Марк Крутов: Как организовать свое время, чтобы успевать больше – над этой идеей целеустремленные люди задумывались всегда. На Западе существует термин «тайм-менеджмент» и другие методики, а теперь и в России есть специальная школа организации времени. Недавно в Петербурге была издана книга «Организация времени». Ее автор Глеб Архангельский – консультант по управлению временем и координатор российского тайм-менеджерского сообщества. С Глебом Архангельским побеседовал наш петербургский корреспондент Татьяна Валович.
Татьяна Валович: В истории человечества всегда были личности, поражавшие работоспособностью и умением организовать свое время, успевавшие сделать гораздо больше дел, чем среднестатистический человек. Вы наверняка анализировали их достижения. Кого бы вы могли привести в пример?
Глеб Архангельский: Франклин - человек, который достиг многого, и за это был нарисован на стодолларовой купюре. Весь западный тайм-менеджмент стоит на системе Франклина. Франклин ставил себе целью, в частности, стать президентом Соединенных Штатов, а дальше проводил очень простую операцию - а что для этого нужно? У нас русские люди очень любят мечтать, очень любят ставить высокие цели, но расписать эти цели на задачи, задачи на какие-то конкретные действия и потом понять: "А что же я сегодня должен сделать, какой же первый маленький шаг". В системе Франклина все это было четко построено. Есть большая цель, она разбивается на задачи и есть какие-то планы, как я этого достигаю. И второй интересный момент у Франклина: у него был список добродетелей, которые он хотел внедрить в свою жизнь, и список пороков, с которыми он хотел бороться. И опять же он не говорил о том, что вот я должен стать хорошим. Он на неделю ставил себе какую-то одну добродетель, которую он тренирует в течение этой недели, и один порок, с которым он борется. В следующую неделю следующая добродетель, следующий порок, и вот так весь этот цикл добродетелей он внедрял в практику.
Татьяна Валович: А среди русских ученых, общественных деятелей кого бы вы назвали?
Глеб Архангельский: Очень, на мой взгляд, важный пример именно для российской школы организации времени - это Александр Любищев. Наверняка многие читали книгу Даниила Гранина "Эта странная жизнь", которая появилась в 70-е годы и с тех пор очень много раз переиздавалась. История очень простая: Любищев в молодости поставил себе большую цель - он захотел разработать в биологии такую же периодическую таблицу, как Менделеев в химии. Он стал считать, что ему нужно для этого такие-то предметы освоить, такие-то исследования провести, получилось 120 лет для этого нужно. Соответственно вопрос - то ли отказаться от цели, наступить на горло собственной песне, то ли что-то с этим делать. И он начал что-то с этим делать, он ввел хронометраж, планировал свое время. В 76 лет о нем отзываются так, что он был гораздо эффективнее молодых сотрудников по количеству публикаций, по количеству тех мыслей, тех исследований, которые он провел. Причем Гранин очень интересно пишет, что он, интеллигент, ужаснулся, когда читал хронометражи Любищева, оказалось, что Любищев на театр, на детей, на природу тратил гораздо больше времени, чем гуманитарий Гранин. Вот эта книга Гранина вызвала достаточно широкий отклик, когда люди действительно задумались о своих отношениях с временем, поняли, что времени очень немного. Я на семинарах в начале спрашиваю: сколько у вас времени в часах осталось? Обычно говорят - миллион, два миллиона, три миллиона. Ничего подобного - 250 тысяч часов. Возьмите бумажку, посчитайте - миллионеров нет в этой области. Так вот, возникло некое движение людей, которые хронометрировали свое время, управляли своим временем. У нас в тайм-менеджерском сообществе есть аксакалы еще с тех времен, которые на допотопных советских компьютерах, на перфокартах анализировали свой хронометраж. И этот пример Любищева я считаю очень важным, очень показательным: даже в условиях советской системы, в условиях неблагоприятной обстановки, в условиях Великой Отечественной войны, которую Любищев тоже прошел, пережил, можно было планировать свою жизнь, можно было ставить цели, можно было их достигать.
Татьяна Валович: Если существует российская школа организации времени, почему вы в своей практике используете иностранный термин "тайм-менеджмент"?
Глеб Архангельский: В своей практике я использую русское слово "организация времени", которое у нас активно употребляется с 20-х годов. Была целая лига "Время", которая занималась распространением этих технологий. Недавно в издательстве "Питер" я выпустил книгу, которая называется "Организация времени". Пришлось даже пободаться с издательством насчет того, чтобы не называть это "тайм-менеджмент", потому что тайм-менеджмент в классическом понимании - технологии, сложившиеся в 70-е годы, технологии достаточно жесткие: планирование, структурирование, каждая вещь должна знать свое место, порядок и еще раз порядок. И мы говорим о том, что, во-первых, это не работает в условиях широкой русской души, бездорожья и разгильдяйства, то есть вы можете запланировать, но то, что произойдет, будет что-то совершено другое. А, во-вторых, это не для всех людей подходит. По типу личности есть люди эмоциональные, есть люди, которым хаос и неопределенность более комфортны. Поэтому как раз слово "тайм-менеджмент" используем, но вообще стараемся употреблять "организация времени", так же и сайт называется, подчеркивая, что есть отечественная школа, ряд методов которой неизвестен западному тайм-менеджменту, и есть ряд подходов, которые более адекватны именно нашим реалиям и нашим людям.
Татьяна Валович: Существует немало способов организации времени. Что же нового даете вы и то тайм-менеджерское сообщество, которое сложилось в России?
Глеб Архангельский: Во-первых, мы даем инструмент человеку, который хочет чего-то достичь. Причем это может быть менеджер, это может быть специалист, это может быть студент. У нас сейчас достаточно большая программа для студентов, называется "Школа карьерного роста", в которой мы студентов учим планировать свою жизнь и организовываться. То есть первое - это человек, который хочет чего-то достичь. Второе - вопрос уже на уровне общества. Как была в 20-е годы лига "Время", которая поставила вопрос о потере огромного количества времени. Была очень интересная статья в "Правде" в 1926-м году, когда американский корреспондент сидел на заседании большом в Кремле, которое откладывалось, откладывалось, откладывалось. И он подсчитал, что при таком количестве присутствующих при их квалификации за эти полтора часа потерянных можно было собрать два аэроплана. И сейчас мы напоминаем, что время людей тратится колоссально неэффективно, причем, как с точки зрения устройства нашего государства и общества, огромного количества поглотителя времени, с которым человек не может бороться, так и с точки зрения того, что человек часто сам не умеет, его не учили тому, как свой единственный капитал, совершенно невосполнимый - время, которое утекает и его уже не вернуть, как его использовать рационально для достижения своих целей.
Татьяна Валович: Вы несколько раз упомянули лигу "Время". Что это была за организация и какова ее судьба?
Глеб Архангельский: Лига "Время" образовалась изначально как общественное движение. Та статья в "Правде", о которой я упоминал, вызвала очень широкий отклик. Организовывались ячейки этой лиги, впоследствии ее переименовали в лигу "НОТ" (Научной организации труда). И здесь важный момент: когда мы говорим "лига", "время", "Правда", вспоминаем сразу революционный энтузиазм. 1926-й год, новая экономическая политика, и это движение "НОТ" было экономически эффективным. Я вам приведу пример: Центральный институт труда, которым руководил Сергей Гастев, не находился на бюджетном финансировании. По нынешним меркам, фактически он был консалтинговой фирмой, внедрял на предприятии документооборот, новую систему управления, и жил на самоокупаемости. Когда в стране "зарубили" новую экономическую политику, то "зарубили" и научную организацию труда. Некоторые деятели были репрессированы, некоторые нашли свое место в каких-то других областях, то есть движение было разогнано. Потом, правда, научную организацию труда стали возрождать в 60-х, но я бы сказал, что это было довольно бледное движение, там было гораздо меньше ярких личностей. Потому что, скажем, Гастев был хорошо знаком с Генри Фордом, выступал за то, что мы должны "взять у буржуев все самое лучшее, что у них есть". Керженцев писал, что научная организация труда актуальна совсем не для американцев и не для японцев, а для нас, потому что у нас мало квалифицированной рабочей силы, мало хорошо обученных рабочих, инженеров, мало денег, именно поэтому мы должны организовывать свою деятельность максимально рационально.
Татьяна Валович: Глеб, вы упоминали Японию, ее часто приводят в пример, когда говорят о рациональном использовании всех ресурсов, в том числе и времени, при организации производства. Если провести сравнительный анализ в международном масштабе, какую роль фактор времени играет в современной жизни?
Глеб Архангельский: Если позволите, в порядке международного анализа я расскажу анекдот как раз про Японию: "На международной конференции встречаются российский и японский директора производственных предприятий. Выясняется, что у них очень похожие производства. Японец говорит: "У меня эту работу выполняет 9 человек". Русский схватился за голову - у него это выполняет 50 человек. Но, чтобы не ударить в грязь лицом, он говорит японцу: "Вы знаете, у меня эту работу выполняют 10 человек". На следующий день они встречаются на конференции, японец спрашивает: "Иванов-сан, скажите пожалуйста, я всю ночь думал - чем же у вас десятый занимается?". Часто у нас можно увидеть ситуацию, особенно в мелком и среднем бизнесе, где нет традиций научной организации труда. Работу, которую мог бы делать один человек при грамотной организации, делают 15, которые постоянно перекуривают, друг другу мешают, разговаривают и так далее. Экономический эффект - поделить на 15. А в современной экономике время становится важнее, чем деньги. Если вы выпустили товар на рынок на месяц позже, то можете просто опоздать, он уже никому не нужен, хотя вы и уложились в бюджет. Если вы выпустили товар вовремя, но превысили бюджет - это не страшно, главное, что вы попали в нужную точку в нужное время. Экономический эффект крайне важен, и не только связан с оплатой труда и с тем, что мы можем выпускать больше, но еще и с тем, что нужно успевать за рынком, за быстро меняющейся обстановкой, нужно на нее реагировать. То есть мы не можем, как раньше, выпускать одни и те же стаканчики 50 лет, они штампуются и штампуются. Но сегодня нужен стаканчик такой, завтра другой, а послезавтра вообще не стаканчик, а что-нибудь третье, и за этим надо успевать.
Татьяна Валович: С какого момента человека надо учить организовывать свое время?
Глеб Архангельский: Например, в Америке буквально в детском саду человек учится тому, что можно планировать. Я бы сказал, что с раннего возраста можно начинать, но есть специфика. Например, для студентов у нас одни программы. Потому что у студентов проблемы карьерного ориентирования, поиска своего места на рынке труда и вообще в жизни. Для младших школьников у нас тоже ведутся такие исследования, здесь другая проблема - их жизнь очень подчинена учебе в школе. Как правило, днем у них уроки, вечером секции, все жестко запланировано. Но возникает вопрос: мы должны научить самостоятельно ставить цели и достигать их. Мы говорим о том, что и в рамках этого школьного плана что-то можно сделать, ребенок уже приучается к тому, что свою жизнь можно как-то строить.
Татьяна Валович: Если вы помните, в советское время всегда хотели всех "построить" - в детском саду, в пионерских, комсомольских организациях.
Глеб Архангельский: Советская система не давала большого простора для самоопределения, для каких-то личных целей, и это проблема при переходе к нынешней жизни. Тогда был некий механизм, в котором всяк сверчок знал свой шесток, и в общем-то вы могли быть уверены, что, закончив школу, вы поступите в какой-то институт, из института вас распределят куда-то, и вы будете всю жизнь спокойно двигаться по этой лесенке. Теперь эти лесенки развалились, и очень часто человек оказывается в этом окружающим хаосе совершено неподготовленным к нему. То есть, когда никто сверху им не управляет, он не знает как определиться самому. И очень часто у нас во всяких социологических опросах можно видеть такую позицию, что государство должно о нас позаботиться, крупный бизнес обязан делить с народом, кто-то должен за меня организовать мою жизнь, и нет такого представления, что за свою жизнь ты отвечаешь сам. Вот это проблема, которая реально есть, которую наше тайм-менеджерское сообщество решает. Это неприятный элемент советской ментальности, что за меня все решено и нет места личному планированию. Важно в организации времени даже не столько чисто технологические аспекты - как планировать, как режим дня устраивать - это все было и в советское время, этого много и это понятно, а важен аспект целеполагания - чего я хочу достигнуть.
Татьяна Валович: Мне приходилось сталкиваться с суждением, что есть люди, предрасположенные к организации собственного времени, а есть не предрасположенные. Как бы вы прокомментировали эту мысль?
Глеб Архангельский: Люди разные и для разных людей нужен разный тайм-менеджмент. Совершенно верно вы отметили, что есть некая непредрасположенность, но к чему? К классическим технологиям жесткого планирования. Потому что есть люди эмоциональные, есть люди, для которых хаос комфортен, и для них эти жесткие рамки не срабатывают. Но мы ставим вопрос о том, что творческим, креативным, эмоциональным людям тоже нужно быть эффективными, если у них есть цели, они тоже их могут достигать. И стоит вопрос о том, что мы можем разрабатывать другие технологии, например, "метод ограниченного хаоса". У меня люди, когда слышат название, говорят - да, это для нас. Или, например, "творческая лень", "здоровый пофигизм", "метод гибкого планирования". Есть такие методы, и они работают, они действительно годятся для эмоциональных людей тоже. Мы говорим человеку, что сначала ты пойми каков ты. У нас есть программа дистанционного обучения, тайм-менеджерская школа у нас на сайте и в ней один из первых шагов - это психологическое тестирование, в котором мы показываем человеку, что ты более рациональный, тебе такие методы подходят, ты более эмоциональный, ты, скажем, сенсорик, ты интуитивщик, и соответственно, методы должны быть разные. Нет людей, для которых противопоказано ответственно относиться к своей жизни и ставить цели, есть просто разные люди, для которых нужны разные техники. А суть, вот эта ответственность отношения к своей жизни, постановка жизненных целей - она одна и та же.
Татьяна Валович: В истории человечества всегда были личности, поражавшие работоспособностью и умением организовать свое время, успевавшие сделать гораздо больше дел, чем среднестатистический человек. Вы наверняка анализировали их достижения. Кого бы вы могли привести в пример?
Глеб Архангельский: Франклин - человек, который достиг многого, и за это был нарисован на стодолларовой купюре. Весь западный тайм-менеджмент стоит на системе Франклина. Франклин ставил себе целью, в частности, стать президентом Соединенных Штатов, а дальше проводил очень простую операцию - а что для этого нужно? У нас русские люди очень любят мечтать, очень любят ставить высокие цели, но расписать эти цели на задачи, задачи на какие-то конкретные действия и потом понять: "А что же я сегодня должен сделать, какой же первый маленький шаг". В системе Франклина все это было четко построено. Есть большая цель, она разбивается на задачи и есть какие-то планы, как я этого достигаю. И второй интересный момент у Франклина: у него был список добродетелей, которые он хотел внедрить в свою жизнь, и список пороков, с которыми он хотел бороться. И опять же он не говорил о том, что вот я должен стать хорошим. Он на неделю ставил себе какую-то одну добродетель, которую он тренирует в течение этой недели, и один порок, с которым он борется. В следующую неделю следующая добродетель, следующий порок, и вот так весь этот цикл добродетелей он внедрял в практику.
Татьяна Валович: А среди русских ученых, общественных деятелей кого бы вы назвали?
Глеб Архангельский: Очень, на мой взгляд, важный пример именно для российской школы организации времени - это Александр Любищев. Наверняка многие читали книгу Даниила Гранина "Эта странная жизнь", которая появилась в 70-е годы и с тех пор очень много раз переиздавалась. История очень простая: Любищев в молодости поставил себе большую цель - он захотел разработать в биологии такую же периодическую таблицу, как Менделеев в химии. Он стал считать, что ему нужно для этого такие-то предметы освоить, такие-то исследования провести, получилось 120 лет для этого нужно. Соответственно вопрос - то ли отказаться от цели, наступить на горло собственной песне, то ли что-то с этим делать. И он начал что-то с этим делать, он ввел хронометраж, планировал свое время. В 76 лет о нем отзываются так, что он был гораздо эффективнее молодых сотрудников по количеству публикаций, по количеству тех мыслей, тех исследований, которые он провел. Причем Гранин очень интересно пишет, что он, интеллигент, ужаснулся, когда читал хронометражи Любищева, оказалось, что Любищев на театр, на детей, на природу тратил гораздо больше времени, чем гуманитарий Гранин. Вот эта книга Гранина вызвала достаточно широкий отклик, когда люди действительно задумались о своих отношениях с временем, поняли, что времени очень немного. Я на семинарах в начале спрашиваю: сколько у вас времени в часах осталось? Обычно говорят - миллион, два миллиона, три миллиона. Ничего подобного - 250 тысяч часов. Возьмите бумажку, посчитайте - миллионеров нет в этой области. Так вот, возникло некое движение людей, которые хронометрировали свое время, управляли своим временем. У нас в тайм-менеджерском сообществе есть аксакалы еще с тех времен, которые на допотопных советских компьютерах, на перфокартах анализировали свой хронометраж. И этот пример Любищева я считаю очень важным, очень показательным: даже в условиях советской системы, в условиях неблагоприятной обстановки, в условиях Великой Отечественной войны, которую Любищев тоже прошел, пережил, можно было планировать свою жизнь, можно было ставить цели, можно было их достигать.
Татьяна Валович: Если существует российская школа организации времени, почему вы в своей практике используете иностранный термин "тайм-менеджмент"?
Глеб Архангельский: В своей практике я использую русское слово "организация времени", которое у нас активно употребляется с 20-х годов. Была целая лига "Время", которая занималась распространением этих технологий. Недавно в издательстве "Питер" я выпустил книгу, которая называется "Организация времени". Пришлось даже пободаться с издательством насчет того, чтобы не называть это "тайм-менеджмент", потому что тайм-менеджмент в классическом понимании - технологии, сложившиеся в 70-е годы, технологии достаточно жесткие: планирование, структурирование, каждая вещь должна знать свое место, порядок и еще раз порядок. И мы говорим о том, что, во-первых, это не работает в условиях широкой русской души, бездорожья и разгильдяйства, то есть вы можете запланировать, но то, что произойдет, будет что-то совершено другое. А, во-вторых, это не для всех людей подходит. По типу личности есть люди эмоциональные, есть люди, которым хаос и неопределенность более комфортны. Поэтому как раз слово "тайм-менеджмент" используем, но вообще стараемся употреблять "организация времени", так же и сайт называется, подчеркивая, что есть отечественная школа, ряд методов которой неизвестен западному тайм-менеджменту, и есть ряд подходов, которые более адекватны именно нашим реалиям и нашим людям.
Татьяна Валович: Существует немало способов организации времени. Что же нового даете вы и то тайм-менеджерское сообщество, которое сложилось в России?
Глеб Архангельский: Во-первых, мы даем инструмент человеку, который хочет чего-то достичь. Причем это может быть менеджер, это может быть специалист, это может быть студент. У нас сейчас достаточно большая программа для студентов, называется "Школа карьерного роста", в которой мы студентов учим планировать свою жизнь и организовываться. То есть первое - это человек, который хочет чего-то достичь. Второе - вопрос уже на уровне общества. Как была в 20-е годы лига "Время", которая поставила вопрос о потере огромного количества времени. Была очень интересная статья в "Правде" в 1926-м году, когда американский корреспондент сидел на заседании большом в Кремле, которое откладывалось, откладывалось, откладывалось. И он подсчитал, что при таком количестве присутствующих при их квалификации за эти полтора часа потерянных можно было собрать два аэроплана. И сейчас мы напоминаем, что время людей тратится колоссально неэффективно, причем, как с точки зрения устройства нашего государства и общества, огромного количества поглотителя времени, с которым человек не может бороться, так и с точки зрения того, что человек часто сам не умеет, его не учили тому, как свой единственный капитал, совершенно невосполнимый - время, которое утекает и его уже не вернуть, как его использовать рационально для достижения своих целей.
Татьяна Валович: Вы несколько раз упомянули лигу "Время". Что это была за организация и какова ее судьба?
Глеб Архангельский: Лига "Время" образовалась изначально как общественное движение. Та статья в "Правде", о которой я упоминал, вызвала очень широкий отклик. Организовывались ячейки этой лиги, впоследствии ее переименовали в лигу "НОТ" (Научной организации труда). И здесь важный момент: когда мы говорим "лига", "время", "Правда", вспоминаем сразу революционный энтузиазм. 1926-й год, новая экономическая политика, и это движение "НОТ" было экономически эффективным. Я вам приведу пример: Центральный институт труда, которым руководил Сергей Гастев, не находился на бюджетном финансировании. По нынешним меркам, фактически он был консалтинговой фирмой, внедрял на предприятии документооборот, новую систему управления, и жил на самоокупаемости. Когда в стране "зарубили" новую экономическую политику, то "зарубили" и научную организацию труда. Некоторые деятели были репрессированы, некоторые нашли свое место в каких-то других областях, то есть движение было разогнано. Потом, правда, научную организацию труда стали возрождать в 60-х, но я бы сказал, что это было довольно бледное движение, там было гораздо меньше ярких личностей. Потому что, скажем, Гастев был хорошо знаком с Генри Фордом, выступал за то, что мы должны "взять у буржуев все самое лучшее, что у них есть". Керженцев писал, что научная организация труда актуальна совсем не для американцев и не для японцев, а для нас, потому что у нас мало квалифицированной рабочей силы, мало хорошо обученных рабочих, инженеров, мало денег, именно поэтому мы должны организовывать свою деятельность максимально рационально.
Татьяна Валович: Глеб, вы упоминали Японию, ее часто приводят в пример, когда говорят о рациональном использовании всех ресурсов, в том числе и времени, при организации производства. Если провести сравнительный анализ в международном масштабе, какую роль фактор времени играет в современной жизни?
Глеб Архангельский: Если позволите, в порядке международного анализа я расскажу анекдот как раз про Японию: "На международной конференции встречаются российский и японский директора производственных предприятий. Выясняется, что у них очень похожие производства. Японец говорит: "У меня эту работу выполняет 9 человек". Русский схватился за голову - у него это выполняет 50 человек. Но, чтобы не ударить в грязь лицом, он говорит японцу: "Вы знаете, у меня эту работу выполняют 10 человек". На следующий день они встречаются на конференции, японец спрашивает: "Иванов-сан, скажите пожалуйста, я всю ночь думал - чем же у вас десятый занимается?". Часто у нас можно увидеть ситуацию, особенно в мелком и среднем бизнесе, где нет традиций научной организации труда. Работу, которую мог бы делать один человек при грамотной организации, делают 15, которые постоянно перекуривают, друг другу мешают, разговаривают и так далее. Экономический эффект - поделить на 15. А в современной экономике время становится важнее, чем деньги. Если вы выпустили товар на рынок на месяц позже, то можете просто опоздать, он уже никому не нужен, хотя вы и уложились в бюджет. Если вы выпустили товар вовремя, но превысили бюджет - это не страшно, главное, что вы попали в нужную точку в нужное время. Экономический эффект крайне важен, и не только связан с оплатой труда и с тем, что мы можем выпускать больше, но еще и с тем, что нужно успевать за рынком, за быстро меняющейся обстановкой, нужно на нее реагировать. То есть мы не можем, как раньше, выпускать одни и те же стаканчики 50 лет, они штампуются и штампуются. Но сегодня нужен стаканчик такой, завтра другой, а послезавтра вообще не стаканчик, а что-нибудь третье, и за этим надо успевать.
Татьяна Валович: С какого момента человека надо учить организовывать свое время?
Глеб Архангельский: Например, в Америке буквально в детском саду человек учится тому, что можно планировать. Я бы сказал, что с раннего возраста можно начинать, но есть специфика. Например, для студентов у нас одни программы. Потому что у студентов проблемы карьерного ориентирования, поиска своего места на рынке труда и вообще в жизни. Для младших школьников у нас тоже ведутся такие исследования, здесь другая проблема - их жизнь очень подчинена учебе в школе. Как правило, днем у них уроки, вечером секции, все жестко запланировано. Но возникает вопрос: мы должны научить самостоятельно ставить цели и достигать их. Мы говорим о том, что и в рамках этого школьного плана что-то можно сделать, ребенок уже приучается к тому, что свою жизнь можно как-то строить.
Татьяна Валович: Если вы помните, в советское время всегда хотели всех "построить" - в детском саду, в пионерских, комсомольских организациях.
Глеб Архангельский: Советская система не давала большого простора для самоопределения, для каких-то личных целей, и это проблема при переходе к нынешней жизни. Тогда был некий механизм, в котором всяк сверчок знал свой шесток, и в общем-то вы могли быть уверены, что, закончив школу, вы поступите в какой-то институт, из института вас распределят куда-то, и вы будете всю жизнь спокойно двигаться по этой лесенке. Теперь эти лесенки развалились, и очень часто человек оказывается в этом окружающим хаосе совершено неподготовленным к нему. То есть, когда никто сверху им не управляет, он не знает как определиться самому. И очень часто у нас во всяких социологических опросах можно видеть такую позицию, что государство должно о нас позаботиться, крупный бизнес обязан делить с народом, кто-то должен за меня организовать мою жизнь, и нет такого представления, что за свою жизнь ты отвечаешь сам. Вот это проблема, которая реально есть, которую наше тайм-менеджерское сообщество решает. Это неприятный элемент советской ментальности, что за меня все решено и нет места личному планированию. Важно в организации времени даже не столько чисто технологические аспекты - как планировать, как режим дня устраивать - это все было и в советское время, этого много и это понятно, а важен аспект целеполагания - чего я хочу достигнуть.
Татьяна Валович: Мне приходилось сталкиваться с суждением, что есть люди, предрасположенные к организации собственного времени, а есть не предрасположенные. Как бы вы прокомментировали эту мысль?
Глеб Архангельский: Люди разные и для разных людей нужен разный тайм-менеджмент. Совершенно верно вы отметили, что есть некая непредрасположенность, но к чему? К классическим технологиям жесткого планирования. Потому что есть люди эмоциональные, есть люди, для которых хаос комфортен, и для них эти жесткие рамки не срабатывают. Но мы ставим вопрос о том, что творческим, креативным, эмоциональным людям тоже нужно быть эффективными, если у них есть цели, они тоже их могут достигать. И стоит вопрос о том, что мы можем разрабатывать другие технологии, например, "метод ограниченного хаоса". У меня люди, когда слышат название, говорят - да, это для нас. Или, например, "творческая лень", "здоровый пофигизм", "метод гибкого планирования". Есть такие методы, и они работают, они действительно годятся для эмоциональных людей тоже. Мы говорим человеку, что сначала ты пойми каков ты. У нас есть программа дистанционного обучения, тайм-менеджерская школа у нас на сайте и в ней один из первых шагов - это психологическое тестирование, в котором мы показываем человеку, что ты более рациональный, тебе такие методы подходят, ты более эмоциональный, ты, скажем, сенсорик, ты интуитивщик, и соответственно, методы должны быть разные. Нет людей, для которых противопоказано ответственно относиться к своей жизни и ставить цели, есть просто разные люди, для которых нужны разные техники. А суть, вот эта ответственность отношения к своей жизни, постановка жизненных целей - она одна и та же.
