Ведущий петербургского часа программы "Liberty Live" Виктор Резунков: Сегодня мы поговорим о том, как в Петербурге готовят полицейских. Не милиционеров, а именно полицейских. У нас в гостях секретарь петербургской организации российской секции Международной полицейской ассоциации Олег Ярухин. Олег Владимирович, сразу же у меня к вам вопрос: кроме того, что вы являетесь секретарем петербургской организации российской секции Международной полицейской ассоциации, вы еще и имеете самое прямое отношение к полицейскому колледжу, который работает в Петербурге и практически готовит полицейских. Может, вы расскажете сначала о колледже, а потом о вашей международной организации?
Олег Ярухин: Я согласен рассказать о колледже. В 2000-м году нами был учрежден колледж, инициаторам был я, толчком послужил грант Сороса, выигранный в 1997-м году, всего было выиграно 15 тысяч долларов, и они дали толчок. Первая задача была - просветить молодежь, дать ей правовую возможность почувствовать себя нормальными людьми. Просветить молодежь именно ту, которая была трудновоспитуемая, объяснить, что милиция не является врагом, милиция - это народная милиция, и, как говорится, из народа она приходит, если говорят, что милиция плохая, то можно сказать, что она народная. Грант мы успешно выполнили, читали лекции в нескольких школах города, читали кандидаты, доктора наук, полковники милиции, эти классы юридические, которые были созданы при этих классах, дали нам положительный опыт, что действительно необходимо что-то создать такое, что могло приносить интерес и обоюдное такое желание, потому что мы поняли, что детям, ребятам молодым, которым уходят в преступность, не хватает чего-то такого, чего они видят по телевизору. Многие девочки хотят быть Никитой, некоторые мальчики хотят быть Джеймс Бондами, агентами 007. Это привело к тому, что надо было создать колледж. Мы его создали, он заработал в 2000-м году, интерес в том, что мы стали как бы сразу внедрять тематику полицейскую разных стран и возможность участия в ассоциации, где 63 страны присутствуют, дала возможность действительно реально этим ребятам почувствовать, что они могут соприкоснуться с миром полицейских, настоящих полицейских, Америки, Англии Германии. Они встречались, они общались, им было интересно, некоторые даже успели пройти стажировку за границей, в том числе в школе полиции Финляндии в городе Тампере. И то, что они увидели и узнали внутри, это было несравнимо ни с чем, потому, что это было настолько интересно, они очень были довольны, они много рассказывали своим друзьям, слух по городу пошел, что есть такой колледж, что там не только можно учиться правоведению и стать юристом, но можно действительно получить навыки полицейского, можно стать просто человеком, который более или менее знает эту структуру и который в дальнейшем, если из него получится нормальный полицейский, милиционер, он может это внедрять в нашу систему, как это сделать лучше, интереснее, и как сделать так, чтобы работалось хорошо, и в милиции, и в полиции, и вообще, чтобы закон соблюдать
Виктор Резунков: Да, но все-таки обучение отличается очень серьезно от обучения, допустим, в Академии внутренних дел, или на таком уровне, то есть, тот, кто обучается на полицейского, проходит курсы какие-то, как, например, на Западе, проходит курс помощи при родах - здесь у вас тоже какие-то особенности существуют?
Олег Ярухин: Учитывая, что мы недавно были созданы, у нас многие вещи в планах, многие такие программы в планах. У нас план, который мы потихонечку сейчас внедряем, научить каждого учащегося пользоваться аквалангами, например, уметь спасать под водой, быть просто спасателями, помимо специальности юрист - если не получилось у человека, как говорится, не прошел медкомиссию, не стал милиционером, полицейским, может стать юристом в любой фирме, может найти свое направление, стать спасателем, уметь прыгать с парашютом, мы уже два года подряд выезжаем на Ладогу, где, в общем, с ребятами играем в различные игры, оказание первой медицинской помощи... В этом году буквально на прошлой неделе мы приехали... Конечно, едут желающие. Пока у нас нет такой обязательной программы, потому что не хватает рук, не хватает возможностей. Но в перспективе - иметь свои лодки моторные, иметь свое снаряжение водолазное, иметь даже, может быть, свои парашюты, с которыми просто приезжаем, прыгаем. Конечно, оказание первой медицинской помощи, даже такой, как роды, в общем, я считаю, что это необходимо нынешним сотрудникам милиции. Конечно, мы отличаемся от Университета МВД от Школы милиции, им государство все дает, мы должны развиваться сами, и о том, как мы развиваемся - к нам интерес проявила Высшая школа полиции Германии, Магдебург. Саксония,
Виктор Резунков: Вы сам, я знаю, были на практике в Кельне?
Олег Ярухин: Я в прошлом году в октябре месяце неделю проработал в ночном патруле в городе Кельн, получил хороший отзыв.
Виктор Резунков: Столкнулись там с россиянами?
Олег Ярухин: Столкнулся с россиянами, только русский менталитет помог их привести в равновесие, потому что, учитывая то отношение полицейских к гражданам, наш криминальный мир наглеет. Пытается, они знают свои права...
Виктор Резунков: Что вы им сказали?
Олег Ярухин: Это непереводимая игра слов. Когда им сказали, что с ними, в общем, будет то, что будет в России, буквально все прекратилось в одну минуту, немцы долго удивлялись, чем же вы их взяли, вроде и не кричали ничего. Я сказал - это игра слов, менталитет русский, они понимают.
Виктор Резунков: Такой вопрос, как я понимаю, все-таки обучение в вашем колледже платное. Это дорого, если можно об этом говорить?
Олег Ярухин: Это не секрет. На дневном отделении это стоит 600 у.е в год. Многие приезжают, родители говорят, что это не дорого.
Виктор Резунков: Очень дешево.
Олег Ярухин: Это очень дешево. Тем более, каждый фактически учащийся, в этом году у нас первый выпуск, и половина сразу пошли получать высшее юридическое образование по сокращенной трехгодичной программе в высшие учебные заведения. Это первая ступень высшего образования. В общем, с удовольствием их разобрали другие вузы, юридические факультеты. Если они платят в вузе тысячу с лишним долларов за год обучения...
Виктор Резунков: Но все-таки, Олег Владимирович, согласитесь, заканчивать ваш колледж и потом идти работать участковым, к примеру, или не участковым, а идти вот в систему МВД, которая сейчас существует, ведь все-таки человек настраивается на одно, а ему приходится заниматься совсем другим, в тех условиях, довольно, мягко говоря, непростых, в которых существуют в России работники правоохранительных органов...
Олег Ярухин: Я могу сказать так: чем мы хороши - во-первых, мы не тратим государственные деньги и за время обучения ребята сами определяются, хотят ли они идти в милицию или нет. Если мы убедили, если мы доказали, что надо идти в милицию, и они идут, то государство фактически получает готового специалиста, и мы знаем, что на них ни одной копейки государством не потрачено, даже если они в дальнейшем уйдут, им не понравится на каком-то этапе, то в принципе государство ничего не теряет. Мы даем специалистов. В этом году 50 процентов выпускников пошли на офицерские должности, будут следователями, оперативниками, и за время прохождения практики, за 3 месяца, за два года обучения многие поняли, что им действительно хочется быть сотрудниками. Мы не хотим насильно загонять ребят, мы хотим дать им почувствовать, что они могут быть полицейскими, могут быть людьми, могут быть специалистами. Если даже он не стал полицейским, он просто остался человеком со способностями полицейского.
Виктор Резунков: Да, это очень важно. Это форма жизни, скажем так, образ жизни...Олег Владимирович, вы были на практике и часто встречались с полицейскими из других стран мира, не только Европы, но и Америки, и Южной Америки, я хотел бы вас спросить, вот если говорить о разнице в жизни полицейских, в исполнении профессионального долга, как можно изменить ту ситуацию, которая сложилась в Россия?
Олег Ярухин: Разница очень большая, потому что действительно наших милиционеров опустили ниже, как говорят моряки, ватерлинии. Наверное, можно судить об обществе, о том, как живут в нем старики. Мы заметили хорошую, наверное, традицию полицейских Европы, Америки, Азии, других стран, что эти люди, уйдя на пенсию, путешествуют, отдыхают, знакомятся с миром, уезжают в длительные, на целый год, путешествия, люди, которые действительно могут себе позволить. Наш милиционер - он, даже работая в милиции, может не то что путешествовать - изредка кто-то, если человеку удалось заработать где-то на стороне деньги, он может поехать. Но за границу ездить может себе позволить, в основном, руководство, то ли это командировки, то ли жена-бизнесмен, которая помогла, то ли еще какие-то моменты. Как говорят за границей - вот приехал сотрудник милиции, а у него пачка долларов, 10 тысяч долларов, это кто, мафиози или милиционер? Я говорю - ну, если у него жена-бизнесмен, значит, он милиционер, если жена не бизнесмен, а деньги такие при нем присутствуют - ну, значит думайте, как он зарабатывает эти деньги. Я не могу ответить на этот вопрос, действительно очень печально смотреть, когда мы начинаем объяснять, что такое полицейская ассоциация, что это организация основана на дружбе через службу, что надо друг к другу ездить, надо знакомиться, а нам наши же сотрудники, сержанты, лейтенанты, капитаны задают вопрос, а на что я поеду. Я готов общаться, готов ездить, встречаться, налаживать связи, переписываться, но мне же надо поехать в ту же Европу, куда билет стоит более 300 долларов на самолет, мне надо какие-то иметь деньги на расходы, они говорят, вы можете не привлекать нас в эту организацию, потому что мы неспособны элементарно исполнить даже хоть какую-то часть своих мечтаний. Разумеется, зарплата играет большую роль. Я могу сказать, что если по практике мы смотрим, к нам приезжает гораздо больше полицейских, чем наших выезжает из Санкт-Петербурге. На одного нашего выезжающего 10 приезжающих из той же Германии, а то и больше. И получается такая тенденция, что зарплата наша не позволяет людям не то, что нормально существовать, но даже исполнить какую-то свою мечту.
Виктор Резунков: Вот вы тоже бывший сотрудник правоохранительных органов, капитан милиции, как вы видите те процессы, которые происходят постоянно, реорганизация на примере Петербурга, постоянные перестановки, какие-то новые заявления. За годы перестройки, сколько я помню ситуацию в Петербурге, столько шли вот эти перстановки, 6 или 7 начальников милиции... Как вы считаете, что вообще можно предпринимать, как изменить эту ситуацию, только повысить зарплату, или каким-то образом и иначе можно ее изменить?
Олег Ярухин: Я думаю, что первое - это финансовое все-таки. Если сотруднику повысить зарплату, человек перестанет смотреть, где ему еще заработать как. Ведь один сотрудник из-за того, что у него маленькая зарплата, готов идти совершать преступления, другой ищет возможности где бы, имея право ношения на оружия, "подхалтурить", постоять кого-то поохранять, другой еще какой-то метод найдет. Все они фактически нарушают закон. Но самое страшное - когда сотрудник нарушает закон в рамках уголовного законодательства. Это преступник с оружием. Сейчас, я считаю, при такой зарплате этих преступников будет становиться все больше и больше. Ничего не изменится, если мы поменяем одного начальника, поставим другого, если мы не решим кардинально, не решим и не увеличим зарплату, и не поставим какие-то условия по отбору нового набора. Потому что, посмотрите, сейчас много профессионалов ушло, очень много профессионалов, я недавно заходил в управление кадров, там сотни заявлений на увольнение. После недавней прибавки зарплаты милиционерам милиционеры поняли, что их опять обманули, потому что сняли льготы на квартиру, на телефон, увеличилась квартплата, подоходный налог ввели, то, что прибавили, тут же ушло, и опять получился обман. Ничего существенного сотрудник милиции с данной прибавкой не получил. Значит, опять будет отток, или в милицию будут приходить люди, которые или слишком хорошо обеспечены, или у них есть какие-то цели и задачи для выполнения своих личных целей. Не секрет, что даже преступные группировки внедряют своих людей, потому что им они необходимы.
Виктор Резунков: Грустная ситуация.
Олег Ярухин: Грустная.
Виктор Резунков: Быстро ее не изменить, кроме повышения зарплаты?
Олег Ярухин: Надо повышать зарплату и кардинально менять, непосредственно отбор профессиональный производить, потому что я на сегодняшний момент - мы сидели с сотрудниками милиции, неоднократно обсуждали первый этап получения зарплаты, обыкновенный постовой, рядовой человек должен получать не менее 10 тысяч рублей. У нас сейчас даже градация - майор милиции и рядовой могут получать одну зарплату, потому что они в различных службах, у него есть возможность где-то дополнительно заработать, вневедомственная охрана, и майор юстиции получает 3800 рядовой - 3800, а почему? Потому что он работает в структуре управления вневедомственной охране, которое имеет свои возможности как-то увеличить зарплаты, и стирается грань даже в звании в образовании...
Виктор Резунков: По-моему, позор для страны, если майор милиции, майор полиции получает 100 долларов в месяц.
Олег Ярухин: Позор. Это просто позор.
Виктор Резунков: Если сравнивать ситуацию, в которой оказались российские милиционеры и западные полицейские, я имею в виду правовая защищенность, - для полицейского и милиционера, как известно, есть две опасных стороны - чиновник и преступник, между ними он находится. Кто из них защищен в большей степени, и в чем проявляется отличие?
Олег Ярухин: Практика показывает, что в большей степени защищен именно хулиган преступник. Такая, в общем, ситуация. Война в Чечне к тому же приводит, что иногда больше жалеют чеченского террориста, нежели убитых милиционеров, и разговоры об этом постоянно идут, и ребята, которые ездят в Чечню, даже здесь не защищены в том, что они получат деньги, которые им обещают, получат хотя бы то признание, что они были на войне, что они, в общем, страдали за родину, отечество. Когда они сюда приезжают, они многие понимают, что никому не нужны, в принципе, особенно, когда у них проблемы, когда он стал раненым, инвалидом. Я понимаю, что в России народу много, ушли одни, пришли другие, все постоянно меняется, а вот эти ребята, которые не защищены или пострадали от каких-то действий - остаются, в общем-то, на задворках. Как правило, их никто не слышит. Я столкнулся с этим сам в 1995-м году, когда со мной была трагедия, меня чуть не убили, группировка, я занимался организованной преступностью, и на третий день, находясь в реанимации, я узнал, что против меня возбуждено уголовное дело, именно меня в первую очередь будут обвинять, а не тех пятерых, которые участвовали непосредственно в "разборке" со мной. Только спустя 10 дней было установлено, что все, кто был задержан, дали подписку и ушли, назвавшись не своими фамилиями, их даже не проверяли, потому что им поверили больше, нежели сотруднику милиции. Так вот и есть. Сталкиваешься. Легче, например, винить сотрудника убитого - сам виноват, сам пошел, - потому что он уже никогда не ответит, что же произошло на самом деле...
Виктор Резунков: Грустно все это, конечно.
Олег Ярухин: Я согласен рассказать о колледже. В 2000-м году нами был учрежден колледж, инициаторам был я, толчком послужил грант Сороса, выигранный в 1997-м году, всего было выиграно 15 тысяч долларов, и они дали толчок. Первая задача была - просветить молодежь, дать ей правовую возможность почувствовать себя нормальными людьми. Просветить молодежь именно ту, которая была трудновоспитуемая, объяснить, что милиция не является врагом, милиция - это народная милиция, и, как говорится, из народа она приходит, если говорят, что милиция плохая, то можно сказать, что она народная. Грант мы успешно выполнили, читали лекции в нескольких школах города, читали кандидаты, доктора наук, полковники милиции, эти классы юридические, которые были созданы при этих классах, дали нам положительный опыт, что действительно необходимо что-то создать такое, что могло приносить интерес и обоюдное такое желание, потому что мы поняли, что детям, ребятам молодым, которым уходят в преступность, не хватает чего-то такого, чего они видят по телевизору. Многие девочки хотят быть Никитой, некоторые мальчики хотят быть Джеймс Бондами, агентами 007. Это привело к тому, что надо было создать колледж. Мы его создали, он заработал в 2000-м году, интерес в том, что мы стали как бы сразу внедрять тематику полицейскую разных стран и возможность участия в ассоциации, где 63 страны присутствуют, дала возможность действительно реально этим ребятам почувствовать, что они могут соприкоснуться с миром полицейских, настоящих полицейских, Америки, Англии Германии. Они встречались, они общались, им было интересно, некоторые даже успели пройти стажировку за границей, в том числе в школе полиции Финляндии в городе Тампере. И то, что они увидели и узнали внутри, это было несравнимо ни с чем, потому, что это было настолько интересно, они очень были довольны, они много рассказывали своим друзьям, слух по городу пошел, что есть такой колледж, что там не только можно учиться правоведению и стать юристом, но можно действительно получить навыки полицейского, можно стать просто человеком, который более или менее знает эту структуру и который в дальнейшем, если из него получится нормальный полицейский, милиционер, он может это внедрять в нашу систему, как это сделать лучше, интереснее, и как сделать так, чтобы работалось хорошо, и в милиции, и в полиции, и вообще, чтобы закон соблюдать
Виктор Резунков: Да, но все-таки обучение отличается очень серьезно от обучения, допустим, в Академии внутренних дел, или на таком уровне, то есть, тот, кто обучается на полицейского, проходит курсы какие-то, как, например, на Западе, проходит курс помощи при родах - здесь у вас тоже какие-то особенности существуют?
Олег Ярухин: Учитывая, что мы недавно были созданы, у нас многие вещи в планах, многие такие программы в планах. У нас план, который мы потихонечку сейчас внедряем, научить каждого учащегося пользоваться аквалангами, например, уметь спасать под водой, быть просто спасателями, помимо специальности юрист - если не получилось у человека, как говорится, не прошел медкомиссию, не стал милиционером, полицейским, может стать юристом в любой фирме, может найти свое направление, стать спасателем, уметь прыгать с парашютом, мы уже два года подряд выезжаем на Ладогу, где, в общем, с ребятами играем в различные игры, оказание первой медицинской помощи... В этом году буквально на прошлой неделе мы приехали... Конечно, едут желающие. Пока у нас нет такой обязательной программы, потому что не хватает рук, не хватает возможностей. Но в перспективе - иметь свои лодки моторные, иметь свое снаряжение водолазное, иметь даже, может быть, свои парашюты, с которыми просто приезжаем, прыгаем. Конечно, оказание первой медицинской помощи, даже такой, как роды, в общем, я считаю, что это необходимо нынешним сотрудникам милиции. Конечно, мы отличаемся от Университета МВД от Школы милиции, им государство все дает, мы должны развиваться сами, и о том, как мы развиваемся - к нам интерес проявила Высшая школа полиции Германии, Магдебург. Саксония,
Виктор Резунков: Вы сам, я знаю, были на практике в Кельне?
Олег Ярухин: Я в прошлом году в октябре месяце неделю проработал в ночном патруле в городе Кельн, получил хороший отзыв.
Виктор Резунков: Столкнулись там с россиянами?
Олег Ярухин: Столкнулся с россиянами, только русский менталитет помог их привести в равновесие, потому что, учитывая то отношение полицейских к гражданам, наш криминальный мир наглеет. Пытается, они знают свои права...
Виктор Резунков: Что вы им сказали?
Олег Ярухин: Это непереводимая игра слов. Когда им сказали, что с ними, в общем, будет то, что будет в России, буквально все прекратилось в одну минуту, немцы долго удивлялись, чем же вы их взяли, вроде и не кричали ничего. Я сказал - это игра слов, менталитет русский, они понимают.
Виктор Резунков: Такой вопрос, как я понимаю, все-таки обучение в вашем колледже платное. Это дорого, если можно об этом говорить?
Олег Ярухин: Это не секрет. На дневном отделении это стоит 600 у.е в год. Многие приезжают, родители говорят, что это не дорого.
Виктор Резунков: Очень дешево.
Олег Ярухин: Это очень дешево. Тем более, каждый фактически учащийся, в этом году у нас первый выпуск, и половина сразу пошли получать высшее юридическое образование по сокращенной трехгодичной программе в высшие учебные заведения. Это первая ступень высшего образования. В общем, с удовольствием их разобрали другие вузы, юридические факультеты. Если они платят в вузе тысячу с лишним долларов за год обучения...
Виктор Резунков: Но все-таки, Олег Владимирович, согласитесь, заканчивать ваш колледж и потом идти работать участковым, к примеру, или не участковым, а идти вот в систему МВД, которая сейчас существует, ведь все-таки человек настраивается на одно, а ему приходится заниматься совсем другим, в тех условиях, довольно, мягко говоря, непростых, в которых существуют в России работники правоохранительных органов...
Олег Ярухин: Я могу сказать так: чем мы хороши - во-первых, мы не тратим государственные деньги и за время обучения ребята сами определяются, хотят ли они идти в милицию или нет. Если мы убедили, если мы доказали, что надо идти в милицию, и они идут, то государство фактически получает готового специалиста, и мы знаем, что на них ни одной копейки государством не потрачено, даже если они в дальнейшем уйдут, им не понравится на каком-то этапе, то в принципе государство ничего не теряет. Мы даем специалистов. В этом году 50 процентов выпускников пошли на офицерские должности, будут следователями, оперативниками, и за время прохождения практики, за 3 месяца, за два года обучения многие поняли, что им действительно хочется быть сотрудниками. Мы не хотим насильно загонять ребят, мы хотим дать им почувствовать, что они могут быть полицейскими, могут быть людьми, могут быть специалистами. Если даже он не стал полицейским, он просто остался человеком со способностями полицейского.
Виктор Резунков: Да, это очень важно. Это форма жизни, скажем так, образ жизни...Олег Владимирович, вы были на практике и часто встречались с полицейскими из других стран мира, не только Европы, но и Америки, и Южной Америки, я хотел бы вас спросить, вот если говорить о разнице в жизни полицейских, в исполнении профессионального долга, как можно изменить ту ситуацию, которая сложилась в Россия?
Олег Ярухин: Разница очень большая, потому что действительно наших милиционеров опустили ниже, как говорят моряки, ватерлинии. Наверное, можно судить об обществе, о том, как живут в нем старики. Мы заметили хорошую, наверное, традицию полицейских Европы, Америки, Азии, других стран, что эти люди, уйдя на пенсию, путешествуют, отдыхают, знакомятся с миром, уезжают в длительные, на целый год, путешествия, люди, которые действительно могут себе позволить. Наш милиционер - он, даже работая в милиции, может не то что путешествовать - изредка кто-то, если человеку удалось заработать где-то на стороне деньги, он может поехать. Но за границу ездить может себе позволить, в основном, руководство, то ли это командировки, то ли жена-бизнесмен, которая помогла, то ли еще какие-то моменты. Как говорят за границей - вот приехал сотрудник милиции, а у него пачка долларов, 10 тысяч долларов, это кто, мафиози или милиционер? Я говорю - ну, если у него жена-бизнесмен, значит, он милиционер, если жена не бизнесмен, а деньги такие при нем присутствуют - ну, значит думайте, как он зарабатывает эти деньги. Я не могу ответить на этот вопрос, действительно очень печально смотреть, когда мы начинаем объяснять, что такое полицейская ассоциация, что это организация основана на дружбе через службу, что надо друг к другу ездить, надо знакомиться, а нам наши же сотрудники, сержанты, лейтенанты, капитаны задают вопрос, а на что я поеду. Я готов общаться, готов ездить, встречаться, налаживать связи, переписываться, но мне же надо поехать в ту же Европу, куда билет стоит более 300 долларов на самолет, мне надо какие-то иметь деньги на расходы, они говорят, вы можете не привлекать нас в эту организацию, потому что мы неспособны элементарно исполнить даже хоть какую-то часть своих мечтаний. Разумеется, зарплата играет большую роль. Я могу сказать, что если по практике мы смотрим, к нам приезжает гораздо больше полицейских, чем наших выезжает из Санкт-Петербурге. На одного нашего выезжающего 10 приезжающих из той же Германии, а то и больше. И получается такая тенденция, что зарплата наша не позволяет людям не то, что нормально существовать, но даже исполнить какую-то свою мечту.
Виктор Резунков: Вот вы тоже бывший сотрудник правоохранительных органов, капитан милиции, как вы видите те процессы, которые происходят постоянно, реорганизация на примере Петербурга, постоянные перестановки, какие-то новые заявления. За годы перестройки, сколько я помню ситуацию в Петербурге, столько шли вот эти перстановки, 6 или 7 начальников милиции... Как вы считаете, что вообще можно предпринимать, как изменить эту ситуацию, только повысить зарплату, или каким-то образом и иначе можно ее изменить?
Олег Ярухин: Я думаю, что первое - это финансовое все-таки. Если сотруднику повысить зарплату, человек перестанет смотреть, где ему еще заработать как. Ведь один сотрудник из-за того, что у него маленькая зарплата, готов идти совершать преступления, другой ищет возможности где бы, имея право ношения на оружия, "подхалтурить", постоять кого-то поохранять, другой еще какой-то метод найдет. Все они фактически нарушают закон. Но самое страшное - когда сотрудник нарушает закон в рамках уголовного законодательства. Это преступник с оружием. Сейчас, я считаю, при такой зарплате этих преступников будет становиться все больше и больше. Ничего не изменится, если мы поменяем одного начальника, поставим другого, если мы не решим кардинально, не решим и не увеличим зарплату, и не поставим какие-то условия по отбору нового набора. Потому что, посмотрите, сейчас много профессионалов ушло, очень много профессионалов, я недавно заходил в управление кадров, там сотни заявлений на увольнение. После недавней прибавки зарплаты милиционерам милиционеры поняли, что их опять обманули, потому что сняли льготы на квартиру, на телефон, увеличилась квартплата, подоходный налог ввели, то, что прибавили, тут же ушло, и опять получился обман. Ничего существенного сотрудник милиции с данной прибавкой не получил. Значит, опять будет отток, или в милицию будут приходить люди, которые или слишком хорошо обеспечены, или у них есть какие-то цели и задачи для выполнения своих личных целей. Не секрет, что даже преступные группировки внедряют своих людей, потому что им они необходимы.
Виктор Резунков: Грустная ситуация.
Олег Ярухин: Грустная.
Виктор Резунков: Быстро ее не изменить, кроме повышения зарплаты?
Олег Ярухин: Надо повышать зарплату и кардинально менять, непосредственно отбор профессиональный производить, потому что я на сегодняшний момент - мы сидели с сотрудниками милиции, неоднократно обсуждали первый этап получения зарплаты, обыкновенный постовой, рядовой человек должен получать не менее 10 тысяч рублей. У нас сейчас даже градация - майор милиции и рядовой могут получать одну зарплату, потому что они в различных службах, у него есть возможность где-то дополнительно заработать, вневедомственная охрана, и майор юстиции получает 3800 рядовой - 3800, а почему? Потому что он работает в структуре управления вневедомственной охране, которое имеет свои возможности как-то увеличить зарплаты, и стирается грань даже в звании в образовании...
Виктор Резунков: По-моему, позор для страны, если майор милиции, майор полиции получает 100 долларов в месяц.
Олег Ярухин: Позор. Это просто позор.
Виктор Резунков: Если сравнивать ситуацию, в которой оказались российские милиционеры и западные полицейские, я имею в виду правовая защищенность, - для полицейского и милиционера, как известно, есть две опасных стороны - чиновник и преступник, между ними он находится. Кто из них защищен в большей степени, и в чем проявляется отличие?
Олег Ярухин: Практика показывает, что в большей степени защищен именно хулиган преступник. Такая, в общем, ситуация. Война в Чечне к тому же приводит, что иногда больше жалеют чеченского террориста, нежели убитых милиционеров, и разговоры об этом постоянно идут, и ребята, которые ездят в Чечню, даже здесь не защищены в том, что они получат деньги, которые им обещают, получат хотя бы то признание, что они были на войне, что они, в общем, страдали за родину, отечество. Когда они сюда приезжают, они многие понимают, что никому не нужны, в принципе, особенно, когда у них проблемы, когда он стал раненым, инвалидом. Я понимаю, что в России народу много, ушли одни, пришли другие, все постоянно меняется, а вот эти ребята, которые не защищены или пострадали от каких-то действий - остаются, в общем-то, на задворках. Как правило, их никто не слышит. Я столкнулся с этим сам в 1995-м году, когда со мной была трагедия, меня чуть не убили, группировка, я занимался организованной преступностью, и на третий день, находясь в реанимации, я узнал, что против меня возбуждено уголовное дело, именно меня в первую очередь будут обвинять, а не тех пятерых, которые участвовали непосредственно в "разборке" со мной. Только спустя 10 дней было установлено, что все, кто был задержан, дали подписку и ушли, назвавшись не своими фамилиями, их даже не проверяли, потому что им поверили больше, нежели сотруднику милиции. Так вот и есть. Сталкиваешься. Легче, например, винить сотрудника убитого - сам виноват, сам пошел, - потому что он уже никогда не ответит, что же произошло на самом деле...
Виктор Резунков: Грустно все это, конечно.
