.
В разгаре египетских событий толпа подвергла грубому сексуальному нападению корреспондентку телекомпании ''Си Би Эс'' Лару Логан. Это замечательно отважная женщина, я видел один ее репортаж из Афганистана в популярной программе ''60 минут'': она его вела изнутри бронетранспортера, подвергнувшегося атаке талибов, причем не прервала его не на секунду. И вот теперь – вроде бы не война, а на редкость мирная, как все отметили, освободительная революция, и вдруг такой оборот событий. Какова, казалось бы, должна быть элементарная реакция со стороны? Простая и однозначная, не надо посылать репортеров-женщин ни на войну, ни на улицу, где собираются неуправляемые толпы. И нельзя сказать, что такой реакции не было: один правоконсервативный комментатор сказал: вот вам что такое революция в исламской стране. Но вот что говорят сами женщины-журналистки. В воскресном номере ''Нью-Йорк Таймс'' от 20 февраля появилось сразу три статьи на эту тему. Комментарий написали штатная колумнистка Морин Дауд и другая журналистка Ким Баркер, бывшая корреспондентом газеты ''Чикаго Трибюн'' в Пакистане. Ее тоже подвергла грубому обращению толпа, собравшаяся приветствовать одного популярного либерального деятеля. Ей повезло: происходящее увидел сам этот деятель и пригласил ее сесть в его машину. Ким Баркер пишет, что подобное, как она знает, приключалось и с другими журналистами-женщинами, и их реакция была сходной во всех случаях: не раздувать историю, не говорить ни о чем боссам, а если те сами узнают о происшедшем, описывать его легко и сводить к шуткам. И почему же такая необычная, парадоксальная реакция?

Александр Генис: Понятно - почему. Они хотят быть на передовой, ибо там происходит главное. Причина одна, пишет сама Ким Баркер: а вдруг боссы примут решение не посылать женщин на подобные задания? Идея в том, чтобы, так сказать, уберечь начальство от неправильных шагов.

Борис Парамонов: Прочитав это, я даже не был особенно поражен, такого и ожидал. Тот правый консерватор, мнение которого я привел, тоже ведь метил в сущности не в женщин, а высказывался в более общем плане. Повторяю: я не удивлен, привык к такому в Америке. Для Соединенных Штатов не характерна Моника Левински, да и президента Клинтона я бы не стал сравнивать с Берлускони: известно, что он чуть ли не поплатился импичментом. Против толпы бессильны все, хоть женщины, хоть мужчины, но ведь не только в толпе приходится жить и работать. И тут американская женщина не даст себя обойти, это полноправный работник, а не работник секса.

Александр Генис: В комплекте этих публикаций была еще одна статья о журналистке на грузинской войне.

Борис Парамонов: Да, Сабрина Тавернис написала, как она была на русско-грузинской войне и как ее подвергали сексуальному домогательству сначала российские воины, а потом грузин, взявшийся ее подвезти. И она не раздула эту историю по той же причине, о которой говорила Ким Баркер.

Александр Генис: Но как быть все же с казусом Клинтона, который в контексте скандала с Берлускони никак не может не всплыть в памяти?

Борис Парамонов: Конечно, сюжет с Моникой Левински никак не объехать и не скоро о нем забудут, но тут, я бы сказал, надо вспомнить одно правило пресловутого соцреализма: жизнь нужно брать не в ее бытовой статике, а в ее революционном развитии. Это, кстати, не ЦК придумал, а Святополк-Мирский еще в тридцатых годах в статье тогдашней ''Литературной энциклопедии''. Насчет литературы известно, какие из этого получились результаты, но эта установка в принципе верная, правильная ''по жизни'', как сейчас говорят в России. ''В реале''. Попросту надо видеть тенденции происходящего и понимать, какие из них укореняются, берут верх. Моника в Соединенных Штатах – отмирающий тип, а Сабрине Тавернис, Ким Баркер и Лоре Логан принадлежит будущее, да собственно уже и настоящее.

Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG