Евгений Бовкун, Германия: Участники начавшегося в Дюссельдорфе крупнейшего в истории ФРГ процесса против представителей промышленно-финансовой элиты впервые высказали публично свое отношение к предъявленным им обвинениям. Интересы подсудимых защищают лучшие адвокатские силы Германии.
Второй день громкого процесса в Дюссельдорфе начался необычно: председатель суда Бригитта Коппенхефер, заметно нервничая, попросила журналистов покинуть зал. Услышав протесты, она поправилась: просьба относится только к фоторепортерам и корреспондентам телевидения. Нервозность председателя имела веские причины. Никогда еще в судах ФРГ обвинение в преступном злоупотреблении доверием не выдвигалось сразу против целой группы представителей промышленно-финансовой элиты. И никогда еще в одном зале не собиралось такое количество лучших адвокатов страны, которые будут защищать обвиняемых. А кроме того, зал оказался до предела заполнен желающими послушать, что скажут в свое оправдание сами подсудимые – бывшие члены наблюдательного совета компании "Маннесман": бывший председатель правления этой фирмы Клаус Эссер, бывший председатель профсоюза металлистов Клаус Цвикель и нынешний спикер "Дойче банка" Йозеф Аккерман.
Зрители зала номер 111 земского суда в Дюссельдорфе не обманулись в своих ожиданиях. Подсудимые впервые высказали свое отношение к предъявленному обвинению, причем в крайне резкой и даже агрессивной форме. Первым атаковал германскую юстицию Клаус Эссер. Он говорил почти пять часов, пытаясь доказать, что получил шестьдесят миллионов "отступных" вполне законно и справедливо и совсем не в ущерб акционерам "Маннесмана". Он отрицал, что сделка с английским концерном "Водафон" носила полюбовный характер и убеждал присутствующих, что всеми силами сопротивлялся поглощению его компании со стороны иностранной фирмы. Упреки в продажности он квалифицировал как "оскорбление и клевету". Оправдывал получение многомиллионного "выходного пособия" и бывший профсоюзный босс Клаус Цвикель. Он был неприятно удивлен, когда ему напомнили, что когда-то он сам выступал против высоких премий и пенсий крупным менеджерам и называл такие компенсации "отрыжкой глобального капитализма". "Я совершил в своей жизни много компромиссов, но никогда не был продажным", - заявил в свое оправдание Цвикель.
Банкир Йозеф Аккерман возмущался тем, что высокие гонорары и выходные пособия руководящим лицам "Маннесмана" и ему лично вообще стали предметом внимания германского правосудия. В других странах Запада, по его словам, подобные выплаты вполне допустимы и законны, а суммы могли бы даже быть более высокими. Адвокаты защиты еще не успели вмешаться в игру, но дали понять, что готовятся к серьезной схватке с прокуратурой.
Второй день громкого процесса в Дюссельдорфе начался необычно: председатель суда Бригитта Коппенхефер, заметно нервничая, попросила журналистов покинуть зал. Услышав протесты, она поправилась: просьба относится только к фоторепортерам и корреспондентам телевидения. Нервозность председателя имела веские причины. Никогда еще в судах ФРГ обвинение в преступном злоупотреблении доверием не выдвигалось сразу против целой группы представителей промышленно-финансовой элиты. И никогда еще в одном зале не собиралось такое количество лучших адвокатов страны, которые будут защищать обвиняемых. А кроме того, зал оказался до предела заполнен желающими послушать, что скажут в свое оправдание сами подсудимые – бывшие члены наблюдательного совета компании "Маннесман": бывший председатель правления этой фирмы Клаус Эссер, бывший председатель профсоюза металлистов Клаус Цвикель и нынешний спикер "Дойче банка" Йозеф Аккерман.
Зрители зала номер 111 земского суда в Дюссельдорфе не обманулись в своих ожиданиях. Подсудимые впервые высказали свое отношение к предъявленному обвинению, причем в крайне резкой и даже агрессивной форме. Первым атаковал германскую юстицию Клаус Эссер. Он говорил почти пять часов, пытаясь доказать, что получил шестьдесят миллионов "отступных" вполне законно и справедливо и совсем не в ущерб акционерам "Маннесмана". Он отрицал, что сделка с английским концерном "Водафон" носила полюбовный характер и убеждал присутствующих, что всеми силами сопротивлялся поглощению его компании со стороны иностранной фирмы. Упреки в продажности он квалифицировал как "оскорбление и клевету". Оправдывал получение многомиллионного "выходного пособия" и бывший профсоюзный босс Клаус Цвикель. Он был неприятно удивлен, когда ему напомнили, что когда-то он сам выступал против высоких премий и пенсий крупным менеджерам и называл такие компенсации "отрыжкой глобального капитализма". "Я совершил в своей жизни много компромиссов, но никогда не был продажным", - заявил в свое оправдание Цвикель.
Банкир Йозеф Аккерман возмущался тем, что высокие гонорары и выходные пособия руководящим лицам "Маннесмана" и ему лично вообще стали предметом внимания германского правосудия. В других странах Запада, по его словам, подобные выплаты вполне допустимы и законны, а суммы могли бы даже быть более высокими. Адвокаты защиты еще не успели вмешаться в игру, но дали понять, что готовятся к серьезной схватке с прокуратурой.
