Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Варшаве Алексей Дзиковицкий.
Андрей Шарый: Польша начала собственное расследование дела о расстреле польских офицеров в Катыни. Такое решение польские власти приняли после того, как многолетнее следствие военной прокуратуры Российской Федерации по этому делу закончилось ничем.
Алексей Дзиковицкий: Расхождения между Москвой и Варшавой в оценке расстрела в 1940-м году 22 тысяч пленных польских офицеров и гражданских лиц - это один из основных факторов, который продолжает негативно влиять на польско-российские отношения.
Военная прокуратура Российской Федерации вела следствие по этому делу 14 лет и, в конце концов, его прекратила. По мнению российской стороны, исполнители расстрелов польских военнопленных не могут нести ответственности за свои действия, а кроме того, в Москве Катынскую трагедию не считают геноцидом, то есть преступлением, не имеющим срока давности. Говорит профессор Витольд Кулеша, руководитель следственного отдела Института национальной памяти Польши - государственного органа, который принял решение о начале польского следствия.
Витольд Кулеша: Во время встречи в Москве в военной прокуратуре России в октябре этого года наши собеседники говорили о жертвах Катыни, используя формулировки, которые содержались в постановлении политбюро ЦК КПСС от 5 марта 1940 года. А там говорится, что «расстрелу подлежат лютые и непримиримые враги Советского Союза".
Алексей Дзиковицкий: Совершенно иного мнения придерживаются в Варшаве. Говорит председатель Института национальной памяти профессор Леон Керес.
Леон Керес: Неоспорим факт, что 17 сентября 1939 года Советский Союз, нарушая все международные нормы, начал агрессию против Польши, а позже советские власти чинили на польских территориях такие преступления, как целенаправленное лишение жизни тысяч польских военнопленных и гражданских лиц. Это было запланированное до мельчайших подробностей военное преступление. Также в понимании международного права.
Алексей Дзиковицкий: По словам Леона Кереса, неоспоримо и то, что расстрел тысяч польских военнопленных был геноцидом.
Леон Керес: Польские военнопленные, которые были выбраны НКВД для уничтожения, были частью интеллектуальной элиты польского народа. Физическая ликвидация этих людей была направлена на то, чтобы в будущем они не смогли принимать участие в возрождении польской государственности. Это была целенаправленная ликвидация силы польского народа, его элит, что и есть геноцид в понимании ряда международных конвенций. Кстати, то, что расстрелы поляков в Катыни были геноцидом, подтвердил и сам Советский Союз во время заседаний Нюрнбергского трибунала. А поскольку мы имеем дело с геноцидом, это значит, что ответственность лежит и на непосредственных исполнителях этого преступления.
Алексей Дзиковицкий: По данным Института национальной памяти, в расстрелах польских граждан в 1940 году могли участвовать до 2 тысяч советских чиновников и сотрудников НКВД различных уровней. Одна из основных целей польского следствия - составить полный список этих лиц.
Леон Керес: Мы знаем имена тех, кто дал приказ расстрелять поляков - это члены политбюро во главе со Сталиным. Нужно, однако, узнать имена всех, кто передавал это приказ вниз по партийной линии и по линии НКВД.
Алексей Дзиковицкий: Российская военная прокуратура, которая в конце сентября этого года заявила о прекращении следствия по делу о расстрелах в Катыни, до сих пор не переслала в Польшу материалов дела и даже постановления о прекращении следствия, как это было обещано во время визита в Москву президента Польши Александра Квасьневского.
О полной готовности поддержать следствие заявил министр юстиции и генеральный прокурор Польши Анджей Калвас.
Анджей Калвас: Польское следствие, о котором заявил Институт национальной памяти - это хотя и запоздалая, но дань памяти невинным жертвам советского режима, а также всем живущим родственникам расстрелянных поляков. Это наша обязанность перед польским народом.
Алексей Дзиковицкий: Привлечь к ответственности виновных в расстреле поляков в Катыни по разным причинам будет, скорее всего, почти невозможно. Однако для поляков значение имеет прежде всего тот факт, что это преступление в конце концов будет официально названо преступлением.
Полвека власти Советского Союза и Польской народной республики утверждали, что расстрелы в Катыни, Харькове и Медном были совершены гитлеровцами. Лишь в 1990 году Михаил Горбачев признал, что поляков убили сотрудники НКВД.
Андрей Шарый: Польша начала собственное расследование дела о расстреле польских офицеров в Катыни. Такое решение польские власти приняли после того, как многолетнее следствие военной прокуратуры Российской Федерации по этому делу закончилось ничем.
Алексей Дзиковицкий: Расхождения между Москвой и Варшавой в оценке расстрела в 1940-м году 22 тысяч пленных польских офицеров и гражданских лиц - это один из основных факторов, который продолжает негативно влиять на польско-российские отношения.
Военная прокуратура Российской Федерации вела следствие по этому делу 14 лет и, в конце концов, его прекратила. По мнению российской стороны, исполнители расстрелов польских военнопленных не могут нести ответственности за свои действия, а кроме того, в Москве Катынскую трагедию не считают геноцидом, то есть преступлением, не имеющим срока давности. Говорит профессор Витольд Кулеша, руководитель следственного отдела Института национальной памяти Польши - государственного органа, который принял решение о начале польского следствия.
Витольд Кулеша: Во время встречи в Москве в военной прокуратуре России в октябре этого года наши собеседники говорили о жертвах Катыни, используя формулировки, которые содержались в постановлении политбюро ЦК КПСС от 5 марта 1940 года. А там говорится, что «расстрелу подлежат лютые и непримиримые враги Советского Союза".
Алексей Дзиковицкий: Совершенно иного мнения придерживаются в Варшаве. Говорит председатель Института национальной памяти профессор Леон Керес.
Леон Керес: Неоспорим факт, что 17 сентября 1939 года Советский Союз, нарушая все международные нормы, начал агрессию против Польши, а позже советские власти чинили на польских территориях такие преступления, как целенаправленное лишение жизни тысяч польских военнопленных и гражданских лиц. Это было запланированное до мельчайших подробностей военное преступление. Также в понимании международного права.
Алексей Дзиковицкий: По словам Леона Кереса, неоспоримо и то, что расстрел тысяч польских военнопленных был геноцидом.
Леон Керес: Польские военнопленные, которые были выбраны НКВД для уничтожения, были частью интеллектуальной элиты польского народа. Физическая ликвидация этих людей была направлена на то, чтобы в будущем они не смогли принимать участие в возрождении польской государственности. Это была целенаправленная ликвидация силы польского народа, его элит, что и есть геноцид в понимании ряда международных конвенций. Кстати, то, что расстрелы поляков в Катыни были геноцидом, подтвердил и сам Советский Союз во время заседаний Нюрнбергского трибунала. А поскольку мы имеем дело с геноцидом, это значит, что ответственность лежит и на непосредственных исполнителях этого преступления.
Алексей Дзиковицкий: По данным Института национальной памяти, в расстрелах польских граждан в 1940 году могли участвовать до 2 тысяч советских чиновников и сотрудников НКВД различных уровней. Одна из основных целей польского следствия - составить полный список этих лиц.
Леон Керес: Мы знаем имена тех, кто дал приказ расстрелять поляков - это члены политбюро во главе со Сталиным. Нужно, однако, узнать имена всех, кто передавал это приказ вниз по партийной линии и по линии НКВД.
Алексей Дзиковицкий: Российская военная прокуратура, которая в конце сентября этого года заявила о прекращении следствия по делу о расстрелах в Катыни, до сих пор не переслала в Польшу материалов дела и даже постановления о прекращении следствия, как это было обещано во время визита в Москву президента Польши Александра Квасьневского.
О полной готовности поддержать следствие заявил министр юстиции и генеральный прокурор Польши Анджей Калвас.
Анджей Калвас: Польское следствие, о котором заявил Институт национальной памяти - это хотя и запоздалая, но дань памяти невинным жертвам советского режима, а также всем живущим родственникам расстрелянных поляков. Это наша обязанность перед польским народом.
Алексей Дзиковицкий: Привлечь к ответственности виновных в расстреле поляков в Катыни по разным причинам будет, скорее всего, почти невозможно. Однако для поляков значение имеет прежде всего тот факт, что это преступление в конце концов будет официально названо преступлением.
Полвека власти Советского Союза и Польской народной республики утверждали, что расстрелы в Катыни, Харькове и Медном были совершены гитлеровцами. Лишь в 1990 году Михаил Горбачев признал, что поляков убили сотрудники НКВД.
