Программу ведет Андрей Шарый. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Вероника Остринская, Ян Рунов, Сергей Данилочкин беседует с Сергеем Сенинским.
Андрей Шарый: Мировое сообщество неоднозначно отреагировало на ультиматум, предъявленный Соединенными Штатами Ираку. Президент Франции Жак Ширак подверг решение Вашингтона критике, заявив, что на США "ляжет тяжелая ответственность" за возможные последствия войны. Председатель КНР Ху Цзиньтао провел телефонные переговоры с президентами России и Франции – Владимиром Путиным и Жаком Шираком. Москва. Париж и Пекин заявили о единстве позиций по иракской проблеме. Премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми поддержал США, назвав ультиматум Ираку "неизбежным решением". Австралия заявила, что пошлет две тысячи военнослужащих для участия в операции против Ирака.
С обзором некоторых – очень противоречивых – заявлений мировых лидеров – Вероника Остринская.
Вероника Остринская: Ультимативное выступление президента США Джорджа Буша в понедельник стало поводом для иракского лидера появиться на телевидении в военной форме и еще раз подчеркнуть, что «Ирак не выбирает своего пути по приказу иностранца и не выбирает своих лидеров по директивам из Вашингтона, Лондона или Тель Авива, но только по решению великого иракского народа. Министр иностранных дел страны Ирака Наджи Сабри добавил:
«Единственная альтернатива – это уход милитариста номер один в мире – президента Буша, который изолировал свою администрацию от всего мира, который сделал Соединенные Штаты общественным врагом номер один. Если генеральный секретарь ООН отзывает инспекторов из Багдада, как он отозвал миссию наблюдателей с иракско-кувейтской границы, это означает, что генеральный секретарь ООН не несет ответственности за поддержание мира и безопасности в мире».
Дискуссия по поводу того, отправлять ли в Ирак британский контингент развернулась сегодня в Палате общин Великобритании. Выступая перед представителями Палаты общин премьер-министр Тони Блэр попытался обосновать правильность выбранной им позиции:
«Наступил момент для Палаты общин, не только для правительства, или премьер-министра, но именно для Палаты общин дать пример, показать, что мы будем отстаивать то, что считаем правильным, показать, что мы будем противостоять тираниям, которые подвергают нашу жизнь риску, показать, в момент принятия решения, что нам достает мужества поступить правильно».
Россия, Франция и Германия по-прежнему не поддерживают силового разрешения иракского кризиса. Первым официальным заявлением со стороны иракского руководства на ультиматум Джорджа Буша стали слова Александра Яковенко, пресс-секретаря министра иностранных дел, который заявил, что Россия все же уверена, что политико-дипломатический путь разрешения иракского конфликта не исчерпан, что время для дипломатии не истекло. А президент Путин еще в понедельник решение США начать войну назвал ошибкой.
Канцлер Германии Герхард Шредер и президент Франции Жак Ширак сказали свое «нет» войне в телевизионных обращениях. Говорит канцлер Германии Герхард Шредер:
«Мой вопрос был и остается таким: является ли угроза, исходящая от Иракского диктатора поводом к войне, которая приведет к смерти тысяч невинных мужчин, женщин и детей? Мой ответ был и остается таким: нет».
Президент Франции Жак Ширак:
«Нет оправдания для одностороннего решения прибегнуть к войне. Не имеет значения, как будут развиваться события в ближайшем будущем, этот ультиматум ставит под вопрос идею международных отношений. Это касается будущего людей, будущего региона, и, на самом деле, будущего мировой стабильности».
Андрей Шарый: В США различные специалисты дают свои оценки вчерашнего выступленя президента Буша. С одним из экспертов беседует наш нью-йорксий корреспондент Ян Рунов.
Ян Рунов: На вопросы отвечает президент Американской Академии Гуманитарного образования Джеффри Уоллин.
Профессор, есть ли в истории США явные параллели с тем, как выступил Буша?
Джеффри Уоллин: Трудно найти явные исторические параллели. В 1991 году президент Джордж Буш-старший действовал с одобрения и при поддержке ООН. Но надо помнить, что формальное одобрение действиям президента США требуется не от ООН, а от американского Конгресса. Законодательное собрание страны даёт президенту право объявлять войну. Буш в своей речи сказал, что самоубийственно ждать, пока противник ударит первым. Совершенно оправданны превентивные действия, к которым прибегали разные страны без одобрения ООН. Мы так делал в Гренаде, в Югославии. Но гораздо чаще без одобрения ООН воевала Франция. Она вводила свои войска то ли, чтобы сменить режим в какой-нибудь стране, то ли, чтобы защитить его не менее 37 раз, начиная с 1960 года. Так что вопрос одобрения Совета Безопасности нельзя считать существенным, тем более что, как сказал Буш, эта организация продемонстрировала свою полную недееспособность ни в борьбе с угрозами, ни в исполнении собственных резолюций.
Я думаю, его выступление было прямым, в чётких формулировках. Он объяснил причины ультиматума Саддаму Хусейну. Рассказал, о целях своего решения, о том, что будет сделано, и дал противнику ещё один шанс избежать войны. Не скажу, что речь не могла быть лучше, потому что, на мой взгляд, президент должен более ясно объяснить, как изменился мир после 11 сентября 2001 года. По крайней мере, как изменились сами Соединённые Штаты. Мы больше не изолированная, не защищённая двумя океанами держава. Мы уязвимы и потому должны более серьёзно защитить себя не только от недружественных государств, но, что ещё труднее, от террористических групп. И здесь упреждающий удар – лучшая самооборона. Президент Буш прав, когда говорит, что мы столкнулись с угрозой безопасности нашей страны, что такой тиран как Саддам Хусейн, рвущийся к созданию арсенала оружия массового уничтожения, если его не остановить, создаст критическую массу, которую через год, через пять лет пустит в ход либо сам, либо руками террористов. Если Буш, обладающий большим объёмом информации, нам не известной, прав в этом, то все возражения членов Совета Безопасности, все формальности ООН отступают на второй план. Потому что главная обязанность президента США – защита собственной страны. В этом суть президентской присяги. Если же Буш окажется не прав, если у Саддама Хусейна нет оружия массового уничтожения, нет отравляющих газов, которыми он травил собственных граждан, то это может привести к непредсказуемым последствиям. Однако мне кажется, что взял верный курс. В том, как он говорил, было видно, что президент очень озабочен сложившейся ситуацией, но решителен и готов взять всю ответственность на себя. Он вовсе не выглядел техасским ковбоем, как его изображают в некоторых газетах. Он много месяцев пытался действовать уговорами – открытыми и закулисными, но все попытки уладить дело миром провалились. Он предупредил, что возможны теракты против американцев, возможны жертвы. Все его обращения – к самому Саддаму Хусейну, к народу Ирака, к иракским военным, его отзыв о стране, готовой прибегнуть к праву вето, и упрёк в адрес ООН, а также слова о мерах по защите США – весьма убедительны и эффективны. И ещё: Буш явно верит, что обязанность президента – не перекладывать решение трудных проблем на плечи следующего президента ради собственной политической популярности. Этим он отличается и от президента Клинтона и, в какой-то степени, от президента Буша-старшего, который не сумел окончить войну в Персидском заливе в 1991 году. Буш проявил силу характера, которую мы не видели у него до 11 сентября 2001 года.
Андрей Шарый: В случае начала военных действий в Ираке экспортные поставки нефти из этой страны будут ограничены или вовсе приостановлены. Международные рынки уже несколько раз реагировали на такую возможность скачками цен на нефть и нефтепродукты. Топливо подорожало на бензоколонках во многих странах. Мой коллега Сергей Данилочкин попытался разобраться в ситуации вместе с экономическим обозревателем Радио Свобода, автором и ведущим программы "Дело и деньги" Сергеем Сенинским
Сергей Данилочкин: Сергей, какова значимость запасов нефти в Ираке, в том смысле, сколько этой нефти в Ираке находится на месторождениях?
Сергей Сенинский: Здесь можно ответить примерно так: в Ираке не просто много нефти, в Ираке очень много нефти. Если иметь в виду так называемые доказанные запасы, Ирак занимает в мире второе место, уступая исключительно Саудовской Аравии. А много или мало нефти в Ираке по доказанным запасам? Для сравнения - это примерно в два с половиной раза больше, чем в России, а если в целом оценивать, то в Ираке доказанных запасов нефти столько же, сколько во всем бывшем Советском Союзе, плюс вся Северная Америка, это Канада, Соединенные Штаты и Мексика, вместе взятые.
Сергей Данилочкин: Вопрос о качестве иракской нефти: почему она столь желанна на международных рынках, если это действительно так, почему так об этом говорят?
Сергей Сенинский: Если отвечать напрямую на ваш вопрос, то желанна она прежде всего по своему количеству. А по качеству она, скажем так, средняя. И, кстати, интересно, что по качеству иракская нефть, один из ее сортов, очень близка к российской нефти Urals, это основной экспортный продукт нефтяной российский, который экспортируется в Европу. В каком-то смысле эти два сорта нефти даже конкуренты.
Сергей Данилочкин: Возникает еще вопрос о стоимости нефти. Обычно мы ориентируемся на те цифры, на те цены, которые называются на международных биржах, но ведь существует еще и себестоимость добычи нефти. В этой связи получается так, что разные страны по-разному получают прибыль от этого, потому что стоимость одних и тех же марок примерно одинакова, а их себестоимость низка. Как с этим делом обстоит в Ираке?
Сергей Сенинский: Вы отчасти ответили на этот вопрос. Действительно, если себестоимость это то, что дается во многом от природы, речь идет о том, компании из каких стран зарабатывают на барреле или тонне нефти. В регионе Персидского залива себестоимость добычи одного барреля нефти в среднем может составлять один-два доллара за баррель, если три – то это довольно дорогое. Для сравнения, скажем, в Северной Америке средняя себестоимость добычи одного барреля нефти будет обходиться в шесть-семь или даже восемь долларов за баррель. А, скажем, по бывшему Советскому Союзу в среднем это может достигать восьми, девяти и десяти долларов за баррель добытой нефти. Что же касается Ирака, то там есть целая серия месторождений, где баррель нефти стоит буквально несколько центов - пять, семь, десять центов, то есть речь идет не о долларах, а о центах. Понятно, что тот, кто будет контролировать такое месторождение, он же получает сверхприбыль за ту же самую нефть. Поэтому, хотя нефть Ирака относительно невысокого качества, но так как себестоимость добычи этой нефти весьма низка и плюс этой нефти много, вот и разговор о прибылях.
Сергей Данилочкин: А какова доля Ирака на международных рынках нефтяных?
Сергей Сенинский: В последнее время, это данные примерно на конец февраля – начало марта, общее потребление нефти в мире примерно 77 миллионов баррелей ежедневно, из них доля Ирака примерно меньше трех миллионов баррелей, и примерно два с половиной миллиона из этих трех экспортирует, это то, что разрешено санкциями ООН. Кувейт, например, это тоже крупная добывающая страна по соседству, это примерно четыре миллиона. Россия также примерно четыре, четыре с половиной миллиона баррелей. Больше всех поставляет на рынок, конечно же, Саудовская Аравия, на данный момент это примерно десять миллионов баррелей ежедневно.
Сергей Данилочкин: Сергей, в случае военных действий и приостановок поставки нефти из Ирака, как отразится эта ситуация на соотношении спрос и предложение на международных рынках и, соответственно, как это отразится в конце концов на цене нефти?
Сергей Сенинский: Здесь как раз я хочу отметить – очень правильно поставленный вопрос, с моей точки зрения, именно соотношение спроса и предложения. С одной стороны, 77 миллионов баррелей ежедневно, это общее потребление, доля Ирака всего два с половиной миллиона, если говорить о поставках на экспорт. Вроде бы немного, и нефти в мире открыто много, чтобы эти поставки заместить. Но есть понятие "свободных мощностей" в этой индустрии. Что это такое? Это те месторождения, на которых добычу можно значительно увеличить в течение буквально нескольких дней. Так вот, если говорить о таких свободных мощностях, то их на сегодня в мире имеют лишь несколько стран – это Саудовская Аравия, это Объединенные Арабские Эмираты, это Кувейт и Венесуэла. Но даже если свободные мощности этих четырех стран сложить, то получится, по оценкам экспертным, примерно 1,7 миллиона баррелей, а доля Ирака в поставках на мировой рынок - это два с половиной миллиона. Разница в 0,8, то есть в 800 тысяч баррелей – вот что прежде всего беспокоит тех людей, которые отслеживают ситуацию на рынке. Что же касается возможностей такой страны, как России, то, действительно, российские компании могут в сравнительно короткое время увеличить добычу нефти. Но здесь другое обстоятельство: мощности экспортных российских нефтепроводов весьма ограничены, и они сегодня уже работают на практически пределе.
Сергей Данилочкин: И еще один вопрос, он связан с интересами разных стран, вернее компаний разных стран. Какова их заинтересованность в снятии этих санкций и что лучше им – чтобы это было насильственно, но быстро, либо в течение какого-то времени, но более мирным путем?
Сергей Сенинский: Последний вопрос скорее больше политический, чем экономический. Когда говорят о компаниях из стран, которые заключили предварительные контракты на разработку месторождений в Ираке после того, как будут отменены санкции ООН, то речь идет прежде всего о компаниях из трех стран – это Франция, это Россия и это Китай. Причем, по тем сведениям, которые неоднократно появлялись в западной прессе, больше всего потенциальных месторождений, вернее, общая добыча из потенциальных месторождений, контракты на которые были предварительным образом заключены, располагают нефтяные компании из Франции. Больше ли у России или у Китая? Я, по крайней мере, таких данных не встречал, видимо, довольно большие.
Андрей Шарый: Мировое сообщество неоднозначно отреагировало на ультиматум, предъявленный Соединенными Штатами Ираку. Президент Франции Жак Ширак подверг решение Вашингтона критике, заявив, что на США "ляжет тяжелая ответственность" за возможные последствия войны. Председатель КНР Ху Цзиньтао провел телефонные переговоры с президентами России и Франции – Владимиром Путиным и Жаком Шираком. Москва. Париж и Пекин заявили о единстве позиций по иракской проблеме. Премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми поддержал США, назвав ультиматум Ираку "неизбежным решением". Австралия заявила, что пошлет две тысячи военнослужащих для участия в операции против Ирака.
С обзором некоторых – очень противоречивых – заявлений мировых лидеров – Вероника Остринская.
Вероника Остринская: Ультимативное выступление президента США Джорджа Буша в понедельник стало поводом для иракского лидера появиться на телевидении в военной форме и еще раз подчеркнуть, что «Ирак не выбирает своего пути по приказу иностранца и не выбирает своих лидеров по директивам из Вашингтона, Лондона или Тель Авива, но только по решению великого иракского народа. Министр иностранных дел страны Ирака Наджи Сабри добавил:
«Единственная альтернатива – это уход милитариста номер один в мире – президента Буша, который изолировал свою администрацию от всего мира, который сделал Соединенные Штаты общественным врагом номер один. Если генеральный секретарь ООН отзывает инспекторов из Багдада, как он отозвал миссию наблюдателей с иракско-кувейтской границы, это означает, что генеральный секретарь ООН не несет ответственности за поддержание мира и безопасности в мире».
Дискуссия по поводу того, отправлять ли в Ирак британский контингент развернулась сегодня в Палате общин Великобритании. Выступая перед представителями Палаты общин премьер-министр Тони Блэр попытался обосновать правильность выбранной им позиции:
«Наступил момент для Палаты общин, не только для правительства, или премьер-министра, но именно для Палаты общин дать пример, показать, что мы будем отстаивать то, что считаем правильным, показать, что мы будем противостоять тираниям, которые подвергают нашу жизнь риску, показать, в момент принятия решения, что нам достает мужества поступить правильно».
Россия, Франция и Германия по-прежнему не поддерживают силового разрешения иракского кризиса. Первым официальным заявлением со стороны иракского руководства на ультиматум Джорджа Буша стали слова Александра Яковенко, пресс-секретаря министра иностранных дел, который заявил, что Россия все же уверена, что политико-дипломатический путь разрешения иракского конфликта не исчерпан, что время для дипломатии не истекло. А президент Путин еще в понедельник решение США начать войну назвал ошибкой.
Канцлер Германии Герхард Шредер и президент Франции Жак Ширак сказали свое «нет» войне в телевизионных обращениях. Говорит канцлер Германии Герхард Шредер:
«Мой вопрос был и остается таким: является ли угроза, исходящая от Иракского диктатора поводом к войне, которая приведет к смерти тысяч невинных мужчин, женщин и детей? Мой ответ был и остается таким: нет».
Президент Франции Жак Ширак:
«Нет оправдания для одностороннего решения прибегнуть к войне. Не имеет значения, как будут развиваться события в ближайшем будущем, этот ультиматум ставит под вопрос идею международных отношений. Это касается будущего людей, будущего региона, и, на самом деле, будущего мировой стабильности».
Андрей Шарый: В США различные специалисты дают свои оценки вчерашнего выступленя президента Буша. С одним из экспертов беседует наш нью-йорксий корреспондент Ян Рунов.
Ян Рунов: На вопросы отвечает президент Американской Академии Гуманитарного образования Джеффри Уоллин.
Профессор, есть ли в истории США явные параллели с тем, как выступил Буша?
Джеффри Уоллин: Трудно найти явные исторические параллели. В 1991 году президент Джордж Буш-старший действовал с одобрения и при поддержке ООН. Но надо помнить, что формальное одобрение действиям президента США требуется не от ООН, а от американского Конгресса. Законодательное собрание страны даёт президенту право объявлять войну. Буш в своей речи сказал, что самоубийственно ждать, пока противник ударит первым. Совершенно оправданны превентивные действия, к которым прибегали разные страны без одобрения ООН. Мы так делал в Гренаде, в Югославии. Но гораздо чаще без одобрения ООН воевала Франция. Она вводила свои войска то ли, чтобы сменить режим в какой-нибудь стране, то ли, чтобы защитить его не менее 37 раз, начиная с 1960 года. Так что вопрос одобрения Совета Безопасности нельзя считать существенным, тем более что, как сказал Буш, эта организация продемонстрировала свою полную недееспособность ни в борьбе с угрозами, ни в исполнении собственных резолюций.
Я думаю, его выступление было прямым, в чётких формулировках. Он объяснил причины ультиматума Саддаму Хусейну. Рассказал, о целях своего решения, о том, что будет сделано, и дал противнику ещё один шанс избежать войны. Не скажу, что речь не могла быть лучше, потому что, на мой взгляд, президент должен более ясно объяснить, как изменился мир после 11 сентября 2001 года. По крайней мере, как изменились сами Соединённые Штаты. Мы больше не изолированная, не защищённая двумя океанами держава. Мы уязвимы и потому должны более серьёзно защитить себя не только от недружественных государств, но, что ещё труднее, от террористических групп. И здесь упреждающий удар – лучшая самооборона. Президент Буш прав, когда говорит, что мы столкнулись с угрозой безопасности нашей страны, что такой тиран как Саддам Хусейн, рвущийся к созданию арсенала оружия массового уничтожения, если его не остановить, создаст критическую массу, которую через год, через пять лет пустит в ход либо сам, либо руками террористов. Если Буш, обладающий большим объёмом информации, нам не известной, прав в этом, то все возражения членов Совета Безопасности, все формальности ООН отступают на второй план. Потому что главная обязанность президента США – защита собственной страны. В этом суть президентской присяги. Если же Буш окажется не прав, если у Саддама Хусейна нет оружия массового уничтожения, нет отравляющих газов, которыми он травил собственных граждан, то это может привести к непредсказуемым последствиям. Однако мне кажется, что взял верный курс. В том, как он говорил, было видно, что президент очень озабочен сложившейся ситуацией, но решителен и готов взять всю ответственность на себя. Он вовсе не выглядел техасским ковбоем, как его изображают в некоторых газетах. Он много месяцев пытался действовать уговорами – открытыми и закулисными, но все попытки уладить дело миром провалились. Он предупредил, что возможны теракты против американцев, возможны жертвы. Все его обращения – к самому Саддаму Хусейну, к народу Ирака, к иракским военным, его отзыв о стране, готовой прибегнуть к праву вето, и упрёк в адрес ООН, а также слова о мерах по защите США – весьма убедительны и эффективны. И ещё: Буш явно верит, что обязанность президента – не перекладывать решение трудных проблем на плечи следующего президента ради собственной политической популярности. Этим он отличается и от президента Клинтона и, в какой-то степени, от президента Буша-старшего, который не сумел окончить войну в Персидском заливе в 1991 году. Буш проявил силу характера, которую мы не видели у него до 11 сентября 2001 года.
Андрей Шарый: В случае начала военных действий в Ираке экспортные поставки нефти из этой страны будут ограничены или вовсе приостановлены. Международные рынки уже несколько раз реагировали на такую возможность скачками цен на нефть и нефтепродукты. Топливо подорожало на бензоколонках во многих странах. Мой коллега Сергей Данилочкин попытался разобраться в ситуации вместе с экономическим обозревателем Радио Свобода, автором и ведущим программы "Дело и деньги" Сергеем Сенинским
Сергей Данилочкин: Сергей, какова значимость запасов нефти в Ираке, в том смысле, сколько этой нефти в Ираке находится на месторождениях?
Сергей Сенинский: Здесь можно ответить примерно так: в Ираке не просто много нефти, в Ираке очень много нефти. Если иметь в виду так называемые доказанные запасы, Ирак занимает в мире второе место, уступая исключительно Саудовской Аравии. А много или мало нефти в Ираке по доказанным запасам? Для сравнения - это примерно в два с половиной раза больше, чем в России, а если в целом оценивать, то в Ираке доказанных запасов нефти столько же, сколько во всем бывшем Советском Союзе, плюс вся Северная Америка, это Канада, Соединенные Штаты и Мексика, вместе взятые.
Сергей Данилочкин: Вопрос о качестве иракской нефти: почему она столь желанна на международных рынках, если это действительно так, почему так об этом говорят?
Сергей Сенинский: Если отвечать напрямую на ваш вопрос, то желанна она прежде всего по своему количеству. А по качеству она, скажем так, средняя. И, кстати, интересно, что по качеству иракская нефть, один из ее сортов, очень близка к российской нефти Urals, это основной экспортный продукт нефтяной российский, который экспортируется в Европу. В каком-то смысле эти два сорта нефти даже конкуренты.
Сергей Данилочкин: Возникает еще вопрос о стоимости нефти. Обычно мы ориентируемся на те цифры, на те цены, которые называются на международных биржах, но ведь существует еще и себестоимость добычи нефти. В этой связи получается так, что разные страны по-разному получают прибыль от этого, потому что стоимость одних и тех же марок примерно одинакова, а их себестоимость низка. Как с этим делом обстоит в Ираке?
Сергей Сенинский: Вы отчасти ответили на этот вопрос. Действительно, если себестоимость это то, что дается во многом от природы, речь идет о том, компании из каких стран зарабатывают на барреле или тонне нефти. В регионе Персидского залива себестоимость добычи одного барреля нефти в среднем может составлять один-два доллара за баррель, если три – то это довольно дорогое. Для сравнения, скажем, в Северной Америке средняя себестоимость добычи одного барреля нефти будет обходиться в шесть-семь или даже восемь долларов за баррель. А, скажем, по бывшему Советскому Союзу в среднем это может достигать восьми, девяти и десяти долларов за баррель добытой нефти. Что же касается Ирака, то там есть целая серия месторождений, где баррель нефти стоит буквально несколько центов - пять, семь, десять центов, то есть речь идет не о долларах, а о центах. Понятно, что тот, кто будет контролировать такое месторождение, он же получает сверхприбыль за ту же самую нефть. Поэтому, хотя нефть Ирака относительно невысокого качества, но так как себестоимость добычи этой нефти весьма низка и плюс этой нефти много, вот и разговор о прибылях.
Сергей Данилочкин: А какова доля Ирака на международных рынках нефтяных?
Сергей Сенинский: В последнее время, это данные примерно на конец февраля – начало марта, общее потребление нефти в мире примерно 77 миллионов баррелей ежедневно, из них доля Ирака примерно меньше трех миллионов баррелей, и примерно два с половиной миллиона из этих трех экспортирует, это то, что разрешено санкциями ООН. Кувейт, например, это тоже крупная добывающая страна по соседству, это примерно четыре миллиона. Россия также примерно четыре, четыре с половиной миллиона баррелей. Больше всех поставляет на рынок, конечно же, Саудовская Аравия, на данный момент это примерно десять миллионов баррелей ежедневно.
Сергей Данилочкин: Сергей, в случае военных действий и приостановок поставки нефти из Ирака, как отразится эта ситуация на соотношении спрос и предложение на международных рынках и, соответственно, как это отразится в конце концов на цене нефти?
Сергей Сенинский: Здесь как раз я хочу отметить – очень правильно поставленный вопрос, с моей точки зрения, именно соотношение спроса и предложения. С одной стороны, 77 миллионов баррелей ежедневно, это общее потребление, доля Ирака всего два с половиной миллиона, если говорить о поставках на экспорт. Вроде бы немного, и нефти в мире открыто много, чтобы эти поставки заместить. Но есть понятие "свободных мощностей" в этой индустрии. Что это такое? Это те месторождения, на которых добычу можно значительно увеличить в течение буквально нескольких дней. Так вот, если говорить о таких свободных мощностях, то их на сегодня в мире имеют лишь несколько стран – это Саудовская Аравия, это Объединенные Арабские Эмираты, это Кувейт и Венесуэла. Но даже если свободные мощности этих четырех стран сложить, то получится, по оценкам экспертным, примерно 1,7 миллиона баррелей, а доля Ирака в поставках на мировой рынок - это два с половиной миллиона. Разница в 0,8, то есть в 800 тысяч баррелей – вот что прежде всего беспокоит тех людей, которые отслеживают ситуацию на рынке. Что же касается возможностей такой страны, как России, то, действительно, российские компании могут в сравнительно короткое время увеличить добычу нефти. Но здесь другое обстоятельство: мощности экспортных российских нефтепроводов весьма ограничены, и они сегодня уже работают на практически пределе.
Сергей Данилочкин: И еще один вопрос, он связан с интересами разных стран, вернее компаний разных стран. Какова их заинтересованность в снятии этих санкций и что лучше им – чтобы это было насильственно, но быстро, либо в течение какого-то времени, но более мирным путем?
Сергей Сенинский: Последний вопрос скорее больше политический, чем экономический. Когда говорят о компаниях из стран, которые заключили предварительные контракты на разработку месторождений в Ираке после того, как будут отменены санкции ООН, то речь идет прежде всего о компаниях из трех стран – это Франция, это Россия и это Китай. Причем, по тем сведениям, которые неоднократно появлялись в западной прессе, больше всего потенциальных месторождений, вернее, общая добыча из потенциальных месторождений, контракты на которые были предварительным образом заключены, располагают нефтяные компании из Франции. Больше ли у России или у Китая? Я, по крайней мере, таких данных не встречал, видимо, довольно большие.
