Ирина Лагунина: Мы продолжаем серию бесед из цикла "Российские регионы" - анализ состояния экономики, качества власти и настроений общества. Сегодня речь пойдет о Челябинской области. В дискуссии участвуют профессор, доктор географических наук Наталья Зубаревич и политолог Александр Подопригора. Цикл "Российские регионы" ведет Игорь Яковенко.
Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, что сегодня происходит в экономике и социальной сфере области?
Наталья Зубаревич: Когда больше 60% промышленности металлургия и ее подотрасли, мимо глобальных трендов область пройти не может. Это были годы с середины 2000, годы очень активного роста, потому что на мировом рынке была очень хорошая конъюнктура на металлургическую продукцию. Но кризис ударил по области так, что мало просто не показалось. Формально Челябинская область относится к регионам-донорам, то есть она не получает один из видов трансфертов - дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности. Но вообще-то это регион, если брать остальные показатели, среднеразвитый. Скажем, между средними и относительно развитыми. Потому что область пережила очень тяжелый спад в 90 годы, и нынешний кризис по ней тоже здорово ударил. Просто пара цифр: если брать кризисный самый 9 год, то почти на 20% рухнуло промышленное производство и по итогам 10 все еще минус 10 к 8 докризисному году, хотя для металлургов кризис начался в конце 8 в ноябре-декабре. А Россия была по итогам 10 года минус 3% - разница большая. Очень тяжелый спад инвестиций, и он продолжается и 9, и 10 год. Сейчас это примерно минус 30% к тому, что было до кризиса – это очень большой спад.
В Челябинской области очень активно шли жилищные программы, население строилось, потому что жилье, конечно, по сравнению с крупнейшими мегаполисами было относительно дешевым. Кризис ударил и по этому. Спад строительства жилья, ввода жилья за два года более четверти. Поэтому с точки зрения экономики, строительства, инвестиций ситуация не выправилась, а по инвестиционному процессу она до сих пор тяжелая.
Вторая больная ситуация – это, конечно, занятость. Если вы посмотрите формальные цифры, все нормально - безработица по методологии МОТ на уровне среднероссийской. Но эта безработица избыточной занятости в промышленности, потому что металлургия не было модернизирована, до сих пор на Магнитке до кризиса было формально 40 с чем-то тысяч человек, а со всеми подсобными и входящими в холдинг производствами больше 60. Эта занятость где-то 60 годов 20 века. Поэтому удар был сильнейший, и он пошел не в форму открытой безработицы, он пошел в неполную занятость. Отпуска административные, когда людям не платили, на пике кризиса каждый 10 занятый сидел на неполной занятости – это, конечно, чудовищная цифра. Сейчас меньше раза в три-четыре, но все равно до сих пор повышенная занятость на общественных работах – это, вы понимаете, мести улицу или заборы красить. То есть ситуация с занятостью тоже не выправилась.
И третье больное место – это бюджеты. Челябинская область выделялась фантастическим падением налога на прибыль, он рухнул в 9 году почти в 9 раз. И в результате федеральные власти увеличили на 78% трансферты региону, чтобы как-то выровнять ситуацию, но все равно область была в минусе, ее доходы упали на 16%. В 10 году ситуация более-менее выровнялась, но идет до сих пор подкормка федеральными деньгами на занятость, не решены многие проблемы, сократилось финансирование здравоохранения, сильно упало, хотя тут есть и плюсы, и минусы, финансирование ЖКХ и расходы на национальную экономику. А это инвестиционные расходы бюджета, они до сих пор минус 15% к докризисному году.
Игорь Яковенко: Александр Васильевич, прошло чуть больше года, как на смену Петру Сумину пришел нынешний глава области Михаил Юревич. По человеческому типажу контраст разительный. Петр Сумин был типичный советский номенклатурный работник, Михаил Юревич – это тоже такой типичный региональный олигарх, сравнительно молодой, энергичный, креативный предприниматель волны 90-х годов, владелец заводов, газет, пароходов. Как сказалась эта смена, приход нового руководителя области на ситуации в регионе?
Александр Подопригора: Безусловно, монопрофильность региона и то четкое следование мировым трендам и конъюнктуре мирового рынка, которое демонстрировала экономика Челябинской области, оно не могло не отражаться на политической ситуации внутри области. Я как-то в одной из публикаций назвал ту властную модель, которая у нас существовала все нулевые годы, клептосоциалистической, поскольку вся верхушка власти тихо подворовывала и при этом было много разговоров о социальной ориентированности экономики, социальной ориентированности власти, при этом мало кто что-то делал и совсем никто ни за что не отвечал. При этом постоянно область сотрясали коррупционные скандалы, на уровне вице-губернаторов как минимум. Можно, конечно, зафиксировать раз и навсегда, что экономика области такая монопрофильная, монополизированная металлургическими гигантами, что там треть бюджета дает Магнитогорский комбинат, на этом зафиксировать ситуацию и сказать: ну что тут поделаешь? Но есть позиция, что власть может пытаться, по крайней мере, менять в этой ситуации, чего совершенно не происходило. То есть у нас практически все годы прошедшие, все 13-14 лет последних сразу после кризиса 98 года, когда собственно пошла в рост экономика и пошли в рост рынки металлургические, у нас областная власть пребывала у такой удачной экономической конъюнктуры. Ничего абсолютно не делалось для того, чтобы, допустим, действительно стимулировать малый и средний бизнес, действительно стимулировать сельское хозяйство, то есть те отрасли, которые реально могут создать и новую занятость, и новую налоги, и некое новое качество жизни. И поэтому вслед за обрушением металлургической конъюнктуры на мировых рынках у нас 2009 год действительно был провальный год по всем социальным программам, по всем бюджетным доходам. Потому что рухнула в одночасье прибыль Магнитогорского комбината и вслед за этим обрушились доходы бюджета, а социальные программы все в одночасье рухнули, и пришел конец клептосоциализму.
Оказалось, что весь широко распиаренный социально ориентированный блок, вся эта конструкция, она полностью зиждется на стоимости нефти на западных товарных рынках. И вот этот переход, радикальный переход власти в иное качество, другой вопрос – лучше, хуже и насколько лучше, насколько хуже, но иное качество власти просто было востребовано. Власть требовалась, и запрос был на нее, как минимум на более деятельную, на более живую, на более активную. И сейчас в принципе при всех вопросах к нынешней власти администрация губернатора Юревича такую активность демонстрирует. Другое дело, что в качестве пиар-активности она намного более заметна и намного более качественна, нежели в объективной реальности, но тем не менее, она есть. И есть большое желание и большая энергетика в плане привлечения инвесторов. Хотя я бы здесь отметил такую сторону вопроса, что инвесторы у нас привлекаются в основном, вся активность власти по привлечению инвесторов откуда-то из Италии или Германии. То есть получается так, что инвестор, который имеет в кармане мобильник губернатора, он может получить очень замечательный инвестиционный климат и построить свою фабрику, но сотни, тысячи предпринимателей в городе Челябинске, Магнитогорске и так далее имеют отвратительный инвестиционный климат, и мало кого это заботит. И я как политолог оценил бы нынешнюю модель в отличии от прежней клептосоциалистической, нынешняя модель как корпоративную.
Игорь Яковенко: Вот эта корпоративная модель управления полностью исключила какую-то роль законодательного собрания в Челябинске, и есть в условиях этой корпоративной модели какая-то политика в области, как представительство каких-то интересов групп населения?
Александр Подопригора: Я бы сказал так, что представительство в области есть, но оно есть исключительно для представителей самой корпорации. Достаточно взять персональный состав депутатов, членов законодательного собрания области или городской думы Челябинска, и вы убедитесь, что там сто процентов предпринимателей.
Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, мы говорили о монопрофильности, которая задает риски и связанные с ними проблемы. И говорили о том, что власть имеет какие-то шансы противопоставить этому стратегию соответствующую. Исходя из того, что не получилось, какие, с вашей точки зрения, ошибки сделала власть на протяжении последних лет?
Наталья Зубаревич: Я бы не сказала, что не получилось, просто идет заметное промедление, но объективные предпосылки к тому, чтобы это получилось, сохраняются. Во-первых, комментарий коллеги. У Юревича была очень непростая ситуация, ставка на "Единую Россию" действительно была сделана. Это один из способов уравновешивания сильнейшего воздействия крупнейших корпораций, прежде всего, конечно, Магнитки и ведущего себя независимо до последнего времени "Мечела". Только в последний год он начал более активно взаимодействовать с властью. Чтобы иметь ресурс, Юревич должен был на кого-то опираться. Поэтому абсолютно прагматичная ставка на "Единую Россию" и влияние через Москву, через верхние управленческие этажи партии. Это к вопросу о конъюнктуре. В отличие от многих регионов, избранный губернатор должен был искать стратегию, тут не все так просто. Ресурсы были в основном не у него - это надо понимать. Он отстроил эту стратегию.
Мы исследовали распределение по муниципалитетам, например, субсидий всевозможных - это и на дороги, и на инфраструктуры. Там очень интересный рисунок, он объяснен только логикой: этого люблю, этого не люблю. Потому что через бюджет идет приобретение лояльности муниципалитетов, и второй раунд - это постановка своих людей. Тут он абсолютно грамотно действует как управленец - деньги и люди. Но это все техники, тут, пожалуй, можно сказать, что Юревич выиграл. Но с стратегией есть вопрос. Потому что все понятно с Челябинской областью, ее диверсификация, тут я согласна с коллегой, с точки зрения агросектора, потому что зерновое хозяйство прибыльно. Но я бы отметила гораздо более интересный, важный модернизационный путь. Там же два больших города, прежде всего челябинская агломерация с Копейском - шире и сам Магнитогорск, который начал обрастать очень активно сервисными бизнесами, потому что в городе были деньги. Плюс еще есть ресурсы рекреационные - от Тургояка до горнолыжных курортов под Магнитогорском. То есть было на что опираться. И я как регионалист могу сказать, что начали пытаться, когда он еще был мэром, делать Челябинск городом более постиндустриальным, а бежать вслед за Екатеринбургом, потому что это торная дорога. Но уперлись и остановились. Для меня метка очень простая: когда за черту центра города уйдет Магнитогорский электрометаллургический завод, я пойму, что дело двигается.
Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, что сегодня происходит в экономике и социальной сфере области?
Наталья Зубаревич: Когда больше 60% промышленности металлургия и ее подотрасли, мимо глобальных трендов область пройти не может. Это были годы с середины 2000, годы очень активного роста, потому что на мировом рынке была очень хорошая конъюнктура на металлургическую продукцию. Но кризис ударил по области так, что мало просто не показалось. Формально Челябинская область относится к регионам-донорам, то есть она не получает один из видов трансфертов - дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности. Но вообще-то это регион, если брать остальные показатели, среднеразвитый. Скажем, между средними и относительно развитыми. Потому что область пережила очень тяжелый спад в 90 годы, и нынешний кризис по ней тоже здорово ударил. Просто пара цифр: если брать кризисный самый 9 год, то почти на 20% рухнуло промышленное производство и по итогам 10 все еще минус 10 к 8 докризисному году, хотя для металлургов кризис начался в конце 8 в ноябре-декабре. А Россия была по итогам 10 года минус 3% - разница большая. Очень тяжелый спад инвестиций, и он продолжается и 9, и 10 год. Сейчас это примерно минус 30% к тому, что было до кризиса – это очень большой спад.
В Челябинской области очень активно шли жилищные программы, население строилось, потому что жилье, конечно, по сравнению с крупнейшими мегаполисами было относительно дешевым. Кризис ударил и по этому. Спад строительства жилья, ввода жилья за два года более четверти. Поэтому с точки зрения экономики, строительства, инвестиций ситуация не выправилась, а по инвестиционному процессу она до сих пор тяжелая.
Вторая больная ситуация – это, конечно, занятость. Если вы посмотрите формальные цифры, все нормально - безработица по методологии МОТ на уровне среднероссийской. Но эта безработица избыточной занятости в промышленности, потому что металлургия не было модернизирована, до сих пор на Магнитке до кризиса было формально 40 с чем-то тысяч человек, а со всеми подсобными и входящими в холдинг производствами больше 60. Эта занятость где-то 60 годов 20 века. Поэтому удар был сильнейший, и он пошел не в форму открытой безработицы, он пошел в неполную занятость. Отпуска административные, когда людям не платили, на пике кризиса каждый 10 занятый сидел на неполной занятости – это, конечно, чудовищная цифра. Сейчас меньше раза в три-четыре, но все равно до сих пор повышенная занятость на общественных работах – это, вы понимаете, мести улицу или заборы красить. То есть ситуация с занятостью тоже не выправилась.
И третье больное место – это бюджеты. Челябинская область выделялась фантастическим падением налога на прибыль, он рухнул в 9 году почти в 9 раз. И в результате федеральные власти увеличили на 78% трансферты региону, чтобы как-то выровнять ситуацию, но все равно область была в минусе, ее доходы упали на 16%. В 10 году ситуация более-менее выровнялась, но идет до сих пор подкормка федеральными деньгами на занятость, не решены многие проблемы, сократилось финансирование здравоохранения, сильно упало, хотя тут есть и плюсы, и минусы, финансирование ЖКХ и расходы на национальную экономику. А это инвестиционные расходы бюджета, они до сих пор минус 15% к докризисному году.
Игорь Яковенко: Александр Васильевич, прошло чуть больше года, как на смену Петру Сумину пришел нынешний глава области Михаил Юревич. По человеческому типажу контраст разительный. Петр Сумин был типичный советский номенклатурный работник, Михаил Юревич – это тоже такой типичный региональный олигарх, сравнительно молодой, энергичный, креативный предприниматель волны 90-х годов, владелец заводов, газет, пароходов. Как сказалась эта смена, приход нового руководителя области на ситуации в регионе?
Александр Подопригора: Безусловно, монопрофильность региона и то четкое следование мировым трендам и конъюнктуре мирового рынка, которое демонстрировала экономика Челябинской области, оно не могло не отражаться на политической ситуации внутри области. Я как-то в одной из публикаций назвал ту властную модель, которая у нас существовала все нулевые годы, клептосоциалистической, поскольку вся верхушка власти тихо подворовывала и при этом было много разговоров о социальной ориентированности экономики, социальной ориентированности власти, при этом мало кто что-то делал и совсем никто ни за что не отвечал. При этом постоянно область сотрясали коррупционные скандалы, на уровне вице-губернаторов как минимум. Можно, конечно, зафиксировать раз и навсегда, что экономика области такая монопрофильная, монополизированная металлургическими гигантами, что там треть бюджета дает Магнитогорский комбинат, на этом зафиксировать ситуацию и сказать: ну что тут поделаешь? Но есть позиция, что власть может пытаться, по крайней мере, менять в этой ситуации, чего совершенно не происходило. То есть у нас практически все годы прошедшие, все 13-14 лет последних сразу после кризиса 98 года, когда собственно пошла в рост экономика и пошли в рост рынки металлургические, у нас областная власть пребывала у такой удачной экономической конъюнктуры. Ничего абсолютно не делалось для того, чтобы, допустим, действительно стимулировать малый и средний бизнес, действительно стимулировать сельское хозяйство, то есть те отрасли, которые реально могут создать и новую занятость, и новую налоги, и некое новое качество жизни. И поэтому вслед за обрушением металлургической конъюнктуры на мировых рынках у нас 2009 год действительно был провальный год по всем социальным программам, по всем бюджетным доходам. Потому что рухнула в одночасье прибыль Магнитогорского комбината и вслед за этим обрушились доходы бюджета, а социальные программы все в одночасье рухнули, и пришел конец клептосоциализму.
Оказалось, что весь широко распиаренный социально ориентированный блок, вся эта конструкция, она полностью зиждется на стоимости нефти на западных товарных рынках. И вот этот переход, радикальный переход власти в иное качество, другой вопрос – лучше, хуже и насколько лучше, насколько хуже, но иное качество власти просто было востребовано. Власть требовалась, и запрос был на нее, как минимум на более деятельную, на более живую, на более активную. И сейчас в принципе при всех вопросах к нынешней власти администрация губернатора Юревича такую активность демонстрирует. Другое дело, что в качестве пиар-активности она намного более заметна и намного более качественна, нежели в объективной реальности, но тем не менее, она есть. И есть большое желание и большая энергетика в плане привлечения инвесторов. Хотя я бы здесь отметил такую сторону вопроса, что инвесторы у нас привлекаются в основном, вся активность власти по привлечению инвесторов откуда-то из Италии или Германии. То есть получается так, что инвестор, который имеет в кармане мобильник губернатора, он может получить очень замечательный инвестиционный климат и построить свою фабрику, но сотни, тысячи предпринимателей в городе Челябинске, Магнитогорске и так далее имеют отвратительный инвестиционный климат, и мало кого это заботит. И я как политолог оценил бы нынешнюю модель в отличии от прежней клептосоциалистической, нынешняя модель как корпоративную.
Игорь Яковенко: Вот эта корпоративная модель управления полностью исключила какую-то роль законодательного собрания в Челябинске, и есть в условиях этой корпоративной модели какая-то политика в области, как представительство каких-то интересов групп населения?
Александр Подопригора: Я бы сказал так, что представительство в области есть, но оно есть исключительно для представителей самой корпорации. Достаточно взять персональный состав депутатов, членов законодательного собрания области или городской думы Челябинска, и вы убедитесь, что там сто процентов предпринимателей.
Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, мы говорили о монопрофильности, которая задает риски и связанные с ними проблемы. И говорили о том, что власть имеет какие-то шансы противопоставить этому стратегию соответствующую. Исходя из того, что не получилось, какие, с вашей точки зрения, ошибки сделала власть на протяжении последних лет?
Наталья Зубаревич: Я бы не сказала, что не получилось, просто идет заметное промедление, но объективные предпосылки к тому, чтобы это получилось, сохраняются. Во-первых, комментарий коллеги. У Юревича была очень непростая ситуация, ставка на "Единую Россию" действительно была сделана. Это один из способов уравновешивания сильнейшего воздействия крупнейших корпораций, прежде всего, конечно, Магнитки и ведущего себя независимо до последнего времени "Мечела". Только в последний год он начал более активно взаимодействовать с властью. Чтобы иметь ресурс, Юревич должен был на кого-то опираться. Поэтому абсолютно прагматичная ставка на "Единую Россию" и влияние через Москву, через верхние управленческие этажи партии. Это к вопросу о конъюнктуре. В отличие от многих регионов, избранный губернатор должен был искать стратегию, тут не все так просто. Ресурсы были в основном не у него - это надо понимать. Он отстроил эту стратегию.
Мы исследовали распределение по муниципалитетам, например, субсидий всевозможных - это и на дороги, и на инфраструктуры. Там очень интересный рисунок, он объяснен только логикой: этого люблю, этого не люблю. Потому что через бюджет идет приобретение лояльности муниципалитетов, и второй раунд - это постановка своих людей. Тут он абсолютно грамотно действует как управленец - деньги и люди. Но это все техники, тут, пожалуй, можно сказать, что Юревич выиграл. Но с стратегией есть вопрос. Потому что все понятно с Челябинской областью, ее диверсификация, тут я согласна с коллегой, с точки зрения агросектора, потому что зерновое хозяйство прибыльно. Но я бы отметила гораздо более интересный, важный модернизационный путь. Там же два больших города, прежде всего челябинская агломерация с Копейском - шире и сам Магнитогорск, который начал обрастать очень активно сервисными бизнесами, потому что в городе были деньги. Плюс еще есть ресурсы рекреационные - от Тургояка до горнолыжных курортов под Магнитогорском. То есть было на что опираться. И я как регионалист могу сказать, что начали пытаться, когда он еще был мэром, делать Челябинск городом более постиндустриальным, а бежать вслед за Екатеринбургом, потому что это торная дорога. Но уперлись и остановились. Для меня метка очень простая: когда за черту центра города уйдет Магнитогорский электрометаллургический завод, я пойму, что дело двигается.
