Олег Бакунин: Владимир Иванович, является ли на ваш взгляд казачество в современной России хоть сколько-нибудь серьезной силой?
Владимир Кобякин: Я сомневаюсь, что казачество (я имею ввиду наше новое казачество) когда-либо было единой сплоченной силой. И ему не грозит стать этой силой и в будущем. Достаточно повнимательнее присмотреться к новейшей истории казачества. На мой взгляд, истинное казачество, которое было в России, оно кончилось с 1917 годом. Все, что происходит после этого, да простят меня, но напоминает мне гальванизацию трупа.
Я имею ввиду 1917 год – как рубеж в истории России. После революции все стало совершенно по другому. А тут – гражданская война… Естественно, что процесс был длительный, но казаки кончились вот после этого, после всех этих потрясений. Ну и что? Дела давно минувших дней…
Олег Бакунин: Как же так? А недавно созданная Донская Казачья республика – уже четвертая по счету с начала 20-го века?
Владимир Кобякин: Донская Республика – мы об этом уже слышали. Это – не ново. В марте 1993 года Ростов потрясло стояние казаков под окнами администрации области. Администрация у нас тогда была еще молода, не слишком опытна в демократических делах, и поэтому несколько переволновалась. И тогда казаки выступали именно под лозунгом Донской Казачьей республики. Но, несмотря на молодость и неопытность тогдашней демократической донской власти, ей все-таки хватило ума и мудрости «разрулить» ситуацию. Казаки с площади ушли. И уже по поводу Донской Казачьей Республики никогда на нее не возвращались.
Олег Бакунин: Тем не менее, эта идея в последнее время то и дело возникает в определенных кругах современного казачества. Насколько серьезны, на ваш взгляд, эти декларации?
Владимир Кобякин: Если хотите знать мое мнение, по поводу этой идеи, то она произрастает из известной идеи суверенизации Михаила Сергеевича Горбачева – Бориса Николаевича Ельцина. Казаки тоже захотели «съесть» столько суверенитета, сколько они могут переварить. И родилась эта идея в недрах казачьей интеллигенции Донской казачьей республики. Тогда у них была кое-какая сила, они возрождались, они были бедные и их все жалели, все им сочувствовали, вот этот романтический период. Именно они тогда полезли сбивать эти буквы «Обком партии» с известного здания архитектора Померанцева на Большой Садовой, они воевали за особняк Парамонова, пытаясь разместить там свое Правление, и они вышли на площадь, они решили, что они действительно реальная власть, и эта территория - казачья, потому что есть еще одна безумная теория о казачестве, как отдельном народе. А если есть территория, есть народ, так давай государство. Вот она и родилась эта идея. Я вполне допускаю, что она родилась стихийно. И как теперь выяснилось, она время от времени возникает. Возникает, причем, в самых различных обличьях.
Олег Бакунин:Уточните, пожалуйста, что вы имеете ввиду?
Владимир Кобякин: Я в том числе сюда же отношу и потуги командования, руководства, верхушки нашего реестрового войска, верноподданного, которое находится на государевой службе, создать какое-то наднациональное, надгосударственное формирование. То есть объединить казачьи войска не только российских областей, но и украинских. То есть, везде, то есть, как католики у Папы Римского, так и у Виктора Петровича Водолацкого, возможно, будут чада. Правда, границы Войска Донского они мыслятся гораздо шире, чем границы государства-города Ватикан, которое, как известно, находится внутри Рима.
Казаки, опять же, видимо, по той же логике, если казаки – отдельный народ, со своими обычаями, обрядами и одеждами, то территория, где проживает этот самый отдельный народ, она должны быть как-то обособленна.
У верноподданных реестровых казаков это будет Область Войска Донского, или еще как-то, а у бушубузуков, у оголтелой части казачества, которых хватает и которые не входят в реестровые войска, у них вот эта идея Донской Казачьей республики. Буквально на днях она ожила и снова нам явилась в образе атамана Юдина, у которого, оказывается, есть своя Конституция. И более того, они даже собираются, как сказал Юдин, и в ООН обратиться, чтобы решить вопрос о своей государственности. Но тогда возникает резонный вопрос: что эти потуги означают? Не надо успокаивать себя тем, что это будет Республика в составе Российской Федерации. В составе Российской Федерации никто в Организацию Объединенных Наций не обращается. Так что на лицо – скрытый, завуалированный (может быть, даже плохо осознаваемый – не великая политическая подготовка, прямо скажем, у наших атаманов) сепаратизм.
Олег Бакунин: Так, а что нужно делать, куда идти казакам, чтобы стать значимой силой в современной России – если они этого действительно хотят?
Владимир Кобякин: Да ради бога, как все обычно говорят: начните с малого. Дали вам в ваше ведение эти казачьи дружины – действуйте. Отдали вам целые воинские части, типа 205-й Буйнакской бригады – пожалуйста, шествуйте над ней, давайте ей туда здоровое поколение. Есть у вас кадетские корпуса – поставьте там образование так, чтобы мальчишки туда стремились, и чтобы они славились не только проявлениями того, что сейчас называют казарменное хулиганство и неуставные взаимоотношения.
Есть, есть чем заниматься казачеству, но эти дела не требуют больших денег. А почему постоянно говорится о «государевой службе»? Только потому, что тогда это нужно финансировать из бюджета. И вот все встречи, когда еще губернатор Владимир Чуб регулярно проводил встречи с казаками, они все сводились к одному: «Дайте денег, Владимир Федорович». И этот мотив звучит и сейчас, и при новых донских властях. И будет звучать и дальше. Но, чем дальше, тем меньше его власть слушает…
