Ведущая петербургского часа программы "Liberty Live" Татьяна Валович: Вчера в Петербурге были объявлены номинанты премии Андрея Белого. Среди других российских литературных премий она занимает особое место. Учрежденная в 1978-м году редакцией самиздатовского ленинградского журнала "Часы" премия Андрея Белого стала первой в истории России регулярной негосударственной наградой в области культуры. Кто же выдвинут на соискание премии в этом году? Об этом и многом другом мы поговорим с нашим гостем, членом комитета премии Андрея Белого, поэтом и прозаиком Александром Скиданом.
13 лет исполнилось в сентябре этого года с момента убийства священника Александра Меня. В понедельник в Петербурге в Институте региональной прессы писательница Диана Виньковецкая, живущая ныне в США, представила новое издание книги "Ваш отец Александр: переписка с отцом Александром Менем". Рассказывает Дмитрий Казнин:
Дмитрий Казнин: Диана Виньковецкая уехала в Америку в 1974-м году вместе с мужем, ученым, философом и художником Яковом Виньковецким. Через два года, когда прошла эйфория и стало не хватать собеседника, человека, которому можно исповедоваться, по-дружески рассказать об особенностях, сложностях этого и иного мира, Диана написала письмо в Россию отцу Александру Меню, хорошему знакомому своего мужа. Так начиналась эта продолжавшаяся более 10 лет переписка священника и эмигрантки, легшая в основу книги "Ваш отец Александр". Письма из России очень помогли Диане Виньковецкой:
Диана Виньковецкая: Получился диалог. Отец Александр - он как бы выполнял свое главное такое предназначение, соединение внутреннего, такого мистического, что есть у каждого, с потребностью все-таки жить в этой жизни, как он мне написал, религия - это и есть связь. И вот отец Александр осуществлял эту связь в моей душе.
Дмитрий Казнин: Диана Виньковецкая написала еще много книг. Поверить в свои силы ее заставил отец Александр, искренне хваливший ее письма. Их диалог похож на разговор умной и веселой девушки с мудрым старцем. Рассказы писательницы об Америке, о жизни там советских эмигрантов, об американцах, которые совсем другие и одновременно такие же, и в ответ слова отца Александра Меня: "Главное остается вечным под любым небом". Последняя весточка пришла из России в 1990-м году, отец Александр просил собрать ему материалы о мормонах. В этом же году его убили...
Диана Виньковецкая: Вы увидите из этой книги ,что Александр Мень - не только священник, но он еще и поэт... Очень мало людей в те времена отвечали. Люди боялись. Отец Александр отвечал, и письма приходили.
Дмитрий Казнин: Диана Виньковецкая потеряла духовного наставника, отца Александра Меня. До этого в Америке покончил с собой ее муж Яков Виньковецкий. Книги писательницы вышли на русском языке. Одна уже переведена на английский. Диана Виньковецкая входит во Всемирный клуб петербуржцев, часто приезжает в Россию, в Петербург, организовывает выставки своего мужа. Как писал ей отец Александр, жить крупно - единственное, что достойно человека.
Татьяна Валович: Я представляю нашего сегодняшнего гостя поэта и прозаика Александра Скидана, который также является членом комитета премии Андрея Белого. Александр, как в раз в петербургском клубе "Quo Vadis" был представлен шорт-лист премии этого года, но мне хотелось бы сначала спросить: на ваш взгляд, книга Дианы Виньковецкой могла бы быть выдвинута на номинирование премии Андрея Белого?
Александр Скидан: Выдвинута могла бы быть, безусловно. Но вошла бы она в шорт-лист - честно говоря, я сомневаюсь, потому что у искусства с религией очень непростые отношения, и с какого-то момента исторического эмансипации искусства сферы эстетического и религиозного опыта находятся даже, я бы сказал, в конкурентных отношениях.
Татьяна Валович: Но, насколько я поняла, там именно переписка, может, это не столько касается религиозных каких-то взглядов, сколько это такая форма, как дневники, переписка?
Александр Скидан: Книжку я еще не успел посмотреть, я не читал, поэтому затрудняюсь даже ответить на этот вопрос. Хотя сама форма переписки - в принципе, наш комитет очень внимательно следит за такими пограничными жанрами, которые находятся чуть-чуть на периферии, на полях литературы. Вот, скажем, такая литература на границе между эссеистикой и прозой, между записками на случай и культурологическим эссе, это уже стало традицией, что мы именно на такую прозу, ставящую себя самое, прежде всего, под вопрос, обращаем свое внимание.
Татьяна Валович: Каковы еще критерии для отбора номинантов тех книг, которые включаются в шорт-лист?
Александр Скидан: Премия возникла в 1978-м году и, может, не формализовала эти принципы, но они выявляются из самой стратегии присуждения премии. Если посмотреть на тех людей, которым присуждалась премия в конце 70-х-80-е годы - Борис Гройс, скажем, в критике или Виктор Кривулин в поэзии, Елена Шварц или Геннадий Айги, мы понимаем, что это, прежде всего, какая-то новизна, какое то переосмысление традиции, резкое экспериментальное письмо, во многом опережающее время, может быть, не всегда находящее признание и отклик, просто потому, что оно опережает какие-то вещи. Мы пытаемся сегодня не потерять эту традицию, и постоянно осуществляем отбор с оглядкой на нее. Хотя, время тоже вносит свои коррективы. Ситуация изменилась, самиздата нет, существует разветвленная система книжной индустрии, появилось огромное количество новых издательств, которые уже борются за авторов, которые ведут какую-то свою политику, социальное поле в целом изменилось, и не принимать этого во внимание тоже нельзя. То есть, наша ситуация сегодня тоже, можно сказать, довольно сложная, потому что, с одной стороны, нужно хранить какие-то традиции, а с другой стороны - не закостеневать и чутко реагировать на социальные и политические изменения, а они, в общем-то, в последние полтора-два года, мне кажется, дают себя почувствовать, дают себя знать.
Татьяна Валович: Вот в этом году в 25-й раз будет вручаться премия. На ваш взгляд, вы несколько рассказали уже о миссии, но все-таки хотелось бы узнать и продолжить вот эту тему изменения миссии самой премии. Так как действительно время течет, меняется, меняются какие-то социальные реалии в России, даже вот политическая атмосфера - насколько она влияет на современную литературу?
Александр Скидан: Безусловно, влияет, но миссия, мне кажется, двоякая. С одной стороны, мы должны отмечать среди поэтов, писателей и критиков тех, кто делает что-то интересное, вопреки господствующему вкусу, вопреки расхожему мнению и вопреки нивелирующей культурной индустрии. Это с одной стороны. С другой стороны, мы должны, мне кажется, отмечать и какие-то симптоматичные вещи в социальных процессах. Скажем, в этом году в номинации поэзии у нас появился небезызвестный, я думаю многим, Александр Бренер с Барбарой Шурц, мы номинировали книгу "Апельсины для Палестины", это такая агитпроповская, пролеткультовская поэзия своего рода, возвращающаяся на новом витке, казалось бы, совершенно забытая нами леворадикальная критика в поэтической форме. Почему мы решили эту книгу внести в шорт-лист?
Это симптом того, что в обществе начинаются какие-то новые процессы, и, возможно, на подходе возрождение социального большого романа, социально ангажированной литературы ,как это было, скажем, в 30-е годы в России, или в 60-70-е. Мне кажется, сама политическая или социальная ситуация в стране, меняясь, подталкивает авторов к поиску в этом направлении.
Татьяна Валович: А вот, на ваш взгляд, Александр, вообще в нынешних реалиях возможно ли поставить писателей под такой жесткий контроль, какой был в советские годы и опять создать пул писателей, которые бы обслуживали власть?
Александр Скидан: Я думаю, что в той форме, в какой это существовало в советские времена, это уже невозможно, но другие, более хитроумные и более мягкие, формы могут появиться. Мне кажется, они уже появляются. Судя по встрече нашего президента с деятелями кинематографии, там прозвучали такие нотки ностальгические по четко очерченной эстетической политике.
Татьяна Валович: Все таки, мне хотелось еще более конкретно, мы ушли от самого шорт-листа, в общем-то, это была вчерашняя тема, скажите пожалуйста, из какого количества включенных в шорт лист вы должны выбрать номинанта.
Александр Скидан: Шорт-лист в каждой из номинаций, а номинации у нас три: поэзия, проза и гуманитарные исследования плюс четвертая - секретная информация за особые заслуги в русской литературе, в каждой из номинаций 5-6 обычно, иногда 7 человек, из которых мы собственно выбираем победителя. Но шорт-листу предшествует лонг-лист. Лонг-листу предшествует лонг-лонг-лист. То есть, мы собираемся, нас 7 человек в жюри, обсуждаем сначала гораздо большее количество людей, нежели потом оказывается в шорт-листе,
Татьяна Валович: Александр, по роду деятельности, так как вы являетесь членом комитета, вам приходится все время делать выбор. Вот как вы относитесь к политическим выборам в России, ходите голосовать?
Александр Скидан: Стараюсь. Да, хожу, в последний раз я голосовал против всех и боюсь, что мне придется голосовать против всех и в ближайшем будущем.
Татьяна Валович: Почему?
Александр Скидан: Потому что, мне кажется, нет в этом справедливости, и как-то во власть стремятся люди нечистоплотные. Или, вернее, у них, может, есть благие надежды что-то изменить, но власть их перемалывает очень быстро, и они начинают плясать под чужую дудку.
Татьяна Валович: Такой молох, с которым справиться человеку....
Александр Скидан: Очень трудно, и как-то приличных людей я не вижу во власти.
Татьяна Валович: Хорошо, вернемся тогда к выборам тех, кто попадает в шорт-лист премии Андрея Белого, а затем становится и номинантом. Скажите пожалуйста, деятельность комитета насколько, говоря политическим языком, легитимна? Как все-таки происходят выборы, насколько у вас бывают трения? Вот даже, скажем, по включению в нынешний шорт-лист, я знаю, что были достаточно бурные дебаты среди комитета, включить, не включить
Александр Скидан: Да, безусловно, и я думаю, что это как раз хорошо. Если бы все происходило гладко и без споров, было бы скучно. Я напомню, что сама структура комитета такова, что она подразумевает столкновения мнений и разные точки зрения. В комитет входит Борис Иванович Иванов, это основатель журнала самиздатского "Часы", один из его редакторов, один из основателей "Клуба 81" - независимого объединения петербуржских писателей, неофициальных культурных деятелей, Борис Останин, который вместе с Борисом Ивановичем Ивановым делал журнал "Часы", он переводчик и сам писатель, и критик. Данное поколение - одна сторона. Совершенно другое поколение - я, или Глеб Морев, главный редактор журнала "Критическая масса", который сейчас из Петербурга перебрался в Москву, или член жюри, скажем, Ирина Дмитриевна Прохорова, главный редактор и глава издательского дома "Новое литературное обозрение". Поэтому, видите, достаточно широкий спектр, мы пытаемся найти какой-то консенсус, услышать аргументы друг друга, но в этом столкновении мнений, мне кажется, и залог какого-то движения, это продуктивно. То есть, с одной стороны, как я уже говорил, это ориентация на традицию неофициальной, неподцензурной литературы, с ее дерзостью, эстетическим поиском, какими-то инновациями, экспериментами, стилистическими, формальными, с другой стороны - это попытка увидеть какие-то болевые узловые точки нашей сегодняшней социальной жизни.
Татьяна Валович: В прошлом году в одной из номинаций было как бы двое победителей, почему вы пошли на такое, это допустимо, или нет?
Александр Скидан: А мы никак не могли выбрать, нам нравился и тот, и другой победитель. И Лена Силард, и Вардван Айрапетян. Оба они занимались герменефтикой.
Татьяна Валович: Объясните пожалуйста для слушателей, что это такое.
Александр Скидан: Герменефтика - это такая дисциплина, которая занимается дешифровкой и истолкованием текстов. Необязательно старых авторов, античных, или времени средневековья, но и современных текстов. Потому что бывает, что текст не так-то просто понять и истолковать.
Татьяна Валович: У нас есть вопрос от слушателя, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Доброе утро. Я хотела бы задать вашему гостю вопрос, во-первых, хотела бы поблагодарить "Свободу", что она предоставляет эфир Юрию Болдыреву, это очень хорошо, во-вторых, я хотела спросить, не включены ли вот книги Болдырева в шорт-лист, и где можно купить в Ленинграде книги Болдырева?
Татьяна Валович: Спасибо, хотя это отчасти не совсем по теме вопрос. Но все-таки, могут ли книги политиков, или бывших политиков, быть включены в список?
Александр Скидан: Если это книги интересные, в чем-то провокационные, дерзкие, радикальные будь-то по форме, будь-то по содержанию материала, то вполне возможно. Скажем, в прошлом году победителем нашей премии в номинации "проза" стал Эдуард Лимонов. Он и политик, и, в то же время, выдающийся, конечно, писатель. Мы пытались эти сферы несколько разделить, хотя порой это бывает очень трудно сделать. Так что, почему бы и нет, может, в ближайшем будущем возникнет еще какой-то политик, который напишет замечательную книгу.
Татьяна Валович: А каким образом выдвигаются книги, чтобы попасть в шорт-лист? Кто имеет право, сам ли прийти писатель и сказать, вот, я хочу номинировать свою книгу, или...
Александр Скидан: Бывает и так, Татьяна. Бывает по-разному. Во-первых, у нас есть лауреаты премии Андрея Белого, их за 25 лет накопилось достаточное количество в разных номинациях. У них есть как бы право первой ночи. Они всегда номинируют каких-то своих фаворитов или любимцев, или, может, открывают какие-то новые имена. Так, мы очень часто советуемся и с Дмитрием Кузьминым, это московский критик, филолог, лауреат премии Андрея Белого в номинации за особые заслуги перед русской литературой, потому что он организовывал в Москве через Интернет и через сеть маленьких издательств целую литературную жизнь... И я думаю, что эпоха 90-х – это, прежде всего, эпоха этой кампании, которую Кузьмин организовал вокруг "Вавилона", своего издательства. Это Дмитрий Волчек, тоже наш лауреат, по-моему, четырехгодичной давности, это Аркадий Драгомощенко, и целый ряд других людей, раскиданных по миру.
Татьяна Валович: А играет ли роль, какая это книжка, сколько вообще автор до этого написал, как обычно на литературную госпремию - нужно обязательно, чтобы было уже известно имя, насколько это играет роль, чтобы быть выдвинутым на премию?
Александр Скидан: Это не всегда играет роль, хотя я подчеркну, что у нас есть четвертая номинация, которая дается за особые заслуги перед русской литературой именно для тех людей, которые по каким-то причинам не попадают в одну из других номинаций, и по совокупности заслуг мы как раз вручаем эту премию. Но вообще-то мы, конечно, стараемся открывать новые имена.
Татьяна Валович: Александр, сейчас я знаю, что есть шорт-лист, когда будут объявлены победители?
Александр Скидан: Победители будут объявлены 29 ноября на ярмарке "Non Fiction".
Татьяна Валович: И надо, наверное, напомнить нашим слушателям, что же представляет собой премия Андрея Белого, премия великого символиста Руси?
Александр Скидан: Премия Андрея Белого - это первая негосударственная премия России, которая возникла в 1978-м году, и ее символическое наполнение: один рубль и бутылка белого столового вина, то есть, водки.
13 лет исполнилось в сентябре этого года с момента убийства священника Александра Меня. В понедельник в Петербурге в Институте региональной прессы писательница Диана Виньковецкая, живущая ныне в США, представила новое издание книги "Ваш отец Александр: переписка с отцом Александром Менем". Рассказывает Дмитрий Казнин:
Дмитрий Казнин: Диана Виньковецкая уехала в Америку в 1974-м году вместе с мужем, ученым, философом и художником Яковом Виньковецким. Через два года, когда прошла эйфория и стало не хватать собеседника, человека, которому можно исповедоваться, по-дружески рассказать об особенностях, сложностях этого и иного мира, Диана написала письмо в Россию отцу Александру Меню, хорошему знакомому своего мужа. Так начиналась эта продолжавшаяся более 10 лет переписка священника и эмигрантки, легшая в основу книги "Ваш отец Александр". Письма из России очень помогли Диане Виньковецкой:
Диана Виньковецкая: Получился диалог. Отец Александр - он как бы выполнял свое главное такое предназначение, соединение внутреннего, такого мистического, что есть у каждого, с потребностью все-таки жить в этой жизни, как он мне написал, религия - это и есть связь. И вот отец Александр осуществлял эту связь в моей душе.
Дмитрий Казнин: Диана Виньковецкая написала еще много книг. Поверить в свои силы ее заставил отец Александр, искренне хваливший ее письма. Их диалог похож на разговор умной и веселой девушки с мудрым старцем. Рассказы писательницы об Америке, о жизни там советских эмигрантов, об американцах, которые совсем другие и одновременно такие же, и в ответ слова отца Александра Меня: "Главное остается вечным под любым небом". Последняя весточка пришла из России в 1990-м году, отец Александр просил собрать ему материалы о мормонах. В этом же году его убили...
Диана Виньковецкая: Вы увидите из этой книги ,что Александр Мень - не только священник, но он еще и поэт... Очень мало людей в те времена отвечали. Люди боялись. Отец Александр отвечал, и письма приходили.
Дмитрий Казнин: Диана Виньковецкая потеряла духовного наставника, отца Александра Меня. До этого в Америке покончил с собой ее муж Яков Виньковецкий. Книги писательницы вышли на русском языке. Одна уже переведена на английский. Диана Виньковецкая входит во Всемирный клуб петербуржцев, часто приезжает в Россию, в Петербург, организовывает выставки своего мужа. Как писал ей отец Александр, жить крупно - единственное, что достойно человека.
Татьяна Валович: Я представляю нашего сегодняшнего гостя поэта и прозаика Александра Скидана, который также является членом комитета премии Андрея Белого. Александр, как в раз в петербургском клубе "Quo Vadis" был представлен шорт-лист премии этого года, но мне хотелось бы сначала спросить: на ваш взгляд, книга Дианы Виньковецкой могла бы быть выдвинута на номинирование премии Андрея Белого?
Александр Скидан: Выдвинута могла бы быть, безусловно. Но вошла бы она в шорт-лист - честно говоря, я сомневаюсь, потому что у искусства с религией очень непростые отношения, и с какого-то момента исторического эмансипации искусства сферы эстетического и религиозного опыта находятся даже, я бы сказал, в конкурентных отношениях.
Татьяна Валович: Но, насколько я поняла, там именно переписка, может, это не столько касается религиозных каких-то взглядов, сколько это такая форма, как дневники, переписка?
Александр Скидан: Книжку я еще не успел посмотреть, я не читал, поэтому затрудняюсь даже ответить на этот вопрос. Хотя сама форма переписки - в принципе, наш комитет очень внимательно следит за такими пограничными жанрами, которые находятся чуть-чуть на периферии, на полях литературы. Вот, скажем, такая литература на границе между эссеистикой и прозой, между записками на случай и культурологическим эссе, это уже стало традицией, что мы именно на такую прозу, ставящую себя самое, прежде всего, под вопрос, обращаем свое внимание.
Татьяна Валович: Каковы еще критерии для отбора номинантов тех книг, которые включаются в шорт-лист?
Александр Скидан: Премия возникла в 1978-м году и, может, не формализовала эти принципы, но они выявляются из самой стратегии присуждения премии. Если посмотреть на тех людей, которым присуждалась премия в конце 70-х-80-е годы - Борис Гройс, скажем, в критике или Виктор Кривулин в поэзии, Елена Шварц или Геннадий Айги, мы понимаем, что это, прежде всего, какая-то новизна, какое то переосмысление традиции, резкое экспериментальное письмо, во многом опережающее время, может быть, не всегда находящее признание и отклик, просто потому, что оно опережает какие-то вещи. Мы пытаемся сегодня не потерять эту традицию, и постоянно осуществляем отбор с оглядкой на нее. Хотя, время тоже вносит свои коррективы. Ситуация изменилась, самиздата нет, существует разветвленная система книжной индустрии, появилось огромное количество новых издательств, которые уже борются за авторов, которые ведут какую-то свою политику, социальное поле в целом изменилось, и не принимать этого во внимание тоже нельзя. То есть, наша ситуация сегодня тоже, можно сказать, довольно сложная, потому что, с одной стороны, нужно хранить какие-то традиции, а с другой стороны - не закостеневать и чутко реагировать на социальные и политические изменения, а они, в общем-то, в последние полтора-два года, мне кажется, дают себя почувствовать, дают себя знать.
Татьяна Валович: Вот в этом году в 25-й раз будет вручаться премия. На ваш взгляд, вы несколько рассказали уже о миссии, но все-таки хотелось бы узнать и продолжить вот эту тему изменения миссии самой премии. Так как действительно время течет, меняется, меняются какие-то социальные реалии в России, даже вот политическая атмосфера - насколько она влияет на современную литературу?
Александр Скидан: Безусловно, влияет, но миссия, мне кажется, двоякая. С одной стороны, мы должны отмечать среди поэтов, писателей и критиков тех, кто делает что-то интересное, вопреки господствующему вкусу, вопреки расхожему мнению и вопреки нивелирующей культурной индустрии. Это с одной стороны. С другой стороны, мы должны, мне кажется, отмечать и какие-то симптоматичные вещи в социальных процессах. Скажем, в этом году в номинации поэзии у нас появился небезызвестный, я думаю многим, Александр Бренер с Барбарой Шурц, мы номинировали книгу "Апельсины для Палестины", это такая агитпроповская, пролеткультовская поэзия своего рода, возвращающаяся на новом витке, казалось бы, совершенно забытая нами леворадикальная критика в поэтической форме. Почему мы решили эту книгу внести в шорт-лист?
Это симптом того, что в обществе начинаются какие-то новые процессы, и, возможно, на подходе возрождение социального большого романа, социально ангажированной литературы ,как это было, скажем, в 30-е годы в России, или в 60-70-е. Мне кажется, сама политическая или социальная ситуация в стране, меняясь, подталкивает авторов к поиску в этом направлении.
Татьяна Валович: А вот, на ваш взгляд, Александр, вообще в нынешних реалиях возможно ли поставить писателей под такой жесткий контроль, какой был в советские годы и опять создать пул писателей, которые бы обслуживали власть?
Александр Скидан: Я думаю, что в той форме, в какой это существовало в советские времена, это уже невозможно, но другие, более хитроумные и более мягкие, формы могут появиться. Мне кажется, они уже появляются. Судя по встрече нашего президента с деятелями кинематографии, там прозвучали такие нотки ностальгические по четко очерченной эстетической политике.
Татьяна Валович: Все таки, мне хотелось еще более конкретно, мы ушли от самого шорт-листа, в общем-то, это была вчерашняя тема, скажите пожалуйста, из какого количества включенных в шорт лист вы должны выбрать номинанта.
Александр Скидан: Шорт-лист в каждой из номинаций, а номинации у нас три: поэзия, проза и гуманитарные исследования плюс четвертая - секретная информация за особые заслуги в русской литературе, в каждой из номинаций 5-6 обычно, иногда 7 человек, из которых мы собственно выбираем победителя. Но шорт-листу предшествует лонг-лист. Лонг-листу предшествует лонг-лонг-лист. То есть, мы собираемся, нас 7 человек в жюри, обсуждаем сначала гораздо большее количество людей, нежели потом оказывается в шорт-листе,
Татьяна Валович: Александр, по роду деятельности, так как вы являетесь членом комитета, вам приходится все время делать выбор. Вот как вы относитесь к политическим выборам в России, ходите голосовать?
Александр Скидан: Стараюсь. Да, хожу, в последний раз я голосовал против всех и боюсь, что мне придется голосовать против всех и в ближайшем будущем.
Татьяна Валович: Почему?
Александр Скидан: Потому что, мне кажется, нет в этом справедливости, и как-то во власть стремятся люди нечистоплотные. Или, вернее, у них, может, есть благие надежды что-то изменить, но власть их перемалывает очень быстро, и они начинают плясать под чужую дудку.
Татьяна Валович: Такой молох, с которым справиться человеку....
Александр Скидан: Очень трудно, и как-то приличных людей я не вижу во власти.
Татьяна Валович: Хорошо, вернемся тогда к выборам тех, кто попадает в шорт-лист премии Андрея Белого, а затем становится и номинантом. Скажите пожалуйста, деятельность комитета насколько, говоря политическим языком, легитимна? Как все-таки происходят выборы, насколько у вас бывают трения? Вот даже, скажем, по включению в нынешний шорт-лист, я знаю, что были достаточно бурные дебаты среди комитета, включить, не включить
Александр Скидан: Да, безусловно, и я думаю, что это как раз хорошо. Если бы все происходило гладко и без споров, было бы скучно. Я напомню, что сама структура комитета такова, что она подразумевает столкновения мнений и разные точки зрения. В комитет входит Борис Иванович Иванов, это основатель журнала самиздатского "Часы", один из его редакторов, один из основателей "Клуба 81" - независимого объединения петербуржских писателей, неофициальных культурных деятелей, Борис Останин, который вместе с Борисом Ивановичем Ивановым делал журнал "Часы", он переводчик и сам писатель, и критик. Данное поколение - одна сторона. Совершенно другое поколение - я, или Глеб Морев, главный редактор журнала "Критическая масса", который сейчас из Петербурга перебрался в Москву, или член жюри, скажем, Ирина Дмитриевна Прохорова, главный редактор и глава издательского дома "Новое литературное обозрение". Поэтому, видите, достаточно широкий спектр, мы пытаемся найти какой-то консенсус, услышать аргументы друг друга, но в этом столкновении мнений, мне кажется, и залог какого-то движения, это продуктивно. То есть, с одной стороны, как я уже говорил, это ориентация на традицию неофициальной, неподцензурной литературы, с ее дерзостью, эстетическим поиском, какими-то инновациями, экспериментами, стилистическими, формальными, с другой стороны - это попытка увидеть какие-то болевые узловые точки нашей сегодняшней социальной жизни.
Татьяна Валович: В прошлом году в одной из номинаций было как бы двое победителей, почему вы пошли на такое, это допустимо, или нет?
Александр Скидан: А мы никак не могли выбрать, нам нравился и тот, и другой победитель. И Лена Силард, и Вардван Айрапетян. Оба они занимались герменефтикой.
Татьяна Валович: Объясните пожалуйста для слушателей, что это такое.
Александр Скидан: Герменефтика - это такая дисциплина, которая занимается дешифровкой и истолкованием текстов. Необязательно старых авторов, античных, или времени средневековья, но и современных текстов. Потому что бывает, что текст не так-то просто понять и истолковать.
Татьяна Валович: У нас есть вопрос от слушателя, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Доброе утро. Я хотела бы задать вашему гостю вопрос, во-первых, хотела бы поблагодарить "Свободу", что она предоставляет эфир Юрию Болдыреву, это очень хорошо, во-вторых, я хотела спросить, не включены ли вот книги Болдырева в шорт-лист, и где можно купить в Ленинграде книги Болдырева?
Татьяна Валович: Спасибо, хотя это отчасти не совсем по теме вопрос. Но все-таки, могут ли книги политиков, или бывших политиков, быть включены в список?
Александр Скидан: Если это книги интересные, в чем-то провокационные, дерзкие, радикальные будь-то по форме, будь-то по содержанию материала, то вполне возможно. Скажем, в прошлом году победителем нашей премии в номинации "проза" стал Эдуард Лимонов. Он и политик, и, в то же время, выдающийся, конечно, писатель. Мы пытались эти сферы несколько разделить, хотя порой это бывает очень трудно сделать. Так что, почему бы и нет, может, в ближайшем будущем возникнет еще какой-то политик, который напишет замечательную книгу.
Татьяна Валович: А каким образом выдвигаются книги, чтобы попасть в шорт-лист? Кто имеет право, сам ли прийти писатель и сказать, вот, я хочу номинировать свою книгу, или...
Александр Скидан: Бывает и так, Татьяна. Бывает по-разному. Во-первых, у нас есть лауреаты премии Андрея Белого, их за 25 лет накопилось достаточное количество в разных номинациях. У них есть как бы право первой ночи. Они всегда номинируют каких-то своих фаворитов или любимцев, или, может, открывают какие-то новые имена. Так, мы очень часто советуемся и с Дмитрием Кузьминым, это московский критик, филолог, лауреат премии Андрея Белого в номинации за особые заслуги перед русской литературой, потому что он организовывал в Москве через Интернет и через сеть маленьких издательств целую литературную жизнь... И я думаю, что эпоха 90-х – это, прежде всего, эпоха этой кампании, которую Кузьмин организовал вокруг "Вавилона", своего издательства. Это Дмитрий Волчек, тоже наш лауреат, по-моему, четырехгодичной давности, это Аркадий Драгомощенко, и целый ряд других людей, раскиданных по миру.
Татьяна Валович: А играет ли роль, какая это книжка, сколько вообще автор до этого написал, как обычно на литературную госпремию - нужно обязательно, чтобы было уже известно имя, насколько это играет роль, чтобы быть выдвинутым на премию?
Александр Скидан: Это не всегда играет роль, хотя я подчеркну, что у нас есть четвертая номинация, которая дается за особые заслуги перед русской литературой именно для тех людей, которые по каким-то причинам не попадают в одну из других номинаций, и по совокупности заслуг мы как раз вручаем эту премию. Но вообще-то мы, конечно, стараемся открывать новые имена.
Татьяна Валович: Александр, сейчас я знаю, что есть шорт-лист, когда будут объявлены победители?
Александр Скидан: Победители будут объявлены 29 ноября на ярмарке "Non Fiction".
Татьяна Валович: И надо, наверное, напомнить нашим слушателям, что же представляет собой премия Андрея Белого, премия великого символиста Руси?
Александр Скидан: Премия Андрея Белого - это первая негосударственная премия России, которая возникла в 1978-м году, и ее символическое наполнение: один рубль и бутылка белого столового вина, то есть, водки.
