Программу ведет Андрей Шароградский. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Марьяна Торочешникова.
Андрей Шароградский: Сегодня общероссийское движение за права человека выпустило в свет книгу российского правосудия. Ее выход приурочен ко Дню политзаключенного, который отмечается 30 октября в России. На презентации побывала корреспондент Радио Свобода Марьяна Торочешникова.
Марьяна Торочешникова: Презентация книги обернулась дискуссией, которая затянулась на довольно длительное время и буквально закончилась полчаса назад. Полное название книги "Политические репрессии и политически мотивированные преследования в современной России". Сюда внесены краткие статьи о тех судебных процессах, которым российское правозащитное общество придало статус политических. Такими стали шпионские дела ученых Анатолия Бабкина, Игоря Сутягина, Валентина Данилова, дело адвоката Михаила Трепашкина, бизнесменов Платона Лебедева и Михаила Ходорковского и еще больше десятка фамилий и дел. Это при этом, что, согласно Конституции России, в России просто не может быть политических заключенных. Правозащитники же утверждают обратное. Говорит председатель Московской Хельсинской группы Людмила Алексеева.
Людмила Алексеева: Репрессии имеют вид такой - человека преследуют за его убеждения, но ему приписывают уголовные преступления. Это довольно большой спектр и, что самое печальное, он все расширяется.
Мы начали, я имею в виду правозащитную организацию, заниматься политическими преследованиями, когда обратили внимание на случай Игоря Сутягина, осужденного за якобы шпионаж, а на самом деле за научное общение с иностранными коллегами. Тогда я просто в ужас пришла оттого, что это происходит у нас в стране, в России. Тогда казалось, что это какой-то нонсенс и что мы скоро вытащим этого человека из тюрьмы. Но вот он осужден на 15 лет, но это не значит, что мы будем оставлять усилия по его освобождению. Он невиновен, он осужден незаконно. Мы вместе с его адвокатами будем по-прежнему добиваться его освобождения.
Марьяна Торочешникова: Сами же адвокаты Игоря Сутягина обратили внимание на то, что следственные органы и прокуратура прикладывают все усилия к тому, чтобы судебные процессы, в том числе и по политическим мотивированным делам, рассматривались в закрытых судебных заседаниях. Говорит адвокат Борис Кузнецов.
Борис Кузнецов: Сложилась такая практика по целому ряду дел - обычное уголовное, а вдруг на нем появляется гриф "секретно". Такая практика идет сплошь и рядом. "Крабовое дело" - секретное, то есть у нас крабы секретные, дело "оборотней" - секретное, дело Пичугина - секретное. А как это делается? Просто берется одна бумажка с грифом "секретно" и вкладывается в дело, что запрещено законом, потому что результаты оперативно-розыскной деятельности по Закону об оперативно-розыскной деятельности должны документироваться как процессуальные доказательства, они не могут быть секретными. Если с такой логикой подходить, то должно быть секретное дело, должен быть секретный приговор. Вот это практика. Таким образом прокуратура и суды пытаются снизить порог гласности, уменьшить допуск журналистов, независимых экспертов, правозащитников в судебные процессы.
Марьяна Торочешникова: Правозащитники утверждают также, что органы Федеральной службы безопасности буквально назначают людей для сопровождения судебных процессов. Говорит секретарь Общественного комитета защиты ученых Эрнст Черный.
Эрнст Черный: Это Владивосток, где в одном институте сразу четыре человека были обвинены в разглашении государственной тайны. Причем ситуация была такова, что там все это висело на грани между государственной тайной и шпионажем. Это московская группа: профессор Бабкин, Московский Бауманский университет, это Игорь Сутягин, Институт США и Канады, известно было дело дипломата и ученого Валентина Моисеева, который, к счастью, сейчас на свободе, тогда удалось его как-то отстоять (по первому приговору он получил 12 лет). И таких, в общем, набирается порядка десятка человек.
Я бы хотел обратить внимание на то, что заметил Борис Абрамович, - оперативное сопровождение. Это не открытие с этого дела. Все дела фактически сопровождались сотрудниками ФСБ. Да, они беседовали, входили к судьям, разговаривали с судьями, сидели там достаточно долго. Это известно, я присутствовал на одном из процессов (в коридорах, конечно) и все это видел собственными глазами. Это не предусмотрено никакими процессуальными нормами. Дело ФСБ, если они вдруг обвиняют кого-то в шпионаже, заканчивается проведением следственных мероприятий и передаче дела в прокуратуру. Все. Больше их не должно быть нигде. К сожалению, ошалевшие от свободы, которая у них появилась, оттого, что власть всеобъемлюща и то, что их люди сейчас находятся на ключевых постах, они позволяют себе все, что угодно.
Марьяна Торочешникова: Презентация "черной книги российского правосудия», как я уже говорилась, обернулась дискуссией, завязавшейся между правозащитниками, политологами и самими жертвами политических репрессий. О том, как все-таки изменить сложившуюся ситуацию, со своим предложением выступил политолог Андрей Пиантковский.
Андрей Пиантковский: Пора всему обществу понять, что не бывает наших и не наших политзаключенных и жертв репрессий. Сейчас становится понятным, когда одними и теми же дубинами бьют по спинам и молодых лимоновцев, и молодых яблочников. По-моему, сейчас общество созрело. И коммунисты, и лимоновцы, и яблочники, и практически подавляющее большинство членов СПС заключили некое соглашение о принципах политической системы, политического развития России, где все эти партии заявили о своей приверженности демократическим процедурам, правам человека, сменяемости власти в результате демократических выборов. Вот это преодоление того деления на наших и не наших заключенных, понимание того, что репрессивная бюрократия - это общий враг всей России и заключение политического союза по борьбе с ней.
Марьяна Торочешникова: Предложение политолога Андрея Пиантковского поддержал лидер Национал-большевистской партии, также пострадавший от политических репрессий Эдуард Лимонов.
Эдуард Лимонов: Призывов к объединению раздается очень много. Еще один призыв имеет смысл, но речь идет не об объединении идеологий, не надо на данном этапе друг другу нравиться, чтобы не было возражений, копаний с запятыми и говорить, мол, у вас так, а этот лозунг нам не нравится. Мы сейчас не об этом говорим. Я согласен с кем угодно, я это с самого начала заявлял, и заявляю, и продолжаю заявлять, что мы согласны на союз с любыми силами помимо партии власти, поскольку, безусловно, в России не устанавливается, как многие говорят, а уже установился режим личной власти.
Марьяна Торочешникова: В сигнальном экземпляре "черной книги российского правосудия», представленном журналистам, сегодня всего 78 страниц. Правозащитники, однако, опасаются, что перед выпуском тиража книга пополнится новыми статьями о политически репрессированных.
Андрей Шароградский: Сегодня общероссийское движение за права человека выпустило в свет книгу российского правосудия. Ее выход приурочен ко Дню политзаключенного, который отмечается 30 октября в России. На презентации побывала корреспондент Радио Свобода Марьяна Торочешникова.
Марьяна Торочешникова: Презентация книги обернулась дискуссией, которая затянулась на довольно длительное время и буквально закончилась полчаса назад. Полное название книги "Политические репрессии и политически мотивированные преследования в современной России". Сюда внесены краткие статьи о тех судебных процессах, которым российское правозащитное общество придало статус политических. Такими стали шпионские дела ученых Анатолия Бабкина, Игоря Сутягина, Валентина Данилова, дело адвоката Михаила Трепашкина, бизнесменов Платона Лебедева и Михаила Ходорковского и еще больше десятка фамилий и дел. Это при этом, что, согласно Конституции России, в России просто не может быть политических заключенных. Правозащитники же утверждают обратное. Говорит председатель Московской Хельсинской группы Людмила Алексеева.
Людмила Алексеева: Репрессии имеют вид такой - человека преследуют за его убеждения, но ему приписывают уголовные преступления. Это довольно большой спектр и, что самое печальное, он все расширяется.
Мы начали, я имею в виду правозащитную организацию, заниматься политическими преследованиями, когда обратили внимание на случай Игоря Сутягина, осужденного за якобы шпионаж, а на самом деле за научное общение с иностранными коллегами. Тогда я просто в ужас пришла оттого, что это происходит у нас в стране, в России. Тогда казалось, что это какой-то нонсенс и что мы скоро вытащим этого человека из тюрьмы. Но вот он осужден на 15 лет, но это не значит, что мы будем оставлять усилия по его освобождению. Он невиновен, он осужден незаконно. Мы вместе с его адвокатами будем по-прежнему добиваться его освобождения.
Марьяна Торочешникова: Сами же адвокаты Игоря Сутягина обратили внимание на то, что следственные органы и прокуратура прикладывают все усилия к тому, чтобы судебные процессы, в том числе и по политическим мотивированным делам, рассматривались в закрытых судебных заседаниях. Говорит адвокат Борис Кузнецов.
Борис Кузнецов: Сложилась такая практика по целому ряду дел - обычное уголовное, а вдруг на нем появляется гриф "секретно". Такая практика идет сплошь и рядом. "Крабовое дело" - секретное, то есть у нас крабы секретные, дело "оборотней" - секретное, дело Пичугина - секретное. А как это делается? Просто берется одна бумажка с грифом "секретно" и вкладывается в дело, что запрещено законом, потому что результаты оперативно-розыскной деятельности по Закону об оперативно-розыскной деятельности должны документироваться как процессуальные доказательства, они не могут быть секретными. Если с такой логикой подходить, то должно быть секретное дело, должен быть секретный приговор. Вот это практика. Таким образом прокуратура и суды пытаются снизить порог гласности, уменьшить допуск журналистов, независимых экспертов, правозащитников в судебные процессы.
Марьяна Торочешникова: Правозащитники утверждают также, что органы Федеральной службы безопасности буквально назначают людей для сопровождения судебных процессов. Говорит секретарь Общественного комитета защиты ученых Эрнст Черный.
Эрнст Черный: Это Владивосток, где в одном институте сразу четыре человека были обвинены в разглашении государственной тайны. Причем ситуация была такова, что там все это висело на грани между государственной тайной и шпионажем. Это московская группа: профессор Бабкин, Московский Бауманский университет, это Игорь Сутягин, Институт США и Канады, известно было дело дипломата и ученого Валентина Моисеева, который, к счастью, сейчас на свободе, тогда удалось его как-то отстоять (по первому приговору он получил 12 лет). И таких, в общем, набирается порядка десятка человек.
Я бы хотел обратить внимание на то, что заметил Борис Абрамович, - оперативное сопровождение. Это не открытие с этого дела. Все дела фактически сопровождались сотрудниками ФСБ. Да, они беседовали, входили к судьям, разговаривали с судьями, сидели там достаточно долго. Это известно, я присутствовал на одном из процессов (в коридорах, конечно) и все это видел собственными глазами. Это не предусмотрено никакими процессуальными нормами. Дело ФСБ, если они вдруг обвиняют кого-то в шпионаже, заканчивается проведением следственных мероприятий и передаче дела в прокуратуру. Все. Больше их не должно быть нигде. К сожалению, ошалевшие от свободы, которая у них появилась, оттого, что власть всеобъемлюща и то, что их люди сейчас находятся на ключевых постах, они позволяют себе все, что угодно.
Марьяна Торочешникова: Презентация "черной книги российского правосудия», как я уже говорилась, обернулась дискуссией, завязавшейся между правозащитниками, политологами и самими жертвами политических репрессий. О том, как все-таки изменить сложившуюся ситуацию, со своим предложением выступил политолог Андрей Пиантковский.
Андрей Пиантковский: Пора всему обществу понять, что не бывает наших и не наших политзаключенных и жертв репрессий. Сейчас становится понятным, когда одними и теми же дубинами бьют по спинам и молодых лимоновцев, и молодых яблочников. По-моему, сейчас общество созрело. И коммунисты, и лимоновцы, и яблочники, и практически подавляющее большинство членов СПС заключили некое соглашение о принципах политической системы, политического развития России, где все эти партии заявили о своей приверженности демократическим процедурам, правам человека, сменяемости власти в результате демократических выборов. Вот это преодоление того деления на наших и не наших заключенных, понимание того, что репрессивная бюрократия - это общий враг всей России и заключение политического союза по борьбе с ней.
Марьяна Торочешникова: Предложение политолога Андрея Пиантковского поддержал лидер Национал-большевистской партии, также пострадавший от политических репрессий Эдуард Лимонов.
Эдуард Лимонов: Призывов к объединению раздается очень много. Еще один призыв имеет смысл, но речь идет не об объединении идеологий, не надо на данном этапе друг другу нравиться, чтобы не было возражений, копаний с запятыми и говорить, мол, у вас так, а этот лозунг нам не нравится. Мы сейчас не об этом говорим. Я согласен с кем угодно, я это с самого начала заявлял, и заявляю, и продолжаю заявлять, что мы согласны на союз с любыми силами помимо партии власти, поскольку, безусловно, в России не устанавливается, как многие говорят, а уже установился режим личной власти.
Марьяна Торочешникова: В сигнальном экземпляре "черной книги российского правосудия», представленном журналистам, сегодня всего 78 страниц. Правозащитники, однако, опасаются, что перед выпуском тиража книга пополнится новыми статьями о политически репрессированных.
