Программу ведет Андрей Шароградский. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Юрий Жигалкин, который беседовал с международным гроссмейстером, трехкратным чемпионом США по шахматам Львом Альбуртом.
Андрей Шароградский: Последняя четвертая партия матча между экс-чемпионом мира по шахматам Гарри Каспаровым и компьютерной программой завершилась вничью, матч также завершился вничью с общим счетом 2:2. Условия поединка были необычными: шахматную доску заменяло трехмерное изображение на экране, а ходы объявлялись голосом без передвижения фигур. Сразу же после завершения матча наш корреспондент в Нью-Йорке Юрий Жигалкин связался с международным гроссмейстером, трехкратным чемпионом США по шахматам Львом Альбуртом и попросил его поделиться своими наблюдениями за игрой.
Юрий Жигалкин: Гроссмейстер, ваши первые впечатления о только что закончившемся матче?
Лев Альбурт: С точки зрения шахмат: шахматы были достаточно интересными, в особенности первые три партии. Этот матч подтвердил мою теорию, что с убыстренным контролем времени компьютер играет очень хорошо, и даже очень сильному гроссмейстеру нелегко выиграть. Хотя я думаю, что некоторые другие гроссмейстеры из первой десятки играли бы более успешно, чем Гарри, который испытывает слишком большой пиетет перед компьютером. Но главный мой вывод такой, что если бы играли с компьютером в нормальном контрольном времени - два с половиной часа на сорок ходов, на котором мы все росли, на котором Каспаров играл матч с Карповым в Нью-Йорке в 1990-м году, то не только Каспаров легко бы обыграл компьютер, но и любой шахматист первой тридцатки обыграл любой компьютер.
Юрий Жигалкин: Должен сказать, что, наблюдая за этой партией по телевизору, я, в принципе, ощутил то же самое. Гроссмейстеры, которые комментировали этот матч, по-моему, больше были озабочены чисто психологическим состоянием Каспарова, чем качеством игры машины.
Лев Альбурт: Каспаров - профессионал и умеет держать удар. У него какое-то необычное отношение к машине, я бы сказал, чисто любовное, он любуется ее игрой. Мне кажется, он игру машины переоценивает. Но опять же, это мое мнение, в чем-то субъективное, в чем-то объективное, взятое из его высказываний и из его книги, где он довольно часто ссылается на компьютер, причем почти всегда в плане таком почтительном, даже любовном - "мой железный друг" или что-то в этом роде. В то же время почти не указывает на случаи, когда "железный друг" играет полную чушь, как, допустим, играл "железный друг" с ним же в третьей партии. Вторая партия - пример того, как выигрывает компьютер у сильнейшего шахматиста мира. В лучшей позиции, но не имея слишком много времени, поэтому торопясь, чтобы не попасть в сильный цейтнот, Гарри теряет элементарный удар, который, если бы ему показали эту позицию в книжке, увидел бы любой второразрядник. Третья же партия - пример того, как наоборот легко переиграть компьютер. Гарри запирает, создает большую цепь, чего, скорее всего, он не сделал бы с шахматистом живым, потом спокойно перебрасывает своего короля в безопасную зону, выигрывает пешку, выигрывает партию. Но в чем-то даже это интересно, потому что создает дополнительное шахматное напряжение. Позиции создаются весьма необычные, тем и интересные.
Юрий Жигалкин: Но по большому счету, у меня сложилось впечатление, опять же в результате комментариев, которые были произнесены в этом последнем матче, что здесь столкновение не интеллектов, а, скорее всего, столкновение нервов и машины. То есть, если нервы человека не подведут, то выдающийся шахматист обречен на победу.
Лев Альбурт: Нервы - это часть нашей игры. Сильный шахматист должен уметь провести партию безукоризненно, и обычно Гарри на это способен. Но здесь опять-таки нужны эти два с половиной часа на сорок ходов классические, они во многом определяют разницу между игрой быстрой и не совсем серьезной, как сейчас (Ботвинник назвал это оглуплением шахмат), и серьезной игрой. В серьезной игре при нормальном контроле в первые три партии, я думаю, Гарри выиграл бы три из трех.
Юрий Жигалкин: Какое место, как вы считаете, может занять компьютер в будущем шахмат?
Лев Альбурт: Компьютер уже занял место в шахматах: его используют для подготовки, его используют для хранения информации, с ним играют. Для любителей компьютер играет потрясающе сильно. Для любителей компьютер уже непобедим, если только его искусственно не оглупить, не сделать так, чтобы он делал ошибки. В компьютеры заложены разные данные. То есть, одному можно завысить значение открытой линии, и компьютер будет жертвовать пешку, чтобы держать открытую линию. Другому можно завысить значение диагонали, он может отдать открытую линию, чтобы занять диагональ.
Юрий Жигалкин: Из того, что вы говорите, складывается ощущение, что ему уготована вспомогательная роль, а не самоценная?
Лев Альбурт: Ну почему? Я бы очень хотел, чтобы компьютеры играли в турнирах, именно там проявится их реальная сила. Не в искусственной обстановке матчей, в которых где-то условия в пользу компьютеров, где-то в пользу человека. Есть турнир, люди играют, просто интересно - а что сделает компьютер, если его пустить в такой же турнир? Пока что компьютеры играли хорошо на турнирах быстрых, но не суперхорошо. Играл компьютер на чемпионате Голландии, он там занял третье или четвертое место.
Андрей Шароградский: Последняя четвертая партия матча между экс-чемпионом мира по шахматам Гарри Каспаровым и компьютерной программой завершилась вничью, матч также завершился вничью с общим счетом 2:2. Условия поединка были необычными: шахматную доску заменяло трехмерное изображение на экране, а ходы объявлялись голосом без передвижения фигур. Сразу же после завершения матча наш корреспондент в Нью-Йорке Юрий Жигалкин связался с международным гроссмейстером, трехкратным чемпионом США по шахматам Львом Альбуртом и попросил его поделиться своими наблюдениями за игрой.
Юрий Жигалкин: Гроссмейстер, ваши первые впечатления о только что закончившемся матче?
Лев Альбурт: С точки зрения шахмат: шахматы были достаточно интересными, в особенности первые три партии. Этот матч подтвердил мою теорию, что с убыстренным контролем времени компьютер играет очень хорошо, и даже очень сильному гроссмейстеру нелегко выиграть. Хотя я думаю, что некоторые другие гроссмейстеры из первой десятки играли бы более успешно, чем Гарри, который испытывает слишком большой пиетет перед компьютером. Но главный мой вывод такой, что если бы играли с компьютером в нормальном контрольном времени - два с половиной часа на сорок ходов, на котором мы все росли, на котором Каспаров играл матч с Карповым в Нью-Йорке в 1990-м году, то не только Каспаров легко бы обыграл компьютер, но и любой шахматист первой тридцатки обыграл любой компьютер.
Юрий Жигалкин: Должен сказать, что, наблюдая за этой партией по телевизору, я, в принципе, ощутил то же самое. Гроссмейстеры, которые комментировали этот матч, по-моему, больше были озабочены чисто психологическим состоянием Каспарова, чем качеством игры машины.
Лев Альбурт: Каспаров - профессионал и умеет держать удар. У него какое-то необычное отношение к машине, я бы сказал, чисто любовное, он любуется ее игрой. Мне кажется, он игру машины переоценивает. Но опять же, это мое мнение, в чем-то субъективное, в чем-то объективное, взятое из его высказываний и из его книги, где он довольно часто ссылается на компьютер, причем почти всегда в плане таком почтительном, даже любовном - "мой железный друг" или что-то в этом роде. В то же время почти не указывает на случаи, когда "железный друг" играет полную чушь, как, допустим, играл "железный друг" с ним же в третьей партии. Вторая партия - пример того, как выигрывает компьютер у сильнейшего шахматиста мира. В лучшей позиции, но не имея слишком много времени, поэтому торопясь, чтобы не попасть в сильный цейтнот, Гарри теряет элементарный удар, который, если бы ему показали эту позицию в книжке, увидел бы любой второразрядник. Третья же партия - пример того, как наоборот легко переиграть компьютер. Гарри запирает, создает большую цепь, чего, скорее всего, он не сделал бы с шахматистом живым, потом спокойно перебрасывает своего короля в безопасную зону, выигрывает пешку, выигрывает партию. Но в чем-то даже это интересно, потому что создает дополнительное шахматное напряжение. Позиции создаются весьма необычные, тем и интересные.
Юрий Жигалкин: Но по большому счету, у меня сложилось впечатление, опять же в результате комментариев, которые были произнесены в этом последнем матче, что здесь столкновение не интеллектов, а, скорее всего, столкновение нервов и машины. То есть, если нервы человека не подведут, то выдающийся шахматист обречен на победу.
Лев Альбурт: Нервы - это часть нашей игры. Сильный шахматист должен уметь провести партию безукоризненно, и обычно Гарри на это способен. Но здесь опять-таки нужны эти два с половиной часа на сорок ходов классические, они во многом определяют разницу между игрой быстрой и не совсем серьезной, как сейчас (Ботвинник назвал это оглуплением шахмат), и серьезной игрой. В серьезной игре при нормальном контроле в первые три партии, я думаю, Гарри выиграл бы три из трех.
Юрий Жигалкин: Какое место, как вы считаете, может занять компьютер в будущем шахмат?
Лев Альбурт: Компьютер уже занял место в шахматах: его используют для подготовки, его используют для хранения информации, с ним играют. Для любителей компьютер играет потрясающе сильно. Для любителей компьютер уже непобедим, если только его искусственно не оглупить, не сделать так, чтобы он делал ошибки. В компьютеры заложены разные данные. То есть, одному можно завысить значение открытой линии, и компьютер будет жертвовать пешку, чтобы держать открытую линию. Другому можно завысить значение диагонали, он может отдать открытую линию, чтобы занять диагональ.
Юрий Жигалкин: Из того, что вы говорите, складывается ощущение, что ему уготована вспомогательная роль, а не самоценная?
Лев Альбурт: Ну почему? Я бы очень хотел, чтобы компьютеры играли в турнирах, именно там проявится их реальная сила. Не в искусственной обстановке матчей, в которых где-то условия в пользу компьютеров, где-то в пользу человека. Есть турнир, люди играют, просто интересно - а что сделает компьютер, если его пустить в такой же турнир? Пока что компьютеры играли хорошо на турнирах быстрых, но не суперхорошо. Играл компьютер на чемпионате Голландии, он там занял третье или четвертое место.
