Ведущая петербургского часа программы "Liberty Live" Ольга Писпанен: В Петербурге в эти дни проходит 15-й международный фестиваль новой музыки "Звуковые пути". Сегодня у нас в студии художественный руководитель фестиваля композитор Александр Радвилович. Александр Юрьевич, сначала хотелось бы выяснить, что такое новая музыка?
Александр Радвилович: Новая музыка - это вид нового искусства, который несет абсолютно новое слово, являющееся новым на данный момент. Имеется в виду новая музыка классическая, звучащая в филармонии, консерватории. Мы оставляем в стороне рок и поп, хотя они и считаются современной музыкой. Есть разница между современной и новой музыкой. Новая – та, которая предлагает новое видение музыкального материала, музыкального звучания и трактовки музыкальных инструментов, что непривычно поначалу и потом переходит в практику.
Ольга Писпанен: Она точно так же может называться авангардной, или это уже не авангард, это давно позади?
Александр Радвилович: Конечно, авангард - то, что всегда впереди, но, тем не менее, в искусствоведении сложились некие определенные стереотипы. Когда мы говорим "авангард", мы, русские, подразумеваем искусство 20-30-х годов ХХ столетия. На Западе думают об авангарде 10-х годов, это период Первой мировой войны. Или существует авангард 60-х - у нас, во время короткой "хрущевской оттепели", и авангард, который возник в Западной Европе в начале 50-х годов. Поэтому авангард - понятие, которое обязательно увязывается со временем. Новая музыка, или новое искусство - это термин, который широко принят на Западе. Если обратиться к истории, то "Арт Нуово" - это понятие, которое идет к нам из Европы от XIV века.
Ольга Писпанен: Получается некий синтез ранее открытого? Или это все-таки новые изобретения, новые звуковые пути?
Александр Радвилович: Вы знаете, в мире нет ничего нового. Мы все на чем-то произрастаем. Но элементы открытия, ошеломления иногда есть. Когда мы послушаем кое-что из того, что я принес, может, вы поймете, о чем я хочу сказать.
Ольга Писпанен: Давайте тогда вернемся к нашей главной теме - это международный фестиваль "Звуковые пути", который проходит в Петербурге уже 15-й раз. Расскажите пожалуйста об истории создания этого фестиваля. Почему именно в Петербурге такой фестиваль появился, каких интересных гостей вы ожидаете в этом году, какие открытия предстоят на фестивале?
Александр Радвилович: Фестиваль был основан группой молодых композиторов, в том числе и мной, в далеком 1989-м году, когда у нас были несколько наивные надежды на то, что все это будет очень широко. Это был интересный период в нашей истории, когда многое оказалось возможным. Будь я сейчас перед дилеммой открывать фестиваль или не открывать, я бы лучше этим не занимался. Я не представлял себе, за что я берусь. Но тогда многое было возможно, и многое было разрешено. Это было внове после долгих лет согласования, разрешений, хождений по кабинетам. И стало возможным организовать поначалу фестиваль молодых композиторов, международный, тогда к нам впервые приехали наши зарубежные коллеги, а потом стали нарастать контакты с зарубежными коллегами. И я не случайно подчеркиваю, что зарубежные коллеги много значат для восприятия себя, нашей музыки на Западе и восприятия их музыки здесь. Потому что мы очень долгое время варились в собственном соку, и в русской, советской музыке это сильно ощущается. Сейчас - несколько меньше. Мы постепенно интегрируемся в современный музыкальный мир, который очень обширен.
За эти годы произошло многое. Фестиваль стал огромным, не побоюсь этого слова, огромным музыкальным событием, о котором, к сожалению, знают за рубежом гораздо больше, чем у нас. Очень много музыки прозвучало, и, что для нашего города важно, вырос новый слушатель. Не просто люди, которые поначалу шли от любопытства, просто не зная, что они услышат, и поэтому у многих было такое разочарование, недоумение первые два, может, три года. А потом постепенно публика стала ходить именно на тот концерт, на того исполнителя, на тех композиторов, которые интересуют. Это прекрасно видишь, когда смотришь публике в глаза.
Могу рассказать о том, что сейчас на этом фестивале произойдет, уже произошло. Было открытие: на нем прозвучала музыка одного из самых известнейших на Западе композиторов Петербурга, его, к сожалению, в Петербурге мало знают - это Александр Кнайфель. Проходят концерты и даже фестивали его имени в Западной Европе. Музыка этого композитора, к сожалению, очень редко звучит в нашем городе. Прозвучали его "Страсти", большое сочинение. Музыка звучит час 45 минут. Нам предстоит услышать особый концерт, который называется "Хармс- брек". 6 композиторов написали микрооперы на тексты Даниила Хармса. Эта идея пришла в голову года два тому назад, и постепенно мы реализовали этот проект. Концерт будет в среду в Доме композиторов. Приезжает "Запольский квартет" из Дании - струнный квартет, названный по имени первой скрипки Александра Запольского, нашего соотечественника. Он тоже исполнит довольно интересную программу: датская музыка, 15-й концерт Шостаковича, и музыка композитора из Германии, венгра по происхождению, Дьорда Лигети, 80-летие которого широко отмечается во всем мире. Это один из классиков, столпов современной музыки. Под его творчество отдан отдельный концерт: в Малом зале филармонии 21-го числа прозвучит музыка и для фортепиано, и для струнного квартета, и для клавесина. Я приготовил здесь один музыкальный пример из его сочинения для клавесина. Это соло, которое называется "Кантинум" - "Плотность". Когда мы слушаем обыкновенный клавесин, легко представить себе наше восприятие, - нас переносит в музыку барокко, в звенящее такое, легкое звучание.
Ольга Писпанен: Александр, как вы считаете, влияет ли имя на судьбу? Если в музыкальной семье родился ребенок, назовут девочку Аллегра или Аида –может ли это как-то повлиять?
Александр Радвилович: Трудно сказать, среда больше влияет. Среда и воспитание. Я с большим недоверием отношусь к имени, но, с другой стороны, если имя неудачно, его меняют. Я знаю одного режиссера, который недавно сменил фамилию, и я даже не понял, о чем идет речь, хотя я прекрасно знал этого дирижера. Очень многое зависит в музыкальной среде от способностей. Бывает так, что в семье гениального музыканта растет малоталантливый сын, или дочка. Или наоборот - Леопольд Моцарт и Вольфганг Амадеус Моцарт, все-таки дистанция огромного размера.
Ольга Писпанен: Вернемся к нашей сегодняшней теме - фестивалю "Звуковые пути". Скажите пожалуйста, на кого будет рассчитан этот фестиваль. Кто ваш слушатель, кто приходит на концерты? Это не самая легкая для восприятия музыка.
Александр Радвилович: Вообще все новое нелегко воспринимается.
Ольга Писпанен: Вы считаете, что через 10-20 лет эта новая музыка, которая уже будет, наверное, немножко старой, будет легче восприниматься?
Александр Радвилович: Конечно. Я недавно был в Берлине на опере того самого композитора Дьорда Лигети. Опера называется "Данс Макабр", это было в "Комише опер". Был полный зал, хотя музыка написана таким острым языком, очень сложным, на взгляд человека, впервые слушающего эту музыку. Но для того, чтобы войти в этот мир, нужно постепенно "повариться" в нем. Я думаю, что те, кто проходит мимо картинок, продающихся у нас на Невском проспекте, мало чему научатся. Но если человек будет постоянно посещать Эрмитаж или выставки современной живописи, то он постепенно войдет в мир образов, которым владеют, в котором живут современные художники. Я специально дал такую ассоциацию. То же самое относится и к новой литературе. Любители литературы, я думаю, не останавливаются только на XIX веке. У нас к музыке несколько иное отношение, мы все привыкли слушать музыку Бетховена, Шопена, Моцарта, а вот дальше начинается трудно. С другой стороны, уже музыка первой половины ХХ века стала классикой. Музыка Стравинского, Белы Бартока или Шостаковича воспринимается совершенно как классическая, не так, как это воспринималось, например, в 60-х-70-х годах. Прошло время, это стало абсолютной классикой, и не воспринимается как новая музыка.
Ольга Писпанен: То, что шокирует сегодня, завтра будет совершенно обыденным?
Александр Радвилович: Не то, что обыденным, оно просто войдет, хотя совершенно очевидно, что не все. Потому что время делает свой выбор. Сейчас трудно сказать: этот композитор будет классиком, а этот не будет. Потому что фактор времени играет большую роль.
Ольга Писпанен: У нас в эфире слушатель. Слушатель: Здравствуйте, у меня вопрос: многие так называемые авангардные композиторы, как в роке, так и в классической музыке, используют нетрадиционные способы, чтобы достичь состояния, в котором они пишут. Так, по крайней мере, говорят - что они используют какие-то препараты. Есть психологи, которые говорят, что это хорошо. Я считаю, что это плохо, и хотел бы услышать ваше мнение.
Александр Радвилович: Спасибо за вопрос. Для того, чтобы ответить на него, я бы посоветовал моему позвонившему собеседнику пойти на концерт, который состоится в Доме композиторов. 22 ноября в 6 часов 30 минут прозвучит интересное сочинение немецкого композитора Михаэля Рюзенберга, который написал "Симфонию кельнских мостов". В Кельне 6 мостов, и композитор взял эти звуки, шорохи с этих мостов.
Ольга Писпанен: То есть, музыка настроения?
Александр Радвилович: Не музыка настроения, а музыка шумов, музыка конкретная, и потом весь звуковой материал подвергается компьютерной обработке, и из этого возникают как бы строительные кирпичики, из которых строится здание музыкального произведения. Это что, новое средство? Это какая-то "притвора", как говорили раньше на Руси? Да нет, это просто определенный образ организации материала, а какой он будет - это уже каждый композитор решает сам, особенно в наше время. Когда в 1988-м году великий авангардист Джон Кейдж, американский композитор, приезжал к нам в Петербург, ему задали вопрос: "Господин Кейдж, что для вас музыка?" И он сказал, что когда я встаю утром, открываю окно на 20-м этаже своего небоскреба на Манхеттэне, я слышу музыку, потому что у некоторых композиторов есть дар даже немузыкальный материал превращать в музыку. Давайте вспомним слова поэта, который сказал, что "знали бы, из какого сора растут цветы..."
Ольга Писпанен: Существует мода практически на все. Точно так же существует мода на музыку. Недавно был минимализм, не только на концертных площадках, но и в кино, даже и в анимации. Это была так называемая простая музыка. Сейчас говорят о пришествии музыки сложной. Ваше отношение к такой моде?
Александр Радвилович: Это не столько мода, сколько перемена направления. Хотя это можно назвать модой. Не все так просто. В музыке второй половины ХХ века наблюдается момент резких смен стиля, смен технологий. Слушателю и прежде всего, конечно, композитору нужно хорошо ориентироваться в этом мире. В самом деле, если мы сравним, как долго длился период классики, период романтизма, причем разного романтизма - раннего, среднего и позднего, а потом посмотрим, что произошло в ХХ веке от начала, - кажется целая эпоха прошла. И действительно, каждые 10, а сейчас и меньше лет, происходят новые интересные явления, которые можно типологизировать. Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите: есть определенное направление, которое на Западе называется "Нью Комплексити", и у нас будут исполнять одно сочинение, "Флейта соло", яркого представителя этого направления, английского композитора Брайана Фернхоу. Это очень интересная, очень сложная музыка. Но все зависит от меры таланта, потому что в какой бы технологии ни работал композитор, все равно мера таланта будет ощущаться, пишет ли он просто, пишет ли он сложно... Самое главное – насколько талантливо!
Александр Радвилович: Новая музыка - это вид нового искусства, который несет абсолютно новое слово, являющееся новым на данный момент. Имеется в виду новая музыка классическая, звучащая в филармонии, консерватории. Мы оставляем в стороне рок и поп, хотя они и считаются современной музыкой. Есть разница между современной и новой музыкой. Новая – та, которая предлагает новое видение музыкального материала, музыкального звучания и трактовки музыкальных инструментов, что непривычно поначалу и потом переходит в практику.
Ольга Писпанен: Она точно так же может называться авангардной, или это уже не авангард, это давно позади?
Александр Радвилович: Конечно, авангард - то, что всегда впереди, но, тем не менее, в искусствоведении сложились некие определенные стереотипы. Когда мы говорим "авангард", мы, русские, подразумеваем искусство 20-30-х годов ХХ столетия. На Западе думают об авангарде 10-х годов, это период Первой мировой войны. Или существует авангард 60-х - у нас, во время короткой "хрущевской оттепели", и авангард, который возник в Западной Европе в начале 50-х годов. Поэтому авангард - понятие, которое обязательно увязывается со временем. Новая музыка, или новое искусство - это термин, который широко принят на Западе. Если обратиться к истории, то "Арт Нуово" - это понятие, которое идет к нам из Европы от XIV века.
Ольга Писпанен: Получается некий синтез ранее открытого? Или это все-таки новые изобретения, новые звуковые пути?
Александр Радвилович: Вы знаете, в мире нет ничего нового. Мы все на чем-то произрастаем. Но элементы открытия, ошеломления иногда есть. Когда мы послушаем кое-что из того, что я принес, может, вы поймете, о чем я хочу сказать.
Ольга Писпанен: Давайте тогда вернемся к нашей главной теме - это международный фестиваль "Звуковые пути", который проходит в Петербурге уже 15-й раз. Расскажите пожалуйста об истории создания этого фестиваля. Почему именно в Петербурге такой фестиваль появился, каких интересных гостей вы ожидаете в этом году, какие открытия предстоят на фестивале?
Александр Радвилович: Фестиваль был основан группой молодых композиторов, в том числе и мной, в далеком 1989-м году, когда у нас были несколько наивные надежды на то, что все это будет очень широко. Это был интересный период в нашей истории, когда многое оказалось возможным. Будь я сейчас перед дилеммой открывать фестиваль или не открывать, я бы лучше этим не занимался. Я не представлял себе, за что я берусь. Но тогда многое было возможно, и многое было разрешено. Это было внове после долгих лет согласования, разрешений, хождений по кабинетам. И стало возможным организовать поначалу фестиваль молодых композиторов, международный, тогда к нам впервые приехали наши зарубежные коллеги, а потом стали нарастать контакты с зарубежными коллегами. И я не случайно подчеркиваю, что зарубежные коллеги много значат для восприятия себя, нашей музыки на Западе и восприятия их музыки здесь. Потому что мы очень долгое время варились в собственном соку, и в русской, советской музыке это сильно ощущается. Сейчас - несколько меньше. Мы постепенно интегрируемся в современный музыкальный мир, который очень обширен.
За эти годы произошло многое. Фестиваль стал огромным, не побоюсь этого слова, огромным музыкальным событием, о котором, к сожалению, знают за рубежом гораздо больше, чем у нас. Очень много музыки прозвучало, и, что для нашего города важно, вырос новый слушатель. Не просто люди, которые поначалу шли от любопытства, просто не зная, что они услышат, и поэтому у многих было такое разочарование, недоумение первые два, может, три года. А потом постепенно публика стала ходить именно на тот концерт, на того исполнителя, на тех композиторов, которые интересуют. Это прекрасно видишь, когда смотришь публике в глаза.
Могу рассказать о том, что сейчас на этом фестивале произойдет, уже произошло. Было открытие: на нем прозвучала музыка одного из самых известнейших на Западе композиторов Петербурга, его, к сожалению, в Петербурге мало знают - это Александр Кнайфель. Проходят концерты и даже фестивали его имени в Западной Европе. Музыка этого композитора, к сожалению, очень редко звучит в нашем городе. Прозвучали его "Страсти", большое сочинение. Музыка звучит час 45 минут. Нам предстоит услышать особый концерт, который называется "Хармс- брек". 6 композиторов написали микрооперы на тексты Даниила Хармса. Эта идея пришла в голову года два тому назад, и постепенно мы реализовали этот проект. Концерт будет в среду в Доме композиторов. Приезжает "Запольский квартет" из Дании - струнный квартет, названный по имени первой скрипки Александра Запольского, нашего соотечественника. Он тоже исполнит довольно интересную программу: датская музыка, 15-й концерт Шостаковича, и музыка композитора из Германии, венгра по происхождению, Дьорда Лигети, 80-летие которого широко отмечается во всем мире. Это один из классиков, столпов современной музыки. Под его творчество отдан отдельный концерт: в Малом зале филармонии 21-го числа прозвучит музыка и для фортепиано, и для струнного квартета, и для клавесина. Я приготовил здесь один музыкальный пример из его сочинения для клавесина. Это соло, которое называется "Кантинум" - "Плотность". Когда мы слушаем обыкновенный клавесин, легко представить себе наше восприятие, - нас переносит в музыку барокко, в звенящее такое, легкое звучание.
Ольга Писпанен: Александр, как вы считаете, влияет ли имя на судьбу? Если в музыкальной семье родился ребенок, назовут девочку Аллегра или Аида –может ли это как-то повлиять?
Александр Радвилович: Трудно сказать, среда больше влияет. Среда и воспитание. Я с большим недоверием отношусь к имени, но, с другой стороны, если имя неудачно, его меняют. Я знаю одного режиссера, который недавно сменил фамилию, и я даже не понял, о чем идет речь, хотя я прекрасно знал этого дирижера. Очень многое зависит в музыкальной среде от способностей. Бывает так, что в семье гениального музыканта растет малоталантливый сын, или дочка. Или наоборот - Леопольд Моцарт и Вольфганг Амадеус Моцарт, все-таки дистанция огромного размера.
Ольга Писпанен: Вернемся к нашей сегодняшней теме - фестивалю "Звуковые пути". Скажите пожалуйста, на кого будет рассчитан этот фестиваль. Кто ваш слушатель, кто приходит на концерты? Это не самая легкая для восприятия музыка.
Александр Радвилович: Вообще все новое нелегко воспринимается.
Ольга Писпанен: Вы считаете, что через 10-20 лет эта новая музыка, которая уже будет, наверное, немножко старой, будет легче восприниматься?
Александр Радвилович: Конечно. Я недавно был в Берлине на опере того самого композитора Дьорда Лигети. Опера называется "Данс Макабр", это было в "Комише опер". Был полный зал, хотя музыка написана таким острым языком, очень сложным, на взгляд человека, впервые слушающего эту музыку. Но для того, чтобы войти в этот мир, нужно постепенно "повариться" в нем. Я думаю, что те, кто проходит мимо картинок, продающихся у нас на Невском проспекте, мало чему научатся. Но если человек будет постоянно посещать Эрмитаж или выставки современной живописи, то он постепенно войдет в мир образов, которым владеют, в котором живут современные художники. Я специально дал такую ассоциацию. То же самое относится и к новой литературе. Любители литературы, я думаю, не останавливаются только на XIX веке. У нас к музыке несколько иное отношение, мы все привыкли слушать музыку Бетховена, Шопена, Моцарта, а вот дальше начинается трудно. С другой стороны, уже музыка первой половины ХХ века стала классикой. Музыка Стравинского, Белы Бартока или Шостаковича воспринимается совершенно как классическая, не так, как это воспринималось, например, в 60-х-70-х годах. Прошло время, это стало абсолютной классикой, и не воспринимается как новая музыка.
Ольга Писпанен: То, что шокирует сегодня, завтра будет совершенно обыденным?
Александр Радвилович: Не то, что обыденным, оно просто войдет, хотя совершенно очевидно, что не все. Потому что время делает свой выбор. Сейчас трудно сказать: этот композитор будет классиком, а этот не будет. Потому что фактор времени играет большую роль.
Ольга Писпанен: У нас в эфире слушатель. Слушатель: Здравствуйте, у меня вопрос: многие так называемые авангардные композиторы, как в роке, так и в классической музыке, используют нетрадиционные способы, чтобы достичь состояния, в котором они пишут. Так, по крайней мере, говорят - что они используют какие-то препараты. Есть психологи, которые говорят, что это хорошо. Я считаю, что это плохо, и хотел бы услышать ваше мнение.
Александр Радвилович: Спасибо за вопрос. Для того, чтобы ответить на него, я бы посоветовал моему позвонившему собеседнику пойти на концерт, который состоится в Доме композиторов. 22 ноября в 6 часов 30 минут прозвучит интересное сочинение немецкого композитора Михаэля Рюзенберга, который написал "Симфонию кельнских мостов". В Кельне 6 мостов, и композитор взял эти звуки, шорохи с этих мостов.
Ольга Писпанен: То есть, музыка настроения?
Александр Радвилович: Не музыка настроения, а музыка шумов, музыка конкретная, и потом весь звуковой материал подвергается компьютерной обработке, и из этого возникают как бы строительные кирпичики, из которых строится здание музыкального произведения. Это что, новое средство? Это какая-то "притвора", как говорили раньше на Руси? Да нет, это просто определенный образ организации материала, а какой он будет - это уже каждый композитор решает сам, особенно в наше время. Когда в 1988-м году великий авангардист Джон Кейдж, американский композитор, приезжал к нам в Петербург, ему задали вопрос: "Господин Кейдж, что для вас музыка?" И он сказал, что когда я встаю утром, открываю окно на 20-м этаже своего небоскреба на Манхеттэне, я слышу музыку, потому что у некоторых композиторов есть дар даже немузыкальный материал превращать в музыку. Давайте вспомним слова поэта, который сказал, что "знали бы, из какого сора растут цветы..."
Ольга Писпанен: Существует мода практически на все. Точно так же существует мода на музыку. Недавно был минимализм, не только на концертных площадках, но и в кино, даже и в анимации. Это была так называемая простая музыка. Сейчас говорят о пришествии музыки сложной. Ваше отношение к такой моде?
Александр Радвилович: Это не столько мода, сколько перемена направления. Хотя это можно назвать модой. Не все так просто. В музыке второй половины ХХ века наблюдается момент резких смен стиля, смен технологий. Слушателю и прежде всего, конечно, композитору нужно хорошо ориентироваться в этом мире. В самом деле, если мы сравним, как долго длился период классики, период романтизма, причем разного романтизма - раннего, среднего и позднего, а потом посмотрим, что произошло в ХХ веке от начала, - кажется целая эпоха прошла. И действительно, каждые 10, а сейчас и меньше лет, происходят новые интересные явления, которые можно типологизировать. Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите: есть определенное направление, которое на Западе называется "Нью Комплексити", и у нас будут исполнять одно сочинение, "Флейта соло", яркого представителя этого направления, английского композитора Брайана Фернхоу. Это очень интересная, очень сложная музыка. Но все зависит от меры таланта, потому что в какой бы технологии ни работал композитор, все равно мера таланта будет ощущаться, пишет ли он просто, пишет ли он сложно... Самое главное – насколько талантливо!