Дмитрий Волчек: Человек недели Радио Свобода – лауреат Нобелевской премии по литературе австрийская писательница Эльфрида Елинек, автор знаменитых романов «Любовницы», «Похоть" и «Пианистка». Елинек, сославшись на свою социофобию, объявила, что не поедет в Стокгольм получать награду. «Я испытываю скорее отчаяние, а не радость. Никогда не думала, что именно я буду удостоена Нобелевской премии, скорее уж она должна была быть присуждена другому австрийцу - Петеру Хандке", - сказала писательница. По словам Елинек, она не рассматривает свою награду, "как цветок в бутоньерке Австрии": "Я полностью дистанцируюсь от нынешнего австрийского правительства". О книгах Эльфриды Елинек говорит переводчик ее прозы на русский язык профессор Александр Белобратов.
Александр Белобратов: Мы в России читаем эти романы глазами 19 века. И мы видим их пластическую сущность изображения характеров, узнаваемых ситуаций, конфликтов и так далее. Одновременно это романы очень сложно литературно сделанные, романы, насыщенные аллюзиями. Например, без концовки кафковского «Процесса» понять концовку "Пианистки", наверное, невозможно. Этот текст представляет собой некоторую подложку ситуации, завершающую роман. На уровне ведения фразы, на уровне языка литературного текста этих романов Елинек действительно работает по методу слома традиционного повествования. Одна и та же ее фраза порождает порой одновременно три-четыре разных восприятия. Внутри одной и той же фразы возникают три-четыре голоса, сменяющих друг друга, снимающих друг друга, сталкивающихся друг с другом. А в какой-то момент возникает даже голос самого языка, самой речи, Der Sprache. Что же касается поздних романов, -это "Дети мертвецов", самая сложная ее книга с фантастическим словарем, с фантастической выстроенностью текста, и последний ее роман "Алчность", здесь, как мне кажется, влияние авангардной литературы отходит на второй план и возникает некая эссеистическая линия. И тот театр писательского сознания, (а ее романы прежде всего не реалистическое изображение жизни, «как она есть на самом деле», как отвечает иногда студент на экзамене), это театр авторского писательского сознания, разыгрываемого за письменным столом. В этом случае в этот театр проникают определенные философемы, философско-эссеистическое начало.
Александр Белобратов: Мы в России читаем эти романы глазами 19 века. И мы видим их пластическую сущность изображения характеров, узнаваемых ситуаций, конфликтов и так далее. Одновременно это романы очень сложно литературно сделанные, романы, насыщенные аллюзиями. Например, без концовки кафковского «Процесса» понять концовку "Пианистки", наверное, невозможно. Этот текст представляет собой некоторую подложку ситуации, завершающую роман. На уровне ведения фразы, на уровне языка литературного текста этих романов Елинек действительно работает по методу слома традиционного повествования. Одна и та же ее фраза порождает порой одновременно три-четыре разных восприятия. Внутри одной и той же фразы возникают три-четыре голоса, сменяющих друг друга, снимающих друг друга, сталкивающихся друг с другом. А в какой-то момент возникает даже голос самого языка, самой речи, Der Sprache. Что же касается поздних романов, -это "Дети мертвецов", самая сложная ее книга с фантастическим словарем, с фантастической выстроенностью текста, и последний ее роман "Алчность", здесь, как мне кажется, влияние авангардной литературы отходит на второй план и возникает некая эссеистическая линия. И тот театр писательского сознания, (а ее романы прежде всего не реалистическое изображение жизни, «как она есть на самом деле», как отвечает иногда студент на экзамене), это театр авторского писательского сознания, разыгрываемого за письменным столом. В этом случае в этот театр проникают определенные философемы, философско-эссеистическое начало.
