Программу ведет Андрей Шарый. Участвуют: председатель Союза комитетов солдатских матерей России Валентина Мельникова, ведущий программы Радио Свобода "Кавказские хроники" Олег Кусов, корреспонденты РС Муса Хасанов и Любовь Чижова.
Андрей Шарый: По данным Союза комитетов солдатских матерей России с осени 1999-го года в Чечне погибли почти 11 тысяч военнослужащих. Однако, по данным Министерства обороны и МВД потерь в Чечне гораздо меньше. Над темой работал Олег Кусов:
Олег Кусов: Российские власти утверждают, что с начала второй военной кампании в Чечне погибли 4,5 тысячи военных и милиционеров. Некоторые общественные организации решили произвести свои подсчеты. Степень доверия к официальной статистике в нашей стране невелика, тем более, если речь идет о Чечне. Например, до сих пор неизвестно, сколько денег из федерального бюджета уже потрачено на так называемую контртеррористическую операцию, сколько выделено и сколько утрачено оружия и техники, куда идут чеченская нефть и цветные металлы. Накануне президентских и парламентских выборов в России трудно доверять официальным данным о потерях людей. Не так давно в сообщениях государственного информационного агентства ИТАР ТАСС промелькнула информация о том, что только в прошлом году в Чечне погибли почти 5 тысяч военных. Но сразу после этого Министерство обороны предложило свои официальные данные. Цифры оказались в три раза меньше. Союз комитетов солдатских матерей России ведет свою статистику жертв второй чеченской кампании. Говорит руководитель союза Валентина Мельникова:
Валентина Мельникова: По нашей оценке, с августа 1999-го года погибло на поле боя, умерло от ран в госпиталях и умерло потом в течение страхового года около 11,5 тысяч военнослужащих. Это, естественно, во всех видах и родах войск, и, конечно, это включает и офицеров, и милицию, Больше 30 тысяч раненых, травмированных. Официальные цифры там совершенно смешные, последний раз говорили, что 4700, это все не выдерживает никакой критики, я даже никогда не опираюсь на эти цифры. Мы считаем людей как бы всех, кто погиб, или с ним что-то случилось в связи с войной. Надо все последствия представлять себе, а раненых очень много. Ведь масса контуженных, масса ребят с ожогами, с отморожениями - они вообще не проходят ни по какой статистике. Если он не обратился в госпиталь - это вообще нигде не зафиксировано, и вот мы сталкиваемся с ужасными такими вот историями: парень воевал, у него была контузия, а иногда не одна, в санчасти, естественно, не был, в госпитале не был, проходит полгода после увольнения - у него начинаются головные боли, у него начинаются запои, у него начинается бродяжничество, и ребята, бывает, кончают жизнь самоубийством. И только тогда, когда спохватывается семья, и человека ведут обследовать, врачи видят, что у него есть последствия контузии - это на всю жизнь, это может сказаться всегда. Эта скрытость, латентность приводит к тому, что люди страдают и гибнут
Олег Кусов: В последние годы, по данным неофициальных источников, в Чечне ежедневно гибнут до 10 военных и милиционеров. Как правило, люди подрываются на минах. Тему продолжит мой коллега Муса Хасанов:
Муса Хасанов: В Чеченской Республике давно не идут фронтовые бои. Да и самого фронта здесь давно нет. По всей видимости, исходя из этого, российские власти придерживаются точки зрения, что война в Чечне закончена, и на повестке дня у них стоит уже не столько силовой, сколько хозяйственный вопрос. Но можно ли считать, что военные действия в Чечне завершены, если ежедневно здесь погибают люди, мирные жители, бойцы чеченских сил сопротивления и несут потери российские силовые подразделения?
42-я мотострелковая дивизия Министерства обороны России - самое крупное войсковое объединение, дислоцирующееся в Чечне, на территории центральной базы Объединенной группировки российских войск в Ханкале. Со слов информированного источника из штаба этой дивизии, за период с октября 2002-го года по февраль текущего 42-я дивизия потеряла убитыми и ранеными около двухсот военнослужащих. Большинство из них пострадали в результате минно-подрывной деятельности на территории Грозного.
Молниеносной победоносной войны в Чечне, которую обещали российские генералы руководству Кремля, не получилось. Неуставные взаимоотношения российских военнослужащих в республике, где много бесконтрольного оружия и нет четко организованного взаимодействия силовых структур, приобрели массовый характер. В армейских подразделениях и среди сотрудников российских правоохранительных органов нередки случаи, когда драки контрактников с солдатами срочной службы переходят в вооруженное противостояние. Обычно убитые в таких стычках российские военные командованием причисляются к потерям, случившимся в ходе боевых столкновений с чеченскими бойцами. Наибольшие потери российские силовые подразделения, дислоцирующиеся в горных районах Чечни, несут из-за подрывов на минных полях, установленных военными еще в первую чеченскую кампанию в целях оградить места своих временных дислокаций от нападений отрядов чеченских вооруженных формирований. Большинство этих минных полей, разбросанных по всей территории республики, российские военные заложили без обязательных для них карт установления взрывных устройств.
Основным фактором гибели российских военнослужащих и сотрудников милиции остаются диверсионные акты, проводимые чеченскими бойцами во всех населенных пунктах республики. Как противостоять чеченским диверсантам? Практика мировых спецслужб показывает - только одним способом: заранее знать о диверсиях и предотвращать их, но для этого нужно охватить агентурной сетью всю территорию республики, что практически не под силу специалистам российских спецслужб, в немалом количестве находящимся в Чечне. Значит, легко предположить что, вопреки утверждениям российских властей о завершении боевых действий и наступлении некоей стабильности в республике, до наступления мирной жизни на многострадальной чеченской земле еще далеко.
Олег Кусов: Руководитель Союза комитетов солдатских матерей России Валентина Мельникова считает, что власти на протяжении всего периода второй кампании в Чечне пытаются скрыть реальные данные о погибших военных, но общественные организации пользуются собственной методикой подсчета погибших, раненых и пропавших без вести:
Валентина Мельникова: В 2000-м году вообще закрыли все цифры, вообще перестали публиковать, вообще даже в сводках из Чечни перестали называть цифры погибших, потому что вот этот идиотизм преступной войны приводит к тому, что государство пытается сделать хороший вид, что ничего не происходит, что не гибнут солдаты, не гибнут офицеры, не гибнут мирные жители. Это советский подход - все закрыть и заставить всех говорить, что у нас нет войны.
Любовь Чижова: Как вы получаете свои данные?
Валентина Мельникова: У нас коллеги наши в региональных организациях имеют и свои списки, им дают списки военные из воинских частей, которые там стоят, потому что фактически сейчас по всем регионам наши комитеты делают так называемые книги памяти. И вот на конгрессе весной 2002-го года по спискам получалось около 11 тысяч погибших. Войной не может называться то, что происходит внутри страны. Юридический термин, который мы употребляем - внутренний вооруженный конфликт, потому что антитеррористическая операци,я если бы она шла по закону. имела бы совершенно другие масштабы, были бы задействованы другие службы, там не было бы армии, там функции Внутренних войск были бы совсем другие, и, безусловно, не было бы таких потерь и с федеральной стороны, и не было бы вот этого ужаса - погибших, пропавших, сожженных мирных людей. Вывод войск просто в любом случае тоже не решает проблему. Естественно, это невозможно, потому что Путин никогда не пойдет против генералов. Искать пути к миру просто необходимо. Надо, чтобы люди хотя бы осознали необходимость прекратить там бойню.
Олег Кусов: Создается впечатление, что даже в предвыборный год власть не озабочена большим количеством погибших людей в Чечне. По всей видимости, заканчивать войну политики еще не намерены.
Андрей Шарый: По данным Союза комитетов солдатских матерей России с осени 1999-го года в Чечне погибли почти 11 тысяч военнослужащих. Однако, по данным Министерства обороны и МВД потерь в Чечне гораздо меньше. Над темой работал Олег Кусов:
Олег Кусов: Российские власти утверждают, что с начала второй военной кампании в Чечне погибли 4,5 тысячи военных и милиционеров. Некоторые общественные организации решили произвести свои подсчеты. Степень доверия к официальной статистике в нашей стране невелика, тем более, если речь идет о Чечне. Например, до сих пор неизвестно, сколько денег из федерального бюджета уже потрачено на так называемую контртеррористическую операцию, сколько выделено и сколько утрачено оружия и техники, куда идут чеченская нефть и цветные металлы. Накануне президентских и парламентских выборов в России трудно доверять официальным данным о потерях людей. Не так давно в сообщениях государственного информационного агентства ИТАР ТАСС промелькнула информация о том, что только в прошлом году в Чечне погибли почти 5 тысяч военных. Но сразу после этого Министерство обороны предложило свои официальные данные. Цифры оказались в три раза меньше. Союз комитетов солдатских матерей России ведет свою статистику жертв второй чеченской кампании. Говорит руководитель союза Валентина Мельникова:
Валентина Мельникова: По нашей оценке, с августа 1999-го года погибло на поле боя, умерло от ран в госпиталях и умерло потом в течение страхового года около 11,5 тысяч военнослужащих. Это, естественно, во всех видах и родах войск, и, конечно, это включает и офицеров, и милицию, Больше 30 тысяч раненых, травмированных. Официальные цифры там совершенно смешные, последний раз говорили, что 4700, это все не выдерживает никакой критики, я даже никогда не опираюсь на эти цифры. Мы считаем людей как бы всех, кто погиб, или с ним что-то случилось в связи с войной. Надо все последствия представлять себе, а раненых очень много. Ведь масса контуженных, масса ребят с ожогами, с отморожениями - они вообще не проходят ни по какой статистике. Если он не обратился в госпиталь - это вообще нигде не зафиксировано, и вот мы сталкиваемся с ужасными такими вот историями: парень воевал, у него была контузия, а иногда не одна, в санчасти, естественно, не был, в госпитале не был, проходит полгода после увольнения - у него начинаются головные боли, у него начинаются запои, у него начинается бродяжничество, и ребята, бывает, кончают жизнь самоубийством. И только тогда, когда спохватывается семья, и человека ведут обследовать, врачи видят, что у него есть последствия контузии - это на всю жизнь, это может сказаться всегда. Эта скрытость, латентность приводит к тому, что люди страдают и гибнут
Олег Кусов: В последние годы, по данным неофициальных источников, в Чечне ежедневно гибнут до 10 военных и милиционеров. Как правило, люди подрываются на минах. Тему продолжит мой коллега Муса Хасанов:
Муса Хасанов: В Чеченской Республике давно не идут фронтовые бои. Да и самого фронта здесь давно нет. По всей видимости, исходя из этого, российские власти придерживаются точки зрения, что война в Чечне закончена, и на повестке дня у них стоит уже не столько силовой, сколько хозяйственный вопрос. Но можно ли считать, что военные действия в Чечне завершены, если ежедневно здесь погибают люди, мирные жители, бойцы чеченских сил сопротивления и несут потери российские силовые подразделения?
42-я мотострелковая дивизия Министерства обороны России - самое крупное войсковое объединение, дислоцирующееся в Чечне, на территории центральной базы Объединенной группировки российских войск в Ханкале. Со слов информированного источника из штаба этой дивизии, за период с октября 2002-го года по февраль текущего 42-я дивизия потеряла убитыми и ранеными около двухсот военнослужащих. Большинство из них пострадали в результате минно-подрывной деятельности на территории Грозного.
Молниеносной победоносной войны в Чечне, которую обещали российские генералы руководству Кремля, не получилось. Неуставные взаимоотношения российских военнослужащих в республике, где много бесконтрольного оружия и нет четко организованного взаимодействия силовых структур, приобрели массовый характер. В армейских подразделениях и среди сотрудников российских правоохранительных органов нередки случаи, когда драки контрактников с солдатами срочной службы переходят в вооруженное противостояние. Обычно убитые в таких стычках российские военные командованием причисляются к потерям, случившимся в ходе боевых столкновений с чеченскими бойцами. Наибольшие потери российские силовые подразделения, дислоцирующиеся в горных районах Чечни, несут из-за подрывов на минных полях, установленных военными еще в первую чеченскую кампанию в целях оградить места своих временных дислокаций от нападений отрядов чеченских вооруженных формирований. Большинство этих минных полей, разбросанных по всей территории республики, российские военные заложили без обязательных для них карт установления взрывных устройств.
Основным фактором гибели российских военнослужащих и сотрудников милиции остаются диверсионные акты, проводимые чеченскими бойцами во всех населенных пунктах республики. Как противостоять чеченским диверсантам? Практика мировых спецслужб показывает - только одним способом: заранее знать о диверсиях и предотвращать их, но для этого нужно охватить агентурной сетью всю территорию республики, что практически не под силу специалистам российских спецслужб, в немалом количестве находящимся в Чечне. Значит, легко предположить что, вопреки утверждениям российских властей о завершении боевых действий и наступлении некоей стабильности в республике, до наступления мирной жизни на многострадальной чеченской земле еще далеко.
Олег Кусов: Руководитель Союза комитетов солдатских матерей России Валентина Мельникова считает, что власти на протяжении всего периода второй кампании в Чечне пытаются скрыть реальные данные о погибших военных, но общественные организации пользуются собственной методикой подсчета погибших, раненых и пропавших без вести:
Валентина Мельникова: В 2000-м году вообще закрыли все цифры, вообще перестали публиковать, вообще даже в сводках из Чечни перестали называть цифры погибших, потому что вот этот идиотизм преступной войны приводит к тому, что государство пытается сделать хороший вид, что ничего не происходит, что не гибнут солдаты, не гибнут офицеры, не гибнут мирные жители. Это советский подход - все закрыть и заставить всех говорить, что у нас нет войны.
Любовь Чижова: Как вы получаете свои данные?
Валентина Мельникова: У нас коллеги наши в региональных организациях имеют и свои списки, им дают списки военные из воинских частей, которые там стоят, потому что фактически сейчас по всем регионам наши комитеты делают так называемые книги памяти. И вот на конгрессе весной 2002-го года по спискам получалось около 11 тысяч погибших. Войной не может называться то, что происходит внутри страны. Юридический термин, который мы употребляем - внутренний вооруженный конфликт, потому что антитеррористическая операци,я если бы она шла по закону. имела бы совершенно другие масштабы, были бы задействованы другие службы, там не было бы армии, там функции Внутренних войск были бы совсем другие, и, безусловно, не было бы таких потерь и с федеральной стороны, и не было бы вот этого ужаса - погибших, пропавших, сожженных мирных людей. Вывод войск просто в любом случае тоже не решает проблему. Естественно, это невозможно, потому что Путин никогда не пойдет против генералов. Искать пути к миру просто необходимо. Надо, чтобы люди хотя бы осознали необходимость прекратить там бойню.
Олег Кусов: Создается впечатление, что даже в предвыборный год власть не озабочена большим количеством погибших людей в Чечне. По всей видимости, заканчивать войну политики еще не намерены.
