Александр Генис: Сегодня в эфире пятый выпуск нашей юбилейной рубрики, которой мы отмечаем 20-летие Новой России.
Чтобы лучше понять накопленный за эти 20 лет опыт, мы с Соломоном Волковым подготовили рассчитанный на весь юбилейный год цикл передач. Надеясь выделить главные знаковые феномены Новой России, мы придумали правила, на которые указывает называние этих программ: ''Вехи Новой России. 2+2.''.
Это значит, что для каждой передачи мы выбрали двух героев – или, как сегодня, героинь, которые олицетворяют самые характерные перемены в жизни новой России, - и двух музыкантов, которые помогут нам озвучить историю этих судьбоносных двадцати лет.
Сегодняшний – весенний - выпуск этой рубрики мы предоставим дамам. Я глубоко убежден, что они лучше мужчин справились с коренным переломом русской жизни. Не обращая внимания на политические зигзаги, умело увиливая от экономических бомб, не забывая о себе они шли вперед, оставив позади мужчин, которые решают вопросы мироздания, не вставая с дивана. И о том, и о другом я знаю по себе: так получилось, что мои лучшие издатели, редакторы, корректоры и прочие антрепренеры оказались дамами. Самое интересное, что за два десятилетия они изменились в лучшую сторону. Помнится, на заре перестройки женская делегация из России щеголяла в двубортных пиджаках с орденами. Теперь же похорошевшие дамы выглядят как леди. Глядя на эту ослепительную метаморфозу, я никак не могу понять, почему никто до сих пор не написал эпический роман о русской женщине новой формации, почему никто не снял длинный, серьезный фильм на эту беспроигрышную тему. Но а пока этого не произошло, мы поговорим о наших героинях. Не слишком разбираясь в моде и спорте, мы выбрали эмблематические фигуры - ослепительную модель Наталью Водянову и знаменитую теннисистку Марию Шарапову. Наталья Водянова, которую гламурные журналы называют ''лицом века'', что бы это ни значило, идеально вписалась в сюжет о Золушке. Вынужденная работать с 11 лет, к 17 годам она покорила мир и нашли себе принца, точнее - лорда. В мир моды Водянова принесла особый, слегка экзотический тип красоты, которая теперь ассоциируется со славянской прелестью.
С Шараповой связана самая светлая страница в новой истории России. Как в связи с этим выразилась на всю шапку ''Новая газета'' - ''Хороша Маша, и наша''. Явление русского тенниса и в самом деле счастливый эпизод в эволюции наших соотечественниц. Теннис идет демократии, ибо корт это свобода, смиренная конституцией - каждый поединок разыгрывает мистерию, которую я бы назвал рождением цивилизации из духа недвижимости. Старинные правила позволяют теннисисту вступить во владение ограниченным, как огород, пространством. Наглядность межи вносит в демократическую теннисную жизнь ту определенность, которой ощутимо недостает тоталитарным проектам. Не от моря до моря, и не от забора до обеда, а отсюда до туда, пока хватит сил. Ведь в теннисе, как на диком Западе, своим мало владеть, его нужно еще отстоять от чужого. Сетка мешает передраться противникам и не дает превратить дуэль в потную схватку. Теннис остается чистым, неконтакным спортом, как перестрелка, и следить за ним так же интересно, особенно когда играют дамы, тем более - русские. Раньше в Америке их знали только по ансамблю Моисеева и звали ''березками'', с перестройкой появились ''Наташи'', зато теперь их узнают в лицо и называют по имени — Аня или Маша. Помню, как начиналась слава русского тенниса. Было это, естественно, в Уимблдоне. Во время турнира шли дожди, матчи откладывались, и спортивным газетам не о чем было писать. Тут-то пресса и разнесла соблазнительную весть: русская теннисистка носит на корте самую короткую юбку. Когда к Курниковой пристали с вопросами, она, еще совсем девчонка, ответила без всякого смущения: ''Это не юбка короткая, это ноги длинные''. Заинтересовавшись, мир присмотрелся и с тех пор не может отвести глаз. Я тоже не собираюсь скрывать свой интерес, конечно, платонический. Тем более, что нечто античное и впрямь отличает этих прекрасных дев. Одетые в белое, как кариатиды, и нуждаясь, как весталки, в мужской опоре, они, как амазонки, покоряют Запад. И — главное - не в сапогах, а с голыми коленками, легко и играючи. Кажется, что на корт они спорхнули с той страницы Мандельшама, где он гениально описал теннисиста:
Он вершит игры обряд,
Так легко вооруженный,
Как аттический солдат,
В своего врага влюбленный.
А теперь, Соломон, представьте пару музыкантов, которые помогут нам озвучить этот период в истории Новой России.
(Музыка)
Но Нетребко не сосредоточилась на русском оперном репертуаре как это делали часто (замечу - не по своей воле) русские певицы прошлых поколений. Ее ''визитная карточка'' включает также партию Мими из ''Богемы'' Пуччини и, в особенности, роль Виолетты из вердиевской ''Травиаты'', которую она погружает в атмосферу Достоевского.
(Музыка)
Великой Ольге Бородиной 47 лет, она тоже воспитана петербургской вокальной школой и ей тоже помог стать звездой Валерий Гергиев. Это случилось в партии, которую я считаю одной из самых важных и глубоких во всем русском оперном репертуаре, во всем русском оперном наследии. Я говорю о раскольнице Марфе из ''Хованщины'' Мусоргского. Марфа - женщина в высшей степени спиритуальная, но, одновременно, до дрожи земная. Борис Асафьев - лучший знаток творчества Мусоргского - говорил о наполненности мелодии Марфы особым душевным теплом и даже страстным огнем, одновременно подчеркивая красоту звучания этих мелодий, подобную ''бархатистой ароматной струе выдержанного, крепкого вина''. Асафьев, конечно же, не слышал Бородину, но мне кажется, что он описывал именно ее проникновенное пение.
(Музыка)
Александр Генис: Каждая пара в нашей программе, как герои Плутарха, неизбежно провоцирует на сравнение. На этот раз мы будем сравнивать двух певиц.
Соломон Волков: Сравнивать Нетребко и Бородину очень трудно - каждая из них занимает свою нишу, у каждой из них свои поклонники и поклонницы, и они не являются конкурентами, они как бы взаимно друг друга дополняют. Бородина старше, чем Нетребко, за ее плечами гораздо больший опыт, за ее плечами необозримый репертуар, огромное количество записей, множество премий, фильмы, в которых она принимала участие. Почетные звания у них одинаковые, они обе народные артистки России. Вот, пожалуй, и все, в чем их можно сравнить, потому что, по определению, сопрано и меццо-сопрано это все равно, что яблоко и апельсин, репертуарно они не сталкиваются. Мне кажется, что и одна, и другая еще очень долго будут радовать своих поклонников и будут являть собою то гламурное лицо русского вокала, которое он приобрел в последние годы, в частности, благодаря феноменальной пропагандистской деятельности Гергиева, который развернул виляние русской оперы, русского пения во всем мире, поднял его до небывалых высот с помощью вот этих невероятно одаренных женщин. Когда он их выдвигал, он чрезвычайно многим рисковал. Все говорили, что он с ума сошел, когда он поставил Нетребко на роль Людмилы в ''Руслане и Людмиле''. Это труднейшая вещь. Когда он поставил в свое время Бородину, отставив трех замечательных певиц, о которых все знали, что они потрясающие Марфы, а он выбрал молодую исполнительницу, которая не выходила никогда на сцену с этой партией, он тоже невероятно рисковал. Но вот Гергиеву присуще это умение поддержать дарование в тот момент, когда оно действительно в этом нуждается, а уже дальше этот певец или эта певица двигаются сами, потому что они одарены от природы чрезвычайно большим богатством - и голосом, и красотой, и серьезным отношением к репертуару, и умом. Это немаловажно - они очень и очень умные женщины.
Александр Генис: Другой аспект — взгляд извне. Что говорит и думает Запад о наших героинях? Они ведь проводят большую часть времени теперь на Западе, а не в России. Нетребко выступала в нашей программе и сказала, что она страстно любит Нью-Йорк и, вообще, ей нравится нью-йоркская жизнь, ей нравятся нью-йоркские моды, она обожает ходить в джинсах. Когда мы ее спросили: ''Так вы просто панк?'', она ответила: ''Ну, вообще-то, да''.
Соломон Волков: Как вы знаете, Нетребко была включена в знаменитый список журнала ''Таймс'' - ''100 самых влиятельных людей мира''. Должен сказать, что и раньше я понимал, что такого рода списки составляются, как любят американцы говорить, ''for entertainment purposes only'', исключительно для развлечения (такой оговоркой сопровождаются все астрологические прогнозы здесь, чтобы, ни дай бог, люди не начали принимать их всерьез). Поэтому точно так же нельзя всерьез относиться и к этим спискам, но все-таки то, что редакция журнала ''Tайм'' считает возможным и нужным включить в него Нетребко, говорит о том, насколько она заметна на современной американской сцене.
Александр Генис: Насколько наши героини изменили облик русской женщины в восприятии Запада?
Соломон Волков: Они ведь обе потрясающе красивые женщины, каждая в своем роде. У Нетребко есть сын от уругвайского баритона Эрвина Шротта, с которым она помолвлена, Бородина замужем за потрясающим басом Ильдаром Абдразаковым, который является сам по себе выдающимся певцом, они часто выступают вместе, идеальная пара, великолепно смотрится. Поэтому даже своим видом, своим поведением, своим присутствием они демонстрируют новое лицо не только русской вокальной школы, но и современной России в целом.
(Музыка)
Александр Генис: Прошлый выпуск нашей рубрики, посвященный Солженицыну и Бродскому, вызвал оживленную дискуссию среди слушателей. Сегодня нам, Соломон, следует ответить на самые интересные письма, которые я цитирую во фрагментах.
Вот что нам пишет Альбер Комб:
''Солженицын был и останется православным мыслителем, русским писателем. А все русское и православное западные критики шельмуют…Только православное государство с монархическим сознанием может преодолеть дальнейшую гибель русской цивилизации. И большевики с либералами в этом плохие помощники - они уже сделали свое черное дело''.
Соломон Волков: Как историк русской культуры, я хотел бы обратить внимание на то, что этот рецепт русского православного государства, который почему-то в определённых кругах рассматривается как некая Чаша Грааля, которая может действительно привести к возрождению России, уже был опробован - династия Романовых просуществовала триста лет и, в итоге, как мы знаем, это привело к революции сначала 1905-го, а затем Февральской и Октябрьской революциям 1917 года. То есть весь этот проект православного монархического государства окончился кровавой катастрофой. Ее можно рассматривать как полную неудачу.
Александр Генис: Солженицын сам виноват в этой идее, потому что, приехав в Россию, он сказал: ''Спасение России - в создании истинно христианского государства''. Поскольку в мире такого еще не было, я не понимаю, зачем России вновь становиться первой в таких экспериментах.
Соломон Волков: Сам Солженицын своим творчеством в своих произведениях показал, как неизбежно монархическая Россия пришла к самоуничтожению, он показал, что изнутри она была съедена всяческими недугами.
Александр Генис: О Солженицыне пишет и другой наш слушатель - Борис ''из Москва-Петушки'' (что бы это ни значило):
''Я узнал, что в школе будут изучать ''Архипелаг ГУЛАГ'' и меня это не очень обрадовало. Эта книга может наделать массу бед и травмировать психику школьника. Эту книгу читали все, кому не лень. Уважаемая Свобода, скажите мне, а вы видите результат прочтения? Нет, какие-то результаты есть. Например, в ГЕБНЮ работать стало попасть труднее, чем раньше. Прочитав книгу ''ГУЛАГ'' школьник. Пришел к маме и сказал: ''Мама, так как жить на свете после этого?''. ''А ты иди работать туда, где выживешь''. ''А это куда надо пойти работать?'', - спрашивает перепуганный сынок. ''В Гебуху'', - отвечает мамка. Люди готовы быть палачами, чтобы избежать участи жертвы. Именно на такие мысли может натолкнуть школьника эта страшная книга, и тогда пиши пропало. Количество палачей будет несоразмерно больше, чем жертв''.
По-моему, очень своеобразное и интересное письмо, простодушное, может быть, но любопытное.
Соломон Волков: Я не думаю, что Александр Исаевич Солженицын может отвечать за то, что его произведения кого-то подтолкнули к этой страшной идее пойти работать в органы безопасности. По-моему, все, что написано в ''Архипелаге ГУЛАГ'' и в других произведениях Солженицына призывает к тому, чтобы не иметь с этими органами ничего общего.
Александр Генис: Если следовать этой убийственной логике, то не стоит вспоминать и о преступлениях нацистов, чтобы не соблазнять их примером. Однако как раз опыт денацификации показывает, что страна может освободиться от своего преступного прошлого. Это – дело целенаправленных государственных и общественных усилий, первым из которых должен стать суд над сталинским режимом. И ''Архипелаг ГУЛАГ'' - лучший свидетель обвинения.
Еще одно письмо: Сергей Петропавловский из Московской области.
Он пишет о Бродском:
''Что-то я не увидел, чтобы он вернулся в Россию книгами. По-моему, это желаемое выдается за действительное. Почему бы Вам всем не повернуться, наконец, еще раз в сторону Пикуля Валентина Саввича? Вот кого надо в школе изучать. А то ушел человек и даже не вспоминают, а книжечки меж тем в шикарных изданиях печатаются...''
Соломон Волков: Как же не вспоминают? Как же еще не вспоминать писателя, как не книжечками? Книжечки всюду продаются, на всех развалах, и если у Пикуля есть такие преданные поклонники, то они всегда могут найти произведения этого автора в продаже.
Александр Генис: По-моему, дело обстоит прямо наоборот. Если бы в школе изучали настоящую литературу, того же Бродского, то с Пикулем читатель мог бы разобраться без посторонней помощи.
Спасибо, дорогие друзья за все письма, мы внимательно их читаем.
А теперь, Соломон, завершим дамский эпизод цикла ''Вехи новой России'' музыкальным фрагментом, соответствующим нашей теме.
Соломон Волков: Мы с вами говорили, Саша, о том, что наши оперные дивы завоевали международную сцену, что они вышли из того гетто - замечательного, красивого, но все же гетто - в котором помещались до них русские певицы, когда они исполняли только русский репертуар. А теперь наши певицы поют мировой репертуар, в котором их могут оценить любители пения в Италии, во Франции, в Англии, в Соединенных Штатах. И типичным является выступление Ольги Бординой, которая замечательно поет в драматической симфонии Берлиоза ''Ромео и Джульетта''.
(Музыка)
