Программу ведет Владимир Бабурин. Михаил Соколов и Владимир Бабурин беседуют с сопредседателем партии "Либеральная Россия" Борисом Золотухиным.
Владимир Бабурин: 9 дней назад был убит депутат Государственной Думы России Сергей Юшенков. Перед закрытыми слушаниями в нижней палате. Куда были приглашены руководители российских силовых ведомств. Был арестован подозреваемый в убийстве. Слушания прошил, подозреваемого тут же отпустили даже без подписки о невыезде. Имена других подозреваемых, если они вообще есть, остаются тайной следствия. В доме кино, излюбленном месте сбора демократов 90-х, прошел в пятницу вечер памяти Сергея Юшенков. Перед его началом к нам в московскую студию пришел друг Юшенкова по Верховному Совету России и первой Госдуме, сопредседатель партии "Либеральная Россия" Борис Золотухин. В беседе с ним участвовал и Михаил Соколов.
Борис Александрович, девять дней прошло со дня убийства Сергея Юшенкова, и, наверное, его друзья за эти дни испытали еще один шок от действий правоохранительных структур. Буквально через несколько часов после смерти Юшенкова был создан специальный штаб, который называется Штаб по раскрытию особо громких преступлений, и раскрытия посыпались одно за другим. Министр внутренних дел Грызлов в каждом дальневосточном городе объявлял о раскрытии очередного громкого убийства, и убийства Гамова, и убийства Цветкова, а в Москве в это время поймали якобы убийцу Юшенкова, который был безумно похож на фоторобот, который был милицией изготовлен. Все это совпало со слушаниями в Государственной Думе. Как только слушания закончились, предполагаемого убийцу отпустили, даже не взяв подписки о невыезде, хотя продержали достаточно долго. Как вы предполагаете, говорит ли это о том, что убийство Сергея Юшенкова, как и ряд других подобных убийств, не будет раскрыто никогда?
Борис Золотухин: Тут соображения такого свойства: во-первых, удручающий непрофессионализм тех, кто должен раскрывать убийства. Ни одно громкое убийство, которое задело многих людей в нашей стране, не буду перечислять эти убийства, ни одно из них не раскрыто. Если говорить о политических убийствах, то у меня складывается такое впечатление, что либо их не умеют раскрывать, либо их не хотят раскрывать. А порой даже закрадывается такая мысль, что те, кто должны раскрывать эти убийства, может быть, сочувствуют убийцам, во всяком случае, убитым они не сочувствуют. И в этом смысле показательным для меня было известие о выступлении заместителя генерального прокурора Колесникова. С глубочайшим омерзением я прочел сообщение РИА-Новости о том, что в ответ на вопрос о причинах политических убийств, этот субъект, который все еще занимает должность заместителя генерального прокурора, заявил о том, что политическим деятелям, которых убили, надо было меньше воровать. Таким образом он замечательных людей, людей, по которым скорбит Россия, кстати, по Юшенкову скорбит и президент, он обвинил в совершении уголовного преступления – в воровстве. Вот такой канкан на могиле Юшенкова пляшут те, кто должен был бы раскрывать убийства.
Владимир Бабурин: Михаил Соколов был во время этих закрытых слушаний в Думе и тоже вернулся оттуда весьма удрученным.
Михаил Соколов: Я хотел, Борис Андреевич, с вами не согласиться в одном случае: вы сказали, что ни одно из убийств не было раскрыто. На мой взгляд, убийство Дмитрия Холодова было раскрыто, но дальше выяснились очень пикантные подробности, то есть была какая-то спецчасть, которая занималась тайными операциями, собственно, эти люди и уничтожили журналиста "Московского комсомольца". Потом был суд, и оправдание деятелей этой акции, как это предсказывал один националистически настроенный телеведущий. То есть получается так. Что даже когда такое убийство раскрывается, находятся способы развалить это дело в суде. Как вы, как юрист, все это воспринимаете?
Борис Золотухин: У меня другой подход, который, может быть, связан с тем, что я действительно профессиональный юрист. Для меня пока нет приговора судебного – убийство не раскрыто. Я не присутствовал на процессе Холодова, я не знаю, как он развивался, но я зато знаю, каково качество следствия. И если следствие представило такие доказательства, по которым суд не мог вынести решения, я считаю, что убийство Холодова не раскрыто. Для меня окончательным условием раскрытия должен быть приговор. Но в то же время я вам должен сказать, что я бы поверил оправдательному приговору или обвинительному приговору суда присяжных, но поставлю под сомнение решения, которые выносят наши суды.
Михаил Соколов: тем более это был суд, насколько я помню, военной коллегии. Еще одно размышление, если говорить об убийстве Сергея Юшенкова. Возникает такой вопрос: в нынешней России сеть КГБ бывшего не была разрушена, сеть агентурная, осведомительная и так далее, в отличие от Восточной Европы. Тем не менее, это ведомства другие, они ничего раскрыть не могут. Сеть, если говорить по аналогии с штази, была очень плотная, она охватывала каждые десять человек в кругах городах, может быть двадцать, в общем, "стукачей" вполне достаточно. Вот эта сеть цела, политические убийства не раскрываются. Какой можно сделать вывод на глаз? Либо таких людей как Галина Старовойтова или Сергей Юшенков убивают какие-то маньяки-одиночки, либо их убивают люди, которые проскакивают в ячейки этой сети, то есть осведомительная система их не видит. Как вы думаете, почему она их не видит?
Борис Золотухин: Вы знаете, это любопытная история. Я помню, что в 90-91-м году мы пытались раскрыть списки осведомителей, списки "стукачей", и я помню, с какой яростью тогдашние как бы новые руководители спецслужб стояли на страже этих секретов, не раскрывали их. Я помню даже, что среди депутатов Верховного Совета были осведомители прежнего КГБ. Но по поводу того, что не раскрываются такие убийства, конечно, такие убийства должны раскрываться исключительно агентурным путем, да и всякие сложные преступления раскрываются агентурным путем. А если они не раскрываются – это две причины: или их не хотят раскрывать, их не хотят раскрывать те, кто руководят агентурной деятельностью, либо сами агенты, если располагают такой информацией, сочувствуют убийце.
Владимир Бабурин: Борис Андреевич, как вы полагаете, несколько версий сразу же излагалось, самых равных, ни одна пока толком никакого подтверждения не получила. Соратники Сергея Николаевича говорят, что вполне возможно, что это было убийство на политическую перспективу. Что Сергей Юшенков просто на глазах вырастал в очень крупного политического лидера, и что не до конца рейтинг президента Путина будет исключительно расти, и что в конце концов должна была произойти ситуация, что с правого фланга должен появиться лидер, вокруг которого могут объединиться оппозиционно настроенные Кремлю люди, что Сергей Юшенков такой фигурой мог быть. Может быть его соратники еще до конца этого не понимали, а люди в Кремле уже поняли и просчитали. Как вам такая версия?
Борис Золотухин: У меня нет оснований говорить об этом с прямым указанием на Кремль. Существует политтехнологи, которые служат верно режиму и могут строить различные сценарии. Но мне бы хотелось заметить следующее: Сергей Николаевич был политиком особым на нашем политическом небосклоне, он был политиком сахаровского типа. И в связи с этим возникает такая проблема – какие политики нужны России? Политики-романтики, к каким принадлежал Андрей Сахаров и к каким принадлежал Сергей Юшенков, или политики-прагматики. Я думаю, что мы до такой степени наелись политиками-прагматиками, что общество ощущает потребность в появлении политика, до конца преданного романтическим идеалам. Политик-романтик – это честный политик, а мы так истосковались по честной политике, по честному государству, по честному правительству. И поэтому предположения о том, что Сергей Николаевич мог вырасти в фигуру, которая претендовала бы не в этом, а, может быть, в следующем цикле на должность президента Российской Федерации, потому что есть потребность в таком человеке, я думаю, что это справедливое предположение.
Михаил Соколов: Борис Андреевич, я хочу вернуться назад немножко, вы не считаете, что в каком-то смысле Сергей Николаевич и вы сделали ошибку, в какой-то момент опершись на помощь Бориса Березовского? Не выдающиеся некоторые качества Березовского многим известны, эту тему достаточно раскручивают, при том, что он потрясающе умный и дальновидный человек. Вот это ваше кратковременное сотрудничество не могло опять же стать еще одной каплей в том, что случилось, в том, что Сергея Юшенкова убили?
Борис Золотухин: Конечно, этот эпизод нашего партийного строительства, этот наш союз с Борисом Абрамовичем Березовским – это было вынужденное решение и далеко не самое лучшее решение. Но в то же время мне не думается, что здесь надо искать причину убийства. Мне уже случалось говорить о том, что я предполагаю, что это убийство совершено непрофессиональным киллером, и это убийство, как мне думается, совершено какой-то фашистской организацией. Уж больно странным мне кажется, что этот так называемый "киллер" из четырех выстрелов в такую крупную мишень, а Сергей Николаевич, как мы знаем, был человеком богатырского сложения, с десяти метров из четырех выстрелов попал только один раз. Так профессиональный киллер не действует. Не употребляет профессиональный киллер и газового пистолета, кустарным образом переделанного в такой, который может стрелять боевыми патронами. Не похоже, что за этим убийством стоят крупные деньги, значит - это какие-то фашисты, которым поперек дороги стоял Сергей Николаевич с его честностью с его непримиримым отношением к фашизму.
Михаил Соколов: Может быть, это могла быть и имитация непрофессионального подхода. Можно было непрофессионала задействовать и подтолкнуть, тоже бывают такие ситуации.
Борис Золотухин: Ну уж если это такой сценарий, то слишком кинематографический.
Владимир Бабурин: Вы говорите о том, что это могла быть какая-то из национал-социалистских, фашистских организаций, то пугает, что эти люди были очень хорошо осведомлены, и убийца появился у дома Сергея Юшенкова ровно в тот момент, когда его машина к подъезду подъехала, а он не возвращался ежедневно в это же время.
Борис Золотухин: Но это так просто - Сергей Николаевич никогда не прятался, никогда не хоронился, он был открытом, доступным человеком, в этом смысле была легкая мишень.
Михаил Соколов: Но, тем не менее, должна была работать группа, чтобы прослушивать телефон или следить за машиной, то есть один человек с таким делом бы не справился. Вы знаете, еще один момент: я хорошо помню, что на программе Савика Шустера господин Леонтьев заявил, что убийство Сергея Николаевича – это пиар-убийство, то есть с расчетом на эффект. Я подозреваю, что Леонтьев, сообразно своим взглядам, имел в виду, что сейчас люди демократически настроенные будут много шуметь, говорить об этом и так далее, но в каком-то смысле он поймал тенденцию. Если мы посмотрим газеты, особенно близкие к власти, то шум больше в адрес Березовского, используется против него, против олигархов, заодно и чтобы сильная рука была. Обращаете вы внимание на эту пропагандистскую часть кампании?
Борис Золотухин: Конечно, обращаю внимание на это. Тут оборот на Березовского, и многие связывают это убийство с тем, что попытаются напрямую обвинить Березовского с тем, чтобы добиться его экстрадиции. Я обращаю внимание на то, что это может быть пиар-убийство, чтобы достать Березовского. Не знаю, что имел в виду Леонтьев?
Михаил Соколов: Добавить красок к портрету олигарха, по крайней мере этим пользуются, это видно.
Борис Золотухин: Вы знаете, признаться по совести, мне трудно вообразить людей, которые в своей игре политической могут пойти на убийство человека и, причем такого человека, как Сергей Николаевич. Это должны быть в такой степени нелюди, что мне даже трудно поверить в их существование, хотя, может быть и надо.
Михаил Соколов: Если в Чечне убивают людей эскадроны смерти без суда и следствия и такие группы действуют под контролем государственных структур, по крайней мере с их негласного благословения, то я бы не удивлялся, это могут отставные деятели этого рода.
Борис Золотухин: Такую организацию я не исключаю, это необязательно молодежная, но это обязательно фашистская.
Владимир Бабурин: Много было публикаций, о не хочу о многих говорить. В газете "Известия" была статья, которая называлась "Пропавшие по одиночке". И там говорилось, что "убийство Юшенкова это первое убийство демократического политика федерального уровня, после которого демократические силы не приняли никаких мер и никаких позывов к своему объединению". Утверждение довольно спорное, я не помню, что после убийства Галины Старовойтовой какие-то позывы прозвучали. Но, тем не менее, демократические политики, перепев известную песню Окуджавы, названы "пропавшие по одиночке".
Борис Золотухин: Ваш вопрос, если его довести до конца, стоит - способны ли политики демократической ориентации ответить объединением на смерть Юшенкова? Вы знаете, с горечью я должен сказать – не способны. И даже убийство Юшенкова не приведет к единству демократических сил, в этом и беда, и историческая вина тех политиков демократических, которых мы видим на политической сцене России.
Владимир Бабурин: 9 дней назад был убит депутат Государственной Думы России Сергей Юшенков. Перед закрытыми слушаниями в нижней палате. Куда были приглашены руководители российских силовых ведомств. Был арестован подозреваемый в убийстве. Слушания прошил, подозреваемого тут же отпустили даже без подписки о невыезде. Имена других подозреваемых, если они вообще есть, остаются тайной следствия. В доме кино, излюбленном месте сбора демократов 90-х, прошел в пятницу вечер памяти Сергея Юшенков. Перед его началом к нам в московскую студию пришел друг Юшенкова по Верховному Совету России и первой Госдуме, сопредседатель партии "Либеральная Россия" Борис Золотухин. В беседе с ним участвовал и Михаил Соколов.
Борис Александрович, девять дней прошло со дня убийства Сергея Юшенкова, и, наверное, его друзья за эти дни испытали еще один шок от действий правоохранительных структур. Буквально через несколько часов после смерти Юшенкова был создан специальный штаб, который называется Штаб по раскрытию особо громких преступлений, и раскрытия посыпались одно за другим. Министр внутренних дел Грызлов в каждом дальневосточном городе объявлял о раскрытии очередного громкого убийства, и убийства Гамова, и убийства Цветкова, а в Москве в это время поймали якобы убийцу Юшенкова, который был безумно похож на фоторобот, который был милицией изготовлен. Все это совпало со слушаниями в Государственной Думе. Как только слушания закончились, предполагаемого убийцу отпустили, даже не взяв подписки о невыезде, хотя продержали достаточно долго. Как вы предполагаете, говорит ли это о том, что убийство Сергея Юшенкова, как и ряд других подобных убийств, не будет раскрыто никогда?
Борис Золотухин: Тут соображения такого свойства: во-первых, удручающий непрофессионализм тех, кто должен раскрывать убийства. Ни одно громкое убийство, которое задело многих людей в нашей стране, не буду перечислять эти убийства, ни одно из них не раскрыто. Если говорить о политических убийствах, то у меня складывается такое впечатление, что либо их не умеют раскрывать, либо их не хотят раскрывать. А порой даже закрадывается такая мысль, что те, кто должны раскрывать эти убийства, может быть, сочувствуют убийцам, во всяком случае, убитым они не сочувствуют. И в этом смысле показательным для меня было известие о выступлении заместителя генерального прокурора Колесникова. С глубочайшим омерзением я прочел сообщение РИА-Новости о том, что в ответ на вопрос о причинах политических убийств, этот субъект, который все еще занимает должность заместителя генерального прокурора, заявил о том, что политическим деятелям, которых убили, надо было меньше воровать. Таким образом он замечательных людей, людей, по которым скорбит Россия, кстати, по Юшенкову скорбит и президент, он обвинил в совершении уголовного преступления – в воровстве. Вот такой канкан на могиле Юшенкова пляшут те, кто должен был бы раскрывать убийства.
Владимир Бабурин: Михаил Соколов был во время этих закрытых слушаний в Думе и тоже вернулся оттуда весьма удрученным.
Михаил Соколов: Я хотел, Борис Андреевич, с вами не согласиться в одном случае: вы сказали, что ни одно из убийств не было раскрыто. На мой взгляд, убийство Дмитрия Холодова было раскрыто, но дальше выяснились очень пикантные подробности, то есть была какая-то спецчасть, которая занималась тайными операциями, собственно, эти люди и уничтожили журналиста "Московского комсомольца". Потом был суд, и оправдание деятелей этой акции, как это предсказывал один националистически настроенный телеведущий. То есть получается так. Что даже когда такое убийство раскрывается, находятся способы развалить это дело в суде. Как вы, как юрист, все это воспринимаете?
Борис Золотухин: У меня другой подход, который, может быть, связан с тем, что я действительно профессиональный юрист. Для меня пока нет приговора судебного – убийство не раскрыто. Я не присутствовал на процессе Холодова, я не знаю, как он развивался, но я зато знаю, каково качество следствия. И если следствие представило такие доказательства, по которым суд не мог вынести решения, я считаю, что убийство Холодова не раскрыто. Для меня окончательным условием раскрытия должен быть приговор. Но в то же время я вам должен сказать, что я бы поверил оправдательному приговору или обвинительному приговору суда присяжных, но поставлю под сомнение решения, которые выносят наши суды.
Михаил Соколов: тем более это был суд, насколько я помню, военной коллегии. Еще одно размышление, если говорить об убийстве Сергея Юшенкова. Возникает такой вопрос: в нынешней России сеть КГБ бывшего не была разрушена, сеть агентурная, осведомительная и так далее, в отличие от Восточной Европы. Тем не менее, это ведомства другие, они ничего раскрыть не могут. Сеть, если говорить по аналогии с штази, была очень плотная, она охватывала каждые десять человек в кругах городах, может быть двадцать, в общем, "стукачей" вполне достаточно. Вот эта сеть цела, политические убийства не раскрываются. Какой можно сделать вывод на глаз? Либо таких людей как Галина Старовойтова или Сергей Юшенков убивают какие-то маньяки-одиночки, либо их убивают люди, которые проскакивают в ячейки этой сети, то есть осведомительная система их не видит. Как вы думаете, почему она их не видит?
Борис Золотухин: Вы знаете, это любопытная история. Я помню, что в 90-91-м году мы пытались раскрыть списки осведомителей, списки "стукачей", и я помню, с какой яростью тогдашние как бы новые руководители спецслужб стояли на страже этих секретов, не раскрывали их. Я помню даже, что среди депутатов Верховного Совета были осведомители прежнего КГБ. Но по поводу того, что не раскрываются такие убийства, конечно, такие убийства должны раскрываться исключительно агентурным путем, да и всякие сложные преступления раскрываются агентурным путем. А если они не раскрываются – это две причины: или их не хотят раскрывать, их не хотят раскрывать те, кто руководят агентурной деятельностью, либо сами агенты, если располагают такой информацией, сочувствуют убийце.
Владимир Бабурин: Борис Андреевич, как вы полагаете, несколько версий сразу же излагалось, самых равных, ни одна пока толком никакого подтверждения не получила. Соратники Сергея Николаевича говорят, что вполне возможно, что это было убийство на политическую перспективу. Что Сергей Юшенков просто на глазах вырастал в очень крупного политического лидера, и что не до конца рейтинг президента Путина будет исключительно расти, и что в конце концов должна была произойти ситуация, что с правого фланга должен появиться лидер, вокруг которого могут объединиться оппозиционно настроенные Кремлю люди, что Сергей Юшенков такой фигурой мог быть. Может быть его соратники еще до конца этого не понимали, а люди в Кремле уже поняли и просчитали. Как вам такая версия?
Борис Золотухин: У меня нет оснований говорить об этом с прямым указанием на Кремль. Существует политтехнологи, которые служат верно режиму и могут строить различные сценарии. Но мне бы хотелось заметить следующее: Сергей Николаевич был политиком особым на нашем политическом небосклоне, он был политиком сахаровского типа. И в связи с этим возникает такая проблема – какие политики нужны России? Политики-романтики, к каким принадлежал Андрей Сахаров и к каким принадлежал Сергей Юшенков, или политики-прагматики. Я думаю, что мы до такой степени наелись политиками-прагматиками, что общество ощущает потребность в появлении политика, до конца преданного романтическим идеалам. Политик-романтик – это честный политик, а мы так истосковались по честной политике, по честному государству, по честному правительству. И поэтому предположения о том, что Сергей Николаевич мог вырасти в фигуру, которая претендовала бы не в этом, а, может быть, в следующем цикле на должность президента Российской Федерации, потому что есть потребность в таком человеке, я думаю, что это справедливое предположение.
Михаил Соколов: Борис Андреевич, я хочу вернуться назад немножко, вы не считаете, что в каком-то смысле Сергей Николаевич и вы сделали ошибку, в какой-то момент опершись на помощь Бориса Березовского? Не выдающиеся некоторые качества Березовского многим известны, эту тему достаточно раскручивают, при том, что он потрясающе умный и дальновидный человек. Вот это ваше кратковременное сотрудничество не могло опять же стать еще одной каплей в том, что случилось, в том, что Сергея Юшенкова убили?
Борис Золотухин: Конечно, этот эпизод нашего партийного строительства, этот наш союз с Борисом Абрамовичем Березовским – это было вынужденное решение и далеко не самое лучшее решение. Но в то же время мне не думается, что здесь надо искать причину убийства. Мне уже случалось говорить о том, что я предполагаю, что это убийство совершено непрофессиональным киллером, и это убийство, как мне думается, совершено какой-то фашистской организацией. Уж больно странным мне кажется, что этот так называемый "киллер" из четырех выстрелов в такую крупную мишень, а Сергей Николаевич, как мы знаем, был человеком богатырского сложения, с десяти метров из четырех выстрелов попал только один раз. Так профессиональный киллер не действует. Не употребляет профессиональный киллер и газового пистолета, кустарным образом переделанного в такой, который может стрелять боевыми патронами. Не похоже, что за этим убийством стоят крупные деньги, значит - это какие-то фашисты, которым поперек дороги стоял Сергей Николаевич с его честностью с его непримиримым отношением к фашизму.
Михаил Соколов: Может быть, это могла быть и имитация непрофессионального подхода. Можно было непрофессионала задействовать и подтолкнуть, тоже бывают такие ситуации.
Борис Золотухин: Ну уж если это такой сценарий, то слишком кинематографический.
Владимир Бабурин: Вы говорите о том, что это могла быть какая-то из национал-социалистских, фашистских организаций, то пугает, что эти люди были очень хорошо осведомлены, и убийца появился у дома Сергея Юшенкова ровно в тот момент, когда его машина к подъезду подъехала, а он не возвращался ежедневно в это же время.
Борис Золотухин: Но это так просто - Сергей Николаевич никогда не прятался, никогда не хоронился, он был открытом, доступным человеком, в этом смысле была легкая мишень.
Михаил Соколов: Но, тем не менее, должна была работать группа, чтобы прослушивать телефон или следить за машиной, то есть один человек с таким делом бы не справился. Вы знаете, еще один момент: я хорошо помню, что на программе Савика Шустера господин Леонтьев заявил, что убийство Сергея Николаевича – это пиар-убийство, то есть с расчетом на эффект. Я подозреваю, что Леонтьев, сообразно своим взглядам, имел в виду, что сейчас люди демократически настроенные будут много шуметь, говорить об этом и так далее, но в каком-то смысле он поймал тенденцию. Если мы посмотрим газеты, особенно близкие к власти, то шум больше в адрес Березовского, используется против него, против олигархов, заодно и чтобы сильная рука была. Обращаете вы внимание на эту пропагандистскую часть кампании?
Борис Золотухин: Конечно, обращаю внимание на это. Тут оборот на Березовского, и многие связывают это убийство с тем, что попытаются напрямую обвинить Березовского с тем, чтобы добиться его экстрадиции. Я обращаю внимание на то, что это может быть пиар-убийство, чтобы достать Березовского. Не знаю, что имел в виду Леонтьев?
Михаил Соколов: Добавить красок к портрету олигарха, по крайней мере этим пользуются, это видно.
Борис Золотухин: Вы знаете, признаться по совести, мне трудно вообразить людей, которые в своей игре политической могут пойти на убийство человека и, причем такого человека, как Сергей Николаевич. Это должны быть в такой степени нелюди, что мне даже трудно поверить в их существование, хотя, может быть и надо.
Михаил Соколов: Если в Чечне убивают людей эскадроны смерти без суда и следствия и такие группы действуют под контролем государственных структур, по крайней мере с их негласного благословения, то я бы не удивлялся, это могут отставные деятели этого рода.
Борис Золотухин: Такую организацию я не исключаю, это необязательно молодежная, но это обязательно фашистская.
Владимир Бабурин: Много было публикаций, о не хочу о многих говорить. В газете "Известия" была статья, которая называлась "Пропавшие по одиночке". И там говорилось, что "убийство Юшенкова это первое убийство демократического политика федерального уровня, после которого демократические силы не приняли никаких мер и никаких позывов к своему объединению". Утверждение довольно спорное, я не помню, что после убийства Галины Старовойтовой какие-то позывы прозвучали. Но, тем не менее, демократические политики, перепев известную песню Окуджавы, названы "пропавшие по одиночке".
Борис Золотухин: Ваш вопрос, если его довести до конца, стоит - способны ли политики демократической ориентации ответить объединением на смерть Юшенкова? Вы знаете, с горечью я должен сказать – не способны. И даже убийство Юшенкова не приведет к единству демократических сил, в этом и беда, и историческая вина тех политиков демократических, которых мы видим на политической сцене России.
